Святой Михаил, великий князь Тверской, по злобным проискам Георгия Даниловича, князя Московского, домогавшегося получить великокняжеский престол, вызван был ханом Узбеком в Орду и отдан под суд за то, будто бы не хочет повиноваться татарской власти и, собирая с подданных дань для хана, намерен бежать с ней в немецкие земли. А что важнее всего, будто бы отравил сестру ханскую, бывшую супругу Георгиеву, которая взята была в плен и там скончалась. Клевету Георгия всех более поддерживал некто Кавгадый, вельможа татарский, которого побуждало к тому мщение ²⁷³.

Сколько великий князь ни старался доказать свою невинность и беспрекословное повиновение победителям, но властолюбие и мстительность взяли верх, и татарские вельможи не только не хотели внимать силе убеждений, но, едва удостоив выслушать оные, наконец, объявили, что князь должен быть казнен. Здесь правосудие хана достойно внимания. Не довольствуясь первым судом, он повелел своим вельможам вторично рассмотреть поступки русского князя. Но Кавгадый, поджигаемый злобой и Георгием, будто бы храня честь прежнего суда и славу государя, уговорил узбека, чтобы Михаил предстал на суд уже в оковах, как виновный ²⁷⁴.

Измена, оскорбление верховной ордынской власти в лице Кавгадыя, смерть сестры ханской, по мнению татар и Георгия, не требовали подтверждения. Хотя невинный клялся Богом и своею совестью, что измена и злоумышление на жизнь княгини никогда и на ум не приходили ему, а оскорбление Кавгадыя было неумышленное, вполне возможное на войне и немедленно поправленное. Но чем более справедливость обнаруживается перед теми, которые опровергают ее, тем более приходят они в озлобление. Вельможи татарские, приведенные в стыд силой оправданий, решительно сказали, что князь по всем законам достоин смерти; Кавгадый доложил о том хану. Властолюбивый Георгий возрадовался адской радостью.

На другой день после этого хан со всей ордой пошел на звериную ловлю к реке Терек ²⁷⁵, и этот знаменитый невольник, имея оковы на руках и ногах и цепь на шее, должен был идти за ханом. Двадцать пять дней находился он в этом мучительном путешествии, после чего надменный и грубый Кавгадый представил его на позор народа, иностранцев и данников и, обругав поноснейшим образом, по обычаю татарскому приказал перед смертию облегчить ему участь: ему позволено было видеться с сыном, который находился тут же, с духовником и с верными служителями. Все это время князь-мученик употребил на приготовление себя к смерти: читал Божественные книги, непрестанно молился, еженедельно приобщался Святых Таин и рассуждал с духовным отцом о вечности.

Между тем узбек находился с ордой близ Дербента, у так называемой «Темировой богатырской могилы». Здесь должна была решиться участь Михаила. В один день, когда великий князь преподавал сыну своему наставления в христианских и царственных добродетелях, вдруг вбегает в его комнату молодой служитель, бледность и трепет которого довольно и без слов показывали, какую весть принес он. Немедленно явились убийцы, разогнали всех служителей, насильно вывели рыдающего Константина (имя сына Михаила) и, по варварскому обычаю, прилагая мучения к смерти, начали бить его. Потом, взявши за цепь, которая была у него на шее, повесили его на стену, но стена, не сдержав тяжести, обрушилась; великий страдалец упал, но, еще сохраняя немного силы, вскочил на ноги. Варвары, вторично ударив его о землю, начали тиранить — и это продолжалось до тех пор, пока некто, по имени Романец, вероятно слуга Георгиев, не пронзил его ножом в бок и, поворачивая нож в ране, прекратил мучение и жизнь святого Михаила. Тогда убийцы, разграбив его имущество, пошли на торжище, где Кавгадый и Георгий, сидя на конях, ожидали, увы, столь приятного для них известия.

Лютейший кровожадного тигра родственник едет с Кавгадыем и равнодушно смотрит на тело убиенного князя, поверженное на землю, нагое, облитое кровью, между тем как это зрелище и в самом суровом сердце татарина произвело некоторую чувствительность: видимо, преступление потрясло его душу! Объятый ужасом, с яростью воззрел он на Георгия и закричал: «Как можешь ты с таким хладнокровием смотреть на обнаженное тело твоего брата? Или еще не насытился его кровью?» Преступник затрепетал; из такого сурового вопроса он ясно почувствовал, чего должно ожидать ему от злобного татарина, и, не ответствуя, велел покрыть труп мученика. Потом, показывая притворную печаль, испросил его у татар, чтобы отвезти для погребения на Русь. Так пострадал и скончался великий князь Михаил.

Христиане! Оплачьте смертоносные следствия властолюбия и берегитесь, чтобы этот идол даже издали не дохнул на сердца ваши: это неисцельная зараза! Сколько история ни представляет примеров оного, везде следы его облиты кровью ближних.