Регион Хадрамаут. Горы, неконтролируемая территория. Несколько дней спустя
Как обычно и бывает, как это и предполагал сэр Роберт — натолкнувшись на серьезное сопротивление, потеряв своих людей и поняв, что достичь поставленных целей будет не так то просто — племенные вожди остановились и начали торг. Снова — что никого не удивило и не возмутило. Бессмысленно было — называть это предательством: здесь очень ценили свою кровь. Англичане и войска Абу — показали свою силу, и пришло время новых встреч и нового торга. Все договоренности с Касимом аль-Хабейли были забыты, и в этом была какая-то сермяжная правда. В конце концов — все это было оплачено очень большой кровью…
Через четыре дня после сражения — в Шук Абдалле удалось выйти на контактера, который имел выходы на племена юга. Это был купец, осторожный, торгующий контрабандой и знающий, когда надо остановиться. Произошедшая бойня — а до того таких боен тут не было, даже свержение старой династии и интронизация новой прошла без большой крови — испугала купцов и всех деловых людей княжества. Потому что когда льется такая кровь — под шумок грабят, а то и сводят счеты. А с купцами и деловыми — свести счеты хотели очень и очень многие…
Так что купец — взял деньги, которые ему предложили англичане и пообещал сделать все возможное для организации встречи. Сэр Роберт — оценил слова купца как серьезные: все знают, что снабжение племен зависит от купцов, они и скупают то, что у племен есть, устанавливая цены, и продают то, что племенам нужно. Поссориться с купцами, пойти против их мнения — не могло ни одно племя, каким бы крупным оно не было…
Удочка была заброшена. Оставалось ждать поклева.
С очередным самолетом — прибыли еще четыре бойца САС (сэр Роберт просил двадцать человек, хотя бы из парашютистов, морской пехоты или Гвардейской бригады), некоторое пополнение в оружии и припасах, а так же строгий приказ ничего не предпринимать. Сэр Роберт и не мог: его запасы боеприпасов составляли треть от минимально необходимых. Хорошо, что противная сторона так же пребывала в весьма и весьма разгромленном состоянии.
В этот же день — на сэра Роберта было совершено покушение.
Оно было совершено в лучших традициях троцкистов — два стрелка, пистолеты и гранаты. Одним из стрелков была женщина… но рядом были бойцы САС и СБС. Ни один из стрелков — не успел бросить гранату, они были мгновенно расстреляны. Сэра Роберта поразила молодость девушки, которая умышляла на него — лет пятнадцать — шестнадцать. Но кто-то дал ей Смит-Вессон тридцать восьмого калибра и осколочную гранату.
Было очевидно, что Идарат продолжает действовать, и по-прежнему представляет серьезную опасность. Другого — ожидать было глупо: Идарат подрывная организация сетевого типа, рассчитанная на длительную работу.
Деваться было некуда. Сэр Роберт продолжал работу, даже несмотря на то, что ему грозила серьезная опасность, опасность похуже, чем от исламистов.
Еще через несколько дней — прибыли представители племенной федерации Мунассир. Они были согласны на встречу на нейтральной территории, примерно в двадцати морских милях от столицы княжества. Сэр Роберт — согласился на встречу. И, взяв с собой небольшой, состоящий только из британцев отряд — он отправился в путь вместе с посланцами, которые вызвались быть рафиками и провести англичан по враждебной им земле. Пока они рядом — с англичан не упадет ни один волос, потому что таково было решение Племенного совета…
* * *
Дорога — заняла два дня.
Проводники — в первой половине дня второго привели их в красивое место в горах, словно самой природой предназначенное для таких дел. В этом месте — видимо, когда-то очень давно сошло что-то вроде селя, или обвал, большой обвал — и он сошел, оставив что-то вроде природного амфитеатра, в котором каменные валуны — запросто могли служить креслами. Холодно… подстелил свернутую вдвое баранью шкуру и сиди. А с обеих сторон — были невысокие каменные стенки и что-то вроде ограды из кустарника. Кустарник был низкорослый — но цепкий, он цвел какими-то желтыми, мелкими цветами. Что-то похожее на акацию — но не акация. Может быть — горная акация…
Люди уже собрались. Их было достаточно много: кто-то молодой, кто-то постарше, кто-то и вовсе — почтенный, седой старец, что большая редкость в горах. Все с оружием — это здесь символ независимости, с накидками из верблюжьей шерсти или овечьих шкур — многие шли к этому месту не один день, а по ночам в горах холодно, иногда от перепада температур даже камни взрываются. Они сходились небольшими группками, приветствовали друг друга, обменивались новостями — в горах только так ими и можно обменяться. Привязанные к кустарнику, блеяли несколько барашков: в конце собрания их зарежут, чтобы накормить гостей.
Сэр Роберт был в сопровождении только одного человека — огромного и сильного как медведь Ирландца Фергюсона — он не носил открыто оружие, но имел при себе большой мешок на лямках и мрачно смотрел на собравшихся. У шейхов охрана тоже была — но небольшая и вся она — сгрудилась вверху у пещер. Выше этого места — были пещеры…
Кто-то уже занимал места, чтобы слушать того, кто выступит. Кто-то — ее оживленно разговаривал друг с другом. Сэр Роберт рассматривал собравшихся, пытаясь понять, знает ли он кого-то и что ему ожидать…
Святой Господь…
Сэр Роберт вдруг узнал одного из людей… одного из тех, кто сидел на камне природного амфитеатра… это же был тот самый человек, с которым он встречался в мечети в Шук-Абдалле. Военный амир ваххабитов! Шейх Муслим! Тогда он дал наводку на идаратовцев — из-за которых сам сэр Роберт едва не погиб и его люди едва не погибли.
Тот человек, который возглавлял ячейку Таухид и Джихад в Шук Абдалле! И тот, который пытался его убить.
И шейх тоже посмотрел на него. По глазам было понятно — узнал…
Первым делом — сэр Роберт машинально проверил наличие пистолета. Он был на месте, заряжен, взведен. Вторым — он подал условный сигнал «опасность» и «один ко мне».
Лайам — оказался рядом.
— Справа от валуна. Борода и очки.
— С винтовкой?
— Да, он
У шейха — была десантная автоматическая винтовка германского образца, с магазином, вставляемым сбоку. Видимо, контрабандная.
— Этот сукин сын экстремист. И благодаря нему мы вляпались в дерьмо. Будь наготове.
