На следующий день прямо с утра столичная жизнь вихрем ворвалась в притихший дворец, не только принеся мне дополнительные заботы, но и позволив Даше отвлечься от горестных мыслей. Собрание руководства киноконцерна «Верона» состоялось в малой гостиной дворца. Во главе стола сидел Дава и явно чувствовал себя не очень-то уютно. Особенно потому, что с другого конца, прямо напротив него, находилась великая княжна и ее взгляды трудно было назвать дружелюбными.

Я же вообще отстранился от обсуждения, заняв место в партере – на диванчике у стены. На собрании также присутствовали трое приказчиков, два юриста и Серж в качестве главного режиссера и акционера. Встретив его перед заседанием, я позволил себе пару сочувственных слов, но от утешающих обнимашек отказался, чем чуть не довел бедолагу до слез. Увы, моя толерантность все же имеет определенные границы.

А вот с Дашей у Сержа случилось странное примирение. Вот уж где милый друг почившего Антонио отвел душу в рыданиях. Возможно, именно это явно искреннее проявление горя и растопило сердце нашей Снежной королевы.

В итоге они спелись и сейчас на пару били Даву по голове своими упреками. Дело едва не дошло до его смещения с должности главы концерна, так что пришлось вмешаться.

– Господа, – встав с диванчика и подойдя к столу, обратился я к собравшимся. Отдельно отметил Дашу: – Ваше высочество, думаю, у меня есть решение данной проблемы. Так уж случилось, что медные трубы стали для Давида Ароновича непосильным испытанием. Но это никак не умаляет его достоинств как руководителя и юриста. Поэтому предлагаю внести в структуру концерна кое-какие изменения. Господин Бронштейн покинет столицу и вернется в родной город, чтобы управлять ядром компании, которое мы перенесем в Топинск. Там все равно находятся основные производственные мощности, и можно создать неплохую базу для съемки фильмов.

– Но позвольте, Игнат Дормидонтович! – взвился Серж. – Вы предлагаете снимать картины в вашей глуши? О чем? О том, как крестьяне ходят за сохой, а бабы сидят на завалинке?

– Сергей Пафнутьевич, – обратился я к главному режиссеру, и от подобного обращения он сморщился так, словно съел лимон. – Поверьте, у нас найдется что снимать. К тому же я не предлагаю завершить работу здесь. Вы по-прежнему будете восхищать зрителей блеском столичной жизни, изысканными, наполненными романтикой историями в исполнении утонченных актеров. Нам же оставьте фильмы о приключениях, крови и жестокости дикого мира. Хотите, поспорим, что наши фильмы окажутся не менее популярны, чем ваши?

Вот уж в чем я точно не сомневался, потому что имел хорошее доказательство из своего мира в виде вестернов. И чем, скажите, хуже нравы наших сибиряков, выживающих в тяжелых условиях? Особенно если действие будет происходить на просторах Стылой Топи. Оборотней во всей красе нам показать вряд ли позволят, а вот атака крысюков или заснятый бой топинского волка с бобуром порвет московскую публику, как Тузик грелку. Причем я уже знал, как можно организовать подобный эксклюзив.

– Увольте, с вами спорить – только себе в убыток, – прервал мои фантазии надувшийся как сыч Серж и плюхнулся обратно на стул.

Мое вмешательство наконец-то вернуло разговор в конструктивное русло, и Дава тоже приободрился, уверенно взяв бразды правления в свои руки. Я же вновь самоустранился, но, когда мой еврейский друг начал юлить и усложнять процесс реструктуризации, дабы подольше остаться в Москве, пришлось вмешаться:

– Неделя, Давид Аронович. Неделя, и не больше, а затем вы отбываете в Топинск. Может, я составлю вам компанию, но уж точно этот славный город вы покинете раньше меня.

Народ если до этого, возможно, о чем-то и догадывался, то сейчас запутался окончательно. Ну не объяснять же им, что наш горячо любимый гендиректор по совместительству является еще и начинающим наркоманом.

Дава намек понял и быстро довел собрание до логического финала. Еще нам предстояла ревизия съемочных площадок и разбор проблем на местах. Все это требовало внимания руководства, а отпускать друга от себя в ближайшие дни было бы крайне неразумно. Так что придется и мне приобщиться к великому искусству синематографа. Но это завтра, потому что нашему светилу кинобизнеса опять стало плохо. Пора отпаивать его микстурой.

Если Серж и другие члены совета покинули дворец все еще озадаченные происходящим, то Даша их деликатностью не страдала. Причем с рождения. Меня аккуратно взяли за грудки и немного потрясли. Пришлось колоться до самого донышка. В общем, сдал я Даву со всеми потрохами. Для виновника переполоха это вылилось в еще одну долгую лекцию об ущербности его умственных способностей, теперь уже в исполнении княжны. Правда, эффект был немного смазан, потому что любителя острых ощущений вырвало прямо в присутствии Даши.

