Глава 36

Год 27, вечер 12 апреля, Нью-Мехико

Алекс Северов

— Ну дела-а-а-а, — протянул Антон, когда я вывалил на него всё сегодняшнее. И про Легарда-Влада, и про Хелен с Евой, а тактикульного посланца от гангстеров наёмник и сам застал. — И что думаешь делать?

— Допью кофе, — я всё таки не удержался, заказал ещё чашечку, тем более, здесь его подливают бесплатно, — и пойду спать. Время позднее уже.

За всеми этими разговорами даже длинный эдемский день успел подойти к концу, солнце полчаса как село.

— Я не про сегодня, — нахмурился Антон. — В глобальном плане что?

— Пока не знаю. Завтра думать буду.

— Не тяни особо. Судя по твоему рассказу, этот Влад тот ещё отморозок, встречал я таких. Патологические садисты.

— Мне он психом не показался.

— Не надо путать два этих понятия. У психов просто крыша поехала на какой-нибудь почве. Здесь же совсем друго. Представь себе человека, у которого с детства всё есть, который не знает слова “нет”, что такое нуждаться и всё такое. Жизнь — сплошной праздник. И вот он вырастает, и к годам 20–25 ему уже ничего не интересно. У него было всё, и оргии с супер-моделями и кокаином, и любое сафари, и крутые тачки, и свой самолёт. Он уже всё взял от жизни, ничего не бодрит. Он начинает увлекаться ночными гонками, адреналин от скорости и нарушения запретов. Гонять по городу становится привычкой, даже днём жмёт под сотню. И в один прекрасный день сбивает на пешеходе старушку. Насмерть. Его пытаются привлечь, но папа заносит, кому надо, и сынка отмазывают. И за рулём был не он, и бабка на красный шла, а свидетелей либо покупают, либо запугивают. Следователь через полгода закрывает дело и переезжает в трёшку в центре, мажорчик снова за рулём, как ни в чём не бывало. И у него в появляется мысль: так можно же делать реально что хочешь! И с компанией таких же мажорчиков они начинают забавляться. Средь бела дня катаются по ступенькам родного универа на своих “Геликах”. Приглашают однокурсниц победней на вечеринки и насилуют толпой. Пока однажды не заигрываются и не убивают очередную жертву. Ну там, придушили слишком сильно, или внутреннее кровотечение, или просто сердце у бедной встало от такого отношения, не суть. Убили. Но и это сходит с рук. Да. денег занести надо уже больше, чем за старушку, но всё одно, папа отмазывает. И вот теперь парню окончательно сносит крышу. Ему хочется ещё больше адреналина. Он идёт в клуб, снимает какую-нибудь глупышку, везёт в загородный дом, там насилует, а когда надоедает — убивает. И не просто убивает, а долго, а наслаждением. Вот это и есть патологический садист. У него не было травмы, из-за которой он таким стал, он не псих. Он просто по другому вкус жизни уже не может почувствовать, всё остальное ему кажется пресным.

— Бр-р-р-р, ну ты и нагнал жути.

— Я тебе всего лишь правду жизни рассказывают, — усмехнулся Антонио. — Среди власть имущих каждый второй с извращениями. Вся эта педофилия, гомосятина, садизм там за норму жизни идёт. Вспомни, сколько скандалов было. А сколько случаев осталось за кадром. Или возьми ту же Европу, где в некоторых странах всеми правдами и неправдами возраст согласия снижают, уже до 14 лет дошли! И активно работают над тем, чтобы ещё снизить его.

— Всё это познавательно, но каким боком ко мне?

— Да простым. Пойми, Лёха, этот Влад — социопат. А это значит, что для него нет запретов, есть лишь преграды, которые надо преодолеть. Конечно, сам он тебя в городе убивать не станет. Но вот заказать парочке идиотов, как это было в Сан-Антонио, может на раз-два.

— Нет, этого он точно не будет, — качаю головой. — Для него это теперь личное. Я его взгляд видел, он с меня уже мысленно кожу снимал. Так что никаких утырков с заточками или снайпера. В городе мне безопасно, здесь все и всё на виду. Так что голову этим я сейчас забивать не стану.

— Смотри сам, конечно, но я бы на самотёк это не пускал.

