7

- Итак, завтра, - Шагов усмехнулся и, взглянув на часы, поправился, - вернее сегодня. Сейчас четыре часа пятнадцать минут. Все ясно, товарищи?

Вчерашнее так неожиданно прерванное заседание ревкома возобновилось следующей ночью. Шагов считал, что действовать надо немедленно, и ревкомовцы с ним согласились. Всех волновал один вопрос: успеют ли партизаны подойти к городу.

С минуты на минуту они должны узнать об этом. Однако время шло, а сообщения все не было. Чтобы отвлечь товарищей от тревожных мыслей, Шагов еще раз повторил план захвата поезда.

- Мне кажется, - закончил он, - мы предусмотрели все возможное.

- Кроме тысячи неожиданностей, - вставил кто-то.

- Вот именно. Да, придется действовать по обстоятельствам, - ответил Шагов и взглянул на назначенного ревкомом начальника поезда с золотым запасом страны. Каждый раз, когда Шагов смотрел на Ильина, он невольно любовался им. Небольшой, ладно скроенный, будто выточенный из какого-то сверхпрочного и гибкого металла, несмотря на молодость, революционер с большим партийным стажем, Ильин всегда вызывал у Шагова чувство какой-то безотчетной щемящей нежности. Может быть, потому, что напоминал недавно погибшего сына. Тот тоже был порывистый и голубоглазый, также курчавилась у него русая бородка…

Шагов обвел глазами ревкомовцев и увидел, вернее почувствовал, что напряжение достигло предела. Особенно нервничал Марков. Шагов знал о его большом опыте подпольной работы, уважал за резкость и прямоту, с которой тот высказывал свои мнения, хотя часто они были ошибочными и шли вразрез с мнением большинства. Споря, убеждая, Марков часто повышал голос, стучал кулаками. Но это прощали, зная, что нервы его напряжены: совсем недавно в городе был почти целиком арестован ревком, уцелели только Марков и несколько товарищей, случайно не присутствовавших на заседании. Вновь избранные ревкомовцы, так же как и Шагов, внимательно прислушивались к советам Маркова, человека более опытного, чем они.

Поэтому, когда тот, не выдержав напряженного ожидания, заговорил, все настороженно подняли головы.

- Ты забываешь о специфике, Шагов. Это тайга, а не Швейцария. Тайга! - Марков на секунду замолчал. - Я знаю, что это такое. Даже если наши посланцы благополучно прибыли на место-неизвестно, сколько понадобится времени, чтобы партизаны собрались и пришли к нам. Расчет на их точность - твоя ошибка, Шагов. Второе - я не доверяю посланным людям. Товарищ Андрей - слишком молодой и неопытный подпольщик, и к тому же он скомпрометировал себя вчера, не сумев вовремя подать сигнала. А китайца я просто не знаю. Да и товарищи его не знают. Как же можно доверять ему? Это твоя вторая ошибка. Ты человек еще неопытный, Шагов. И вместо того, чтобы по-настоящему, по-партийному признать свои ошибки, упорствуешь, ставишь под удар выполнение ответственного задания. Я предлагаю, товарищи, отложить операцию по захвату поезда.

- Товарищ Марков, сейчас не время и не место разводить дискуссию. У нас есть решение ревкома, и менять его никто не собирается.- Все повернулись к молчавшему весь вечер Ильину. - И, кроме того, - продолжал он, -это возможно осуществить только сегодня утром. Так ведь, Влачек?

- Только так, - поднялся Влачек. - От имени подпольной коммунистической организации чехословацкого корпуса сообщаю: нами будет сделано все, чтобы помочь партизанам захватить поезд.

Когда раздался условный стук, ревкомовцы невольно вздрогнули. Шагов быстро откинул щеколду.

- Дымит! На Лысой горе дымит! - почти крикнул вбежавший в комнату молодой рабочий.

Это был условный сигнал. Подойдя к городу, партизаны должны были разжечь на Лысой горе - безлесной сопке, возвышающейся у самого города - костер. Лица ревкомовцев просветлели; Марков, подойдя к Шагову, протянул руку.

- Извини, Иван, погорячился я. Нервы. Ты оказался прав.

Шагов кивнул и пожал Маркову руку. Потом подошел к окну, поднял штору, распахнул раму. В комнату вместе с утренним холодком ворвались птичьи голоса и слегка дурманящий запах цветов. Всем невольно захотелось вздохнуть полной грудью и сильно, с хрустом потянуться.

- Итак, за дело, товарищи. Каждый знает свою задачу? - Ты, Лавров?

- Ясно.

- Ильин?

- Готов.

- Марков?

- Да.

- Пора, товарищи!

Один за другим ревкомовцы начали расходиться. Влачек уходил последним. У двери он задержался.

- Иван Сергеевич…

- Что, Ян?

Влачек молчал, низко наклонив голову.

- Ну, Ян? - Шагов положил руку ему на плечо.

Чех поднял голову. В его глазах стояли слезы.

- Что ты, друг?

- Не могу я больше, товарищ Шагов! Не могу! Пустите меня в тайгу. Я хочу открыто, как другие, драться за Советы.

- Ты дерешься, Ян. Ты крепко дерешься.

- Не могу я больше расстреливать и убивать!

- Знаю, - сказал Шагов. - Но ты нужен здесь. Очень нужен.

- Но почему, почему мои товарищи с оружием в руках борются за Советы, а я здесь, среди палачей, должен нести проклятье вашего народа?

- Ты коммунист, Ян, и незачем задавать такие вопросы. Ты должен быть тут. Иди. Уже время.

Шагов порывисто притянул к себе чеха и отвернулся, чтобы скрыть волнение.

- Как только выполним задание - все уйдем в тайгу.

Влачек вышел. Шагов подождал немного. Закуривая на крыльце, он осторожно огляделся и быстро пошел по улице.

В это время другой человек почти бежал к дому подполковника Еремеева. Он торопился- он должен был предупредить Еремеева и вернуться туда, где через час произойдет захват поезда. И он был одним из участников этой операции.