Глава 12

Среди многих исторических мест Картахены Кастильо-Сан-Фелипе-де-Барахас – самая внушительная крепость, построенная Испанией в своих колониях. Она находится на холме Сан-Лазаро, возвышаясь над остальными районами города, включая полицейский участок через дорогу. В отличие от каменного форта семнадцатого века здание Национальной полиции снаружи выглядело как чистенькое, светлое ультрасовременное строение двадцать первого века, в то время как внутри скрывало унылые плиточные полы и стены из бетонных блоков, характерные для заведений, куда люди не заглядывают по доброй воле. Интересно, смотрят ли полицейские иногда на крепость и размышляют ли, насколько охрана правопорядка изменилась за последние три с половиной века? Скорее всего, нет. У них был очень занятый вид.

По опыту Генри знал, что арест, производимый на иностранном языке, представляет собой куда более многословный процесс, чем на английском. Но в Картахене этот процесс происходил особенно нервно. Ему редко приходилось видеть стражей закона в таком остервенении – как если бы он нарушил все законы разом и вдобавок лично оскорбил членов их семей. Возможно, отчасти в этом был виноват американский акцент. Для американцев определенные места на земном шаре всегда неблагополучны, и, похоже, со временем их становится все больше.

Сидя в маленьком душном кабинете и обливаясь потом под одеждой, наблюдая непрерывный поток офицеров полиции – в форме и в гражданском, – произносящих гневные речи, Генри постепенно пришел к выводу, что антиамериканские настроения тут ни при чем. С их точки зрения, он явился в их город, повел себя как законченный псих, а когда его задержали, начал рассказывать сказки о злобном двойнике, который якобы хотел его убить.

Если бы ему дали вставить хоть слово, он мог бы объясниться понятнее. С другой стороны, он порядком подзабыл испанский и мог вляпаться еще больше. Вряд ли это смягчило бы их гнев из-за устроенных Генри и младшим киллером аварий, не говоря уж о риске пострадать от шальной пули для прохожих. Картахена – туристический город. Сорвавшиеся с цепи психи, бегающие по городу и стреляющие друг в друга, способны угробить туризм, а с ним – всю экономику. Хуже того – напав на двух полицейских, угнав полицейский мотоцикл и разбив его, выделывая всякие трюки, он полностью подпадал под определение «пендехо».

Генри пытался возражать, что он не тот самый, а другой «пендехо», на другом мотоцикле, которого настоящий «пендехо» на полицейском байке пытался прикончить, что в отличие от него на другом «пендехо» была бейсбольная кепка, но только разозлил офицеров полиции еще больше. Их нетрудно понять. На их месте он и сам бы подумал – чувак перестал принимать таблетки от бешенства – и позвонил бы куда надо, чтобы его забрали. И действительно, почему он до сих пор потел в комнате для допросов, совершенно вменяемый, а не парил закутанный в смирительную рубашку в облаке торазина?

Видимо, в Картахене нет заведений для душевнобольных преступников, решил он. Ближайшее, скорее всего, находится в Боготе или Медельине, оба города далеко, в нескольких сотнях километров – дорога не близкая. Медбратья, возможно, уже в пути. А может, власти в Боготе или Медельине все еще спорят с полицией Картахены, кто отвечает за его транспортировку.

Генри показалось, что он начинает бредить от духоты.

Он потерял счет часам, проведенным в духовке комнаты для допросов, как вдруг услышал новый – женский – голос, причем хорошо знакомый. Женщина говорила по-испански бегло и в то же время спокойно и твердо, излагая свои доводы без нетерпения или враждебности, но и не принимая возражений. Наконец, в комнату вошел офицер в форме, отцепил Генри от стола и провел его через весь участок к главному входу, где ждала Дэнни.

Серо-зеленый пиджак, белая блузка, синие джинсы придавали ей неприступно-властный вид, который подчеркивала висящая на шее карточка с надписью «Департамент внутренней безопасности США». На выходе Дэнни бросила на Генри повелительный взгляд. «С такой и я не стал бы спорить», – подумал он, моргая от яркого света полуденного солнца.

Офицер что-то сказал Дэнни – то ли извинился, то ли предложил выйти за него замуж. «Сотрудница ДВБ» ответила профессиональным тоном с легким налетом дружелюбия, мол, ступай и больше не греши. Бэрон подъехал к бордюру, Дэнни усадила Генри в машину.

– Извини, старина, что спалил твою хату, – сказал Генри. – Отвезите меня в такое место, где он не сможет подкрасться незаметно.

– Сделаем, – ответил Бэрон.

Из крепости Сан-Фелипе открывался потрясающий вид. Генри сидел на низком парапете с Бэроном и Дэнни, откуда были видны и Старый город, и современные небоскребы Картахены, все это на фоне роскошной голубизны, какую можно увидеть только на Карибах.

Бэрон привел их на вершину холма коротким путем, который, как оказалось, потребовал взбираться наверх по множеству ступеней. Бэрон одолел их без труда, Дэнни вспархивала на одну площадку за другой без видимого усилия, Генри же запыхался, еще не дойдя до середины. На «Эндуро» он взлетел бы наверх в один миг, однако правила вряд ли позволяли разъезжать по национальной святыне на мотоциклах.

В прежние времена он бы взошел на вершину холма с легкостью, каким бы трудным ни выдался день.

Да, а еще в прежние времена он бы не промазал, как в Льеже, из-за чего он, собственно, и решил уйти на покой.

