Глава 8. Решения на всю жизнь

Если не спать всю ночь, время перед рассветом тянется особенно медленно. Скользит по сонным лицам, путается в ресницах, стоит только сомкнуть глаза, замирает чернотой в углах. Если не спать несколько суток кряду, время вовсе перестает существовать. Лишь упрямые часы на управляющих браслетах и прочей технике упорно продолжают отсчитывать минуты с секундами. Магдалена Сардинас ненавидела такие моменты, ей казалось, что она, как и время, умирает. Может, когда-то смерть показалась бы отличным решением, но четырнадцать лет назад все изменилась. Магда с нежностью посмотрела на сына и погладила его по волосам. Лисард заворочался во сне, но не проснулся. Подошел андроид и, протянув прозрачный круглый футляр, тихо сказал:

— Имари, ваш стимулятор.

Забавно, но ей так и не удалось отучить робота называть ее «имари», когда она всего лишь «мади». Нет, подобное обращение не льстило, правда, раздражать в итоге перестало. Потому Магда кивнула и взяла предложенное. Из-за пси-воды стимуляторы, наркотики и алкоголь на нее слабо действовали, и кровь легко очищалась от всего этого. Только злоупотреблять все равно нельзя — вот и приходилось изображать из себя зомби последние несколько часов перед рассветом. Она достала студенистый комок из футляра и принялась втирать в запястье. Через десять минут мир заиграл привычными красками.

Еще через полчаса в дверь постучали, затем в палату вошел Старк. Магда подозревала, что он тоже балуется стимуляторами, но выглядел гораздо лучше нее. То ли дело в военной выправке, то ли на ней сказывается ее же уникальность. Руки были заняты, потому она просто кивнула. Контр-адмирал изобразил жест приветствия и указал на дверь:

— Идемте, мади Сардинас, все в сборе.

Магдалена втерла остатки стимулятора, еще раз погладила сына по голове и, поцеловав в лоб, поднялась со своего места. Здесь, с мальчиками, останется верная Лэн, значит, все в порядке. Нет, Старку и его людям она доверяла, но на Лисандру надеялась больше. В конце концов, сильнее ангела может быть только другой ангел.

— Да, Ричард, идемте. Вы точно не против, что я называю вас по имени?

Старк улыбнулся и покачал головой, позволив ей опереться на свой локоть. Да, поддержка сегодня не помешает, хотя бы вот такая.

Внизу, в импровизированном зале заседаний, действительно собрались все, кто в свое время имел несчастье подписать соглашение при Хейве. Во главе стола, барабаня пальцами по столу, сидел император Годжи II. У Лисарда такая же привычка: отстукивать время, потраченное на ожидание. Увидев Магдалену, Годжи приветливо улыбнулся и даже поднялся, указав рукой на полагающееся ей кресло.

— Мади Сардинас, вас-то мы и ждем. Прошу, присаживайтесь.

Ответной улыбки не последовало. Магда проигнорировала чужой выбор: уселась напротив императора и обвела присутствующих презрительным взглядом.

— И что это вы пытаетесь нам сказать своей наглостью? — проворчала Амалия Венкс.

Эта прилетела еще вчера вместе со своим сыночком, которому Старк не дал и шагу ступить на охраняемый этаж. Когда маменькин алкоголик попытался возразить, имперцы взяли его под опеку и выдворили с планеты. Пылающее злобой лицо Амалии Магдалену не интересовало, поэтому Сардинас, оставив Алекса на попечении Лэн, ушла обедать с сыном. Лисандра и рассказала, что Амалию не пустили к внуку, ограничившись сухим отчетом о его состоянии. Не мудрено, что Венкс решила выместить злобу на Магде.

— Всего лишь свое глубокое презрение ко всем вам, — Магдалена безразлично пожала плечами и заказала андроиду сарч. За подобную возможность она искренне любила Империю и Нейтральные Земли, где роботы не являлись предметами роскоши.

— Мило, — приторно улыбнулась Ее Высочество Мартиша, поигрывая псевдо-пером, — но боюсь, здесь все друг друга ненавидят, что не отменяет необходимость сотрудничества.

Остальные промолчали. Спорить с главой Ждущих никто не хотел, последствия могли быть непредсказуемы. Особенно если взять в расчет слухи, что «Второе Пришествие» пляшет-таки под ее дудку. А может, и император тоже. Вот скоро и выяснится.

— Раз уж вы вынуждены сотрудничать, может, тогда начнете? Как минимум заседание? — Магда, изогнув левую бровь, вопросительно посмотрела на Годжи. Интересно, у него своя седина на висках? Или специально подкрашивает, чтобы солиднее казаться?

— Отличная мысль, мади Сардинас. Полностью поддерживаю, — он снова улыбнулся ей и повернулся к Ксеронтнасу, сидящему рядом с Вуком Мун Паном: — Знаете, несмотря на то, что мои люди сопровождали вас на Терре, они так и не нашли виновных в нападении на хубо моего сына, когда тот поднимался на акатема сопровождения.

Ксеронтнас пожал плечами и промолчал, для него подобные вопросы с недавнего времени стали риторическими. Странно, что главу приюта не взяли под арест, даже в разряд бывших не перевели. Спросить вслух?

— Вот именно, что ваши люди! — встрял Мун Пан, пытаясь показать «кто дома хозяин». Он заметно нервничал, а разрастающаяся надо лбом залысина покрылась бисеринками пота.

— Если вы не в силах справиться с несложной охраной, то почему бы имперским войскам не помочь? — Годжи даже не посмотрел в сторону главы миротворцев, обводя взглядом остальных собравшихся. — Есть еще противники присутствующих на орбите кораблей Империи?

Мнения не просто разделились — разногласие выросло в грандиозный скандал со вскакиванием со своих мест и потрясанием в воздухе кулаками. Магде стало скучно. Она совсем отвыкла, что подобные встречи больше походили на балаган. Зачем? И без того понятно: часть кораблей улетит вместе с императором к Хейве на официальную встречу глав государств Обжитого Космоса, что состоится через две недели. Старк останется, но вернется на орбиту, чтобы не смущать местных и не провоцировать статьи вроде «Империя аннексирует Итор?» и ей подобные. Остальные не двинутся с места. Нейтральные Земли озабочены активностью пиратов и культа Камью, чьи корабли с завидным постоянством сталкиваются в открытых схватках в последнее время. Республики скомпрометированы ситуацией на Мире, потому большая часть их флота занята патрулированием собственных планет, чтобы смягчить граждан перед предстоящими выборами в Совет Республик.

Все это прекрасно знали, но успокаиваться не спешили. Бараны упертые! Знать бы еще, зачем ее сюда позвали, а то лезет в голову банальное, что Годжи просто соскучился. Она усмехнулась про себя и принялась рассматривать ругающихся. Смешно, но самым спокойным был мириец Николас Ким, чью жену Магда видела не так давно. Он изначально поддержал императора, после чего лишь изредка вставлял ремарки о намерениях Союза Нейтральных Земель. Этот, пожалуй, продержится на посту еще пару сроков, если конкуренты не убьют — слишком уж хорош для президентского кресла.