— Завтра. Всё — завтра. Ты мне лучше скажи, каким ветром тебя сюда занесло? — меняю тему разговора.

— Да Ариэль, чтоб её. Не женщина, а дьявол во плоти. Каким-то макаром прознала, что её отца не просто бандиты с дороги убили.

— Оп-па, — я нервно поёрзал на стуле и чуть вжал голову в плечи. — И она теперь…

— Да не сцы, не нужен ты ей. Да, охотились на тебя, убили Маршалла. Она тебя в этом не винит. Как и вся семья. Как сказала Гретта, “на всё воля Божья”. Но доча хочет отомстить за папу, и вот мы здесь. Ибо она здраво рассудила, что если охота идёт на тебя, то лучший способ найти этих бандитов — быть рядом с тобой.

— И ты не смог её отговорить.

— Да проще поезд остановить! — вздыхает Антон. — И это ещё ладно, там и братья хотели с нами увязаться, еле отговорил. Кому-то надо же за фермой и матерью присматривать. Хватит и одной мстительницы.

— А ты?

— А что я. Это не моего отца убили.

— Он твой тесть.

— Слушай, я его пару недель знал. Да, мужик хороший. Но если так за каждого вступаться, никакого здоровья не хватит. И не надо менять осуждать!

— Я молчал вообще-то.

— Слишком громко молчал, — буркнул Антон и отвернулся. — Пойми меня правильно. Я уже настрелялся и навоевался. Да, за свою семью я всегда заступлюсь. И за друзей. Но Маршалл не был ни тем, ни другим. И дело не в формальности в виде штампа в ЗАГСе и свадьбы со священником.

— Семью не формальности создают.

— В точку, — кивает Антон.

— Но всё же ты здесь.

— Ариэль не успокоится, пока Влад не умрёт. Значит, мне надо ей в этом помочь, — пожимает плечами Антон. — Нам надо ей в этом помочь. Это и в твоих интересах тоже.

— Мне он жить пока особо не мешает.

— То есть? — удивился наёмник. — Он уже два раза на тебя покушения устраивал! И сюда лично заявился. Пока один из вас дышит, ничего ещё не закончено.

— Ты забыл, что Ева здесь. Весь сыр-бор из-за неё.

— Хочешь сказать…

— Пусть забирает её себе. Вместе с Хелен в придачу.

— Я думал, она тебе нравится.

— Было такое. Пока я не узнал, что мне врут. Причём, врут обе.

— Ты совершаешь ошибку, — качает головой Антон. — Я видел, как Хелен на тебя смотрит. Может, всё и начиналось как месть сестре, но сейчас…

— Закрыли тему, — обрываю Антона. — Одна соврала, вторая — предала. Я ни одной из них не смогу доверять. Так зачем мучиться? Плюс, ты сам сказал, Влад не отстанет. Так пусть забирает Еву себе.

— А её ты спросил?

— Она меня тоже не спрашивала, когда подставляла, — пожимаю плечами. — И это уже будут проблемы Влада. Тем более, пока он будет с ней разбираться, я буду уже далеко. Сандерс будет здесь через две недели, с охраной. Выдвинемся толпой, помогу ему с авиаразведкой. А вместо платы попрошу новые документы и проводника куда-нибудь подальше от Техаса. Думаю, не откажет. И всё, был Алекс Северов, гражданин Техаса, и не стало его. Погиб по дороге. Места, знаешь ли, опасные, то стреляют, то просто сожрать пробуют.

— Бегство не решение.

— Это для тебя не решение, — усмехаюсь. — А мне даже отлично подходит. В моём стиле.

Разговор как-то сам собою сошёл на нет. Минут через десять, поболтав о погоде-природе, распрощались, я — спать, Антон — к Ариэль. Прощание вышло прохладным. Может, мои слова про Еву Антону не понравились, а может — план сбежать. Но становится наживкой в их с Ариэль вендетте мне не хотелось, а что до Евы, то, как я сказал, предавший раз, может предать и второй. Спасибо, не надо.