Черт! Чего бы он ни делал, ему не давали ни минуты передышки.

Солнце клонилось к закату. В широтах близко к экватору ночь наступает очень быстро. Надо срочно определяться со следующим шагом – чем раньше, тем лучше.

– Я хотел сделать вооруженный налет, – ухмыльнулся Бэрон. – Она решила, что дипломатический подход сработает лучше.

– Налет они бы еще выдержали, – ответил Генри, – а вот Дэнни не оставила беднягам ни одного шанса.

Бэрон усмехнулся.

– Дальше что?

И он, и Дэнни выжидательно посмотрели на Генри.

– Надо съездить в Будапешт, – ответил он.

– Зачем? – хором спросили друзья.

– К информатору Джека, Юрию. – Генри встал и потянулся. В уме вызревал новый план. Адреналин, который поддерживал его на ходу, пока за ним охотился младший киллер, иссяк, он сдерживал усталость одним усилием воли, но надолго его не хватит. Надо найти способ, чтобы мозги не отключались, сосредоточиться, иначе он начнет полагаться на эмоции, а не рассудок. Стоит это допустить, начнутся ошибки, а ошибку он сейчас никак не мог себе позволить.

– Эти ребята преследуют меня не потому, что я вышел на пенсию. Они охотятся за мной, думая, что Джек выдал мне какой-нибудь секрет. Юрий, вероятно, что-то об этом знает.

Бэрон с усмешкой покачал головой.

– Извини, приятель. Мой «Ацтек» туда не долетит.

– Да, я думал взять напрокат что-нибудь покрупнее. Гэшку, например.

Бэрон заметно погрустнел.

– Ого! Целый «Гольфстрим»? Надо очень не любить хозяина самолета, чтобы такое сделать. – Лицо Бэрона вдруг осветила улыбка. – Я как раз знаю одного. Дай мне минуту. – Он достал телефон и отошел на несколько шагов.

– Я весь на взводе, – пропел Бэрон на мотив песни «I Got A Woman» Рэя Чарльза. – Я весь на взводе! Но мне все равно-о-о-о!

На последнем слоге самолет оторвался от земли и заложил небольшой вираж. Догорающие остатки заката скрылись за хвостом.

Вопреки всему Дэнни улыбалась, обрабатывая многочисленные порезы и ссадины на коже Генри. Аптечка на «Гольфстриме» внушала уважение, как и количество ран на теле снайпера. Длинный, глубокий соскоб на внешней стороне бедра пришлось очищать от грязи и асфальтовой крошки. Процесс мучительный, но Генри даже бровью не повел. А ранки на руках и под ключицей тем более не удостоил внимания.

Помимо ссадины на ноге наибольшую угрозу представляла собой дырка в опасной близости от глаза, оставленная каким-то острым предметом. Чтобы оценить серьезность повреждения, Дэнни счистила засохшую кровь и грязь ватным тампоном, смоченным в настое гамамелиса. Рана была небольшой, но глубокой. Дэнни смочила еще один тампон в перекиси водорода и предупредила, что сейчас будет больно.

Генри немного поморщился, когда она приложила тампон к ранке, но не более того. Естественно, такой укус не шел ни в какое сравнение с ударом колесом мотоцикла в исполнении маньяка-убийцы, причем не какого-нибудь – она знала, что Генри видел его лицо. Но рассмотрел ли соперник лицо Генри под грязью и кровью, заметил ли сходство, неизвестно. Пробудь она со своим спутником меньшее время, и сама бы вряд ли его опознала.

– Генри? – осторожно позвала Дэнни. Снайпер не ответил, ему не хотелось вступать в разговоры, но девушка решила действовать в лоб. Какого черта? Она тут врачует его раны, а значит, имеет право задать пару вопросов.

– У тебя были дети? Сын?

Он посмотрел на нее из-под полуопущенных век.

– Нет, а что?

– Этот парень на мотоцикле, ты не заметил ничего необычного?

– Да, заметил. Он хорошо подготовлен.

– Я имею в виду его лицо, – пояснила Дэнни, накладывая ему на щеку пластырь-бабочку. Лучше бы зашить, но опыта наложения швов на лице у нее не было, так что пока сойдут «бабочки». – Похожесть.

Генри со вздохом уступил.

– Да, я это тоже заметил.

– Ты ни с кем не состоял в длительных отношениях?

– Нет, если не считать тебя.

Дэнни невольно улыбнулась.

– У тебя мог быть ребенок, о котором ты не знал?

– Нет, – твердо ответил он. – Исключено.

– Тогда?..

– Дэнни, – остановил ее Генри. Он сказал это, не повышая голоса, но намек был ясен. Она решила больше не наседать, спрятала окровавленные ватные тампоны в целлофановый мешочек и сунула его под сиденье.

– Пока не забыла – спасибо тебе, – сказала она.

– За что? – вскинул брови Генри.

– За то, что ушел из дома Бэрона и отвел от нас убийцу. И за то, что вернулся за мной в Джорджии, хотя мог сбежать в одиночку.

Генри фыркнул.

– Просто хотел покатать тебя на частном самолете и устроить бесплатную поездку в Венгрию.

– Кто нас там ждет?

– Венгры. Когда я его увидел, мне показалось, что вижу призрака.

– Призрака? С оружием?

– У меня было такое чувство, будто все время жал на спуск я сам.

Дэнни стало не по себе. Она так и не решила, что ответить. Генри тем временем лег на спину и закрыл глаза. Разговору, как и оказанию первой помощи, наступил конец.