Самой беспокойной оказалась Амалия Венкс, вопя о беспределе имперцев, она припомнила о постоянном присутствии имперских войск возле заложников, что, по ее мнению, делало детей заложниками Империи. Смешная женщина, а ведь когда-то Магда считала Амалию главной соперницей на политическом ринге Суэльских Республик. За последние пятнадцать лет Венкс заметно постарела: лицо обрюзгло, вырос второй подбородок, да и в талии прилично раздалась. Одевалась вроде бы со вкусом, но любовь к светлым тонам лишь усугубляла картину. Нет, вряд ли она страдала из-за судьбы внука, скорее сын-алкоголик довел ее до такого состояния. В какой-то степени Магдалена была к этому причастна. Именно она взяла опеку над Юлией Венкс, тогда еще Кузнецовой. А потом поспособствовала их браку с Дмитрием. Кто ж знал, что все выйдет именно так, как вышло.

Магда вздохнула и поймала на себе пристальный взгляд Ксеронтнаса. Он не был менталистом, да и остальные почувствовали бы подобное взаимодействие. Потому Ксеронт просто смотрел и ждал, когда она обратит на него внимание. «Все плохо, — сказал мастер одними губами, когда их глаза встретились, — со всех сторон» Магдалена вздрогнула и поспешно отвела взгляд, чтобы никто не успел понять или заподозрить ее в сговоре с экс-главой приюта.

— Так почему бы родителям не забрать детей? — выдал единственную здравую мысль за всю встречу Николас. — «Второе Пришествие» не особо торопится вмешиваться в текущие дела Обжитого Космоса.

— Прекрасная идея, — удивленно покосилась на него Амалия, но предложение ее успокоило, и она села на место.

Остальные согласно закивали, кроме Вука Мун Пана. Тот, наоборот, вскочил и заорал:

— А о последствиях вы подумали? О последствиях?!

— Каких? — лениво спросил Годжи, которому наскучил этот спор ни о чем, и он принялся играть в гляделки с Магдой. — Есть подозрение, что у Пожирателя Миров вышел срок годности. Иначе они давно бы обнаружили себя, так как ситуация с Мирой — далеко не первый случай нарушения договора. Другое дело, что забирать детей всех сразу опасно. В первую очередь из-за теневой войны в Нейтральных Землях.

— А все ваш сын! — не преминула напомнить Амалия.

— Я давно от него отрекся, как и он от Империи. Если бы в свое время Нейтральные Земли и Суэльские Республики поддержали Черную Охоту, о культе Камью можно было бы забыть раз и навсегда.

Излишняя бравада, конечно же, но успокоить и пристыдить противников помогло. Магда всегда восхищалась его умением обратить ситуацию в свою пользу. И словно почуяв это, Годжи снова улыбнулся ей, как когда-то давно. Лисард унаследовал его улыбку.

— Ну, раз других возражений нет, значит, сразу после встречи на Хейве составим график отбытия детей в родные пенаты.

— Один момент, Ваше Величество, — принцесса Мартиша решила напомнить, что Ждущие все еще сила, а значит, могут диктовать свои условия. — Раз уж пока дети останутся здесь, за ними кто-то должен приглядывать. Почему бы не восстановить мастера Ксеронтнаса в должности, ведь на планете он прекрасно справлялся со своими обязанностями, а новых экскурсий не предвидится.

Годжи кивнул, остальные тоже согласились. Магда была против, но спорить с Мартишей сегодня ей не хотелось. Потом как-нибудь наймет киллера, чтобы заткнул навсегда эту вечно молодую зануду. Хотя желание свернуть ей шею лично было ещё сильней.

— В таком случае, очередность возвращения детей домой и прочие договоренности решите сразу на Хейве? — раздраженно спросил Мун Пан. — Итор, хоть и негласная столица миротворцев, состоит в основном из мирного населения, которому неприятно находиться в окружении имперских войск и прочих акатема сопровождения.

Какое-то время они спорили о месте новой встречи, после чего сошлись на том, что все же задержатся на Хейве. Когда все разошлись, Магдалена посмотрела в карие глаза Годжи и спросила:

— Зачем ты позвал меня?

— Соскучился, — он усмехнулся, но, заметив ее неодобрение, сразу стал серьезным. — Что с ним было?

— Не знаю. И Лэн не знает. Лисард определенно не ангел. Но и не обычный человек. Может, и впрямь второе пришествие, — она вздохнула.

— Но ты подавила в нем это?

— Помогла взять под контроль. Это нельзя подавить. Это — и есть наш с тобой сын, Годжи. Чудовище, перепугавшее до усрачки миротворцев, наш с тобой ребенок! И если ты посмеешь от него отказаться, после того как отнял его у меня, я тебя убью. Клянусь, если с Лисардом что-нибудь случится, я тебя убью.

Магдалена поднялась и собралась вернуться в палату, не удосужившись изобразить жест прощания. Он подорвался со своего места и, догнав, притянул ее к себе, шепча бесполезное теперь «прости». Наверное, еще вчера она могла поверить в его раскаяние и заботу о сыне, но не сегодня.

«Все плохо, — Магда мысленно повторила предупреждение Ксеронтнаса, — со всех сторон»

Ален всегда считал, что чайный столик с полной сервировкой, белоснежной скатертью и в тон ей стульями с резными спинками может сниться лишь маленьким девочкам, пересмотревшим мюзикл про Сиэля Фари. Особенно, если чайный столик стоит на просторном цветочном поле, простирающимся со всех сторон до горизонта. Но нет, всю эту красоту выдало его собственное сознание, а сном как дверью ошибиться, к сожалению, невозможно. А значит, либо смотри, либо просыпайся. Ричмонд пожал плечами и, пройдя к одному из стульев, сел.

Незнакомец материализовался на противоположной стороне и изобразил жест приветствия. Одет он был в белоснежный костюм с золотой оторочкой и золотыми пуговицами, на голове — белый цилиндр. Все это великолепие так сияло, что Ален нехотя отвел глаза, так и не сумев рассмотреть лицо.

— А я все думал, когда же ты удосужишься меня навестить, — судя по голосу, незнакомец улыбался.

— А я все думаю, кто ты такой и почему мне снишься?

Оппонент рассмеялся, и Ален снова попытался на него посмотреть. Глаза заболели от яркого света, дальше идти на поводу у любопытства было глупо.

— Да не на костюм смотри, бестолочь, а на меня.

— Так сними его! — огрызнулся Ричмонд и понял, что сморозил откровенную глупость.

Незнакомец снова рассмеялся и смеялся довольно долго, заставляя Алена жалеть о том, что проснуться не смог.

— Почему ты ненавидишь себя? — спросил окрещенный за яркость Солнцеликим.

— Что?

— Почему ты ненавидишь себя? От реинкарнации к реинкарнации издеваешься над своей внешностью, уродуя ее до неузнаваемости. А ведь всех ангелов изначально создали прекрасными.

— Я не уродую себя, — попытался возразить Ален, но весомых аргументов не нашел.

