Глава 3
Глава третья
– Ну да, Руслан, – подтвердил я, окунув кусочек отбивной в томатный соус. – Арвен. Серьезный дядька, владелец мощного банка, который в рейтингах… Виктория, что-то не так?
Девушка смотрела на меня очень странно, а ее лицо скривилось так, что было совершенно не ясно – то ли она заплакать собирается, то ли засмеяться.
– Не так, – наконец произнесла она. – Или, наоборот, так.
– Такое дело, Виктория… – Я положил вилку с нанизанным на нее кусочком отбивной на тарелку. – Дураком надо быть, чтобы не допереть до простой вещи, а именно до того, что вам это имя знакомо, причем неплохо.
– Знакомо, – повторила, как заводная игрушка, девушка. – И неплохо. Так вы говорите, Саша, что он совсем плох?
– Шмат мяса, сочащийся гноем, – осторожно подтвердил я, пытаясь по лицу собеседницы понять, печалят ее эти новости или радуют. – И боли неслабые испытывает, ему их наркотой какой-то медицинской купируют.
– Жаль, – еле слышно прошелестела Виктория. – Снисхождения он не заслужил.
Ну хоть ясность появилась. Если так, то особой любви у нее к Арвену нет. И шансов на то, чтобы выжить, у этого господина тоже больше не имеется. Что до меня – я ему помогать в любом случае теперь не стану, поскольку данная ситуация из числа тех, когда ты точно должен для себя решить, с какой стороны баррикад оставаться. Тут мне думать особо не о чем.
– Как скажете, – нейтрально произнес я, снова берясь за вилку и нож.
– Саша, а вы теперь наемник? – вдруг спросила девушка своим обычным голосом. – Да?
– С чего вы взяли? – удивился я.
– Просто вы уже второй раз прибегаете к моей помощи ради решения проблем других людей. На филантропа вы, уж извините, не похожи, к тому же людей, пострадавших в обоих случаях, проживающими за чертой бедности не назовешь.
Я рассмеялся, вызвав у собеседницы удивление.
– И правда, всё именно так выглядит. Но это не более чем случайность. Нет, Виктория, я не ступил на скользкий путь оказания сомнительных услуг. Просто так получилось, так расположились звезды.
– А Арвен? – глаза девушки нехорошо сузились. – Получается, вы помогаете ему не из-за денег? Он что, ваш приятель?
Ай-яй, как смотрит. Сдается мне, теперь я знаю, кто именно напустил на Руслана такую жуткую хворь. Или, как минимум, тому поспособствовал.
– Нет, не приятель, – миролюбиво ответил я. – Мне сегодня впервые в жизни его увидеть довелось. Просто один человек замолвил за этого товарища слово. Полезный человек, замечу особо. Виктория, да не смотрите вы так грозно! Для меня с некоторых пор авторитетов нет, мне что бомж, что депутат – все едино, потому как теперь я точно знаю, что там, за чертой жизни, все люди одинаковы и мечтают об одном и том же. Права народная мудрость, на том свете карманов нет, и туда ничего не унесешь – ни золото, ни власть, ни приватный счет в Швейцарии.
Кстати. Неплохо было бы узнать пару-тройку кодовых слов к подобным счетам. Чем хорош данный способ хранения денег – истинную личность владельца там, в Швейцарии, никто не знает, в том и смысл анонимности. Да и не нужна она там никому, их частенько через фирмы-посредники открывают. Главное – знать кодовое слово и владеть уникальным ключом-флешкой, именно они откроют тебе доступ к деньгам. Казалось бы – в чем отличие этого швейцарского счета от нашего обычного? Да в том, что их, такие счета, как правило, держат отдельно. Отдельно от любимой семьи и верных друзей. И иногда случается так, что информация про подобные счета уходит в могилу с тем, кто был его владельцем.
Но в моем случае чужая смерть – это только начало чьего-то пути.
