Когда Константин Великий воевал против Максентия, один из чиновников, которым поручено было образовать или пополнить легионы в Египте, между прочими молодыми людьми записал в военную службу также и двадцатилетнего Пахомия ³¹⁰. Новоизбранные воины, будучи отправлены морем, пристали к одному христианскому городу в Фиваиде, называемому Оксиринх, и поскольку во времена тогдашних императоров, беспрестанно оспаривавших владычество друг у друга, любовь к отечеству иссякла в римлянах (а Пахомий, сверх того, был иноземец), то молодые воины для предупреждения побегов содержались тут под крепкой стражей. Сам Пахомий, имея те же чувствования, имел ту же и участь. Но это послужило к его спасению.

Граждане оксиринхские, едва узнали о прибытии воинов из Египта, начали стекаться толпами, стараясь один пред другим оказать им всевозможную помощь: приносили пищу, белье, деньги. Между этими благодетелями Пахомий увидел подобных себе воинов, только что взятых на службу. Будучи записан в войска против воли, он долго удивлялся, почему обременяющие его узы не есть участь начинающих военную службу граждан оксиринхских, и, к вящему изумлению, услышал, что они, как христиане, почитают за величайшее преступление исполнять по принуждению те обязанности, которые возлагает на них отечество. Имя христиан, о которых Пахомий прежде слышал столь много чудесного, их готовность проливать кровь свою за власть предержащую — все это побудило Пахомия войти в подробные расспросы о жителях оксиринхских, ибо благодать Божия начала приуготовлять его к совершеннейшему познанию истины. Пахомий узнал, что в Оксиринхе еще до Константина Великого, во времена гонений на христианство, все идольские капища были обращены в храмы Христовы, которые составляли первое украшение города. Стены и башни наполнены были живущими в них святыми отшельниками, которые неусыпно молились о благосостоянии отечества и поучали народ вере и добродетели. Не было в нем ни одного еретика, ни одного идолопоклонника. Преступления были столь редки, что наказания знали только по слуху. Готовность служить отечеству, в каком бы звании ни случилась, была столь пламенна, что оксиринхцы крайне удивились, видя молодых воинов, охраняемых, подобно невольникам, и несущих свои обязанности не за совесть, но за единый страх. Начальство имело в городских воротах нарочную стражу, которой поручено было принимать всех пришельцев и сопровождать в общественные гостиницы, где питали их и упокоивали. Граждане, ревнуя странноприимному правительству, спешили один пред другим оказать ту же добродетель и тот день почитали праздником, в который введут какого-либо пришельца в дом свой. Общее братолюбие было столь велико, что весь город казался одним великим семейством. Но при этом множестве святых иноков и святых дев, при непрестанном упражнении в христианских добродетелях город был богат и цветущ, давал лучших воинов отечеству и более прочих вспомоществовал в нуждах государственных. Таковы плоды истинного христианства!

Пахомий возлюбил веру Евангельскую, в сердце его воспламенился страх Божий, душа возрадовалась об имени Христовом. Уединившись от своих товарищей, он простер руки свои к небу и дал нерушимый обет всегда ходить по заповедям Христовым.

С того времени Пахомий соблюдал себя от всех пороков, которым иногда подвергаются военные люди, и храбро и усердно служил на поле брани во всю войну с Максентием. Когда же Константин восторжествовал над этим мятежником и распустил некоторую часть войска, Пахомий возвратился в свое отечество и принял Святое Крещение.