— Понял, босс…
* * *
Потребовалось еще четверть часа для того, чтобы шейхи племен и главы кланов обсудили то, что им требовалось обсудить и уселись по своим местам. Вперед… точнее, так получалось, что вниз, ибо место выступающего было внизу, ниже всех присутствующих — выступил шейх Хаджи Усман, нетипично высокий для горца, красивый мужчина лет пятидесяти. Он совершил хадж в Мекку, что по тем временам был очень не простым занятием и имел девятнадцать жен и наложниц.
— Хвала Аллаху, милостивому и милосердному, Господу миров, что привел нас сюда, и да вложит он в наши головы достаточно мудрости, дабы решить то, что требует решения, и сделать это во благо нашего народа.
— Омен… — все синхронно совершили вуду, проведя ладонями по щекам.
— Все мы знаем, что произошло не более чем несколько дней тому назад, и скорбь за погибших наполняет мое сердце непередаваемой болью. Однако кроме погибших есть еще и живые, и мы должны решить, как нам жить дальше в полном соответствии с законами шариата и нуждами нашего народа. Каждый из вас должен принять такое решение, и все мы должны принять такое решение, которое будет в пользу всем, а не только кому то из нас. Наши деды и прадеды — объединились, чтобы отстаивать наши земли и наши неотъемлемые права, и мы не вправе подвергать сомнению их решение. Все вы знаете, что вервь, отпавшая от дерева — несомненно, засохнет. Кто-нибудь сомневается в этом?
— Нет… нет… — пронеслось по рядам…
— Человек, который пришел сегодня к нам, есть человек, убивший многих из тех, в ком течет наша кровь. Однако этот человек победил их в бою, а теперь — хочет сказать нам о том, что хочет он и тот, кому он подчиняется. Наш долг выслушать все, что он хочет сказать, и даже если он хочет сказать нам о новой войне — отпустить его с миром и проводить до границ нашей территории. Ибо он отдался в наши руки и тем самым заключил с нами договор — а Аллах не ведает тех, кто преступает клятвы и нарушает договоры. Даже договор, заключенный с неверными — все равно должен быть исполнен если и неверные исполняют его.
Сэр Роберт смотрел на выступающего, и с болью думал, что будет с этим народом через десять лет. Через двадцать? Далеко не все мусульмане были преступниками и действовали со злом. Встречались среди них и такие как этот хаджи. Вот только получилось как то так, что они когда-то что-то сделали не так и стали отставать… отставать от всего остального мира. И сейчас эти горы — не просто за тысячи миль морем от Лондона, они — все равно, что в другом измерении, другом веке. Но так долго продолжаться не может, и посланцы нового века уже здесь. И это — не он сам, британский разведчик и можно сказать, что миссионер, и даже не вон этот вон урод с германской автоматической винтовкой. Это та девочка, которая несколько дней назад пыталась застрелить его. Вот это — веяние новой эпохи, паровым катком наступающей на горы. Ни веры, ни чести, ни совести. И даже трудоемкий и опасный хадж совершать не надо — чтобы причаститься крови, надо прочитать пару книг. Несколько лозунгов, затверженных наизусть, оловянные глаза, пистолет и граната. Четкое понимание того, что цель оправдывает средство и ненависть — очень много ненависти. Вот это и есть — будущее этих гор. Если только таким как он — вопреки усилиям Лондона — не удастся это изменить…
— Но поскольку для принятия верного и мудрого решения нельзя выслушивать только одного человека, к нам пришел еще один человек, известный своей богомольностью. Мы выслушаем его после того, как выступит победитель наших детей. И примем решение, страшась только Аллаха Всевышнего и никого более…
— Омен… — снова синхронно сказали собравшиеся
Сэр Роберт встал, перед тем как идти — повернулся, посмотрел на того, кто выступит после него. Шейх Муслим улыбался — но в глазах его желтым огнем горела ненависть.
Вот это — и есть шанс. Посмотрим, как ты сможешь его использовать. Как говорил их преподаватель по риторике — приказ поднимает армии, а слово — поднимает народы…
Сэр Роберт спустился по каменистой земле и обратился лицом к собравшимся.
— Люди племен, я приветствую вас от имени моего Короля Георга, рыцаря и защитника рыцарства, Короля Англии. Шотландии, Ирландии и иных принадлежащих ему территорий. Я приветствую вас и от имени всей семьи народов Британского Содружества, из которого вы были вырваны силой и сейчас — скитаетесь во тьме, терпя многие бедствия…
Да, я победил вас в бою, но клянусь Аллахом, я не хотел этого боя. Вы пошли войной на город, который мне был вверен в защиту и я отстоял его, убив многих из ваших сыновей — но сейчас я буду говорить о мире и предлагать вам мир. Ибо только мир — способен изменить вашу жизнь и привести вас к стабильному и благополучному существованию.
Что вы приобрели с тех пор, как английские корабли ушли из Адена? Много ли русские дали вам? Русским не до вас, их империя больше, чем они в состоянии освоить и скоро их ждет крах. Вы же, будучи выведенными из стен Британского содружества — оказались легкой добычей для политических и других авантюристов, негодяев и преступников, не ведающих страха ни перед Аллахом ни перед силой оружия Британской Империи. Эти негодяи — обещали вам золотые горы и бросили вас в бой — но что вы получили в итоге? Ваши сыновья убиты и многие из вас — даже не имеют возможности достойно их похоронить. Но этого ли мы хотим? Этого ли хочет мой король? Нет, не этого. Он хочет, чтобы ваши народы, как бы малы они ни были — заняли достойное место в нашей большой семье — и клянусь Аллахом, там никому не будет тесно.
— Разве ты правоверный? — выкрикнул кто-то
— Правоверный? — переспросил сэр Роберт — о нет, я не правоверный, хотя и уважаю Коран и вашего Пророка. Но в нашей семье — найдется место всем, и никто не будет угнетать вас от того, что вы верите в Аллаха и его Пророка Мухаммеда, а скажем не в Ису.
Присоединиться к нам просто. Принесите клятву верности моему Королю и прекратите злоумышлять против порядка и давать приют в горах бандитам и злоумышляющим. Вам оставят ваших старейшин и ваше оружие и даже добавят, сделав вас горной милицией. В Шук Абдаллу — будет назначен опытный агент и не менее опытные советники, и они будут следить от имени моего Короля, чтобы с вами не обходились несправедливо. Ежели обойдутся — на все будет королевский суд, и он будет скорым и коротким. И кто бы не нарушил закон — он будет наказан.
Если же вы будете, как и раньше разделять людей на правоверных и неверных, если вы будете жить без закона — вам никогда не удастся унять распри, которые бушуют в ваших горах вот уж много десятков лет. И вы будете жить в нищете, голоде и болезнях, в то время как поезд цивилизации будет уходить все дальше и дальше. Разве Аллах хотел такой судьбы для мусульман? Посмотрите на своих детей и скажите — разве же Аллах хотел такого для них? Ответьте мне!
