22

Поезд отошел километров тридцать от станции и сбавил ход. Сейчас он двигался медленно, будто усталое животное, громко сопя и отдуваясь. Но даже при такой скорости через несколько часов он подойдет к пункту назначения - небольшому городку, вблизи которого шли бои. Там в него должны погрузить раненых или тифозных больных. Еще полтора часа назад Ильин думал, что самое трудное - получить пропуск во фронтовую полосу. Но вот пропуск получен. Лунев и здесь оказался на высоте: он решительно, ссылаясь на опоздание поезда, потребовал пропуск, и ему без задержки выдали разрешение следовать дальше. Здесь также было известно о захвате золотого запаса. Ходили самые разнообразные и фантастические слухи о боях с бандитами, о крушении поезда, о партизанских налетах. Несмотря на то, что фронт катастрофически приближался, слухи эти очень занимали офицеров. Но Лунев отмалчивался, хотя и пообещал рассказать позднее что-то весьма любопытное.

И вот фронтовая полоса. Позади длинный путь по вражеской территории. Теперь перед партизанами встала задача - как перебраться через линию фронта.

- Может быть, остановиться и снова замаскировать золото в лесу? - как бы рассуждая сам с собой, сказал Марков.

- Нет, не годится - отозвался Ильин, - Во-первых, здесь не тайга, и я не уверен, что золото удастся незаметно сгрузить и надежно спрятать. А во-вторых, никакой гарантии, что через три-четыре дня на этом самом месте не пройдет линия фронта.

- Эх, развести бы пары, да на полной скорости проскочить фронт! - воскликнул Мате. - Вот было бы красиво!

- Красиво полетели бы под откос, - вставил Марков.

- Да я так, - смутился Мате, - я же понимаю, что это невозможно, что путь перерезан.

Вошел Лавров. Все посмотрели на него так, как будто он мог что-то изменить или предложить выход. Лавров, не торопясь, сел и закурил, сразу окутав себя сизым облачком дыма.

- Дайте карту-то.

Он долго рассматривал, и, наконец, усмехнувшись, положил на стол.

- Значит, так. Примерно в часе езды отсюда, вот здесь, - он ногтем отметил место на карте, - от магистрали отходит ветка. Ветка сейчас заброшена. Вот даже тут, на карте, ее нет. Но она есть, я знаю. Я лет пятнадцать назад работал на ней.

- Куда она ведет? - быстро спросил Ильин.

- Раньше она связывала горные заводы. Длинная ветка. Это даже не ветка, а петля. Она вот здесь отходит от магистрали, - Лавров ногтем чертил по карте, - потом идет через горы…

- Туннель?

- Да, через туннели, и опять выходит к магистрали, примерно вот здесь.

- Так что если пройдем, окажемся по ту сторону фронта? - спросил Мате.

- Да, если пройдем.

- А пройдем ли? - Ильин по привычке забарабанил пальцами.

Лавров пожал плечами:

- Может, ветка разрушена. Ну, тогда пройдем, сколько удастся. Там, в горах, легче будет укрыть золото.

- Да, ты прав, - подумав, согласился Ильин.

- Может, ветку придется кое где подремонтировать, если она разрушена только временем, - продолжал Лавров. - А если разрушена специально, нам не пройти.

- Вот, вот. Если… если! - вскипел Марков.- Давайте решим, имеем ли мы право перед лицом партии, народа, революции полагаться на эти «если»?

- Перестань нас пугать, Петр Иванович, - Ильин старался говорить как можно сдержаннее. - Не надо каждый раз повторять «партия», «народ», «революция». Это большие слова. Не стоит трепать их попусту. Мы не меньше тебя думаем об ответственности и именно во имя этой ответственности идем на громадный риск. У тебя есть другие предложения?

Марков пожал плечами. В дверь постучали, и вошел Лунев. Молча, ни на кого не глядя, он положил поверх карты смятый клочок бумаги.

- Господа… простите, граждане, - он снял пенсне и нервно вертел его. Руки его слегка дрожали. - Это что, испытание или провокация?

Четверо смотрели на клочок бумаги не мигая. Лунев вытер пот со лба и вновь надел пенсне.

- Среди нас есть предатель, - тихо сказал Ильин.

Лунев откинул голову, будто его ударили.

- Предатель?

- Да! - Ильин стукнул кулаком по столу. - И этот предатель ищет способ совершить свое черное дело.

- И он нашел меня, - грустно усмехнулся Лунев. Он некоторое время молча смотрел на всех, потом тряхнул головой.

- Нет! - твердо сказал он. - Нет! Я мог ,бы давно вас выдать, мне это не трудно было сделать. Я понял, что везет этот поезд… - он в упор посмотрел на всех. - Я не выдал вас потому, что понял условную цену золота и безусловную ценность человеческого мужества и верности идее.

Он повернулся и вышел из купе.