— Уродуешь, — не согласился оппонент. — Например, если бы не Китара, так бы и ходил лысым. А может, еще и шрамами обзавелся бы да сводить не стал. По прошлым жизням так вообще мрак. Особенно Карл Фари…

— Чего Сиэля не вспомнишь?

— А действительно, — ухватился за идею Солнцеликий, — почему бы не вспомнить Сиэля?

Что-то звонко ударилось о стол, и по скатерти разлилась серебристая жидкость. Они здесь эйму что ли вместо чая пить собирались? Ален попытался найти отражение собеседника, надеясь, что оно не будет сиять как оригинал, но ничего не увидел и попытался поднять голову. Чужие руки схватили его за ворот и пригнули ближе к блестящей луже.

— Смотри, внимательно смотри, — зло зашипели в ухо.

Упрямиться и закрыть глаза не получилось — картинка проступала с обратной стороны век, рисуя события давно минувших дней.

Сиэль Фари, еще не сыскавший славу героя-любовника, сидел в строгом кабинете Дэниэла Крито. Более двухсот лет назад Крито был сослан на Итор за использование темпоральной ловушки на звездной системе Джаре, и вот теперь изгнанник возжелал вернуться. Ситуация оказалась непростой. С одной стороны, требования Создателей согласно Эдикту о закрытых планетах были выполнены, а стало быть, Итор мог претендовать на вхождение в состав Империи. С другой, Фари не хотел брать на себя ответственность за восстановление Крито в Совете Ангелов, но переложить решение на кавари не мог. А что еще хуже, Дэниэл отлично понимал его чувства, а значит, удача была не на стороне Сиэля.

— Так сколько тебе лет? — спросил старик Крито, неожиданно уводя разговор в другую сторону.

Сиэль удивился: после пробуждения возраст для ангела практически ничего не значит, делая одинаково ценными решения всех членов Совета Ангелов. И раз ответ не мог ему навредить, Фари сказал:

— Двадцать три.

— Отличный возраст, — кивнул Дэниэл, — уже пробудился, но еще не стал черствым. Золотая пора, — он мечтательно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. — Сиэль, а ты знал, что Ар дал нам, ангелам, два крыла, а не одно?

— Боюсь, вы ошибаетесь.

— Ну к чему «вы», ты же пробудился, еще и совет возглавляешь.

Возглавляет, как же. Банально единственная реинкарнация, остальные в круге. Он почти успел пожалеть себя, но Крито снова подал голос:

— Так вот, Ар дал нам два крыла. Две составляющие разной пси, потому как одна слишком разрушительна для человеческого тела. Нет, не думай, что первая для атаки, вторая для защиты. Ерунда. И с той, и с другой можно с одинаковым успехом нападать и обороняться. Дело не в этом, а в том, что их действительно две. Две силы, два крыла.

Сиэль пожал плечами: теория интересная, но подтверждений нет. А значит, всего лишь необоснованный бред Крито, как обычно.

— Думаешь, к чему я рассказываю тебе это? Я слишком стар, мальчик. Триста два года — это не шутки, я еще помню твою предыдущую реинкарнацию. Но мне нельзя умереть, не вернувшись назад. Кто знает, когда она пожелает вернуться. О, уверен, что это будет она. Не знаю почему, — он задумался, почесал нос и вдруг наклонился к Фари, перейдя на заговорческий шепот: — Признаюсь, поступил не самым честным образом, но в изгнание принес с собой много полезных технологий, доставшихся мне от ушедшего Ара. А еще от моего отца — Руна Громовой Птицы. Мой отец был гением. И я знаю, как активировать Черный Флот и увести его с орбиты Аллии. Кораблей там достаточно, чтобы захватить все планеты Обжитого Космоса и установить там свой порядок. Но я не хочу воевать с Империей, мне нужно лишь мое место в совете, даже на правах нелюбимого родственника, которого никто не слушает. Даже так. Взамен я готов дать моим братьям второе крыло.

— Я не могу…

— Можешь, Фари, можешь. Созови кавари, объяви свою волю, дай минимум прав. А крыло… Как будешь готов, свяжись по этой линии с хранителем тайны и назови условную фразу: «Солнце светит всем, но лишь живые чувствую тепло».

Он протянул Сиэлю кристалл и кивнул в сторону двери.

— Иди. У тебя на все две недели. Я слишком стар и не могу долго ждать, а дел еще невпроворот.

Картинка исчезла, и Ален почувствовал, что его больше никто не держит. Пытаясь восстановить дыхание, он поднял голову и снова посмотрел на Солнцеликого, гадая, ради чего ему это напомнили. Затем, что Крито сам себе на уме, к тому же та еще сволочь? И стало быть, никаких долгов? Или дело в ключевой фразе и обещанном крыле?

— Почему ты светишься? — глаза болели, но Ричмонд решил немного потерпеть.

— Отличный вопрос, приятель. Как ты думаешь, почему?

— Потому что моя вторая ипостась солнце?

— Я просто не хотел, чтобы ты понял, что я — это ты, — Солнцеликий грустно усмехнулся и убрал свечение.

Да, это действительно был сам Ален. И самое интересное, он был здесь один.

Лисард никогда не думал, что прощаться с кем-то так тяжело. Конечно, он знал, что она не может быть с ним рядом всегда, но каждое утро просыпался с мыслью: «Только не сегодня! Пожалуйста, пусть не сегодня! Еще один день, всего один!» Но завтра решило изменить своим привычкам и наступило, принеся с собой известие о неминуемой разлуке.

— Не хмурься, — Магдалена ткнула его указательным пальцем между бровей, — морщины будут. И потом, мне казалось, что мы с тобой все обсудили.

— Да, обсудили, — Лисард попытался улыбнуться — не получилось. — Почему ты не приняла предложение отца вернуться к нему?

Она вздохнула и, притянув его к себе, обняла. Зря спросил, последнее дело — вмешиваться в чужие отношения, тем более про предложение он подслушал случайно, когда мама рассказывала об этом Лисандре Лэн. А ведь как было бы здорово! И возвращение на Солеа не казалось бы таким невыносимым.

— Все не так просто, малыш, — Магдалена отстранила его от себя и нежно погладила по щеке. — Ты помнишь, что пообещал мне?

— Да, — Лис нехотя кивнул. — Вернуться на Солеа, как только отец пришлет за мной корабль.

Хорошо, что они прощались на площадке для шетаро, и у него не было соблазна обернуться на Алекса, все еще лежащего в восстанавливающей установке. Лисард не хотел бросать его вот так: не объяснившись и не попросив прощения за ту драку, когда едва не убил лучшего друга. А ведь он тогда собирался ударить!

— Лисард?

— А? Извини, задумался.

— Я спросила, все ли вы обсудили с мади Лэн на последней тренировке?

Он кивнул, не желая вдаваться в подробности. Лисандра Лэн не отличалась терпением имари Шер-Пин, по крайней мере, ему так показалось. Но уроки оказались полезными, Лис почти научился контролировать теневые крылья. Еще бы не психовал, когда не выходило… Заныли руки, где еще вчера красовались блокирующие браслеты — их приходилось одевать после каждого занятия. Восемь на правую, семь на левую, но помогало все равно плохо. Лис горестно вздохнул, вспомнив, как матери пришлось припечатать его к полу всей своей пси и держать так до тех пор, пока не подействует успокоительное.

