В одном монастыре с древних лет наблюдаем был следующий благочестивый и достохвальный обычай: ежегодно в Великий четверг приходили туда из всех окрестных мест убогие, вдовицы и сироты и брали из общего имущества иноков по установленной мере пшеницы, по нескольку вина и меда и по пяти медниц, чтобы Светлое Христово Воскресение могли провести без нужды и в радости. Однажды случился неурожай, и цена на хлеб возвысилась чрезвычайно. Братия, хотя съестных припасов имели довольно, но думая, что подаяния щедролюбцев на то время для них прекратятся, предложили настоятелю, чтобы в этот год нарушить благочестивое обыкновение и в Великий четверг не давать бедным пшеницы. Долго добродетельный настоятель не соглашался на просьбу братии. «Грех — нарушать уставы, данные нам святым основателем обители, — говорил он, — грех — не надеяться, что Господь пропитает нас». Но поскольку братия решительно сказали, что не хотят сами быть голодными для того, чтобы кормить других, то он с душевным прискорбием отвечал им: «Творите, якоже хощете», — и бедные, которые шли в обитель с надеждой, возвратились оттуда с отчаянием.

Но Небесный Отец убогих видимым или невидимым образом не минует наказать немилосердных людей. В Великую субботу монастырский ключарь пошел в житницу, чтобы на Пасху выдать для хлебов чистой муки; но едва отворил двери, как почувствовал дурной запах: вся пшеница так сгнила, что должно было бросить ее в реку. Братия удивлялись, жалели и не знали, что делать. А благочестивый настоятель, спокойно посмотрев на испортившийся хлеб, сказал им: «Кто преступает заповеди святого отца, основателя обители, не надеется на Промысл Божий и не милосердствует о бедных, тот непременно должен быть наказан за преслушание. Вы пожалели пятисот мер — и погубили пять тысяч. Вперед знайте, на Бога ли уповать должно или на свои житницы».

К несчастию, и мы начали забывать благочестивое обыкновение наших предков — кормить, по крайней мере, несколько раз в году не имеющих насущного хлеба! Не оттого ли у нас и бедные умножаются беспрестанно?