Честно, никогда не пойму женщин. Вместо того чтобы зло высмеять этого идиота, княжна ощутила прилив жалости. В итоге мне пришлось развлекать уже двух людей, страдающих разочарованием в жизни. Но если честно, остаток дня и весь вечер мы провели неплохо.

А утром той же компанией направились в кинотеатр. Очень уж Дава хотел похвастаться самым шикарным иллюзионом в Империи. И ведь действительно удивил. Для меня, с детства привыкшего к фанерным креслам с поднимающимися сиденьями, подобные изыски, пожалуй, казались перебором. Но богато жить не запретишь.

При кинотеатре имелся и ресторан. В будний день он работал только с шести вечера, но для нас там нашлись готовые закуски, коими мы и пополдничали. Позже наведались в нормальное заведение, где провели время до вечернего сеанса.

Я давно заметил, что нет лучшей психотерапии, чем общение с приятными тебе людьми. Даша делала вид, что мой еврейский друг жутко бесит ее, но это явно было не так. Через некоторое время я уже не пытался подстегивать нашу беседу, а просто наслаждался отдыхом в кругу друзей.

Повторный поход в кинотеатр, теперь уже с просмотром двух сорокаминутных картин, вызвал у меня неоднозначные чувства. С одной стороны все было действительно на высшем уровне – интерьер, обслуживание и даже качество картин. Главное, что сюжеты не контрастировали с общей стилистикой. Но какие же это были слащавые фильмы! Если в «Романа и Джулию» мне удалось изначально заложить некую жесть, то «Черная роза» и «Последний рыцарь» по сопливости могли поспорить с «Сумерками» из моего родного мира.

Да уж, вовремя у меня родилась идея с вестерном. Или будущие картины все же стоит называть истернами?

После просмотра фильмов Даша решила больше не мелькать на глазах именитой публики, уже начавшей приглядываться к главному столичному иллюзиону, и потащила нас домой на, так сказать, семейный ужин.

Увы, провести его в том же приподнятом настроении не получилось, и всему виной стала постная и многозначительная физиономия мажордома, который делал мне намеки, что есть тема для приватного разговора. К сожалению, Даша знала свою прислугу как облупленную. Так что, отправив Даву переодеваться к ужину, она прижала старого слугу к стенке:

– Говори.

– Есть послание для господина Силаева, – начал юлить мажордом, но под жестким взглядом стриги быстро сломался. – Ему велели передать, что у Витого появилась нужная информация.

Оставив в покое мажордома, княжна взялась за меня.

– Ты что затеял? – без обиняков спросила она, не стесняясь присутствия постороннего.

– То, что должен, – так же прямо ответил я.

– Зачем? – растеряв ярость, устало бросила она.

– Потому что долги нужно отдавать и друзьям, и врагам. Особенно такие.

– Антонио сам искал неприятности, – с какой-то бессильной злостью сказала Даша и стукнула меня кулачком в грудь.

– Но нашел он их не сам, и я хочу знать, кто за этим стоит, – осторожно сказал я, прикрыв ее кулачок ладонью.

Да уж, взбаламутили мы с мажордомом то, что едва улеглось. В глазах княжны опять блеснул полубезумный огонек ее второй, сдерживаемой ошейником темной ипостаси:

– Тогда найди и убей. Возьми с собой Василия и всех его людей.

– Нет, – жестко возразил я. – У меня есть прикрытие, и твои люди будут только мешать.

А вот теперь во взгляде Даши вместо ярости проявилось любопытство.

– И кто же может справиться лучше, чем волколак?

– Это не мой секрет.

– Тайны, – сузив глаза, протянула княжна, – кстати, не хочешь рассказать, чем ты занимался в замке Цепеша? Об этом по столице ходит множество самых безумных слухов.

Да уж, проснувшееся любопытство – это хорошо для психики Даши, но не для меня лично. Ох, и придется мне выкручиваться, как той жабе из-под колеса.

Ужин, грозивший стать для меня мучением по причине испортившегося настроения хозяйки, превратился в пытку из-за ее неуемного любопытства. Да и Дава не скрывал горящих глаз, когда выслушивал сильно отредактированную версию моих приключений в замке Куртя-Веке.

Так что вечер прошел достаточно ярко, но взгляд на часы показывал, что мне пора. Даву и Василия пришлось отшивать в грубой форме, параллельно снаряжаясь для боя. Иллюзий насчет Витого я не питал, тем более что мажордом решил досказать то, о чем умолчал при княжне.