– Так зачем же вы помогаете Арвену? Если вам плевать на авторитеты?
– Помощью это и не назовешь, если честно. Так, приехал, глянул… Но вообще – ради выгоды, разумеется. Нет, деньги деньгами, это уж само собой, меня бы просто не поняли, не потребуй я их, сами знаете, в каком мире мы живем. Но главное, повторюсь, не это. Дело в том, что проситель является довольно весомой фигурой в фармакологии. Сеть аптек, собственное производство лекарств, клиника, короче – полный набор, и вот это мне очень и очень интересно. Вы же знаете мой профиль – зелья, порошки, снадобья. Есть ингредиенты, которые так запросто не купишь, есть такие, которые вовсе не добудешь, просто в силу того, что не растут они в Средней полосе России. Я же не полечу в Бразилию ради одного корешка или травинки, верно? И вот тут…
– Я поняла, – оборвала мой рассказ Виктория. – Извините, Саша, я подумала о вас плохо.
– Да ничего. – Кусочек мяса наконец-то отправился в рот. – И правильно сделали. Человек я так себе. Дрянь человек, скажем прямо. Но это не помешает мне доесть вот эту отбивную, а после позвонить тому, кто просил о помощи, и сообщить, что я ничем ему и господину Арвену помочь не могу.
– Вы хотите удружить мне? – уточнила Виктория со слабой улыбкой. – Это мило. Я оценила. Нет, серьезно. Но, ради правды, у вас все равно ничего не получилось бы, Арвена уже не спасти. Что-то можно было предпринять в течение первых трех дней после того, как он был проклят, а после – всё. Знаете, что лежит в основе заговора? Гнилая вода из центра Шатурских болот, взятая в апрельское полнолуние из чарусьи, недавно поглотившей детскую душу, да еще и зачерпнутая тем, кто эти места охранять поставлен. Осечки быть не может. Арвена пожирает не болезнь, его разъедает природная злоба гнилой воды. Вы никогда с ней не имели дела?
– Нет, – помотал головой я, а после осторожно спросил: – Виктория, я понимаю, что мы знакомы не первый день, но при этом не настолько, чтобы вы вводили меня в курс данного деяния. Я не совсем дурак, уже сообразил, что вы приложили руку к недугу, поразившему господина Арвена, но все равно это не очень правильно. Подобное лучше оставить при себе. Просто в силу того, что ваши же коллеги могут не очень адекватно воспринять ваши действия. От меня информация не уйдет, даю слово, но если вы и дальше будете так откровенничать, то кто знает, чем это кончится?
– Они в курсе, – огорошила меня Виктория. – Я сама на болота и не сунулась бы, побоялась. Пал Палыч воду добывал, тамошний болотник его давний должник. Саша, вы же знакомы с Пал Палычем?
– Само собой, – подтвердил я. – Он ко мне в Лозовку приезжал. Так, получается, этот Арвен по вашему ведомству проходил? Тогда понятно. То-то его банк ЦБ не прихлопнул. Правда, я всегда был уверен в том, что ни с цбшниками, ни с налоговиками ни одно чародейство не справится, поскольку у них на это иммунитет, но, как видно, ошибся.
– Нет, – покачала головой девушка. – Арвен обычный человек, он никак не связан с миром Ночи. Вернее, когда-то он очень хотел заглянуть за окоём обыденности, причем настолько, что перешел грань дозволенного, за что в результате и поплатился.
– Ясно, – отозвался я, хотя на самом деле это было не так.
Но в такой ситуации лучше в расспросы не лезть. Захочет Виктория – сама все расскажет. Не захочет – значит, не захочет.
Так оно и вышло.