По рядам пронесся щум.
— … Да я победитель. Я доказал свою силу — но пришло время для согласия и доброй воли. Я протягиваю вам руку — и надеюсь, что вы протянете мне свою в ответ!
В рядах шумели. Сэр Роберт поднялся на свободное место и сел. Шейх Муслим встал — но он не пошел вниз, он заговорил со своего места, с высоты…
— Свидетельствую, что нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед Пророк Его! Пусть Аллах Всевышний будет свидетелем моим словам — громким, чуть гнусавым голосом начал шейх — и если я скажу то, что соответствует шариату, то это от Аллаха, а если же я отклонюсь от шариата, то все эти ошибки мои. Сказано — крепко держитесь за вервь вашей религии и не распадайтесь — и это верно. И так же сказано — тот, кто ведет себя недостойно, тот кяфир и тот, кто заводит друзей среди кяфиров, тот тоже кяфир. Сейчас мы выслушали гнусную проповедь кяфира, и тот, кто поверил хоть одному его слову — тот уже ступил на дорогу, ведущую к куфару и, в конце концов — в адское пламя.
Сэр Роберт сжал кулаки, но сдержался.
— Только что кяфир похвалялся перед нами, что победил вас, и убил ваших детей. Но вдумайтесь, как такое стало возможно? Ведь англизов было совсем мало, и ваши шпионы показали вам верный путь. Но все равно — вы проиграли битву и понесли тяжкие потери. Разве кому то из вас непонятно, что такое могло произойти лишь по воле Аллаха Всевышнего? Аллах разгневался на вас за то, что вы вняли проповедям кяфиров и приютили в своих домах кяфиров и участвовали в делах кяфиров и пошли на войну не за Аллаха Всевышнего — а за куфарские интересы и золото. И тем, из ваших детей, кто пал за интересы кяфиров — не видать рая. Но разве кто-то из вас не знает, какова доля шахида? Если бы ваши дети пошли на войну за Аллаха Всевышнего, на войну, которую мы, правоверные, называем джихадом — то все они были бы сейчас в верхних пределах рая и получали там вознаграждение большее, чем кто-либо из нас получит на земле или на небесах, кроме тех, что и сам выйдет на пути Аллаха. Настало вам время вспомнить ваше религию и вспомнить, что там написано: каждый, кто умер не испытав намерения выйти на джихад — тот умер с одним из проявлений лицемерия. Ибо ислам — это, прежде всего джихад на пути Аллаха! Каждый мусульманин — будь он беден или богат — обязан сражаться на пути Аллаха, своим мечом и своим имуществом и Аллах — дарует вам победу над кяфирами, будь у них сколько угодно силы! Только Аллах решает — кому дать победу в битве!
— Что ты знаешь о битвах! — не выдержал сэр Роберт — сам ты, в скольких из них участвовал!? Ты грабишь людей и говоришь, что это джихад! Ты преступник!
— Ты шайтан! — вызверился на англичанина шейх — ты своими словами отрываешь мусульман от истинного пути и гонишь их в ад! Смерть тебе!
На противоположном склоне, на расстоянии около девятисот — девятисот пятидесяти ярдов в районе пещер — мелькнул мимолетный солнечный зайчик. Видимо, кусок горного кварца, на который случайно упал солнечный луч…
— Снайпер на час! — заорал Фергюсон, бросаясь к сэру Роберту и сшибая его с места. Места здесь были как на футбольном стадионе, только еще хуже. Фергюсон врезался в сэра Роберта всем телом, сэр Роберт как раз вставал на ноги, выхватывая Маузер. На ногах — он не устоял, и они вдвоем покатились по склону. Сидевшего рядом с сэром Робертом человека — религиозного авторитета одного из племен, совершившего хадж в Мекку и пользующегося большим уважением — словно ударил разъяренный бык. Его сбросило справа с того камня, на котором он сидел, а его рука, оторванная пулей калибра 12,7 миллиметров — полетела влево, ударил одного из горцев по лицу и упав ему на колени: тот вскочил, крича от ужаса. Красная дымка — повисла на том месте, где только что сидел уважаемый хаджи, рассеиваясь с каждой долей секунды.
— Неверные! — дико взревел кто-то.
— Англичане предали вас! — дико заорал шейх Муслим — убейте англичан!
У каждого из племенных вождей и их ближайших родственников, взятых ими на племенной совет — было оружие, в основном пехотные винтовки с ручным затвором — но хватало и автоматического оружия. Все они повскакивали, хватая оружие, но пока не знали, куда и в кого стрелять. Не приходилось сомневаться, впрочем — найдутся те, которых подскажут…
Сэр Роберт и Лайам Фергюсон — в обнимку скатились вниз, каким — то чудом удержавшись на тропе и не скатившись в пятисотфутовую пропасть. Лайам, командир патруля САС — сориентировался мгновенно, и, извернувшись и вскочив, потащил сэра Роберта за валун, видневшийся впереди и чуть выше по тропе. Валун был достаточно большим, чтобы укрыть их обоих. Грохнули винтовочные выстрелы, но пока не в них — кто-то пытался стрелять по соседнему склону, не понимая, что их винтовки Маузера — ничто по сравнению со снайперской винтовкой калибра.50, которая и была против них применена.
— Аллаху Акбар! — истошно заорали вверху
Громадный, похожий на медведя ирландец — таща сэра Роберта за шиворот, затащил его за валун и бросил. В это же время — по валуну с визгом ударили первые пули.
— Ублюдки…
— Твою же мать… — задыхаясь, хватая воздух ртом как утопленник, вымолвил сэр Роберт — это… предатель.
— Смерть англичанам! — можно было явственно различить голос шейха Муслима — убейте неверных! Они оскорбили вас! Они оскорбили ваше гостеприимство! Они оскорбили ислам!
Сэр Роберт схватил Фергюсона за рукав как клещами.
— Ферги, этот ублюдок — не просто так тут оказался.
— Сэр, на вашем месте я бы не об этом сейчас думал…
Фергюсон — расстегнул сумку, которую носил на боку и достал из нее пистолет — пулемет Маузер. Осторожно выглянув из-за скалы, он увидел, как по тропинке — вверх поднимаются бегом два моджахеда из отрядов непримиримых, он опознал их по черным бородам и черным чалмам. У одного из них был русский автомат Симонова, у другого — чешский машинкарабинер, и откуда они их взяли, думать было некогда…
Боевики — увидели его одновременно с тем, как он увидел их. Оружие у них было лучше, к тому же два ствола против одного, но это уравновешивалось тем, что они бежали по узкой тропе один перед другим, а также великолепной стрелковой подготовкой бойца 22САС. Фергюсон и боевик начали стрелять одновременно — но пули из русского автомата ушли правее и выше, а пули британца попали точно в цель. Ферги видел, как пули рванули белую ткань на груди, как вырвали кусок мяса из плеча — и боевик опрокинулся назад, сшибая и своего сородича, и пропадая из поля зрения.