– Витой просил напомнить, чтобы вы не забыли прихватить с собой вашего друга.

А вот это уже интересно. С чего бы бандиту заботиться о моем сопровождении? Что-то я не верю в его внезапно вспыхнувшую любовь к непонятному казаку. Это, конечно, ничего не меняло, но заставляло задуматься.

Сторож на складе встретил меня как родного, в предвкушении получения еще одного рубля за беспокойство. И я его не разочаровал.

В этот раз я решил зайти в склад, дабы не вести разговоры посреди дороги. Благодаря гогглам я смог увидеть в почти сплошном мраке фигуру Мыколы, сидящего на матрасе в позе лотоса. Ну, или в просто похожем на эту позу положении.

– Мыкола, надо поговорить.

Легкий кивок вампира показал, что меня внимательно слушают.

– Профессор писал, что у тебя есть какая-то возможность связаться с Цепешем.

– Я могу послать зов господину и услышать ответ. – Голос стригоя хоть и звучал хрипло, но уже был далеко не таким жутким, как раньше.

Однако меня удивило не это, а то, как казак назвал Дракулу. Похоже, он уже принял свою новую сущность. Что опять же непонятно каким образом может отразиться на моей персоне.

– Что для этого нужно?

Хищная ухмылка вампира была красноречивее любых слов.

Да уж, кто бы сомневался.

– Скотья кровь подойдет? – спросил я с робкой надеждой, которую тут же разбило отрицательное покачивание головы стригоя.

Ну на нет и суда нет. Придется пользоваться телеграфом или вообще забыть об этом варианте и ждать еще одного убийства, чтобы прояснить все с помощью ритуала освидетельствования.

Чтобы не напрягать сторожа, Мыкола опять погрузился в багажник и выбрался оттуда в темном переулке за пределами складского комплекса.

К названному Витым и найденному совместно с мажордомом на карте перекрестку мы подъехали за пять минут до назначенного срока. К паромобилю тут же подбежал неряшливо одетый мальчишка и чуть ли не на ходу запрыгнул на подножку:

– Витой сказал ехать к речному складу.

Нажав на педаль, я вновь разогнал паромобиль, и через пару минут благодаря указаниям юного проводника мы выехали на набережную Пахры, но теперь уже намного выше по течению от Андреевского проспекта. Двухэтажное здание каменного склада, стоявшего особняком от таких же строений, утопало во тьме. Если здесь когда-то и были осветительные приборы, то кто-то позаботился об их бездействии.

Пацан, как только у него появилась возможность ткнуть пальцем в нужное здание, спрыгнул с подножки и растворился во тьме. Я подвел паромобиль к каменному парапету набережной напротив склада и перевел котел в режим ожидания.

Ворота склада смотрели в сторону реки, и о том, есть ли там запасные выходы, можно было только гадать. Небольшие окна имелись лишь на втором этаже.

Мрачноватые, скажу я вам, декорации для будущей драмы. А в том, что здесь произойдет именно драма, сомнений уже не оставалось. Место попросту воняло угрозой и засадой. Так что у меня осталось не так уж много вариантов действий. Конечно, можно сказать «фас» и послать Мыколу убить там всех, кроме Витого. Но он ведь пойдет и убьет – в буквальном смысле всех и без разбора. А еще можно просто развернуться и поискать другие варианты передачи информации.

Но отступать как-то неохота. Так что придется идти самому, чтобы иметь возможность вмешаться, а значит, нужно побеспокоиться о последствиях.

Достав из планшета похожий на яйцо Фаберже предмет, я провернул его верхнюю часть вокруг оси. Внутри артефакта что-то щелкнуло.

Что же, теперь можно действовать без оглядки на собственных коллег. Неплохая вещь досталась мне в наследство от погибшего на острове ведьмака. И хоть эта штука в свое время изрядно попортила мне нервы, менее полезной от этого она не стала.

– Идем, – сказал я вампиру, вернув глушилку в планшет, и пробежался пальцами по рукоятям револьверов и гранатам. И тут неожиданная мысль заставила меня остановиться. – Мыкола, скажи, в своем зове к Цепешу ты сможешь задать вопрос?

Стригой кивнул.

– Тогда спроси: посылал ли он в Москву высшего вампира? – Получив еще один кивок, я продолжил инструктаж: – Убиваешь только тех, кто пытается убить нас. Витой в любом случае должен выжить. И еще: выруби парочку, чтобы после зова восстановить свои силы. В остальном можешь не стесняться. Там невинных овечек не может быть по определению.

Мыкола в ответ хищно ощерился.

Какой же он все-таки жуткий.

Движением плеч стряхнув с себя мурашки и нерешительность, я быстрым шагом направился ко входу на склад. Стригой тенью скользнул следом.