– Несколько лет назад Арвен убил человека, которого я очень любила, – вычерчивая ногтем по столу замысловатые узоры, произнесла девушка. – Не сам, разумеется, чужими руками, но разве это что-то меняет? Виноват не пистолет, а тот, кто нажал на курок. Непосредственного убийцу застрелил Коля, тогда еще совсем юный оперативник, а вот до Руслана мы не добрались, не успели. Он сбежал из страны, как видно, что-то почувствовал. Можно было бы добраться до него и там, где он затаился, но Олег Георгиевич запретил мне это делать, не хотел портить отношения с коллегами. И потом – тот, кого он убил, лежит здесь, на этой земле, стало быть, виновник его смерти тоже должен умереть тут. Так оно и получилось, прошло время, и Арвен вернулся, чтобы за все заплатить. Простите уж за пафосные и банальные слова.
– Не за что извиняться, – заверил ее я. – Все правильно сказано. И смерть у него такая, что врагу не пожелаешь.
– Только мне этого мало, – очень тихо и очень жестко произнесла Виктория. – Знаю, что мои коллеги не одобрили бы то, о чем я хочу вас попросить, Саша, но мне это безразлично.
– Не надо, а? – предложил я. – Не стоит произносить вслух то, что у вас на уме. Это очень, очень плохая идея. Этот гад и так подыхает как собака, истекая гноем и корчась от боли. Куда уж хуже?
– Вам ли не знать, что хуже? – таким голосом произнесла она, что мне стало немного не по себе. – Вы же Ходящий близ Смерти, потому разбираетесь в данном вопросе лучше, чем кто-либо другой.
– Потому и советую обратить свое внимание на салат «Цезарь», – показал я на девушку-официантку, которая как раз принесла заказ моей спутницы. – Это куда разумнее и целесообразнее.
Дело не в том, что мне не хочется помогать этой Снежной Королеве, нет. В обычной жизни для нее лично я готов сделать очень многое, без проблем. Я за добро всегда плачу добром, да и вообще она мне нравится. Но при этом я помню, кто она такая и где служит, в этом все дело. Нет, подставы ждать не стоит, это сто процентов, но если вдруг все всплывет, то ее из событийной канвы выведут за ручку, а меня отправят за борт. По-любому. Потому что от ее просьбы, пусть пока и невысказанной, за километр тянет открытой могилой.
– Я хочу, чтобы Арвен страдал не только при жизни, но и после нее, – отчетливо произнесла Виктория, дождавшись того момента, когда официантка от нас отдалится.
– Все-таки сказали, – поморщился я. – Ну вот зачем?
– Потому что это справедливо, – нахмурилась девушка. – Потому что так будет правильней.
– Никто не знает, что на этом свете правильно, а что нет, – возразил я. – Никто. Зато мне лично прекрасно известно, что благо для одних всегда является горем для других, а мы сейчас говорим о такой тонкой штуке как посмертие. Виктория, это очень, очень хреновая идея, поверьте ведьмаку, пусть даже и начинающему. Я живу под Луной меньше года, но уже понял, что с этими вещами играть нельзя. Покон есть Покон, за все сделанное с каждого из нас когда-нибудь спросится.
– Я приму этот долг на себя, – заявила моя спутница. – Даю слово. И моих друзей из Отдела тоже не опасайтесь, даже если они что-то узнают, по вам это никак не ударит.
Умная. Все поняла.
– Это вы так думаете, – продолжил упорствовать я. – А Нифонтов придет да и вспорет мне живот своим тесаком. Или Женька в голову выстрелит, когда я этого ждать не буду. И все, пишите письма.
– Вы не верите моему слову? – аристократично приподнялась левая бровь.
– Я не верю вообще никому, – буркнул я и отрезал еще кусочек мяса. – С тех пор как перестал быть обычным клерком с обычными радостями и горестями. И сразу – если вы сейчас заведете разговор о деньгах, то я оплачу счет, встану и уйду.
– Саша, это плохой человек, – неожиданно мягко произнесла девушка. – Очень плохой. Я же знаю, наводила справки. На нем много крови, много чужого горя. Я не прошу мести. Я прошу справедливости.