— В идеале, в учителя мне нужен пробудившийся ангел, ибо мади Лэн со своей дремлющей пси справлялась плохо, — подытожил он и быстро перевел взгляд на стоящую рядом с шетаро Лисандру: — Простите…

— Ты просто повторил мои слова, — Лэн улыбнулась и махнула рукой, — и не переживай так сильно за Алекса, он в норме, ему просто нужно хорошенько выспаться, — она подмигнула и посмотрела на управляющий браслет, проверяя время.

— Пора, — подтвердила Магдалена, поцеловала его в лоб и взъерошила волосы. — Иди, — она отстранила Лисарда от себя и, подтолкнув к двери, изобразила жест прощания.

Лис в ответ вытянул руку и сжал в кулак, постоял так еще мгновение и, развернувшись, быстро зашагал к выходу, а оттуда — к лифту. Ему вернули управляющий браслет, но с минимальным количеством функций, пропускающим на этаж и в палату к Алексу, в новую комнату и персональный тренировочный зал. Еще оставили андроида, потому что перепрограммировать все равно не смогли. Он и сам пытался покопаться в обновленных «мозгах» робота, но так до конца и не понял, как сумел переписать базовую систему ввода/вывода. Не помнил за собой подобных навыков.

И вот он снова остался один, возвращаться в комнату не хотелось. Немного подумав, Лис решил навестить Алекса. У него вошло в привычку разговаривать с ним, когда никого нет рядом. Рассказывал о происходящем вокруг, размышлял о будущем, просил прощение. Иногда ему казалось, что видит на полу крылатую тень, но сама Олейя то ли не хотела показываться, то ли не приходила вовсе. Она бы точно сказала, что с Венксом и как ему помочь. Может, попробовать позвать ее? Все равно нужно как-то отвлечься от грустных мыслей о расставании с матерью и нежелании возвращаться в столицу. Точно, так и поступит! Немного ободренный этой мыслью, Лис вышел на нужном этаже и замер.

Бывшая шайка Алекса стояла в холле, не хватало лишь Эда. Этот ни за что не придет, да и остальные непонятно зачем приперлись. Он почти поддался порыву вернуться в лифт и уехать в комнату, когда Дари вышел вперед и нерешительно поднял правую руку, а мгновение спустя добавил к ней левую, сменив жест приветствия на демонстрацию добрых намерений: они пришли с миром. Лисард сделал над собой усилие и подошел к ним, поспешно изобразив нужный жест. И только тогда заметил, что на скуле Дари красуется свежий кровоподтёк, да и остальные какие-то побитые.

— Кто это вас так? — ошарашенно спросил Лис, не привыкший видеть своих друзей такими.

— Так им и надо! — гордо заявил Миги, прижимая к груди то ли сломанные, то ли вывернутые пальцы. Но по лицу не скажешь, что ему больно.

— Пусть не лезут! — подтвердил Глен, закрывая разбитый нос платком.

С кем они умудрились подраться при нынешнем контроле? Или долго ли умеючи? Хотя попадет им теперь в два раза больше обычного — наскоро собранный комитет этого так просто не оставит.

— Идите за мной, — устало скомандовал Лис и, удивляясь своему поступку, зашагал в палату к Алексу.

Там, не спеша выслушивать объяснения или с чем они там пришли, приказал андроиду осмотреть их и подлатать. Сам сделал вид, что читает увлекательнейшую статью на ММ. К нему подсел Дари, взявший на себя роль парламентера, да и рана его была самой простой.

— Слушай, Лис, извинения и прочая лабуда, она ж для девчонок. Мы все тогда множечко… эм… погорячились… Ну и…

Он замолчал, то ли подбирая слова, то ли вовсе не зная, что еще сказать. Лисарду стало смешно.

— Дари, тебе ни в коем случае нельзя идти в политику. Ты изъясняешься хуже пещерной обезьяны.

— Я собираюсь как дядя Маркус — в военную академию. А языком пусть Миги работает, его иногда не остановить, — Лэ улыбнулся и подмигнул брату, обернувшегося на звук собственного имени. — Кстати, тебе здесь Алекс тайно уроки язвительности преподает, пока нас нет?

— Естественно, — Лисард не выдержал и рассмеялся: у него еще никогда не было столь дурацкого примирения. Он поднялся на стул и замахал руками, привлекая внимание: — Эй, парни! Простите меня! Я вспыльчивый идиот, не умеющий себя контролировать! Но я буду стараться!

Мальчишки недоуменно переглянулись, после чего Миги повернулся к андроиду и сказал:

— Эй, железный медбрат, кажется, у твоего хозяина температура поднялась.

— Это не так, — со всей серьезностью выдал робот, — согласно спектру, температура в пределах нормы. Мастер Лисард, прошу вас, слезьте со стула, на нем полагается сидеть. Неправильное использование может повлечь за собой травму.

Через минуту смеялись уже все — больше от облегчения, чем из-за робота, но это было уже не так важно.

Бандана все время норовила соскользнуть по влажным от пота волосам или остаться на одной из веток, которых на уровне лица хватало с лихвой. Ноги в тяжелых ботинках, оборудованных разными шугалками от диких животных, нещадно горели. Казалось, сними он боты — получит два куска мяса, запеченных в собственном соку. Или поту, так вернее. А еще рюкзак за спиной… Нет, не тяжелый и полный разными полезностями, но раздражающий.

А вокруг были джунгли, которые творческие на всю голову аллийцы называли Священной Тропой. Те, кто хотели посетить местный Живой Источник, должны были пройти по ней без использования благ цивилизации. К счастью, последнее распространялось только на броню, браслеты и прочее оружие, оставляя паломникам ножи и собственную пси. Не мудрено, что последние пять тысяч лет желающих посмотреть на знаменитых фей не нашлось. Если же вспомнить о плотоядных растениях рядом с Тропой, то остается лишь удивляться, что добровольцы вообще находились.

Ален ни за что бы не сунулся сюда, если бы не необходимость посетить Источник. И самое ужасное в этой необходимости заключалось в том, что аллийцам ни в коем случае нельзя было противоречить. Сказали: топай по Тропе, значит надо топать по Тропе. Он в тысячный раз хлопнул себя по боковому карману на штанах, пытаясь найти фляжку с водой, запоздало вспоминая, что сам спрятал ее в рюкзак — подальше от соблазна. К тому же они идут всего-то час, может, чуть дольше, и скоро будут на месте — там и напьется. Ричмонд немного ускорил шаг, на ходу доставая ММ, чтобы сверить маршрут. Он не сразу понял, что неосознанно свернул в сторону, откуда доносилась тихая печальная мелодия.

Их было пятеро. Они сидели на широких листьях мусципулы или лежали на лианах и земле. Юные, хрупкие, нереально красивые, особенно если забыть об афтийцах. Алена заметили, и феи все как одна протянули к нему руки, умоляюще глядя в глаза. Зашелестели, задвигались мелкие листочки на их коже, а потом стали распускаться цветы на груди, животе, бедрах. Феи закачались на своих местах, размеренно и волнующе. Ветер усилился, и он отчетливо услышал призывные стоны и шепот и, не раздумывая, шагнул в их сторону.