— Убейте неверных! — надрывался шейх вверху. — Они оскорбили вас! Они оскорбили ваше гостеприимство! Они оскорбили ислам! Каждый их вздох на этой земле есть оскорбление Аллаха Всевышнего и его Пророка!
— Сукин сын! — Ферги высунулся, дал длинную очередь вверх, расстреляв остаток «короткого» магазина и убрался от ответного огня прежде, чем град пуль из как минимум десятка стволов обрушился на то место, где были они. Винтовочные пули били в иссохшуюся каменную землю, вышибая каменное крошево, летевшее во все стороны и больно секшее по спрятавшимся за валуном людям.
— Аллах Акбар!
Потом раздались крики, уже на языке горцев:
— Убейте англичан!
— Сукин сын, заткнуть бы… Надо уходить отсюда, сэр…
— Этот ублюдок — предатель! — заорал сэр Роберт.
— Вашу мать, они нас прикончат! — не испытывая ни малейшего пиетета к дворянскому и воинскому званию скводон-лидера, сэра Роберта Брюса заорал ирландец.
— У них нет гранат! — проорал в ответ сэр Роберт
Словно отвечая на это — сверху сухо закашлялся автомат. Германский машингевер, немало живший в Африке сэр Роберт сразу опознал его. Проблем у англичан было еще больше, чем казалось на первый взгляд.
— Вот сволочи…
Фергюсон — достал из поясной сумки длинный, сорокаместный магазин и примкнул его к своему автомату. Оттуда же — он достал ракетницу флотского образца и положил на камни рядом с собой. Последней — он достал садовую дымовую шашку. При активации она давала плотный и столь мерзкий дым, что местные его просто не переносили.
— Надо сваливать, сэр. Сейчас мы пустим дым. Как только я начну стрелять, бегите по тропе до поворота, ясно?! Бегите, не останавливаясь!
Ирландец высунул вооруженную руку из-за камня и сделал несколько выстрелов, чтобы отбить у аборигенов желание идти в атаку
Сэр Роберт проверил свой Маузер.
— Окей. Я дойду до конца тропы, потом обернусь и буду прикрывать тебя.
Ирландец безмятежно, как будто он не сидел на горном склоне, в самой заднице этого мира, и как будто его не обстреливали до полтинника местных племенных боевиков, и как будто эти проклятые горы не кишели разъяренным племенным ополчением и напичканными пропагандой отрядами Идарата, которые будут точно не на их стороне. Граница была совсем рядом — но дойти до нее шансов почти не было.
— Я пущу ракету. МакКормак прикроет меня из пулемета. Уносите ноги и смотрите не упадите в пропасть, сэр!
— Черт меня возьми, ставь дым и не спорь с офицером! — вызверился сэр Роберт — давай, ублюдок! Делай!
В глазах ирландца промелькнуло уважение. Он выдернул чеку из шашки и отбросил ее на тропку. Шашка утвердилась на каменистой земле, запыхала плотным, изжелта-белым дымом, который понесло по тропе. К их счастью — ветер здесь был параллельно ущелью и клубы дыма как раз накрывали тропу. Ферги взял свой пистолет-пулемет за переднюю рукоятку, чтобы точнее вести огонь.
— Удачи, сэр.
— Удачи, Ферги — сказал сэр Роберт
— Пошел!!!
* * *
Когда командир их патруля пошел прикрывать сэра Роберта — остальные трое залегли на противоположном склоне ущелья и замаскировались. Несмотря на то, что по местным законам совет племени неприкосновенен, и те, кто придут на него, тоже неприкосновенны, вне зависимости от того, правоверные они или неверные — британцы местным не слишком доверяли. И к тому у них были серьезные основания…
МакКормак расположился на самой гряде, установив пулемет: он предпочитал MG-42, один из лучших, если не лучший пулемет мира, с которым германские парашютисты вчетвером отражали натиск орд дикарей в Африке. Дон, радист патруля расположился рядом с бесшумным СТЭНом и рацией: если начнется пальба, он сможет исполнять обязанности второго номера пулеметного расчета и подавать в пулемет ленту. MG42 имел чудовищную скорострельность, тысяча двести в минуту и благодаря своей конструкции бил точно в цель: опытный пулеметчик короткой очередью попадал в галлонную бутылку с восьмисот ярдов. Если начнутся проблемы — пулемет позволит бойцам САС оторваться даже от крупной группы преследователей.
Спайки, сержант-майор британской армии, который служил тут уже не первый год — неодобрительно посмотрел на коллег и пошел искать себе другое место. Его он нашел не у валунов, в изобилии разбросанных по горному склону — а в небольшой промоине, на которой можно было расстелить камуфляжную сеть. За несколько лет горной войны — Спайки зарекся пользоваться валунами как укрытием, потому что у противника первым делом глаз зацепляется именно за валун, да и командиру проще назвать точку прицеливания, ориентируясь на валун, а не пытаться объяснить солдатам, где на голом, без ориентиров склоне находится противник. На свернутом в скатку мягком чехле — он разместил свою заказную снайперскую винтовку, рядом на всякий случай положил хаудах. Затем — подобрал подходящий камушек, очистил от грязи шершавыми пальцами и положил в рот. Если так сделать — вот рту будет выделяться слюна, горло не пересохнет, и ты будешь чувствовать себя лучше и потребуется меньше воды, чтобы выжить. Науку выживания в горах — он знал в точности.
За сборищем — он не следил, нечего тут следить. Все одно и то же. У МакКормака был бинокль, вот пусть он и следит. Если долго смотреть в бинокль или в прицел — заболят глаза. А он — должен быть готов, если что.
Первым был выстрел. В горах, в ущельях — звук распространялся очень прихотливо, иногда можно было услышать тихий разговор за несколько миль, а иногда — из-за ветра приходилось кричать собеседнику, даже если вас разделяло несколько футов. Но этот зловещий звук… сильный, глухой хлопок, вовсе не похожий на хлесткий как удар кнута звук обычной снайперской винтовки — он опознал безошибочно. Винчестер образца 1945 года, противотанковое ружье Дегтярева переделанное под.50 русский или одна из чешских тяжелых винтовок. В любом случае — эти винтовки пробивали на милю и спасения от них не было никакого, даже за дувалом или переносным бронещитком. Пуля такого калибра могла разорвать человека пополам.