– Да не о том я! Вика, вы просите у меня того, от чего не то что подальше надо держаться, а бежать сломя голову! Поймите вы эту простую вещь!
– Понимаю. – Девушка перегнулась через стол, ее глаза оказались напротив моих. – Но мне это нужно. Четыре года, Саша. Четыре года я не живу, а просто существую, потому что в душе пустота. Мне известно, что месть не приносит счастья, и это на самом деле так. Но она дает покой и осознание того, что ты выплатила свой долг. Выплатила, и теперь можешь идти дальше. Саша, я просто хочу снова дышать полной грудью.
Ну вот что мне с ней делать, а? И почему я такой податливый, почему меня всегда можно уговорить сделать то, чего не хочется? Не всем, разумеется, такое удается, а только тем девушкам, которые мне нравятся.
А она мне нравится. Не знаю, чем, но – есть такое.
И потом – выполняя ее просьбу, я могу решить свою проблему. Даже парочку.
– Что вы хотите, Виктория? – Я приблизил свое лицо к ней так, что мы уперлись лбом в лоб. – Чего конкретно?
– Лишить его посмертия, – быстро ответила девушка. – Пусть душа Арвена скитается без упокоения.
– Нет, – сразу отказал я. – Не пойдет. Похоже, он негодяй тот еще, а значит, через десяток-другой лет его душа людям вредить начнет. Например, прибьется к Снежному Старику и станет забулдыг в сугробах морозить. Мне такие грехи не нужны, полагаю, за них раньше или позже счет предъявят. Не уверен в этом до конца, но проверять не желаю.
– Отвергая – предлагайте.
– Хорошо. – Я внезапно чмокнул девушку в щеку, не без радости заметив живой огонек, мелькнувший в ее глазах. – Извините, но надо было немного разрядить обстановку. Еще чуть-чуть, и это кафе могло пострадать от взрыва наших эмоций.
– Вы ловкач! – девушка улыбнулась, на щеках обозначились ямочки, а мое сознание внутри отчетливо произнесло: «Ауф, какая женщина!».
– На том стоим, – не без самолюбования произнес я. – Все-таки профессиональный банковский служащий, тем и кормимся. Кстати, о работе! Вика, вы все-таки кушайте салат, а мне надо кое с кем пообщаться.
Шутки шутками, а на работу позвонить все же надо, хотя бы приличия ради. Ну и градус напряжения за столом чуть понизить следует.
В последующие пять минут я выслушал по телефону кучу всякого разного, потому что моя коллега Наташка никогда не умела просто так принять и передать кому надо излагаемую ей информацию. Она сначала с ноткой зависти иронизировала над тем, что кое-кто довольно сомнительным путем сумел вымостить себе дорогу в личное светлое будущее, потом жаловалась на то, что пришло тепло, а за мороженкой сходить некому, после пересказала мне пяток свежих сплетен, и только под конец сообщила главное. То, что с утра пораньше в банк нагрянула Ряжская, не обнаружила меня, наорала на Волконского, который, в общем-то, был ни при чем, но при этом запретила разыскивать меня по телефону.
Логики в поступках Ольги Михайловны я не усмотрел, но это и не страшно, ибо повредить мне данный факт никак не может. Все равно скоро уволюсь, какая разница?
Виктория тем временем лихо умяла салат и теперь лакомилась клубничным мороженым. Значит, не все еще потеряно, значит, не совсем она внутри заледенела. Когда девушка в минуты душевных терзаний мороженое, торт со сливками или шоколадку не кушает с задумчивым видом, вот тогда беда. От такой надо бежать сломя голову, чтобы остаться в живых, ибо такие, как она, жалости и сострадания не знают.
– Ваше предложение, Саша, – поторопила она меня. – Обед заканчивается.
– Что-то мне подсказывает, что вы его можете растянуть на столько, на сколько захотите, – хмыкнул я. – Просто вам невтерпеж узнать, что мне пришло в голову.