Небольшая дверь в широких воротах была не заперта, так что войти удалось без проблем. Внутри каменных стен были смонтированы длинные ряды стеллажей, разбитые на два этажа, но сейчас там никакого товара не наблюдалось. Мало того, склад вообще казался заброшенным и можно даже сказать – ветхим.

Освещения внутри не было, и лишь метрах в двадцати от входа, посреди незанятого стеллажами пространства, находился стол, явно оставшийся от времен, когда здесь помимо крыс водились еще и кладовщики с учетчиками. На столе ровным светом горела магическая лампа, а больше никого и ничего. Точнее, мои очки все же позволяли различить смутные тени, притаившиеся за освещенным кругом.

Пройдя короткий отрезок между стеллажами, я замер, так же как и мои оппоненты, не выходя на освещенный участок.

Отреагировав на мою заминку, к столу вышел Витой, причем так, словно его подтолкнули. Выглядел бандит неважно – слегка помятым и немного испуганным. Кажется, знакомство со мной не пошло ему впрок. Хотя и не факт, что вина на мне: утечка произошла явно в его зоне ответственности.

– Подходи ближе, видок, – стараясь говорить спокойно, произнес Витой. – Я узнал все, что нужно.

– Ты уверен, что мне стоит говорить с тобой, а не с теми, кто притащил тебя сюда? – сказал я, не скрывая сарказма и не двигаясь с места.

Тени за спиной Витого пришли в движение, причем не только там. Кажется, нас сейчас окружают. На освещенное пространство вышел хоть и пожилой, но все еще подтянутый мужик в котелке и клетчатом костюме. Он с показной медлительностью извлек из набедренных ножен длинный кинжал.

Серьезно? Я, конечно, понимаю, что лишний шум для них нежелателен, но угрожать нам этими зубочистками…

– Долго же мы искали тебя, видок Силаев, – с легкой хрипотцой и, как ему казалось, пугающей язвительностью произнес незнакомый бандит.

– И нашли на свою голову, – проворчал я, выхватывая револьвер.

Работали по старой, освоенной еще с Евсеем, а позднее и с Мыколой, схеме – каждый контролировал свою сторону.

Я дважды пальнул в бегущего ко мне по проходу слева бандиту и тут же шагнул вперед, чтобы прикрыться стеллажами от тех, кто окружал главаря. В сгнившие доски ударили пули, разбрасывая по сторонам пыль и щепки.

Дело принимало серьезный оборот. Стеллажи как защита никуда не годились, так что пришлось срываться с места. Перепрыгнув застреленного бандита, я добежал до образовавшейся на месте рухнувшего стеллажа кучи из обломков ящиков и досок и нырнул за нее рыбкой. Каждый удар пули в эту сомнительной надежности баррикаду отзывался звоном в моих перенапряженных нервах.

Кикимору мне в тещи! Довыеживался, идиот! Контролировать он хотел. Пожалуйста, контролируй, если вообще сможешь сделать хоть что-то.

Ну кое-что я все же смог. Пытавшегося обойти баррикаду сбоку бандита удалось подловить благодаря гогглам. Я его видел, а он меня нет. К тому же стеллажи действительно оказались слабой защитой, потому-то я сам и побежал к этой баррикаде.

Обстрел моего укрытия постепенно стихал, зато испуганные вопли бандитов усиливались, что не могло не радовать. Через пару минут я осмелел настолько, что выбрался из-за укрытия и присоединился к веселью. Мыкола оставил мне всего одного бандита, к тому же не главаря. Мы одновременно вышли в проем между стеллажами и так же одновременно выстрелили. Его пуля порвала мне рукав пиджака, а моя пробила сопернику голову.

Пока мы с Мыколой играли в ковбоев, бедняга Витой лежал в круге света, уткнувшись лицом в пол. Я даже начал беспокоиться за его здоровье.

– Витой, ты там живой или как? – спросил я, подойдя к своему новому знакомому.

– Живой, – прохрипел бандит, поднимаясь с пола, и тут же зашелся в приступе неудержимого чиха.

Вся эта возня подняла столько пыли, что видимость в помещении серьезно снизилась.

– Пошли-ка отсюда, а то дышать нечем, – предложил я, заботливо подхватывая пошатывающегося бандита под локоток.

Сейчас он выглядел уже не так солидно, как в «Парижанке».

Подтолкнув бедолагу к выходу, я повернулся к подошедшему Мыколе:

– Заканчивай тут. После стащишь тела на кучу обломков, вон там у стены.

Закончив инструктаж, я поспешил вслед за Витым, потому что и у самого начало нещадно чесаться в носу. Так что мы несколько минут дружно чихали, усевшись на подножку моего паромобиля.

