Святые мученики Мануил, Савел и Исмаил ²¹⁴, родные братья, были персияне, тайно в христианском благочестии воспитанные. Занимая важные государственные места в отечестве, они отправлены были государем своим к греко-римскому императору Юлиану Отступнику для утверждения мира между обеими державами. Посланники сначала приняты были с честию, но презревший святую веру вскоре презрел и святость прав народных, что происходило следующим образом.

Наступил языческий праздник в честь Аполлона. Юлиан, как усердный поклонник идолов и желая притом показать чужестранцам пышность двора своего, захотел отправить этот праздник как можно великолепнее и приказал царедворцам, чиновникам и народу быть в Вифинии. Там воскурились жертвы, загремела музыка, начались пиршества и показались все мерзости, какими только когда-нибудь отличались язычники. Рабы Христовы — Мануил, Савел и Исмаил, хотя находились также в Вифинии по обязанности всюду быть с императором, однако не хотели и смотреть на богопротивное празднество, но в уединении оплакивали заблуждение народа, а наипаче государя, рожденного в христианской вере. Когда Юлиан приказал спросить у них: «Почему не принимают участия в молениях и удовольствиях государя?» — святые братья отвечали кротко, что они, как христиане, не могут воздавать чести идолам. Греческий чиновник намекнул им, что за такую грубость неминуемо подвергнутся они гневу императорскому. Тогда посланники, уважая свой сан, сказали: «Мы имеем необходимость быть у его величества только тогда, когда дело идет о взаимной пользе наших государств. Доложите вашему государю, что и мы здесь — наместники великого государя». Услышав это, Юлиан воспылал гневом и повелел взять благочестивых персиян под стражу. Видно, богоотступник давно искал случая оскорбить Персию и вызвать против себя государя, который искал мира. Иначе нельзя объяснить в царе, отличавшемся образованием, этот поступок, на который редко отваживаются и варварские правители.

На следующий день Юлиан потребовал их к себе и начал укорять в зловерии (так богоотступник называл правоверие). «Возможно ли вам, — говорил он, — заступать при мне место вашего государя, когда не наблюдаете веры его? Возможно ли стараться о пользе отечества, когда презираете богов отечественных? Будьте единодушны с нами в вере, тогда будем единодушны и в договорах о пользе государств». — «Государь! — отвечали святые юноши. — Обязанности посланников известны тебе и нам; мы имеем наставление от своего двора, о чем с тобою договариваться: безопасность границ, дружественное сношение и торговля — вот предметы, для которых наш государь отправил к тебе посольство. Препираться о вере, которой должно держаться, не есть наша обязанность. Что же касается до нашей верности государю и усердия к отечеству, узнаешь тогда, когда будешь рассуждать о выгодах Рима и Персии». Защищая свой сан, особливо ревнуя по христианскому благочестию, они употребили несколько выражений, неприятных для богоотступника, и этим так раздражили его, что Юлиан воспылал гневом. «Я угожу приятнейшим образом царю вашему, — сказал он, — если предам пыткам и казни предателей его веры и оскорбителей моего союзника» — и повелел истощить на святых братьях все мучения, а потом отсечь им головы. Так пострадали и умерли за Христа Спасителя святые мученики Мануил, Савел и Исмаил. Но тиран, поправший все права Божественные и человеческие, не был доволен оскорблением Персии в лице ее посланников: он собрал силы почти всех известных тогда народов и пошел мстить, не зная за что, той державе, которая имела полное право отмстить ему жесточайшим образом.

Всякому известно, какой конец имело это предприятие богоотступника, запечатленное кровию святых мучеников: Юлиан погиб.