Опыт нравственности — опыт всечеловеческий. Это поле универсальной духовности. И очень важно, чтобы градус нравственной жизни совпадал с градусом жизни религиозной.

— Зачем нам, христианам, эта универсальная духовность? Ведь это на самом деле и не духовность, а душевность, которую порицали апостолы.

— Даже тонким лингвистам и богословам не всегда понятно, что имеют в виду апостолы, употребляя термины «духовный» и «душевный». Это зависит и от культурно-исторического контекста времени, и от аудитории, и просто от ситуации.

Откуда взялся этот раскол, это странное разделение на духовность религиозную и универсальную? В нас живет память древних предков, которые жили в пространстве единой духовности, когда всякая человеческая активность — в политике, экономике, искусстве, общественной жизни — имела религиозную санкцию. Мир наших предков был простым и понятным, и к этой простоте мы тоже интуитивно стремимся, не только верующие, но и светские люди. Но случилось одно событие, которое навсегда и принципиально разделило единый мир на две области: в небольшом палестинском городке родился Бог, и все стало сложно.

Духовность, о которой говорит Церковь, — дар нетварной благодати, дар Духа Святого, «энергия» не из этого мира. Люди духовные в церковном смысле — это духоносцы, стяжатели «нетварного света». Источник этой духовности по ту сторону сотворенного мира.

— Вот мы и должны заботиться о стяжании Духа, а не о «тварной духовности».

— Если помните, явление Духа Божия в момент крещения Иисуса было в видении голубя, а это древний библейский символ. Первое появление голубя в Писании связано с историей Ноя и его ковчега.

Современники Ноя погрузились в какое-то нечеловеческое нечестие, в скверну греха, о которой даже Библия стесняется говорить. И все живое погибло под толщей воды. Чтобы узнать, не просохла ли земля, Ной выпускает из ковчега голубя:

Это не просто история о находчивости Ноя. Здесь есть и духовный смысл.

Дары духовные даются каждому из нас, но этому Голубю Нетварного Мира негде «присесть» на нашей затопленной страстями душе. Его отпугивает всякая грязь, жестокость, злоба, зависть, невнимательность, небрежность, грубость. Не находит он покоя для ног своих. Поэтому и верующим необходимы усилия в области универсальной духовности. И средства здесь должны быть соответствующие. Вежливость и такт — это результат навыка, духовного упражнения, но их нельзя воспитать чтением акафистов и земными поклонами, эти средства хороши для других целей.

Если кто-то при мне говорит, что он знает, чего хочет Бог, меня охватывает бессознательное желание подальше спрятать острые предметы. Религия — оружие, которое опасно доверять людям нравственно ущербным. Когда на орбите стыкуются два космических корабля, они некоторое время ждут выравнивания атмосфер. Давление в обоих кораблях должно быть одинаковым. Это вопрос безопасности и выживания. Так и в жизни духовной требуется деликатное равновесие между универсальной и религиозной духовностью.

Самое страшное, что можно представить, — это когда религиозное рвение охватывает человека нравственно недоразвитого и ущербного. Так рождается фанатизм, а жестокость и бесчеловечие получают религиозное обоснование. Ничего уродливее люди еще не придумали. А потому верующему человеку нужно быть внимательным к своей духовной жизни вдвое, не позволяя себе бросать надменные взгляды за церковную ограду.