– Невтерпеж, – подтвердила девушка.
– Еще раз повторю – лихое посмертие я ему устраивать не стану. Хотя бы потому, что не знаю, как это сделать в полной мере качественно.
– Разве? – изумилась Виктория. – Вы же Ходящий близ Смерти?
– Правильно, – согласился я. – Всё так. Но это не значит, что я умею обрекать души на вечные муки. К тому же, я ведаю не распределением, а утилизацией. А ну как его сразу после смерти отправят в конечный пункт назначения? Ну а насчет извлечения души из еще живого тела даже и упоминать не стоит, такое мне точно не по плечу. Да оно мне не нужно. Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе.
– Но… – поторопила меня Виктория.
– Но я могу отдать его маре, – отчеканил я. – Вы знаете, кто такие мары?
– Само собой, – задумчиво облизала ложечку девушка. – Если это шутка, то очень неумная.
– Какие шутки? – даже обиделся я. – Всё вполне серьезно. Скажем так – у меня с ними были кое-какие делишки, и я всегда могу обратиться к ним снова.
Виктория с минуту посидела молча, а после изрекла:
– Знаете, господин ведьмак, а вы полны сюрпризов. Причем опасных. Мары – очень, очень древние существа, до которых к тому же трудно достучаться. А уж как они любят на сладкое выпить душу того, кто их призвал… Но вы здесь и живы, это означает, что каким-то образом вам удалось с ними поладить. Примите мое восхищение.
– Это не ответ, – передернул плечами я. – Если «да» – хорошо. Если нет – других предложений не последует. Да и это вы у меня вытянули клещами.
– Да, – протянула мне руку Виктория. – И еще вот что… Вы не назвали цену. Что я буду должна вам за услугу?
– Одну «спасибу», - хмыкнул я. – Ничего вы мне не будете должны. Будем считать, что хоть раз в жизни я себя повел как нормальный мужик, который помогает женщине только потому, что он обязан это делать по сути своей. Просто так, без дальнего прицела. Вы же нас рожаете не для того, чтобы пособие получать, а по любви, верно? И потом – мне надо хоть одно доброе дело иметь в загашнике, чтобы не совсем уж сволочью себя ощущать. Правда, добрым его, по здравому размышлению, не назовешь.
– Немного хитрите, но это нормально, – одарила меня еще одной улыбкой девушка. – Ладно, сама решу, как именно вас отблагодарить. Но есть еще одно условие. Я участвую в переговорах с марой.
– Сразу нет, – немедленно отозвался я. – И не думайте.
– Да, – тоном, не оставляющим места для сомнений, возразила мне Виктория. – Не стоит спорить, сразу предупреждаю. Ну и, в конце-то концов, это в ваших интересах. Если что, именно этот аргумент отведет от вас все возможные подозрения сотрудников Отдела.
– Вы же сказали, что возмездия со стороны ваших коллег ждать не стоит? – подковырнул я собеседницу. – А?
– Не стоит, – кивнула Виктория. – За Арвена никто из них вам счет не предъявит. Но мы не последняя инстанция, поймите, и в этом случае мои показания станут решающими. Если что, я приму удар на себя. Но для этого я должна быть рядом с вами.
Все это шито белыми нитками. Третий класс, вторая четверть. У нее другие цели, и я догадываюсь какие. Она хочет убедиться в том, что сделка на самом деле будет совершена. Так сказать, верю-верю всякому зверю, а тебе, ежу, погожу. Это я понимаю. Это нормально.
Или есть еще что-то, чего я пока не вижу?
И ведь не отстанет, это ясно как белый день. Жалко, хотел я погреть руки у костерка Арвена по полной, а так только должок маре верну. Убытка я, разумеется, из-за этого никакого не понесу, но и сто процентов прибыли не получу. Обидно.
Впрочем, еще одна уступка – это тоже инвестиция в будущее, не так ли?