Внезапно из склада раздался жуткий вой. Звук вибрировал на высокой ноте, добираясь до таких глубин инстинкта выживания, что, кажется, задел первую, едва слезшую с дерева обезьяну. Страшнее мне было, только когда тот же Мыкола, сразу после обращения, звал своего названого батьку.

Витой тут же перестал чихать, зато начал испуганно икать.

Да что же это такое?!

– Так, давай к делу. Где спрятался наш клиент? – спросил я, устав ждать финала приступа икоты.

Витой даже не пытался говорить, лишь залез рукой в карман и протянул мне бумажку с адресом.

Ну что тут у нас? Фолькштрассе, пятьдесят восемь, мансарда. Понятия не имею, где это, но карта мне в помощь. Ясно одно – это немецкий квартал.

Пока я читал, Витой перестал икать и начал буравить меня взглядом.

– Чего? – не удержался я от вопроса.

– Ты меня не убьешь?

– Зачем? Ты же ничего такого не видел.

– Не видел. – От искренности бандит даже прижал ладонь к сердцу. – И видеть не хочу. Честно, Ловец, давай больше не встречаться.

– А как же племянник? Я привык выполнять свои обещания.

Пару минут Витой боролся с желанием плюнуть на все и забыть, но страх постепенно выветривался из его души, а бандитский гонор поднимал голову.

– Я дам знать, когда придет время.

– Ну тогда бывай, – отмахнулся я, увидев, как из склада выходит Мыкола.

Лицо Витого от такой простоты дернуло судорогой. Он молча развернулся и пошел вдоль дороги.

– Истинно бесноватый, – донеслось до меня его ворчание.

– Витой, – кое-что вспомнив, окликнул я своего закононепослушного знакомого.

От неожиданности бандит даже чуточку присел. Затем медленно развернулся. Похоже, он решил, что я передумал насчет оставления его в мире живых.

– Кто это был?

– Бубновые, ты в прошлом году упокоил троицу их валетов.

Не дождавшись от меня других вопросов, Витой продолжил свой путь и вскоре исчез в серой дымке, в которую превращали окружающую тьму мои гогглы.

Вот оно как. Помнится, я сам хотел найти их. Нужно впредь быть осторожнее в своих желаниях.

Подошедший Мыкола с минуту молча смотрел на меня, а затем разродился короткой фразой:

– В городе старших нет.

Да уж, ясно, что ничего не понятно. Расспрашивать вампира, который каким-то непостижимым для меня образом докричался до главупыря, явно бессмысленно, так что оставим эту тему и займемся заметанием следов.

Представшая передо мной картина ужасала не столько своей мрачностью, сколько извращенной дотошностью. Мыкола не пожалел труда и сложил дюжину трупов на куче деревянного хлама словно небольшой сруб. Вот теперь я верю, что веселого и задорного характерника уже нет, а вместо него лишь странное существо нечеловеческой породы.

Встряхнувшись как пес, я перешел к делу. Светошумовые гранаты изначально были рассчитаны на многоразовое использование, так что разобрать их не проблема. Посыпав порошком заряда смесь трухи и щепок, я использовал запал в качестве зажигалки. Полыхнуло знатно. Не так чтобы сильно, но все же пламя заставило меня испуганно отскочить.

Высохшая в летнюю жару, проеденная жуками древесина весело загорелась, и через полминуты всю кучу охватило пламя.

Я же в это время стоял и пялился на огонь. В голове вертелись самые неожиданные мысли.

Что-то было не так. По отдельности все сегодняшние поступки казались правильными. Бандиты пришли, чтобы отомстить мне за убитых товарищей, явно не намереваясь ограничиваться побоями. И если уж образовались доноры для упыря, то почему бы не воспользоваться случаем? Но все вместе складывалось в картину, от которой остался привкус неправильности. Я приговорил людей к страшной смерти только для того, чтобы отправить Дракуле эсэмэску. Почему-то появилось ощущение, что за такой поступок еще придется ответить, причем не здесь, на Земле, а там, куда я не долетел в прошлый раз. И что хуже всего, непонятно, какие из всего этого нужно сделать выводы.

Запах горящей плоти вырвал меня из раздумий и намекнул, что пора уносить отсюда ноги. Разборки у нас вышли шумными, так что вкупе с пожаром это может заставить полицию, несмотря на ночь, заявиться даже в столь мрачные места.

Мыкола ждал меня у паромобиля, буквально излучая волны мрачного довольства.

Да уж, долго сидевший на диете упырь, что тот клоп, вволю обожрался и кровью, и чужим страхом. Вот и еще один минус моего неразумного решения.

Очень хотелось плюнуть на все и, хорошенько вымывшись, завалиться спать, но на этом складе мы сделали лишь половину дела.

