Один черноризец, по имени Иаков, человек беспокойный и гордый, уговорившись с единонравными себе иноками, оставил обитель преподобного Саввы и, желая быть ему равным, начал в другом месте строить свой монастырь. Святой старец, возвратившись из пустыни, где по обычаю проводил в безмолвии великопостное время, пошел к нему и отечески советовал оставить предприятие и возвратиться в обитель. Но так как Иаков не хотел его слушать, то святой Савва с горестью сказал ему: «Начинания, порожденные дерзостью и высокомерием, всегда были пагубны: блюдись и ты, да не будешь наказан».

Святой Савва ушел в свою лавру, а с Иаковом и его братией случилось подобное тому, что некогда постигло строителей Вавилонской башни. Язык их остался тот же, но смешались мысли: один хотел того, другой иного; сам Иаков беспрестанно переменял свои намерения, и строение монастыря совершенно остановилось.

Что же касается общежительного устава, в таком неустройстве его и ожидать было невозможно. Но этого мало: Иаков при каждом начинании начал робеть и ужасаться сам не зная чего. А за этим постигла его столь лютая болезнь, что он более полугода ничего почти не говорил, и, уже отчаявшись в жизни своей, велел нести себя к преподобному Савве, чтобы при кончине своей испросить у него прощение. Святой старец сделал ему отеческое наставление и именем Господним исцелил от болезни.

Иаков, познав всю важность преступления, уже не возвратился на свое новое место, но остался в гостинице служить странникам. Однако, будучи нерадив, готовил пищи иногда много, иногда мало, и когда однажды осталось от трапезы несколько вареных стручьев, то Иаков бросил их за окно в поток. Преподобный Савва, давно замечая его небрежение, как скоро узнал о том, собрал стручья, перемыл их и, высушив в келье своей на солнце, через некоторое время сварил их. И, позвав к себе на обед Иакова, извинился, что, не умея готовить снеди, не может так угостить его, как бы хотел. Когда же Иаков похвалил пищу и признался, что давно не едал с таким вкусом, тогда Савва сказал: «Поверь же мне, чадо, что это те стручья, которые ты, незадолго пред этим, высыпал в поток; и знай, что тот, кто не умеет устроить в меру горшка какой-нибудь травы, не может устроить монастыря, а кольми паче не может управлять братией! Кто не умеет управлять собственным домом, говорит апостол, тот будет ли пещись о Церкви Божией? (1 Тим. 3, 5)». Этим простым замечанием мудрый старец заставил Иакова устыдиться и в небрежении к своей должности, и в прежнем своем любоначалии.