Интересно, что святой Антоний понимал доброту не как природное свойство, а как некий навык, сознательно сформированный подвижником, то есть доброте надо учиться, это не врожденная особенность характера, а искусственно выработанный рефлекс. Пианист работает над моторикой пальцев, подчиняя себе свое тело, постоянно борясь с инерцией ленивой и косной материи. Так и доброта требует ежедневных усилий и подтверждений, она требует духовного упражнения, оставив которое можно легко вернуться к простоте и предсказуемости реакций озлобленного зверька.

«Кто незлобив, тот совершен и богоподобен. Он исполнен радования и есть покоище Духа Божия. Как огонь сожигает большие леса, когда понебрежешь о нем, так злоба, если допустишь ее в сердце, погубит душу твою, и тело твое осквернит, и много принесет тебе неправых помышлений; возбудит брани, раздоры, молвы, зависть, ненависть и подобные злые страсти, отягчающие самое тело и причиняющие ему болезни. Поспешите стяжать незлобие и простодушие святых, чтоб Господь наш Иисус Христос принял вас к Себе, и каждый из вас мог с радостью сказать: мене же за незлобие приял, и утвердил мя еси пред Тобою во век (Пс. 40:13)» (Преп. Антоний Великий. Наставления. 1. 71).

Товарищи, изучавшие философию, всегда рады посмеяться над фразой «человек по природе добр». А я не стану. Потому что христиане действительно верят, что человек добр по своей природе. Доброта — это наше естественное состояние. Но кроме доброты в нас еще и проросло «семя тли», «цветы зла», и, как ни странно, чтобы оставаться естественным, теперь требуются культурные усилия. Ведь само слово cultura подразумевает заботу о поле, труд агронома, борющегося с сорняками. Доброту надо «культивировать». Злоба — наши «сорные травы». У каждого на поле свои. Не станешь бороться — зарастет, задушит все хорошее. А потому до последнего издыхания — сражение за доброту. Помирать помираешь, а пшеничку сей.

Зерна злобы такие коварные, что поражают даже добро. Собственно, зло и есть порченое добро. Поэтому нам приходится различать добро и доброту. Это не одно и то же.

Добро — это идея.

Доброта — это событие.

В романе Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» один из героев, по фамилии Иконников, находясь в концлагере, произносит удивительно мудрые слова: «Там, где есть насилие, — объяснял Иконников Мостовому, — царит горе и льется кровь. Я видел великие страдания крестьянства, а коллективизация шла во имя добра. Я не верю в добро, я верю в доброту».

Просто подумайте над этими словами:

Человек изловчился так убедительно врать самому себе, что даже идея Добра, возведенная на пьедестал, может неожиданно потребовать кровавых жертвоприношений. И самое грустное, она их всегда дождется.

Гитлер с легкостью отдавал приказы убивать миллионы, будучи бескорыстным служителем идеи Добра для немецкой нации.

Сесиль Родс и его «рыцари Круглого стола» из любви к Англии развязывали войны и с готовностью убивали десятки тысяч, стоявших на пути процветания империи.

Голод в Бенгалии, химическое оружие во Вьетнаме, атомная бомба в Японии и множество других зверств — всё ради торжества Добра и Справедливости.

Как же крепко надо держаться доброты в мире, где даже Добро требует крови!