В номер я уже летел пулей — выпитый кофе, растревоженный ходьбой, требовал немедленно выхода. На второй этаж взбежал через два ступеньки, по коридору пронёсся, словно ураган. В замочную скважину попал с третьего раза, как всегда, когда надо поторопиться, ключ отчего-то не хочет нормально вставляться. Распахиваю дверь, не глядя бью по выключателю, свет заливает комнату и… я замираю, забыв о том, что только что спешил.

Прямо на меня смотрит дуло калибра этак 7.62. Который на 51.

— Может, закроешь дверь? — мурлычит Ева. — Нам же не нужны свидетели?

Вы бы стали спорить? Вот и я не решился.

— Никогда не наводи ствол, если не собираешься стрелять, — я не сводил взгляд с Remington R11 RSASS в руках девушки.

— Что за тон, Лёша. Это подарок. Тебе. Фу, тяжёлая, зараза, — Ева с видимым облегчением опустила винтовку прикладом в пол. — Нравится?

— Ещё бы. А подача так вообще выше всяких похвал.

— Тогда, может, перестанешь пялиться на эту бандуру и обратишь внимание на меня?

Продолжать делать вид, что не замечаю девушку, было бы ребячеством. Я посмотрел на довольную Еву. Обнажённую Еву. Еву в костюме Евы. Взяла на вооружение совет Елены Степаненко: в любой непонятной ситуации зови мужика к телу? Стоит вся такая соблазнительная, одна рука за ствол держится, вторая в бок упёрта, корпус вполоборота, чтобы и плоский животик показать, и ягодицы не оставить незамеченными, в спине едва заметно прогнулась — грудь торчком.

Я чувствовал, как её магия овладевала мной, словно Красная Армия Берлином в 45-м, быстро и неотвратимо.

И начал накачивать себя. Ибо ещё секунда — и я сорвусь. Не знаю, существуют ли приворотные зелья, но колдуньи — точно не выдумка, и одна из них сейчас передо мною.

“Она тебя предала! Предала! Предала! Не прощай! Не смей!” — твердил разум.

“Поматросил и бросил — это тоже месть. Сладкая, взрывная, фееричная!” — нашёптывал в другое ухо змей-искуситель.

“С головой в омут же лезешь! Она как Горгона Медуза, стоит только раз взглянуть — и всё, пропал! Ну было же уже, проходили!”

“В этот раз ты подготовленней. У тебя принципы. И вообще, надо же и компенсацию получить”, — чёрт (на каком там, левом плече?) похабненько улыбнулся.

“А Хелен? Ты о ней подумал?” — нет, это не белокрылый, это Совесть.

“Да вся разница только в том, что старшая сестричка первая до твоей комнаты добралась. Обе хороши, одного поля ягодки, что та врёт, что эта. Так что отомстишь сразу обеим. Запретный плод сладок, но когда он сам падает в руки…”

— Лёша? Всё нормально? — Ева прислонила винтовку к креслу, подошла, обняла моё лицо ладонями, приподняла, заглянула в глаза.

Я чувствовал, как горю, щёки, уши словно наждачкой натёрли, сердце бешено в рёбра стучит, на лбу бисеринки пота выступили.

— Ты предала, — голос хриплый, надорванный, ещё чего не хватало! Откашливаюсь, и уже нормально продолжаю. — Цена всего, что было между нами — миллион евро? Хотя, я слышал, элитные проститутки берут тысяч по пять — семь в сутки. Ты мне чуть дороже обошлась, ну так и уровень явно тоже ваше.

— Ты не понимаешь. Я…

— Интересно, ты все квартиры в том доме так продавала или только пентхаусы? — перебиваю, не слушая. Дать ей оправдаться — так она ещё и жертвой будет, знаем, проходили. Женщины коварны, стоит только на секунду расслабиться, пожалеть, и всё, окажется, что даже в её измене виноват ты, и вообще!

— Лёша… — она морщится, словно коренной зуб разболелся.