Он замер, боясь даже дышать, и лихорадочно думая, когда пришел тот снайпер, и видел ли он, как он, Спайки, занимал свою позицию. Если видел — то ему конец: ни один профессиональный снайпер не оставит в живых своего коллегу в пределах дальности выстрела, тем более если он имеет преимущество. Увидел — убей. Иначе убьют тебя. А винтовка полудюймового калибра — живых не оставляет.
На противоположном склоне — вспыхнула пальба, пули летели в его сторону, но судя по звуку — ложились вдалеке. Очередей не было, били из затворных пехотных винтовок.
— Сэр, что делать?! — заорал МакКормак со всей своей ублюдочной шотландской глотки — мне стрелять?!
У них был уговор — сигналом к стрельбе на поражение была либо зеленая ракета, либо выстрел Спайки. Если нет ни того ни другого — стрелять запрещалось, даже если там начнется пальба. Как то раз — был инцидент, когда британские советники открыли огонь, подумав, что стреляют в них: на самом деле, молодой отец и вся его семья праздновала рождение первенца, и потом пришлось платить кихит и сильно извиняться. Снайпер — был единственным, который через оптический прицел мог точно определить нужно или нет стрелять, к тому же — должен был сыграть свою роль огромный опыт старшего унтер-офицера британской армии, стершего в этих проклятых горах ноги до ж… и прекрасно знающего, чего от кого ждать. Однако, никто почему то не подумал, что где-то рядом — будет снайпер с винтовкой — полтинником, а еще сейчас и этот козел орет по-английски на все ущелье…
Решив, что снайпер если и есть, то он наверняка слышал крик и сейчас ищет прицелом его источник — Спайки пошевелился, принимая позу для стрельбы и прикладываясь к винтовке. В оптический прицел видно было плохо: прицел давал либо хорошее поле зрения, либо хорошее увеличение, но никогда не давал то и другое разом. Тем не менее — Спайки удалось просканировать сектор и увидеть двоих, скрывающихся за валуном. Задержав на них прицел — он увидел босса и того человека из разведки, которого они должны были охранять. Они были живы и на вид даже не ранены, босс отстреливался из своего короткого автомата. И то хлеб…
Он перевел прицел выше.
— Сэр, что мне делать?!
Вот придурок…
Мак был великолепным пулеметчиком и очень выносливым человеком, переведшимся в полк из Шотландской гвардии. Но проблема была в том, что он до сих пор нуждался в командовании — а 22САС не то место, где можно на это рассчитывать. Попав в переделку, знай, что тебе придется выбираться из дерьма самому.
— Мак! — заорал сержант-майор, не отрываясь от прицела — ты заткнешься или нет сегодня?!
Снайпер — если он все еще был на позиции — точно видел их.
Сверху, у пещеры — была полная ж…, но никто не горел желанием спускаться вниз на тропу, и ракеты как сигнала к бою тоже не было. Загремел автомат, Спайки попытался понять, у кого он в руках, чтобы вырубить наиболее опасного — но не понял. Примерно прикинув в уме поправку, он решил, перед тем, как стрелять — посмотреть, что происходит внизу. Переведя прицел, он увидел, что на тропе уже дым, а босс — палит из-за валуна, что есть сил. Человека из разведки — за валуном не было…
* * *
Держа наперевес свой Маузер — сэр Роберт побежал по тропе. Пули свистели, били куда-то — но это только подстегивало его бежать быстрее. Он знал, что свою пулю не услышишь, что сейчас — ему больше угрожает опасность упасть в пропасть, чем умереть от пули. Тропа узкая, один шаг и все…
Уже у самого поворота — он попал ногой на небольшой камень, нога не найдя опоры проскользнула, объятый смертным ужасом он упал, моля Бога, Аллаха, Иисуса — спасителя и всех богов, какие только есть, чтобы не слететь с тропы, остаться на ней. Тяжело грохнувшись на тропу, он выпустил рукоять Маузера, и если бы не шнур, обмотанный по запястью — он точно бы лишился своего оружия. Через секунду — из-за поворота выскочил какой-то ублюдок, с винтовкой, к которой был примкнут длинный пехотный штык германского образца. Если бы сэр Роберт так и бежал — то, несомненно, сам напоролся бы грудью на этот штык — но сейчас он лежал и ублюдок из племенного ополчения, в длинной черной юбке — не ожидал такого. Пару секунд — ему потребовалось, чтобы осознать ситуацию, сэр Роберт тоже все понял, лихорадочно дернул рукой, чтобы нащупать рукоятку пистолета — но он не успевал. Боевик все понял, улыбнулся, обнажив гнилые, почерневшие от ката зубы и перехватил винтовку, чтобы нанести колющий удар вниз, на добивание. Где-то вдалеке — раскатисто и сухо треснул винтовочный выстрел, пуля ударила боевика, попав ему в бок — лицо его, темное от загара и грязи стало каким-то обиженным, он всхлипнул и начал падать. Штык — толкнул сэра Роберта в спину, но уже без силы. В этот момент, сэру Роберту удалось, наконец, ухватить рукоять Маузера, вытянув руку вперед, он открыл огонь по тропе, из-за угла, сам не видя, куда и в кого, и стрелял, пока не высадил всю обойму. Только потом он — как мешок, столкнул с себя застреленного снайпером ополченца как тяжелый мешок — и тот исчез в ущелье. Через пару секунд — до слуха сэра Роберта донесся глухой хлопок падения тела на камни…
Сэр Роберт поднялся на ноги. Стреляли из снайперской винтовки и из пулемета, частящий звук машингевера нельзя было ни с чем спутать. Перезарядив пистолет, он заглянул за угол, и обнаружил, что ополченцев было трое. Все трое молодые… наверное и восемнадцати нет, но за каждым — уже трупы. Здесь к жизни и смерти относились проще, чем на цивилизованных территориях, потому сэр Роберт не испытал ни грамма сожаления или раскаяния, что застрелил почти что детей. Нет здесь в этих горах детей. И никогда не было.
Автоматического оружия у этих не было — но у одного была автоматическая винтовка Токарева драгунского образца и перевязь с патронами и снаряженными магазинами. Явно снятая с трупа и уже давно — по местной моде деревянный приклад украсили инсталляцией из сапожных гвоздей, а сбоку не прикладе — этими же гвоздями прибила пластинка с каллиграфической надписью по-арабски: Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед Пророк Его. Местные так часто делали, веря, что это принесет им удачу. Автоматическая винтовка — капризная штука, особенно если за ней как следует не ухаживать: но сэру Роберту нужно было настоящее оружие, а вторая винтовка была совсем дрянной дешевой однозарядкой, дрянной даже на вид. Он спихнул ее в пропасть, вместе с телами двоих ополченцев, вернулся с винтовкой к повороту — где и напоролся на Фергюсона. У него было лицо в крови, но это, наверное, от осколков камня… наверное. Так-то он выглядел живым и весьма разъяренным.