– Ваша взяла, – вздохнул я. – Уговорили, пусть будет так. Но на моих условиях. Идет?
– Слушаю, – насторожилась сотрапезница.
– Ваша роль – наблюдатель, – очень серьезно предупредил ее я. – И не более. Вы не встреваете в разговор, вы не ставите условий, вы не даете обещаний и ничего не просите. Вы вообще не открываете рот. Это понятно?
– Но…
– Виктория, не сомневаюсь, что вы у себя в отделе много чего читали про мар, – усмехнулся я. – Смею вас заверить – вы про них ничего не знаете. Книги – это только книги. В жизни все куда проще, а потому страшнее. И вообще – будь на вашем месте кто другой, фиг бы я вписался в эту свистопляску.
– Согласна, – кивнула Виктория. – Это ваша территория, Александр, и вам лучше знать, что там к чему. Я буду молчать.
– Тогда приглашаю вас в гости, часикам эдак к одиннадцати вечера, – потер руки я. – Посидим, попьем чайку, а там и дело сделаем. Да, вот еще что… Мне нужна какая-то личная вещь Арвена. Черт, придется снова в клинику ехать.
– Не придется, – прищурила левый глаз Виктория. – У меня есть его галстук. Проклятие ведь тоже не просто так накладывается.
– Уже проще, – обрадовался я. – Да, о клинике.
Я снова достал телефон и набрал Вагнера.
– Петр Францевич? – В моем голосе плескалось море озабоченности и озерцо печали. – Плохие новости. Увы, но не видать вам пакета акций.
– Она отказалась? – уточнил бизнесмен. – Дело в этом? Возможно, есть еще какие-то варианты?
– Если бы, – вздохнул я. – Согласие как раз не вопрос. Беда в самой… Скажем так – хвори. Она поддается лечению только на начальном этапе. День-два, и процесс необратим. Совершенно. Даже если бы я поехал с вами еще тогда, на прошлой неделе, результат мы бы имели тот же. Увы, увы, но господин Арвен уже мертв, несмотря на то что он до сих пор дышит. День-два у него в запасе есть, не больше. Я к чему – вы донесите эту весть до родных и близких, может, ему какие бумаги надо подписать, на предмет наследства или передачи собственности. Ну и попрощаться тоже следует, так чтобы по-людски. Меня, разумеется, в этой связи упоминать не надо. Клиницист у нас вы, а не я.
– Хорошо, – без особого оптимизма буркнул Вагнер. – Всего доброго.
– Стоп-стоп, – скомандовал я. – Это еще не всё. Теперь по нашим с вами взаимным расчетам.
– Каким расчетам? – опешил он. – Аванс ваш, а больше мне платить вроде как не за что.
– Да что вы? – рассмеялся я. – Короткая у вас память, Петр Францевич. Как было сказано в тот день, когда мы заключили сделку? Если ваш приятель умрет до того, как я примусь за его лечение – вы мне ничего не должны. Он пока еще жив, не так ли? Тем не менее, время мной потрачено, вдобавок я побеспокоил очень и очень влиятельного человека своей просьбой. Да, результат прискорбный, но услуга мне оказана, и когда-нибудь мне за нее предъявят счет. Вы сами коммерсант и знаете, что одна из основ любого серьезного бизнеса – взаимные услуги и уступки. Иногда они важнее, чем деньги. При этом действовал я в ваших интересах. Еще вопросы есть?
Молчал Вагнер, сопел в трубку.
– Замечательно, – продолжил я. – Но поскольку я привык вести дела честно, то и цена за мои услуги будет справедливая. Три раза. Я обращусь к вам за помощью три раза, а не пять. Так, на мой взгляд, будет нормально. Вы согласны?
– Да, – подтвердил Вагнер. – Александр, у меня тоже есть вопрос.