Пока я запускал паромобиль и уводил его от места схватки, в окнах второго этажа уже появились лепестки пламени. А это значит, что даже если пожарные явятся вовремя, следов кормежки упыря не останется. И видокам тоже здесь делать нечего – уже дезактивированный амулет сделал свое дело и спокойно лежал в моем планшете.

Упомянутую в записке Фолькштрассе удалось найти без малейших проблем с помощью логики и подробной карты Новой Москвы. Чтобы не рисковать, паромобиль оставили за три квартала от нужного нам дома. И по той же причине мне пришлось сменить удобный пиджак на длиннополое недоразумение и потрепанный котелок. Варианты событий просчитать было нетрудно, как и заранее запастись сменной одеждой.

Хоть дактилоскопия тут не особо развита, но перчатки из тонкой кожи лишними точно не будут.

По ночной улице немецкого квартала не спеша шли два припозднившихся гуляки. Один из них выглядел как обычный небогатый горожанин, а во втором случайные свидетели легко могли опознать отставного казака.

Фонари вдоль тротуара располагались не очень часто, но света было достаточно, чтобы прохожие не спотыкались во тьме. В этой части Немецкого квартала проживали вполне благопристойные обыватели. Так что мы едва не столкнулись с городовым, который объезжал подведомственный участок на понуро шагающей лошадке. Пришлось свернуть на перекрестке, чтобы не попасться ему на глаза.

Сделав небольшой крюк, мы все же вышли к дому номер пятьдесят восемь, что на Фолькштрассе. Перед входом в подъезд я приостановил Мыколу и шепотом провел краткий инструктаж:

– Идешь впереди. Если дверь в мансарду заперта, быстро ломаешь ее, входишь и контролируешь ситуацию. Если кто-то попытается сбежать, вырубаешь, но ни в коем случае не убиваешь. Понял?

Стригой кивнул и открыл входную дверь. Я, запустив глушилку и вернув ее в планшет, скользнул следом. То, как наша команда передвигалась по лестнице, польстило моему самолюбию – наконец-то удалось научиться двигаться практически бесшумно.

Три этажа мы преодолели за десяток секунд. В некоторых квартирах все еще шумели жильцы, но на лестничную площадку никто так и не вышел. Мыкола на секунду замер перед дверью в облагороженную мансарду, а затем резким движением выбил ее. Замок бессильно хрустнул, не выдержав напора упыря, который тут же переместился через порог и отошел в сторону, освобождая мне дорогу.

В помещение я входил с кинжалом в руке. Очень уж не хотелось сорваться и разбудить стрельбой всю округу. Особо осматриваться было некогда, потому что все внимание привлек к себе молодой мужчина в широкой белоснежной рубашке, сжимавший в левой руке обнаженную шпагу. Судя по описанию Василия, это и был убийца Антонио.

– Не вмешивайся, – тихо сказал я Мыколе, потому что имел много вопросов к жильцу мансарды, к тому же и надеялся на готовые к активации «крылья», а стригой мог не рассчитать силы и прибить важный источник информации.

Простое устранение исполнителя меня никак не устраивало.

– Спокойней, господин Ледицкий. Я пришел для разговора.

– Ты кто такой? – прорычал черноволосый брутальный красавец, за статность принятый в гвардию и выпертый оттуда за излишнюю молодецкую дурь.

– Тот, кому нужны ответы. И опустите свою кочергу, не дай бог поранитесь.

– Ты что несешь, сопляк? – злобно ощерился Ледицкий, все еще направляя на меня шпагу. – Пшел вон.

Стоял он грамотно – на свободном пространстве посреди комнаты, так что его движению ничто не мешало. А вот меня стеснял перебор с мебелью возле входа, так что пришлось шагнуть чуть вперед, и тут Ледицкий атаковал. Это произошло настолько быстро, что я едва успел активировать «крылья». Бретер замедлился, но не так сильно, как мне того хотелось. Мало того, при моей попытке увернуться он летящего в лицо острия шпага тут же изменила положение. По скорости Ледицкий уступал мне, но, похоже, Василий был прав – бретер обладал чем-то вроде предвидения. От укола в глаз я ушел только на вбитых Евсеем рефлексах и на них же провел удар под руку соперника из очень неудобного положения.

Мир вокруг меня ускорился, и по ушам ударили звуки предсмертного хрипа и моей собственной ругани.

– Кикимору мне в тещи! – прошипел я сквозь зубы и, покосившись на невозмутимого Мыколу, добавил: – И тебе тоже.

Впрочем, злиться на напарника было бессмысленно. Сам ведь приказал ему не влезать, так что благодаря собственной глупости в сухом остатке мы имеем труп и сплошное разочарование.

