9

Когда Еремеев с солдатами и жандармами подбежал к станции, последний вагон уже скрылся за поворотом. В бессильной ярости неудавшийся генерал готов был бежать вслед за поездом. Солдаты и жандармы растерянно переминались с ноги на ногу и оглядывались вокруг. Ни одного человека не было видно поблизости. Только чешский майор, раскинув руки, лежал у самого полотна.

- Разбежались! Спрятались, мерзавцы! - заревел Еремеев, багровея от бешенства.- Всех перевешаю!

- Господин подполковник, погоню надо,- робко приблизился молодой прапорщик из охраны станции. Еремеев рванулся к нему.

- Погоню?! Да! А ты… тебя под суд! Расстрелять! Да что ты стоишь, черт возьми! - исступленно затряс он прапорщика. - Немедленно погоню!

Но не успели они сделать и двух шагов, как где-то далеко раздался глухой взрыв.

-  Что это?

- Кажется… полотно взорвано, - прапорщик побледнел.

- Полотно взорвано! - Еремеев схватился за голову.

- Телеграф, господин подполковник.

Еремеев побежал к зданию станции, тяжело топая сапогами, спотыкаясь о рельсы.

Телеграфист на секунду повернул голову в сторону ворвавшегося подполковника и снова настойчиво принялся вызывать соседнюю станцию.

- Срочно! Немедленно передай по линии…

Телеграфист устало посмотрел на подполковника.

- Связь прервана.

- Врешь, мерзавец! - тяжелый кулак сшиб телеграфиста на пол. - Ну! - Еремеев выхватил револьвер.

Телеграфист встал, хромая подошел к аппарату, но аппарат молчал.

Он молчал потому, что в тот самый момент, когда поезд с золотым запасом отошел от станции, Ван Ю-ли перерезал телеграфный провод.

На рассвете, когда часть интернационального партизанского отряда подтянулась к станции, другая вышла к полотну железной дороги далеко за городом. Эта группа должна была взорвать полотно сейчас же после прохода эшелона. Третьей группе, в которой был и Ван Ю-ли, поручалось нарушить телеграфную связь.

Партизаны не только перерезали провода- они валили столбы, и, когда раздался взрыв - связь была нарушена уже на большом участке.

- Чем больше столбов свалим, тем труднее будет исправить телеграф,- говорил Ван Ю-ли своему напарнику, долговязому веснушчатому парню. - Значит, и телеграмму смогут послать не скоро.

Долговязый молча соглашался и, смахивая пот, с новой энергией принимался пилить. Ван Ю-ли работал, думая о том, как доложит Шагову о выполненном задании, как тот пожмет ему руку и скажет:

- Спасибо, товарищ Ван Ю-ли!

«Товарищ, - улыбнулся Ван Ю-ли, - тунжик Ваня, говорит всегда Андрей».

Но доложить о выполненном задании Ван Ю-ли не пришлось.