— Куда?! — хватая его за рюкзак, заорала Сатьен. — Тропа в другой стороне. Ален!

Ричмонд почувствовал, как она пытается взять его под контроль, но блок-тату, защищая хозяина, небрежно отбили ментальную атаку. После той драки с серпантинами его пси синхронизировалась с татуировками, и теперь они работали в паре, поражая своей мощью даже носителя.

— Великий Космос! Ну что за дебил! — выругалась Сати и принялась шарить по карманам в поисках мини-аптечки с успокоительным. Наивная, все изначально лежало в рюкзаке, кроме ее фляжки с водой.

Ладно, после того как они помирились, не стоило снова все портить. Ален остановился в паре метров от тянущихся к нему фей и обернулся.

— Сати, я в порядке, не бойся, — он улыбнулся, заметив на ее лице тонкий намек на кипящую внутри злобу, и поспешно добавил, надеясь остановить грозящий ему поток брани: — Все под контролем, правда. Просто нам надо пройти к берегу через охраняемую ими территорию.

— Почему не по воде? — она подошла и снова потянула его прочь от хищных растений. — Мне не хочется быть съеденной этими тварями. И… Пошли отсюда!

Ален снова улыбнулся и притянул ее к себе, думая, как поступить лучше: взвалить на плечо или уговорить идти так? Первый вариант нравился больше своей простотой и экономией времени, но после второго не придется получать от нее тумаки вперемешку с нравоучениями. Он почувствовал, что феям надоело ждать, и они выпустили лианы-ловушки, неслышно ползущие к нему по земле. Обернулся и убедился, что это действительно так, а лица красавиц исказила голодная гримаса. Интересно, сколько они не ели человечины? И как им удалось сохранить форму приманок? Вроде бы мусципулы делали их из свежих трупов, выедая внутренности и заполняя получившуюся оболочку смолой и мелкими щупами-манипуляторами. А вообще, забавно, если конкретно этим феям больше пяти тысяч лет.

— Ален, — умоляюще протянула Сатьен: из-за своей пси она прекрасно чувствовала истинные намерения мусципул.

— Не бойся, — он обернулся и, склонившись, легко поцеловал ее в губы, а потом резко поднял и перекинул через плечо. — Прибереги силы и не вырывайся. Я без тебя знаю, какой я идиот, и сколькими разными способами ты меня убьешь. А сейчас постарайся крепко-крепко зажмуриться, я собираюсь показать нашим новым друзьям свое второе крыло. Надеюсь, им понравится солнечный свет, от которого они тут прячутся.

Он, конечно, всегда был балаболом, но в этот раз параллельно собирал две различные пси — на практике оказалось сложней, чем в теории. Хорошо хоть Сати поняла всю серьезность его намерений и не стала мешать, даже в рюкзак за снотворным не полезла, хотя могла. Ален шагнул вперед, окутывая их легким воздушным щитом: помимо аппетитной приманки, мусципулы выпускали в воздух дурманящую пыльцу, для более удачной охоты. И раз о пыльце можно теперь не беспокоиться, самое время смотреть под ноги. Он неуклюже взмахнул вторым крылом, которым отродясь не пользовался, прочертив им путь по дуге сквозь ряды фей. Лежащую на листе задело. Листья в том месте вспыхнули, оставив горелую проплешину на мшистой коже: с нее, словно кровь, закапала смола. Лист свернулся, защищая приманку-кормилицу, покачнулся в сторону тени. Остальные последовали его примеру, медленно уползая с пути Алена. «Если бы они кричали от боли, было бы не так жутко» — проходя мимо, подумал он.

— Эй, Сати, не вздумай следить за ними, сейчас дам сияющий кокон на спину.

В ответ не больно, но чувствительно ударили по спине. Ричмонд крепче сжал свою драгоценную ношу и ускорил шаг: контроль двух пси сразу выматывал, а тут еще жара, долбанный рюкзак и Сатьен. И чего она в курортной зоне с Лави не осталась? Заодно бы проследила, чтобы тот опять не объелся мороженым. Вздохнул, жалея, что остановиться и перебросить ее на другое плечо нельзя. Оставалось лишь сиять, как последний придурок, и переться сквозь прячущихся фей. Здесь, в чаще, их оказалось еще больше. Подкармливают их что ли? И самое интересное, ни одной в тушке животного, звери умнее, их красивым телом не соблазнишь. И стоило ли цеплять шугалки?

— Почти пришли, — сказала Сати, ерзая на плече, — я воду чую.

И оказалась права. Когда последние феи остались в паре метров от них, Ален осторожно поставил ее на землю и даже не увернулся от прилетевшей пощечины. Потом она резко развернулась на пятках и пошла вперед, не оборачиваясь. Ричмонд посмотрел на мусципулы и вздохнул, сожалея непонятно о чем: то ли о девчонках, ставших кормом прожорливой траве, то ли о том, что посмел ранить священные растения. Зачем-то поднял руку в жесте прощания, постоял так с минуту, после чего поспешил догонять Сатьен. Удалось лишь на выходе из джунглей, которые резко обрывались в метре от Живого Источника. Этот был больше других Источников и считался самым первым, добавляя аллийцам причин для гордости.

— Ну и? — повернулась к нему Сати, готовая в любой момент отвесить новую оплеуху. — Чего ты тут забыл?

— Увидишь.

Ален спустился к воде, бросил рюкзак на землю и, стащив бандану, принялся умываться, наслаждаясь теплой водой. Земноводных хищников здесь не водилось, как и любых других земноводных и водных обитателей, делая Источник похожим на Мертвый. Он усмехнулся пришедшему на ум сравнению и, утерев лицо футболкой, принялся разбирать вещи. Первой попалась фляжка, Ричмонд снял крышку, опустошил ее наполовину, еле остановившись, и снова вернулся к вещам. Достал клипсу и лингвер, выданные лично Китарой Уньоро, надел и запустил синхронизацию с ММ. Потом долго копался в поисках управляющего браслета, затерявшегося на самом дне. Когда с подготовкой было покончено, он как можно безразличнее достал аптечку и положил в боковой карман штанов.

— Да-да, я ничего не видела, — раздраженно процедила Сатьен, которой надоели эти бессловесные сборы. — И долго мне ждать?

— Сейчас, только в воду не заходи.

— Не зайду.

Он поднялся и протянул Сати пару защитных браслетов. Та хмыкнула, но приняла и надела, не вдаваясь в подробности: что ей может угрожать здесь, и почему нельзя было отдать их при встрече с феями. Ален немного поколебался, зашел в воду и запустил на ММ программу вызова, набирав единственного абонента с копии кристалла, переданного когда-то Сиэлем Фари совету гиров Аллии. Вспомнилось удивленное лицо Китары, когда Ричмонд попросил у нее этот кристалл. Крито редко делал что-то просто так, а уж его реинкарнация Дэниэл и подавно.

Долгое время ничего не происходило, но стоило решить, что все бестолку, вода метрах в десяти от него забурлило, и что-то огромное стало подниматься на поверхность.