– Можете, только не со всякой ерундой, – разрешил я. – Вы же хотели про это спросить? Можно ли, если что, позвонить и обратиться с просьбой? Ну и не забывайте о том, что я – очень дорогое удовольствие. Помните, сколько было в конверте Арвена? Всякий раз я хочу от вас получать аналогичную сумму как безвозвратный аванс. И это независимо от просьбы, которую я могу и не выполнить. Впрочем, можете класть в конверт больше, я не обижусь.
В принципе, хороший вариант. Зная его жадность, можно предположить, что чаще чем раз в год он появляться не будет. А мне лишний приработок не помешает.
– Значит – день-два? – еще раз уточнил Вагнер. – Ох, беда, беда…
На том мы с ним и распрощались.
– Не знала, что я влиятельная особа, – покачала головой Виктория. – Насмешили. И еще – пройдоха вы, Александр. Даже на отказе умудрились заработать.
– На убийстве, – поправил ее я. – Называйте вещи своими именами. Сегодня ночью этот человек умрет благодаря нашим стараниям.
– И очень хорошо, – моментально изменилось лицо девушки, веселье из него ушло, осталась застарелая ненависть. – Жалко, лично этого не увижу.
– Кстати, а не допустили ли мы ошибку? – вдруг озадачился я. – Они, часом, эвтаназию к нему не применят? Чтобы не мучался? Тогда все наши труды коту под хвост.
– Нет, – заверила меня девушка. – Ручаюсь за это. Вера – часть его сути и, что важно, сути его жены, которая могла бы упросить Вагнера облегчить его страдания. Так что он пройдет свой путь до самого конца.
Вот тоже интересно – Арвен ведь мусульманин, а я на него нашу отечественную нечисть натравлю. Как эти вещи могут сочетаться?
А может, и запросто. Не исключено, что те же мары появились еще до того, как верования растащили людей в разные стороны. Так что им не помешает то, чего они не знают.
– Ну и замечательно, – успокоился я и поднял руку. – Барышня, а можно нам кофе и счет? Вика, вы какой предпочитаете? Я вот латте. Он вкусненький.
Вскоре мы расстались. Девушка отправилась на службу, я подобной ерундой заморачиваться не стал и поехал домой.
Там я шуганул Родьку, который призывно махал полиэтиленовым пакетом и демонстративно хлопал дверью холодильника, давая мне понять, что тот снова почти пуст, и завалился на кровать, о чем мечтал два дня. Завалился – и не заснул. Весь день спать хотел, в метро в дремоту впал, в лифте чуть челюсть не свернул, зевая, – а тут никак.
Как видно – перехотел. И так бывает. Но, может, оно и к лучшему, поскольку еще по дороге я, похоже, сообразил, зачем Виктория напросилась ко мне в гости. Тут дело не в любопытстве и не в недоверии. Тут – другое.
Потому я живенько раскочегарил горелку и сварил одно немудреное зелье, которое, как мне кажется, сегодня непременно пригодится. А после еще и в магазин сходил. Не ради Родьки, который всем своим видом показывал, что голодная смерть уже протянула свои костлявые пальцы к его мохнатому горлу. Просто некрасиво выйдет – у нас гостья, а в доме даже сахара нет, накануне-то я его купить забыл, а все сладкое Маринка стрескала. Хотя если бы не Виктория, никуда бы я не пошел. Я вообще в последнее время к тихим домашним радостям, вроде еды и тому подобного, охладел. Да оно и понятно, не до того мне. То Лозовка, то ведьмачьи дела, то вон убивать кого-то надо. Где времени на все взять?
Кстати – Лозовка. Что-то прораб Валера затих, не звонит, не пишет. Мужички там на моей стройке века вообще работают? Хоть что-то делают? Надо съездить, посмотреть. Может, у меня там долгострой образовался? Не хотелось бы.
Виктория оказалась пунктуальна невероятно. Ровно в одиннадцать вечера брякнул дверной звонок, и я поспешил к двери.