— Черт…
Она оба опустили оружие, не сделав рокового выстрела по ошибке.
— Что там?
— Мак всех приголубил из своего аппарата, Спайки добавил. Но надо уходить, сэр, там черти что сейчас начнется…
— Надо вернуться!
— Что?!
— Муслим! Надо убедиться, что он мертв!
— Вы с ума сошли, сэр?! У нас нет времени, надо уносить ноги!
— Да пошел ты!
Сэр Роберт, едва не упав в пропасть, проскочил мимо Фергюсона к повороту тропы и… вынужден был упасть. Несмотря на дым, кто-то словно ждал его — по нему ударил пулемет, причем не с тропы, а с соседнего склона. Полетели камни, он едва успел упасть, пока Ферги, стреляя в ответ, не утащил его обратно за поворот тропы, вытащив за ноги. Сэр Роберт повернулся — и увидел над собой бородатое лицо ирландца.
— А говорят, что мы, католики, форменные психи — укоризненно, без злобы сказал командир патруля — сэр, надо уходить и прямо сейчас…
* * *
Спайки — увидел в прицел, как сэр Роберт лежит, а над ним, со штыком — стоит дикарь. Подумав, что разведчик убит — он пожал спуск, и пуля, сделала свою работу, по крайней мере, отомстив. Дикаря со штыком — отбросило на скальную стенку, потом он упал.
Через секунду — Спайки с облегчением увидел, как разведчик — куда-то стреляет. Переведя прицел дальше, он увидел двоих на тропе, один уже лежал, еще один оседал, цепляясь за скальную стенку… а дальше никого не было. Хоть что-то хорошее…
Справа — застрочил пулемет, звук его был похож на мотоциклетный двигатель с прогоревшим глушителем. Они все еще были живы — тот снайпер, с полтинником так и не выстрелил, хотя не мог не видеть ни его, ни болтливого идиота Мака.
Наверное, ушел…
Спайки прицелился туда, куда бил пулемет… там все смешалось, кто-то стрелял, кто-то уже без жизни валялся на земле, кровь струилась по серым камням, и конца — края этому не было. Решив, что Мак со своим пулеметом и так справится — Спайки перевел прицел дальше и увидел — ниже на тропе — как один ублюдок лежит, видимо готовый, а второй — целится в их сторону из чего-то, напоминающего автоматический карабин.
Спайки выстрелил — и боевик упал, раненный, а потом не удержался на тропе и сорвался вниз, в пропасть…
По камням с визгом ударили пули, снайпер снова перевел прицел, и увидел, как там, где идет стрельба, точнее — чуть выше, в пещере — по противоположному склону, то есть — по ним бьет станковый пулемет. Пламя, рвущееся со ствола — было отчетливо видно в черном зеве пещеры.
Спайки выстрелил дважды, целясь чуть выше огонька — и огонек потух. Из пещеры, никто не выскочил, и немудрено. Некоторые из этих пещер — длиной в несколько миль, со многими входами — выходами, даже местные часто не знали, куда они ведут…
На площадке, где был племенной совет — бойня почти что завершилась. Весь природный амфитеатр — был завален телами, какие-то еще шевелились. Не меньше тридцати убитых и раненых, остальные — видимо скрылись в пещере…
На тропе — было плохо видно из-за дыма. Спайки посмотрел дальше, и увидел, что и Фергюсон, и разведчик — живы, и уже у поворота тропы, который должен был скрыть их от пуль…
Несколько стволов — ударили с ущелья, снизу вверх. Спайки посмотрел — и увидел чалму, мелькнувшую за камнем. Белую, значит — племенные.
— Мак! — заорал он — ты цел?!
— Да, сэр! — раздалось в ответ.
Вот, придурок. Все еще думает, что он в Гвардии.
— Снимайся и уноси ноги! Я прикрою отход!
* * *
Сэр Роберт нашел себе укрытие за валуном, примерно в полумиле от того места, где на них напали. Перевел дыхание, осмотрел винтовку — к ней не было патронов, не было запасного магазина, не было вообще ничего — но пятнадцатиместный кривой магазин был полон, а сильных следов износа механизма видно не было, вхолостую работал он четко. Сэр Роберт снова присоединил магазин, дослал патрон в ствол и осторожно высунулся из-за укрытия в поисках цели.
И цель была. По тропе — спешили восемь человек, вооруженных. Сэр Роберт прицелился, винтовка четко застучала, отдавая в плечо. Идущий первым — не удержался и полетел в пропасть, пропасть — съела его крик. Второй упал прямо на тропе, остальные — легли и открыли ответный огонь.
— Аллаху Акбар!
Вслед за криком — донесся нечленораздельный, страшный вой, напоминающий рев льва, хохот гиены или плач шакала в пустынной ночи. Сэр Роберт знал, что это такое — это и призыв остальным присоединиться к бою и попытка парализовать волю обороняющихся. Так выли в ночи застигнувшие караван бандиты…
Сэр Роберт выстрелил еще дважды, попал или нет — неизвестно. За спиной послышался топот и тяжелое дыхание, он оглянулся — это был Ферги, на ходу он перезаряжал свой автомат.
— Чертовски рад тебя видеть. Что у нас тут?
— Несколько ублюдков на тропе. Двоих я точно свалил. Может еще пару — и столько же осталось. А у тебя что?
— Нас преследует отряд в несколько десятков штыков. Есть племенные, но в основном моджахеды. Черные чалмы. Я думал, эти сукины дети на нашей стороне.
— Я тоже так думал. И Лондон — так думал…
Ферги достал ракетницу. Немецкого образца, однозарядную, с прикладок к которому для смягчения отдачи приделали толстые прокладки каучуковой резины. Зарядил вышибным зарядом, вставил в ствол осколочную гранату, весом около фунта.
— Посторонитесь, сэр…
Сэр Роберт посторонился — и Ферги, высунувшись, выстрелил в моджахедов.
* * *
Спайки перевел прицел дальше и… почувствовал, как на голове встают дыбом волосы, а на спине — выступает холодный пот. Они были далеко… морская миля, не меньше, в прицел их было видно плохо. Но не было никаких сомнений в том, что по ущелью, по направлению к ним продвигается, крупное, в несколько десятков человек бандформирование.