— Стой на месте! — заорал Ален и опоздал. Сати уже стояла рядом, вцепившись в его руку, перепугавшись еще больше, чем при встрече с феями. Странная она какая-то в последнее время: тихая, неразговорчивая и обижается на всякие пустяки.

Нечто тем временем поднималось, окатывая их небольшими волнами, с каждым разом становящихся все больше и больше. Ричмонд подавил желание попятиться назад, только поднял над водой руку, концентрируя на ней привычную пси-воздуха. Но вот на поверхности воды показалась длинная полоса черного металла, потом нечто поднялось еще на полметра, превратившись в искусственный остров. Тут же на поверхности открылись мелкие отсеки, выпуская на волю антенны и прочие манипуляторы.

— Что это? — прошептала Сатьен, растерянно глядя вперед.

И одновременно с этим заработали лингвер и клипса, спрашивающие в унисон: «Люди, разбудившие Шанго, назовитесь!»

— Ален Ричмонд, семнадцатая реинкарнация Ангела Решимости Фари. Со мной Сатьен Лэ.

«Кто третий?»

— Что? — не понял Ален, уверенный в том, что кроме них здесь никого нет. — Здесь только мы вдвоем.

«Странно… Хотя… Пси одна, жизни две. Ага. Понимаю. Понимаю».

— Да, — прошептал Ричмонд, стараясь сохранять спокойствие, — я теперь тоже. Кажется.

Сати вздрогнула и сильнее сжала его плечо, словно услышала все переданное по клипсе. Ален накрыл ее руки своей ладонью и обратился к кораблю.

— Шанго, твой хозяин пытался призвать тебя.

«Знаю. Мастеру Руну нужна помощь Шанго. Шанго связан водой и светом и не может помочь мастеру. Ангел Фари знает, как освободить Шанго?»

— Я знаю, — прошептала Сатьен и, разжав хватку, вышла вперед.

«Нельзя. Тебе опасно. Одна пси, две жизни. Обеим жизням опасно. Ангел Фари поможет Шанго. Сатьен Лэ подождет вне воды».

— Нет, — она покачала головой, — этот балбес ничего не может.

Обычно в такие моменты он как назло долго капается и ничего не может поделать, но сейчас в голове словно бы что-то перемкнуло, переключилось на самую строгую и расчетливую личность — Карла Фари. Одной рукой схватив Сати, второй вытащив шприц и сняв его с предохранителя, Ален быстро воткнул иглу в плечо девушки и ввел успокоительное. То ли доза была рассчитана на диарга, то ли Сатьен вымоталась больше, чем пыталась показать, но она как-то сразу обмякла в его руках и не сопротивлялась, когда он нес ее на берег. Вот здесь пригодились и плед, и полотенце, и прочая ерунда из рюкзака. Устроив Сати поудобнее и дождавшись, пока она уснет, Ричмонд включил ее защитные браслеты на всю мощность и вернулся в воду.

— Так, ладно, Шанго, я понятия не имею, что там с тобой сотворили, но готов помочь. У самого есть идеи как все исправить?

«Думаю, Ар Солнцеликий заблокировал мои основные двигатели солнечной печатью. В рубке вода, и я не могу проверить, так ли это. И не могу впустить туда Ангела Фари, из-за воды там нечем дышать. Получается, идей нет».

— Чудненько. А всплыл ты как? И манипуляторы откуда?

Корабль задумался, забурлил вокруг себя пеной — получилась вполне умильная картина, только вот умиляться совсем не хотелось. Ален обернулся к оставленной на берегу Сати и мысленно поторопил Шанго, чтобы тот поскорее пришел в себя. Но Шанго не торопился, отозвавшись лишь спустя десять минут.

«У Шанго две системы двигателей: космические и наземные. Сейчас Шанго использует наземные, но они тоже связаны с рубкой. Попробую убрать воду».

Он снова задумался и через пару минут выдул через верхний шлюз струю, сделавшись похожим на синего кита. Н-да, легко просчитывает траекторию прыжка даже в пресловутый Пустой Космос, а в обычной жизни разум как у трехлетнего ребенка — без взрослого человека ничего не может. Ричмонд усмехнулся и поплыл к кораблю, где для него сверху открыли аварийную дверь.

Внутри уже было сухо, только кое-где на стенах и в углах затаилась тина. Ален спрыгнул на пол и пошел к открывшейся двери, за которой находилась капитанская рубка, поражающая своими размерами. Конечно, все это создавалось для Руна Громовой Птицы, но даже аллийцу здесь было бы просторно. Подойдя к пульту управления, Ричмонд заметил странную систему с использованием псевдо-живых волокон, и раз те не сдохли за столько лет, значит, могли себя восстанавливать, а питательные вещества брать из воды, как водоросли или моллюски. Ален достал аптечку и вытащил оттуда запасные ампулы со снотворным и капсулы для сбора образцов. Менталисты, конечны, молодцы, обманывали псевдо-живые конструкции с помощью пси, а он грубо вылил на них содержимое ампул. Когда те свернулись, впадая в спячку, и механизм печати отключил их из цепи, Ричмонд взял образец, а оставшиеся срезал воздушным клинком. Он ожидал небольшой взрыв, но ничего не произошло.

«Достаточно, Ангел Фари. Шанго сумел снять режим консервации. Теперь Шанго сможет заняться восстановлением и потом поможет мастеру Руну. Я твой должник, Ангел Фари».

— Это точно, — вздохнул Ален, думая, что время ломает даже самые хитроумные устройства.

Обратный путь показался короче, но Ричмонд и без того вымотался за этот короткий в общем-то день. Выйдя из воды, он кое-как доплелся до спящей Сати и повалился рядом, мечтая только об одном — сдохнуть. И сожалея, что не получится — слишком много незавершенных дел.

Шанго стартовал где-то через полчаса, отплыв к противоположному берегу, чтобы не задеть своего спасителя и его спутницу. Аллийцы прислали хубо через пятнадцать минут после того, как живой корабль Руна улетел, прыгнув на выходе из атмосферы в Пустой Космос. Но Алена все это волновало мало: он с тщательностью сапера подыскивал слова и интонации для будущего разговора с Сатьен Лэ — единственной женщиной, которую он действительно любил за свои долгие семнадцать жизней.

Снилась откровенная чушь. Он и его брат-близнец, почему-то красноглазым и с белыми волосами, сидели на широком подоконнике и смотрели в окна башни напротив. Там, обвешанная трубками и медицинскими приборами, лежала девочка, и песок в часах ее жизни практически закончился.

— Видишь? — брат бесцеремонно указал пальцем на видневшуюся в окне рыжую шевелюру. — Ты ее убил.

— Нет… Я не мог! — к горлу подступил комок, сердце бешено забилось, разгоняя по венам истерику. — Не мог!

— Еще как мог. Ведь если она — жизнь, то смерть — это ты.

Он рассмеялся, и от этого жуткого смеха Лисард отшатнулся к стене, но не удержал равновесие и упал. Как оказалось, упал и в реальности, больно ударившись об пол. Еще и в одеяле запутался. Лис выругался и попытался освободиться, но остановился, услышав, как открывается дверь.