Родька был в курсе того, кого я жду, но никаких эмоций по этому поводу не выказал. То ли приход Виктории не очень его беспокоил, то ли он ее как конкурентку Светке не воспринимал – уж не знаю. Но того недовольства, которое я постоянно замечал в те моменты, когда в наш дом приходила Мезенцева, тут и близко не возникало.
Кстати – правы мои собратья. Распустил я его. До чего дело дошло – вполне серьезно рассуждаю на тему, кто моему слуге нравится, а кто нет. С другой стороны – с ним таким интереснее сосуществовать. Видел я других слуг, забитые они какие-то, неживые. Особенно те, что ведьмакам-ветеранам служат. А Афоня? Он вообще чуть не спился.
Нет уж, пусть остается такой, какой есть. Хотя ему я ничего подобного сроду не скажу, разумеется.
К тому же он меня не подвел. Чашки стояли на столе, там же имелись печенье, сушки, зефир и даже три глубокие розетки с разными видами варенья.
Что примечательно – ни розеток таких, ни варенья в моем доме сто лет как не водилось. Опять у кого-то из соседей позаимствовал, появилась у него такая привычка. Нет, посуду он, конечно, после вернет, чистую и невредимую. Но, в принципе-то, это неправильно? Хотя и вкусное варенье, тут не поспоришь. Особенно вишневое славное оказалось.
Но поругать его стоит, ибо – не дело. И куда только Вавила Силыч смотрит?
О! Вавила Силыч! Чуть не забыл! Его же предупредить надо!
Чураться Виктории подъездный не стал и вылез из-под холодильника почти сразу после того, как я его позвал.
– Исполать тебе, чародейка-матушка, – невероятно вежливо поприветствовал он мою гостью, и даже отвесил ей что-то вроде поклона. – Сто зим здравствовать, сто лет благоденствовать.
– И вам добрый вечер, суседушка, – встала с табуретки та. – Пусть в вашем дому всегда будет лад да согласие, хлеба вдоволь да молоко не киснет.
Фольклор. Надо запомнить, может пригодиться.
– Вавила Силыч, – решил не откладывать неприятный разговор я. – Тут такое дело… Опять мне придется кое с кем побеседовать. Ты понял с кем, да? Знаю, что тебе эти встречи в тягость, но – надо.
– Ох… – Подъездный зацепил ложечкой варенья из розетки. – Снова ты за свое. Хоть ты ему скажи, чародейка! Ну глупость же несусветная сюда эту погань приманивать! Ты же понимаешь, какое это зло!
– Понимаю, – ответила Виктория. – Но это не Александру нужно, а мне, не вините его. Он меня отговаривал, но я его вынудила это сделать.
– Вон как? – опешил Вавила Силыч. – Куда мир-от катится! Я же вижу, что ты хоть и молода, а горячего варева хлебнула, потому знаешь, что за этим последовать может? Александр несмышленыш еще, но ты-то…
И он махнул рукой, давая нам понять, что не в силах мириться с нашей людской глупостью. Но своих сбегал, предупредил.
Как только часы отмерили полночь, я сразу же приступил к ритуалу призыва, не желая откладывать неприятное действо в долгий ящик. И на этот раз мара откликнулась почти моментально. Смесь трав догореть не успела, а в коридоре раздались меленькие шажочки, сопровождаемые непонятным жужжанием.
– Твою тетку, забыл! – хлопнул я себя по лбу, и сунул в руку Виктории пузырек с зельем, что недавно сварил. – Пей! Живо!
– Это что? – подозрительно глянула на меня девушка. – Зачем?
– Отрава, блин! – рыкнул на нее я. – Пей, говорю! Это чтобы она тебя в ментальном плане не скрутила!
Виктория еще раз с сомнением покосилась на меня, выдернула пробку, понюхала жидкость, а после одним глотком опустошила небольшой пузырек.