Стараясь не привлекать внимание резкими движениями — Спайки достал из поясной кобуры подзорную трубу, разложил ее и направил в нужном направлении — все-таки шестнадцатикратное увеличение лучше, чем восьмикратное. Так и есть. Пять… шесть… не меньше восьми десятков человек, все вооружены до зубов. И это не племенные боевики, это черные чалмы, салафиты. Непримиримые. Отряды смерти. И хуже того — они ведут в поводу несколько ослов. На одном, идущим первым — Спайки разглядел нечто, напоминающее богемский станковый крупнокалиберный пулемет. На другом — скорее всего трехдюймовый армейский миномет с боезапасом. Несколько джамаатов, вооруженных до зубов — идут им наперерез, а за спиной — разъяренное стрельбой на Совете племенное ополчение и тоже салафиты…
Ублюдки…
Надо тормознуть их. Во что бы то ни стало…
Он прикинул расстояние по дальномерной шкале, которая была в его трубе. Девять десятых мили, не меньше. Предельная дальность…
Надо пропустить их дальше. Пока не подойдут на дальность выстрела. Потом убрать командира. Потом — тех, кто будет за пулеметом и минометом — и с тем и с другим умеет управляться не каждый. Потом делать ноги… пусть стреляют в белый свет как в копеечку.
Остальные пусть уходят. Он позволит им оторваться от преследования, а дальше — как рассудит Аллах. Он будет уходить один… для него это даже проще…
В подзорную трубу — он видел, как с горы — к черным чалмам присоединяются еще люди. Точнее, дикари. Дикарь с дикарем всегда найдут много общего. Все-таки босс очень напрасно решил замиряться с этими тварями. С ними замиряться бесполезно, их можно только уничтожать.
Напалмом.
Оставив подзорную трубу — он приложился к винтовке. В оптический прицел — на таком расстоянии было видно плохо — но он все же различил командира. Он ехал на осле и оживленно жестикулировал…
Винтовка отдала в плечо — и через долгие три с лишним секунды — вдруг главарь перестал размахивать руками и начал валиться с осла вперед.
Есть.
Остальные — забегали и он, передергивая затвор, снял еще двоих — они упали. Куда попал — неважно, в горных условиях, без медицины, попадание пулеметной пули это либо ампутация или смерть…
Перезарядил. У этой винтовки — был удобный отъемный магазин, что отличало ее от всех конкурентов…
Тем временем — суетящееся внизу фигурки в черных чалмах — они были как муравьи — разворачивали миномет.
Он свалил еще двоих, когда первая мина — с унылым воем упала на землю и разорвалась много ниже и правее. Похоже, бьют вслепую, даже не определив, где он находится. Тратят впустую боеприпасы…
Спайки передернул затвор и выстрелил. Еще. Еще. Он стрелял не в конкретного человека — а в группу людей, шевелящуюся у миномета, посылая пулю за пулей.
Один упал. Второй…
Под прикрытием минометного огня — группа боевиков попыталась продвинуться вперед. Он снял одного и заставил залечь остальных.
Это было как в учебнике. Он на гряде, его не достать. Пусть попробуют, гады…
Еще несколько выстрелов в сторону миномета. Миномет, наконец, замолк — но открыл огонь крупнокалиберный пулемет. Вспышки — были видны даже отсюда, они были размером больше чем с кулак. Пулемет посылал вверх, по склону пулю за пулей, кроша камни…
Он выстрелил — раз, другой. Но у пулемета — был щиток, это был настоящий пехотный пулемет, который так не подавишь…
Боевики, под прикрытием пулемета, возобновили движение вперед, и он снял двоих, одного за другим. Несмотря на предельную дальность — это проблемы не представляло, потому что поправка была одна и та же. Проще чем на стрельбище — там специально выставляют мишени на разные дистанции, да еще часто играют с ветром…
Потом — пули ударили совсем рядом, полетели камни — и он понял, что позиция обнаружена и надо отступать.
Он отполз назад — и через несколько секунд бросил гранату вправо. Она взорвалась, с дымом, с пылью. Как он и ожидал — ваххабиты перенесли огонь в это самое место…
На коленях — он отполз от края обрыва и двинулся дальше.
* * *
Чем ближе к городу — тем менее опасными становились горы, здесь они превращались в холлы, разрезанные долинами, словно праздничный пудинг. Но опасность не уменьшалась — она была здесь, преследовала их словно навязчивая черная собачонка, непрестанно лая и выдавая себя и их…
Они сумели оторваться от основной группы преследователей — Спайки их задержал снайперским огнем — и не попасться в ловушки, установленные другими группами. Кроме того, им удалось соединиться, образовав отряд в восемь человек — сам сэр Роберт и семеро спецназовцев. Не хватало Спайки — но он опытный горный охотник и можно было положительно надеяться на то, что он выживет. На этом — все то хорошее, что было — заканчивалось…
Сэр Роберт не мог понять, почему так повели себя племена. Почему их предали ваххабиты — ведь британская разведка годами готовила и финансировала их. В традициях Востока — быть с сильными. Русский… интересно, где он сейчас — продемонстрировал свою силу, и племена объединились вокруг него, и дело дошло до штурма столицы. Он продемонстрировал свою силу и силу британского оружия… но его попытались убить.
Кто в него стрелял? Проще было бы ответить — русские, но что-то мешало сэру Роберту поверить в это. Могли, конечно, быть и русские — а могли и другие. Что там делал шейх ваххабитов, лидер местного отделения Таухид и джихад? Как его вообще пустили на племенной совет — ведь племена относятся к ваххабитам негативно, ваххабиты обвиняют племена в бида’а, отступничестве от ислама, а племена обвиняют ваххабитов в том, что они всего лишь разбойники и налетчики, прикрывающиеся джихадом как ширмой для своих неблаговидных поступков. И нельзя сказать, что эти обвинения не верны — и в том и в другом случае. Тогда как шейх оказался на племенном совете? Как он получил право выступить?
Сэр Роберт не знал много — многого о происходившем в Шук Абдалле он так и не узнает. Если бы он знал, что правитель Абу являлся не представителем школы официально одобренного в Османской Империи ханафитского мазхаба — а еще студентом радикализовался, стал салафитом и вступил в Таухид и джихад — многое стало бы понятным. Но он этого не знал.
Они выходили к столице тем же путем, что и шли — через долину Атак, южную долину, ведущую в столицу. Уже почти стемнело, было то время суток, когда солнце еще окончательно не зашло, и остатки дня еще дают возможность видеть — но ночь уже властно вступала в свои права, и вся природа замирала на грани, как между жизнью и смертью. Теней уже нет, что-то вроде серого сумрака — но остатки света еще дают возможность видеть. Укрепленный аванпост — торчал на повороте, сильно укрепленный и перестроенный в предвестье атаки, были видны выложенные из камня стены с бойницами — и пулемет на крыше главного форта.