— Свет, — знакомым властным голосом произнес вошедший.

Система послушно включилась, вспыхнули лампы. Лисард зажмурился с непривычки, а когда открыл, над ним уже стоял отец, недовольно его разглядывающий. Стало как-то не по себе, Лис снова попытался распутать одеяло, и снова не получилось. Тогда отец рывком поставил его на ноги, отчего помеха сама слетела на пол.

— Пойдем, ты возвращаешься на Солеа.

Вот так внезапно? Не позволив ему проститься с друзьями? Не дав дождаться, когда Алекс придет в себя? Лисард упрямо мотнул головой и остался на месте.

— Сейчас не время капризничать, — Годжи начинал злиться, и в голосе сквозили жесткие нотки. — Все уже давно решено: флюверс с тиэс Эгри ждет тебя на орбите. Ты хоть представляешь, сколько людей разрабатывали операцию по возвращению тебя домой? Мне пришлось самому возвращаться в эту дыру!

Лис, поджав губы, молчал. Уже через миг они треснули от пощечины, по подбородку потекла кровь. Отец схватил Лисарда за воротник пижамы и потащил к выходу, продолжая отчитывать на ходу. Что-то там про дисциплину и то, что Лиса ничему здесь не научили.

— Не стоило слушать одну ведьму и отдавать сюда — ничего хорошего из тебя не выросло! И верить второй, что все обговорено, тоже не стоило.

При упоминании матери Лисард дернулся и, сбросив недавнюю апатию, попытался вырваться, чем еще больше разозлил отца, и тот снова его ударил. Голова Лиса дернулась от удара, и он, поворачивая ее обратно, плюнул в родителя кровью.

— Да катись ты к Камью! Никуда я не полечу!

Наверное, не стоило бить Годжи пси, особенно не удосужившись сдержать хоть немного силу. Защитные браслеты на правой руке отца пискнули, отслужив свое, но удар значительно смягчили. Годжи скрипнул зубами, сверля Лисарда бешенным взглядом. «Все, — подумал Лис, — сейчас кого-нибудь позовет, меня скрутят, вырубят и увезут на Солеа» Он отступил назад и решил, что хотя бы напоследок выскажет родителю все, что о нем думает.

— Ты хоть сам-то понял, что сделал, щенок?

— Вполне! И я не щенок. Не игрушка. Не пешка, которую ты можешь швырять на карту ваших больших политических игр! — его начало трясти, а на коже снова проступили зловещие синие искры силы, но Лисард, распаляясь еще больше, этого не заметил. — Сначала швырнул меня на воспитание своей гьеджит-жене, а когда она сдохла, отдал террористам, о которых давно ничего не слышно. Может быть, это ты руководил ими, чтобы потом выкинуть меня как заложника? Действительно, зачем тебе бастард?! Странно, что вообще не убил! — он деланно развел руками, когда заметил, что кисти стали чернеть от переполнявшей их силы, и замолчал, испугавшись того, что может не справиться.

К горлу снова подступил комок, мешая дышать. Лис судорожно хватал воздух, пятясь назад. Пси продолжала ползти вверх, сильнее и яростнее, чем во время тренировок. А может, ну ее? Зачем сопротивляться? Сначала убьет отца, потом остальных, кто на пути попадется. А потом умрет сам. Или лучше сразу второй вариант? Чтобы не получилось как в сегодняшнем сне. Да, так будет лучше для всех. Он направил ладони себе в лицо, когда чужая воля железным обручем сдавила виски.

— Дыши! — приказал отец. — А это… Давай в стену, разобьешь — и кометы с ней!

Лисард как послушная марионетка развернулся и ударил. Система безопасности частично поглотила его пси, потом завизжала аварийка, стена загорелась, а Лис все бил, боясь свои собственных рук больше гнева отца. По мере освобождения от негативной пси дышать становилось легче, зато на что-то еще сил не оставалось. В конце он просто свалился бы на пол, если бы Годжи не подхватил его и не отволок к выходу.

— Я сказал — отменяется! — орал он на кого-то по клипсе. — Мне все равно сколько ресурсов было потрачено! Ну, хорошо, заберите девчонку Жадо! Пусть Людвиг порадуется.

В коридоре их встретил кто-то с носилками, куда отец уложил Лиса. Мимо пронеслись роботы-пожарники, сигнализация стихла. А вот Лисарда, наоборот, стало трясти, в горле снова образовался ком. Он стал задыхаться, и на него надели кислородную маску, но легче не стало.

— Дыши, сынок. Дыши!

— Вот уж кому нельзя доверять детей, так это вам, — голос принадлежал Ксеронтнасу, значит, это его они встретили только что. — Снимите свой камьев блок!

Железный обруч исчез с головы, а в руку вонзился шприц с чем-то довольно болезненным. Лис выгнулся дугой, маска заглушила крик боли, в глазах потемнело. А потом спазм прошел и дышать стало легче, только очень сильно спать захотелось. Из последних сил он прошептал:

— Пусть уйдет. Не хочу видеть. Никогда больше не хочу видеть. — Его, конечно же, не услышали.

— Когда Венкса собираются выводить из искусственной комы?

— Восьмого сатьен.

— Хорошо, я заберу его девятого. Свяжитесь с Магдой, скажите, я все испортил, — Годжи подошел ближе и провел по волосам Лисарда. — Слышал? Можешь не волноваться, сегодня будет по-твоему.

Если бы не его недовольный вид, сошло бы за извинение. Лис закрыл глаза, чтобы не отвечать — пусть думают, что спит. Правда, были бы силы, он еще много бы наговорил отцу. Но сил не было, еще и чудо-коктейль Ксеронтнаса работал по полной, потому Лисард и правда очень быстро заснул, радуясь, что проснется не на проклятом Солеа.

Лисард Крито шел за высокой темноволосой женщиной, представившейся ему ранее Мартой Шер-Пин. Марта была приятной и, наверное, доброй, но Лисард старательно убирал руку каждый раз, когда она пыталась взять ее в свою. Он не помнил почему, но твердо знал, что, взяв его за руку, могут увести куда-нибудь не туда, а так всегда можно убежать. Хотя он не пожалел бы все свои игрушки, если за них ему бы дали возможность взять за руку братика Деймона. Или лучше забраться к нему на колени, чтобы он рассказал какую-нибудь историю про Создателей. Братик хорошо рассказывал, лучше наставника. Вот Марта говорила точь-в-точь как последний, как будто он был маленький и глупый, но Лисард все прекрасно понимал и запоминал, его всегда хвалили за хорошую память. До того, как он надолго уснул, мальчику нравились все эти странные сказки про Кошку в Источнике, про чудовище в саркофаге, созданное сумасшедшим богом, про семнадцатого ангела-девочку, ставшую призраком. Но больше всего его занимала история про Уродца и цветочных фей, в которой, как ни странно, героем был именно страшный юноша с добрым сердцем. Сверстникам Лисарда эта сказка не нравилась, ее вообще редко любили где-то еще, кроме Аллии. Но может, здесь найдется кто-нибудь, кому она тоже понравится? Мальчик задумался.

