Мы привыкли подчеркивать исповеднический и мученический подвиг первых христиан, но меня не менее восхищает эта почти самоубийственная для того времени решительность, с которой они практически отказывались от религии. Не случайно язычники обвиняли первых христиан в безбожии.

У них не было не только храмов, но даже и потребности их строить, не было клерикальной структуры — трехчастная иерархия появилась столетием позже, — не было никакого Символа веры, священных предметов, календаря и, конечно, годовой структуры праздников, не было даже Священного Писания, ведь первые новозаветные тексты написал тот самый апостол язычников, и лишь к IV веку они собрались в канон. Самое сложное, как мне кажется, это было отсутствие обрядов погребения и поминания усопших, ведь первые христиане не собирались задерживаться в этом мире и ждали возвращения Учителя каждый день.

При этом апостол Павел еще и успевал бороться с «религиозным дурманом». Людей можно понять: не все выдерживали эту символическую неоформленность, ведь так устроен человек — он не может без религии, это его природная особенность, законное желание облекать свой духовный опыт в язык символа, означивать значительное. Бывший фарисей из колена Вениаминова жестко «прижигал» эти поползновения: Ныне же, познав Бога, или, лучше, получив познание от Бога, для чего возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам и хотите еще снова поработить себя им? Наблюдаете дни, месяцы, времена и годы (Гал. 4:9–10).

В те благословенные первохристианские времена возможно было не только существование Церкви без религии, но и мирное сосуществование христианства в двух различных религиозных «редакциях» — иудейской и эллинской. Фактически то была одна вера в двух религиях, и этот факт требует вдумчивого богословского осмысления.

Покойный Гораций мудро заметил: «Гони природу вилами, она вернется все равно». Религия — природная особенность человека, воля к оформленности и организации внутреннего духовного опыта, опыта встречи с Богом. Нормальный человек обычно не отличает религию от веры, ведь здоровый не станет думать, как он дышит и не забыл ли в этот раз выделить желудочный сок. Из наших размышлений о «безрелигиозной» жизни первых христиан не следует делать вывод против религии хотя бы потому, что религия у них все-таки была: Крещение и, самое главное, Евхаристия были сердцевиной жизни христианской общины, впрочем, как и теперь.

Однако такие размышления или, если угодно, духовные упражнения следует позволять себе, потому что жизнь верующего опасна и сложна. Бывают моменты, когда нужно дать честный и точный ответ на вопрос: что главное, а что вторичное, что относится к естественной духовности — тварной и универсальной, — а что есть подлинный залог Царства Небесного? Что я могу упустить без вреда, а что убьет меня как христианина?

Что моя жизнь — Христос или религия?