— Я много думал, как это дебильное письмо в спам попало. Ну не могло оно там быть, не могло! Значит, кто-то пошаманила с фильтрами в почтовом клиенте. Только вот ноут зашифрован, двухфакторная авторизация, все дела. Он всегда со мной. Даже в отпуске, на Мальдивах, например. Тебе тогда надо было что-то там по работе проверить. А я…

— Мы бы оба были мертвы. Ты — чуть раньше, я — позже, но выбора не было. Это же Влад! Он не умеет принимать отказы. Единственное, что его удерживало там, это его отец, мой отчим. Дон Тровато запретил ему меня трогать, и его Влад не мог ослушаться. Как, впрочем, и я. Пойми, схема придумана не мной. И деньги шли — не мне. Да, я могла бы тебя предупредить. Или вообще не втягивать тебя во всё это. Только долго не протянула бы. Дон Тровато меня принял, как родную дочь. Но именно что “как”. Это Владу или Хелен он мог простить ошибки или плохо сделанную работу. Мне же постоянно приходилось доказывать, что я достойна, что мне можно доверять. Надеюсь, тебе не надо говорить, что бывает с теми, кто теряет доверие мафии?

В номер постучали.

— Запомни, где остановилась.

Иду посмотреть, кого там принесло.

— Если что, мы с Ариэль чуть дальше по коридору, номер 28, — за дверью нашёлся Антон.

Смотрю, глаза парня слегка расширились, заблестели, на губах заиграла улыбка. И взгляд устремлён куда-то за мою спину. Кошусь через плечо: Ева, как была, села в кресло. Руки-ноги скрестила, не зная, так и не скажешь, голая она там или в бикини. Очень маленьком бикини.

— Ну это, если что — стучись.

— Учту, спасибо, — киваю, начинаю закрывать дверь.

— Винтовка у тебя классная, — подмигивает Антон и удаляется к себе.

Закрываю дверь.

— Кто это был? — интересуется Ева.

— Антон, хороший знакомый. Несколько дней назад Влад устроил засаду на нас, погиб отец девушки Антона. Они здесь, чтобы поквитаться с твоим сводным братом, — кратко обрисовываю диспозицию.

Смотрю на девушку — и понимаю, что желание почти прошло. И злость немного улеглась. Ещё четверть часа, и, возможно, даже смогу с ней нормально общаться.

— Я в бар, за чаем, тебе что-нибудь принести? — решаю сбежать на время. — И оденься, пожалуйста. Простудишься ещё.

— На твой вкус, — Ева задумчиво жуёт губы. — Хотя, возьми виски, бутылку. Хорошего. И льда побольше.

Выхожу из номера, перевожу дух. Грехопадение лишь отсрочено. Хотя, никто же не заставляет меня пить?

“Ты позволишь даме злоупотреблять в одиночку? Где твои манеры?” — удивляется Совесть.

“Не понял, ты сейчас на чьей стороне?” — опешил я.

“Справедливости. И доброты”, — шаркает ножкой чистюля.

“Тогда скажу, что виски не было”.

“А вот врать нехорошо!”

“Пить тоже плохо”

“Бутылка на двоих это пустяк, даже запаха на утро не будет”

“Мы оба знаем, чем это закончится”

“Я после такой дозы не отключусь”, — это Разум, объявился. Где ты был, когда я с ней познакомился? А ведь я тогда трезв был!

“Ну ты сравнил! Ты сколько выпить можешь, поллитра, литр? И то не залпом, за вечер, да под закуску. А когда ты её увидел, у тебя уже через пять минут по венам вместо крови коктейль из гормонов тёк, это всё одно что селевой поток пытаться обуздать”

Спускаюсь в лобби, дверь налево — бар. Чай там тоже делают, на местных травах, вкусный и, главное, бодрящий. Хорошо мозги прочищает и нервы успокаивает. То, что надо сейчас. Пока бармен заваривает чайничек, на литр, изучаю меню и размышляю, брать виски или нет. И хочется, и колется — это сейчас про меня.

— Бутылку “Джек Дениэлс”, ведёрко льда и колу — принимаю решение.

— Это местный, — предупреждает бармен, выставляя заказанное.