Ему сказали, что всего детей, таких как он, было шестнадцать. Дома его уже учили числам, и считать ему нравилось. Он знал свой возраст и как это показать на пальцах, знал, что это намного меньше, чем братику Деймону. Лисард понимал, что шестнадцать — это тоже много, но это скорее радовало, на него будут меньше обращать внимания. С недавних пор он уяснил, что внимание взрослых ничего хорошего не сулит: Ванесса была очень внимательна. Так что здешние пусть на других детей смотрят, например, на… Кого? Мальчик принялся вспоминать имена детей, с которыми ему предстоит расти бок о бок. Некоторых из тех, про кого рассказывала Марта, он уже знал. Например, близнецов Лэ — Дари и Миги. И еще ябеду Жаклин. Подумаешь, дернул один раз за кудри, а она тут же пожаловалась тете Ванессе. Ванесса всегда было злой: братик Деймон говорил, что это из-за того, что она пиратрица. Но после жалобы тетя стала доброй-предоброй, она взяла его за руку, а потом… Он остановился и досадливо потер лоб, пытаясь вспомнить, что же было потом, но вспомнить не мог. Вроде бы его кто-то звал, такой красивый голос.

— Лисард, что-то случилось? — княгиня остановилась и внимательно на него посмотрела, отчего он вздрогнул. Ему не нравилось, когда кто-нибудь на него так смотрел. Так смотрят, когда собираются поругать, а он ничего плохого не сделал.

— Н-нет, ничего, — для верности он снова спрятал руки за спину, хотя в них ничего не было.

— Про кого я тебе сейчас рассказывала?

Такой странный взгляд, братик бы сейчас сказал: «Ну, чего пялишься?!» Братик был сильным, и всегда его защищал. Ото всех, даже от братика Артура и особенно братика Александра. Но сейчас Деймона рядом не было, потому пришлось отвечать.

— Про детей, которые… Ну, там Дари и Миги, они раньше… когда я болел… Я не помню, — мальчик виновато склонил голову, ожидая нотации, как обычно бывало раньше, но ругать его не стали.

— Ничего, — смилостивилась женщина и погладила его по склоненной голове, от неожиданной ласки он вздрогнул и отступил назад, но княгиня поспешила его успокоить: — Не бойся. Еще успеешь всех запомнить. У твоего соседа по комнате имя легкое — Алекс. Алекс Венкс. Думаю, вы подружитесь, — она улыбнулась и пошла дальше.

При упоминании фамилии Венкс Лисард внутренне съежился. Ему вспомнились серые, словно видящие его насквозь, глаза и длинные серебряные волосы, не седые, но мистически мерцающие. И хрупкая девушка, похожая на одну из волшебниц из сказок братика. Она вынесла мальчика из той странной башни, а ведь братик Деймон тоже был там, только он почему-то не забрал Лисарда с собой, ушел один. Хотя тогда братик выглядел как настоящий демон, что захотелось спрятаться и переждать спор, разразившийся между Деймоном и сероглазым Стражем. А когда спор закончился, братик ушел, забыв про Лисарда, ушел и не вернулся…

— Мы на месте, — Марта остановилась, открывая дверь и пропуская в нее Лисарда, тот послушно вошел в комнату.

Комната была много меньше той, в которой он жил во дворце. У стены стояли две кровати, размером явно большим, чем требовалось детям его возраста. На самой стене ничего не было: ни картин, ни лепнины — ничего. Напротив кроватей располагалось большое окно с двойным пси-полем, наружным и внутренним. У окна стоял высокий стол и пара стульев. На столе обнаружилась клетка с двумя волнистыми попугайчиками и лежащий на животе светловолосый мальчик. На нем был темно-синий комбинезон с львами по краю штанов, ноги босые. Если бы Лисард вдруг оказался босым, его бы непременно отругали, хотя робот-нянька никогда не забывала про обувь. Здесь, видимо, андроидов не было, и незнакомый ребенок мог делать все, что захочет. Наверное, поэтому он постукивал по клетке пальцами и что-то «цынькал», пытаясь подражать птицам. Получалось плохо, но попугаи с интересом наблюдали за его занятием, смешно наклоняя зеленые головы. Заметив вошедших, мальчишка спрыгнул со стола, едва не упав, но сохранил равновесие. Лисард ждал, что Марта начнет ругаться: вряд ли подобное происходило в первый раз. Иначе, зачем светловолосому всем видом выражать свою непричастность, и вообще? Но княгиня Шер-Пин никого ругать не стала, а указав рукой на Лисарда, просто сказала:

— Алекс, сегодня прибыл твой сосед по комнате. Знакомьтесь пока, а ближе к ужину я к вам зайду. Только давайте без драк и приставаний к попугаям, хорошо?

— Хорошо! — тут же согласился названный Алексом, он почти вплотную приблизился к Лисарду и отчеканил. — Алексей Дмитриевич Венкс, внук Амалии Венкс, на данный момент занимающей пост министра внутренних дел Суэльских Республик! Готов к сотрудничеству! — текст был выучен наизусть и напоминал раздражающие официальные церемонии, но тут мальчик весело улыбнулся: — Хорошо выучил, да? Меня Артем научил, он еще что-то там добавлял, но я не запомнил. А ты кто?

— Я? — официально себя представить принц мог с трех лет, но обычно этого не делал: все и так знали кто он, а еще это работа герольда. — Я — Лисард йон Годжи котэй Крито, принц…

— Как-то слишком длинно, — не выслушав его, сказал Алекс. Он явно пользовался тем, что Марта ушла, и отчитывать его за такое поведение никто не будет. — И просто Лисард тоже длинно. Можно я буду звать тебя Лисом? Можно?

Лисард задумался, с подобным он сталкивался впервые. Ни воспитатель, ни братик Деймон о таком даже не предупреждали. Хотя братик и вовсе называл его «мелочью» и всегда при этом трепал по волосам. А еще всегда поднимал на руки и долго кружил, когда возвращался домой. А еще был Ален, который порой ограничивался «эй, ты!», но зато защищал от Ванессы.

— Наверное, можно, — решился принц, но отступил на шаг назад.

— Отлично! А меня зови Алекс, меня так мама зовет, — Алекс хлопнул в ладоши и, взяв Лисарда за руку, потащил к столу, и это прикосновение ничуть не пугало, а только заражало весельем белобрысого мальчишки. — Пойдем, я тебе попугаев покажу и игрушки. Там даже космолеты есть, и роботы. Не настоящие роботы, конечно… А еще у попугаев имен нет. Поможешь их назвать? А как думаешь, что на ужин будет?..

Алекс завалил его информацией и вопросами, Лисард не успевал ни ответить, ни хотя бы кивнуть. Попугаи по сравнению с котятами-Стет были так себе, да и игрушки во дворце были лучше, но Лису понравилось. Все понравилось: и скромная комната, и неоткрывающееся окно, и зеленые попугаи, и бойкий жизнерадостный Алекс. Его больше не волновала таинственная башня, исчезновение братика Деймона, вечная холодность и отстраненность отца и других братьев, шепот за спиной обитателей дворца. Здесь было его место, место, где он должен быть.