Нет, в плане мести все получилось как нельзя лучше – Ледицкий загнулся от удара в сердце, такого же, каким наградил моего друга Антонио. Но почему тогда мне так паршиво?

Ругнувшись сквозь стиснутые зубы, я осмотрелся в наивной надежде ухватиться хоть за что-нибудь. И что самое любопытное, ухватился!

– А вот это интересно.

Мансарда, созданная благодаря рачительности строителей-немцев, была обустроена грамотно и с претензией на шик. Дорогие тканевые обои и изящная мебель говорили о немалых средствах, которых у отставного гвардейца быть не могло по определению. Но это так, побочные наблюдения. Прежде всего меня заинтересовал небольшой столик у окна. На столе, накрытом белоснежней скатертью, стояли бутылка шампанского в ведерке со льдом, два бокала и ваза с фруктами. Бутылка закупорена, так что посиделки только намечаются, вряд ли на завтрашний день.

Насколько велики шансы узнать у ночной гостьи Ледицкого хоть что-то о заказчиках убийства Антонио? Думаю, не очень, но другого варианта все равно нет. Так что будем ждать. Только бы опять не облажаться с приказами для вампира. Увы, без его помощи в этом деле точно не обойтись.

– Мыкола, когда сюда поднимется женщина, нужно аккуратно лишить ее сознания, но так, чтобы можно было быстро разбудить. Сможешь?

В ответ последовал уже набивший оскомину кивок. Сероватое лицо вампира, как обычно, было бесстрастным. И всматриваться в это лицо, а также казавшиеся стеклянными белесые глаза лучше не стоит – опять начинают одолевать сомнения в здравости собственного рассудка.

Приняв решение, я вернулся к мыслям о странной крутизне бретера. А ларчик, как оказалось, открывался просто. Под распахнутой рубахой бывшего гвардейца обнаружилась татуированная вязь незнакомых рун.

Да уж, лихо развернулись ребята из заповедной рощи – прямо какое-то поточное производство. Интересно, а на меня ограничительные дуэльные браслеты тоже не подействуют? Впрочем, проверять это и заниматься подобными глупостями я все равно не собираюсь.

Ожидание затянулось на два часа, что в компании трупа не самое приятное времяпрепровождение. С другой стороны, вон рядом со мной постоянно ошивается еще один труп – и ничего.

Цокот копыт по мостовой я различил издалека, так что сразу подошел к окну. Свет в комнате был погашен, и наружу можно было выглядывать безбоязненно. У входа в подъезд остановилась небольшая карета, из которой вышла женщина, облаченная в длинный плащ с глубоким капюшоном. Вызвавший у меня опасения кучер тут же тронул с места свой экипаж и укатил дальше по улице.

Через минуту на лестнице, за едва прикрытой дверью со сломанным замком, послышались легкие шаги. Затем они стихли.

– Степа, – тихо позвал женский голос.

Не получив ответа, ночная гостья явно собралась ретироваться, но Мыкола тут же пресек эту попытку. Звуковым оформлением стремительной атаки упыря была лишь чуть скрипнувшая дверь и тихий стон на лестнице.

Дверь еще раз скрипнула, и из темноты коридора на свет зажженной мною свечи вышел вампир, несущий на руках свою жертву.

Ну прямо сцена из романа Стокера.

А дальше сюжет стал еще интересней. Необходимость в дальнейшем допросе тут же отпала, потому что натравленный на незнакомку упырь принес мне неожиданную добычу – саму княгиню Голицыну, так сказать, во плоти.

Экая она, оказывается, затейница и экстремалка. Одна, ночью, без слуг и телохранителей…

С другой стороны, использовать для встреч с любовником охрану, нанятую на деньги мужа, было бы форменной глупостью. Хотя куда уж больше.

Появление здесь Голицыной стало последней частью мозаики. Правда, я так и не понял, что именно толкнуло великосветскую львицу на организацию убийства Антонио. Вражда Даши с этой особой не выглядела такой уж остервенелой. Мое прошлогоднее хамство тоже вряд ли можно назвать кровной обидой, чтобы отыгрываться на моих друзьях. Но если честно, причины на данный момент не так уж важны. Тут как бы сообразить – что мне с ней делать?

Обреченно вздохнув, я присел на стул, а стригой так и остался стоять с княгиней на руках.

Ладно, посмотрим, что у нас есть из вариантов. Придушить эту гадину прямо тут буквально чешутся руки, но нельзя. После намека свыше, посетившего меня у погребального костра на складе, брать на себя лишнюю смерть поостерегусь. Оставить все как есть, а потом смотреть на блистающую в свете тварь и кусать себе локти? На это я тоже пойти не могу. Есть, конечно, вариант рассказать все Даше, но сваливать проблему с больной головы на еще более больную – точно не выход.