Сэр Роберт прошел намного дальше, чем он думал, прежде чем раздался окрик. Спецназовцы остались позади — если гвардейцы, занимающие форт, увидят, что приближается вооруженный отряд, одетый как местные — могут открыть огонь без предупреждения.
— Стой!
— Свои! — крикнул сэр Роберт
— Пароль!
— Аль-Бурудж! — в качестве паролей использовались арабские названия сур Корана, как наиболее близкая тема для местных. Остальное — они могли и забыть.
Ответом был дикий крик
— Это они!!!
С крыши аванпоста — ударил пулемет, и мир раскололся на части. Сэр Роберт успел упасть, почувствовал, как что-то рвануло одежду… или и не одежду вовсе. Он покатился по земле, надеясь укрыться за валуном или хотя бы выйти из зоны обстрела — а мир вокруг него дробился на все более мелкие куски под пулеметным огнем.
— Аллаху Акбар!
Рядом — что-то тяжело шлепнулось на землю, зафыркало белым, омерзительно пахнущим, густым дымом. Сэр Роберт почувствовал, как его тащат по земле за ноги — и отключился…
* * *
Стемнело…
Оставалось всего шесть патронов — ни больше, ни меньше — но он все равно оставался в бою. Впервые — он выругали себя последними словами за свою привычку — носить хаудах вместо пистолета. Теперь у него было шесть патронов, что к хаудаху, что к пистолету. Вот и все, чем можно было воевать…
Но сдаваться — он не собирался…
Дороги были две. Либо в Оман — там свои, хотя и там надо добрести до поста по горной стране, населенной совсем даже не дружелюбно настроенными жителями, подчиняющимися англичанам по велению силы, а не души — или на побережье. По пути — можно будет попробовать найти британские структуры в одном из этих многочисленных княжеств, которые столь малы, что на карте их названия даны под номерами. Разведывательные, конечно, структуры. А если нет — то можно будет спуститься на побережье, что-то продать и купить место в пиратской или контрабандистской шлюпке, отплывающей в один из лучших, более цивилизованных миров. Обычный путь — в Могадишо, за контрабандой, это итальянское Сомали — а там, рядом и британское. Заплатить — не большая проблема, у него, как и у любого британского спецназовца есть пояс с десятью тяжелыми, золотыми гинеями, а еще у него есть золотые часы и золотая цепочка — тоже на продажу. Но пока — у него были только винтовка, хаудах, шесть патронов и еще нож. Да, но. Как и все выходцы из Британской индийской армии — любым европейским он предпочитал тяжелый, изогнутый непальский кукри. Этим ножом — можно было запросто снести голову…
Была ночь. Примерно в сотне футов от него — пастух перегонял стадо коз на другое пастбище. Это лучше делать ночью, по холоду — днем козы вряд ли куда-то пойдут. Непослушные животные — то и дело пытались отбиться от стада, и пастух охаживал их длиннейшим шестом, заставляя держать строй. Спайки боялся, что одна из коз увидит его. Козы любопытны — а за козой может подойти и пастух. И тогда — придется его убивать, чего бы совсем не хотелось…
Козы прошли, растаяло в ночном воздухе «хек-хек!» пастуха. Спайки поднялся с земли и пошел дальше. Конечно, хорошо было бы зарезать козу и наготовить из нее сушеного мяса — но тогда поднимется тревога: кража скота в горах самый распространенный повод для разборок. Может, позже, пока он не сильно проголодался.
Он и сам не понял, что заставило его вдруг залечь, прижаться к валуну, одному из многих в каменной гряде. Только потом понял — дым! Сигаретный дым, которого в горах никак не должно быть. Сигаретный дым — значит, есть люди.
Осторожные шаги. Стук полетевшего из-под ноги камня.
Свет фонаря — у них что, есть фонари?!
Еще шаги.
— Что тут?
— Тут никого нет, эфенди. Совсем никого…
— Ищите… Ищите везде. Эмир объявил награду за голову каждого англичанина…
Спайк замер, боясь шелохнуться. Эмир?
Послышался звук — спичкой о коробок. Через несколько секунд — потянуло дымом
— Я не верю нашему эмиру — сказал другой голос — он лжец. Жирная трусливая тварь. Кто бы про него не говорил — все говорят недоброе. Он продаст нас следующими. Ты напрасно гоняешься за этими деньгами…
— Деньги лишними не бывают… Хотя бы тебе купим жену…
— Я сам куплю себе жену, брат! Мне не нужны эти деньги.
— Тихо, тихо. Я пошутил. Но этих англизов все же надо найти. Англизы — такие же неверные как руси. Куфары. А Аллах запретил испытывать добрые чувства к неверным.
— Помнишь пещеры? Те, где мы играли…
— Да, помню. Но там размыло дорогу.
— Все равно надо посмотреть. Это лучшее укрытие в округе…
— Пойдем туда после…
Багряный окурок — описав дугу, упал на каменистую землю, брызнул мимолетными искрами…
— Оставь мне!
— Сигареты харам.
— Но ты же куришь,
— Это потому, что Аллах меня все равно простит, ведь я столько сделал на джихаде. А ты — сопляк желторотый. Пошли…
Шаги.
— Уходим!
* * *
Второй раз — сэр Роберт очнулся уже посветлу.
Его тащили на себе спецназовцы, уходя в горы и отстреливаясь по возможности от преследователей. Пулеметным огнем — сэр Роберт был ранен и ранен серьезно, идти он не мог. У спецназовцев — был морфий, однако, они применили более доступное и известное средство, которое применяли в таких случаях во всей Британской индийской армии — опиум. От опиумной пасты — сэр Роберт находился в каком-то наркотическом забытьи и боли почти не чувствовал.
Очнулся он от грохота винтов — вертолет типа Хорс висел над ними, посылая куда-то очереди из двадцатимиллиметровой авиапушки — и гильзы падали прямо на них. Потом носилки, сделанные из каких-то палок и автоматных ремней — подхватили и понесли к вертолету…
Вертолет — не сел, он завис над какой-то площадкой, его немилосердно шатало — но пилот геликоптера каким-то чудом удерживал вертолет под площадкой. Носилки передали наверх, чуть не уронили, но все-таки втащили в вертолет и положили у самой перегородки, за которой жил и дышал двигатель от тяжелого бомбардировщика. Остальное было проще — спецназовцы поднимались по лестнице, гремел пулемет, посылая очереди в невидимого врага. Потом — вертолет качнуло, и он плавно пошел прочь…