Пожимаю плечами, без разницы. Не объяснять же ему, что, как по мне, все эти виски-бурбоны и рядом с обычной водкой не стояли, или хотя бы с коньяком. Один мой знакомый всю западную алкогольную продукцию называет скопом “самогоном”, добавляя только “из кукурузы” или “кактуса”, в зависимости от напитка. Так я вам скажу, он нагло врёт! Был я как-то на экскурсии в “Дудутках”, недалеко от столицы союзного нам государства, Минска. Там совершенно легально варят самый настоящий самогон, дегустация которого входит в программу посещения, естественно. Я не любитель алкоголя, но от халявы (за которую уже заплатил) и экзотики (никогда до этого самогон не пил) отказаться не смог. Так что, я вам скажу, на мой вкус, даже деревенский самогон, правильно приготовленный, из хороших ингредиентов, в разы лучше любого виски, что мне доводилось пробовать.

Чай уже заварили, по счёту заплатил (бутылка колы целый экю, в три раза дороже, чем дома, грабёж!), но в номер не спешу, думаю. То, что все эти доны и Влады на расправу скорые — охотно верю. Даже не потому, что их так в кино показывают — просто это диктуется логикой жизни. Репрессивный аппарат это то, что объединяет и мафию, и государство. Просто первая меньше заморачивается доказательной базой и склонна к большей жестокости, а так разница порою не очень и велика. Да ладно мафия, вспомните, сколько “выпало” банкиров после 2008 года! И всё топ-менеджмент, у которых перед вкладчиками вроде как никакой ответственности, одни лишь привилегии. Но, видимо, нашлись люди, которые сумели спросить за потерянные деньги. А может, и вправду, сами прыгали, не дожидаясь, когда придут.

Открыл местный вискарь, налил на два пальца, залил колой, забросал льдом. В итоге, алкоголя едва ли пятая часть, можно пить. Думаем дальше.

Ладно, не могла иначе — хрен с ним. Но уже после можно было предупредить? Можно. Хотя, в тот момент я был бы в сто раз злее, сейчас-то других проблем хватает, и не все они родом с Земли. Эх, закрутить бы авантюру, стравить между собой две бандитские группировки! Мол, хотите пулемёты? Так и быть, я вам их найду, но меня тут какие-то итальяшки хотят завалить, из-за бабы, останетесь потом без стволов, ая-я-я-яй! И потом, как та умная обезьяна, смотреть с дерева, как пара тигров дерётся. Смущают только два момента: первый, это только в кино такие афёры вчерашний офисный клерк поворачивает так, словно всю жизнь напёрстки на рынке гонял, а второй — что мешает тиграм договориться, что сперва хитрожопый орангутанг достанет кокосы первому, а уже затем второй его порвёт? Даже бандиты знают, что худой мир лучше хорошей драки. Более того, они это знают лучше всех, не перестреляли же братки в 90-е друг друга?

Вот на этой мысли, что “мир лучше войны”, я и поднимаюсь в номер. Мириться? Нет, конечно же, ведь мы и не ссорились!

Простить и понять? Только если за второй частью. Для начала.

— Ну, рассказывай, как обгоняла, как подрезала, — на скорую руку соорудив по нехитрому коктейлю и одев Еву в одну из своих чистых футболок, усаживаюсь в кресло у журнального столика и киваю на такое же напротив.

Всегда немного удивлял и одновременно умилял тот факт, что почти во всех гостиницах даже в самых-самых маленьких и дешёвых номерах обязательно есть такой вот уголок для посиделок.

Ева ничего не ответила, но правая бровь удивлённо приподняла.

— Я говорю, и как же тебя угораздило в такую семейку попасть? Что за нравы у вас там, какие у тебя планы, а главное, как это всё теперь касается меня и что мне за это всё в итоге будет? Только не надо про долгую историю заливать, хорошо? Сутки в Эдеме тоже не короткие, да и мы никуда не спешим.

— Когда мы с тобой познакомились, ты был… мягче, что ли.

— Не меняются только дураки и мёртвые, — пожимаю плечами.

— Это точно, дураки и мёртвые, — девушка задумчиво крутит бокал в руках, а затем залпом выпивает содержимое и жестом показывает, чтобы я ей повторил. — Только пообещай одно. Чтобы ты сегодня не услышал, не вздумай меня жалеть, хорошо? У меня была не самая лёгкая жизнь, и о многих моментах я бы хотела забыть, но… Если бы не всё это, я бы не стала той, кто я есть. Я бы не встретила тебя.

Её ладонь легла поверх моей.

Убирать руку я не стал.

Не хотел. Несмотря ни на что.