А что, если…

Осмотрев место собственного преступления, я вспомнил свои недавние проблемы с мнимыми сатанистами.

Как там в Библии говориться? Зуб за зуб. Все правильно. Не будем отвечать несимметричными методами. За коварство отплатим не смертью, а всего лишь коварством.

– Мыкола, можешь сделать так, чтобы она не проснулась до утра?

Опять этот меланхоличный кивок.

Стригой сбросил тело княгини на кровать и легко шлепнул ее по лбу своей ладонью. Она отозвалась лишь тихим стоном.

Так, теперь мне нужна кровь.

Увы, за два часа то, что натекло с убиенного мной бретера, уже свернулось и для моих целей не годилось.

Жертвовать своей кровью ради этой инсталляции не хотелось, так что придется дамочке стать добровольным донором.

– Мне нужно полбокала ее крови. Только не высуши ненароком, – сказал я стригою, но, когда он наклонился над шеей дамочки, пришлось внести коррективы. – Не шею, руку.

Заурчавшего упыря пришлось буквально отгонять от стонущего в беспамятстве донора, а затем, словно сало у кота, отбирать у него набранную в рот кровь.

– Выплюнь, кому сказал!

Чуть напугав меня блеснувшей в белесых глазах яростью, он выплюнул кровь в подставленный бокал.

Я с ним точно поседею раньше времени. Вот уж подсуропил мне профессор с помощничком. И хуже всего то, что отказаться от такого мощного союзника у меня просто не хватает духу.

Посмотрев в бокал, я увидел, что там не набралось и трети.

Вот зараза, наверняка большую часть проглотил, но вряд ли он подпортил этим здоровье нашей новой знакомой, скорее даже наоборот.

Рубаху бретера я расстегнул еще при поисках татуировок, так что сразу начал рисовать пальцем на его груди подсмотренные у затейницы Фурсовой знаки. Вряд ли получилось достоверно, но выглядело очень готично.

Свой клинок я уже очистил и вернул в ножны, так что добавим немного крови на кинжал Ледицкого и для пущего эффекта на губы княгини. Теперь перекладываем дамочку на тело любовника лицом вниз. В правую ручку кинжал, рядом с левой рукой бокал с остатками крови.

Красота! Их бы еще раздеть догола…

Так, стоп! Ты что творишь, извращенец?! С профессором через губу разговаривал, а у самого уже замашки маньяка проклевываются!

Забитая непростой жизнью совесть вякнула и опять спряталась в темный уголок моей циничной души.

Мерзкий ли это поступок? Возможно. Бесчестный? Да наверняка! Но уж лучше я приберегу осколки своей доброты и благородства для тех, кто этого достоин. А вот этаким тварям нужно платить их же монетой.

Закончив с рефлексией, я вытер платком перчатку от следов крови и еще раз осмотрел инсталляцию.

Все же чего-то не хватает.

– Мыкола, как только я уйду, посчитай до ста и выкинь вон тот стол в окно. Затем завой пострашнее, как ты умеешь, и скрытно возвращайся к машине.

Дожидаться очередного кивка я не стал, а быстро спустился по лестнице и тихо выскользнул из дверей подъезда. На улице все по-прежнему спокойно. В таких местах, к тому же в третьем часу утра, по-другому и быть не могло.

Пройдя два квартала, я услышал за спиной сначала удар и звон разбитого стекла, а затем грохот развалившейся мебели. Ну а после этого, как заказывали, жуткий, пронизывающий до мозжечка вой. Если на вылет стола соседи могут и не обратить внимания, то столь выдающийся вокал их точно не оставит равнодушными. Едва ли не сразу вдали послышалась переливистая трель свистка городового, созывающего со всей округи подмогу. Я бы и сам позвал на помощь после такого-то воя.

К машине мы с Мыколой вышли с минимальным интервалом. Не успел я перевести котел в рабочее состояние, как тут же услышал: хлопнула крышка багажника. Стригой решил сразу забраться в тайник.

Поездка к складам и выгрузка напарника запомнились слабо, потому что устал я изрядно, и нервное напряжение тоже давало о себе знать. У ворот особняка вышла небольшая заминка, но дело быстро решил подозрительно бодрый для столь неурочного часа Василий.

Войдя в комнату, я испытал неимоверное желание завалиться в кровать прямо так, как есть, но усталость – это еще не повод вести себя по-скотски. Так что, прихватив халат, я спустился на первый этаж в купальню, где и уснул прямо в теплой ванне. Заспанной служанке пришлось буквально вытаскивать меня оттуда. Да и вытирала она меня практически самостоятельно.

После этого, чувствуя себя настоящим джентльменом, я и рухнул в кровать, уснув практически в падении.