Глава пятнадцатая

Тошико потёрла глаза, кажется, уже в тысячный раз. Глаза жгло, словно в них песка насыпали, и, потирая глаза, Тошико делала только хуже, но она не могла остановиться. Это было похоже на почёсывание или чихание: рефлекторное действие, которое невозможно подавить.

— Проблема этого места в том, — пробормотала она, — что я никогда не знаю, день сейчас на улице или ночь. Может начаться конец света, а я совершенно ничего не буду знать. — Фактически, мысленно добавила она, когда Джека нет рядом, шансы на то, что конец света может наступить в течение нескольких часов, возможно, намного выше. Обычно чаще что-то случалось, когда он отсутствовал.

Её компьютерный экран был раздражающе неподвижным, демонстрируя сетку чисел, пока процессор гудел, интегрируя бесконечные данные с портативного сканера в целостную картину. Он работал уже несколько дней, и всё указывало на то, что процесс может продолжаться до скончания веков. Когда бы это ни случилось.

Скучая, она откинулась на спинку стула и огляделась по сторонам. Она до сих пор помнила безумную смесь чувств, которые испытала, когда Джек привёл её сюда впервые: ужас перед огромной ответственностью, которую на неё возложили; гордость из-за того, что её выбрали; волнение от предвкушения исследования технологий, каких ни один человек никогда раньше не видел; и, как ни странно, отвращение к месту, где ей предстояло работать. Хаб был погребён под центром «Миллениум» и построен среди рушащихся остатков старой насосной станции, и остатки старинной викторианской архитектуры были заметны повсюду. Стены всегда были влажными, а нижний уровень центральной части помещения находился на несколько дюймов под водой, где летом обычно селилась колония москитов. По крайней мере, Тошико надеялась, что это москиты. Однажды Джек сказал ей, что на самом деле вода была домом для последних выживших после гражданской войны на планете, где жили очень маленькие, насекомоподобные существа. Конечно, она ему не поверила, но, когда наступило лето, она перестала их прихлопывать. Просто на всякий случай. Зачем случайно провоцировать межгалактический конфликт?

Йанто стоял наверху, у конференц-зала, снова колдуя над кофе-машиной. Увидев, что она смотрит на него, он крикнул:

— Тош, принести тебе кофе? Сегодня я приготовил ямайский «Blue Mountain».

— Спасибо, не надо, — ответила она.

Он снова повернулся к кофе-машине. Тошико уже собиралась было передумать, как вдруг поняла, что мерцание компьютерного экрана, которое она улавливала уголком глаза, прекратилось. Процессор завершил свою работу.

На экране появилось разноцветное изображение человеческого тела. Тела Марианны Тилл. Картинка была не совсем точной – Марианна двигалась во время сканирования – но бóльшая часть изображения основывалась на данных со сканера. Следуя инструкциям Тошико, компьютер поместил данные на стандартную человеческую сетку с чуть расставленными ногами и раскинутыми в стороны ладонями вверх руками. Картинка была раскрашена в соответствии с плотностью материалов, представленных в теле: кости были белыми, жир – жёлтым, мышцы – красными, и их огибали другие цвета, представляя остальные вещества, из которых обычно состоят человеческие тела: сухожилия, полости, лимфу, мозговое вещество и иные компоненты, которые Тошико даже не могла назвать. Она могла повернуть тело как угодно, один за другим удалять слои до последнего или делать разрез под любым углом, чтобы получить поперечное сечение тела Марианны. Если не считать того, сколько времени всё это заняло, фактически это была довольно впечатляющая система. Ей следует показать это Оуэну. Он сможет найти этому применение.

Тошико бросилась в глаза вспышка тёмно-красного цвета где-то в районе брюшной полости Марианны. Она увеличила масштаб изображения. Область от желудка до кишечника является фактически полостью внутри тела: это пространство может быть пустым или заполненным твёрдым или жидким веществом, но в любом случае оно отличается по плотности от соседних тканей. Проблема состояла в том, что желудочно-кишечный тракт Марианны, судя по всему, был заблокирован чем-то, по плотности близким к мышце. На картинке оно было окрашено красным цветом. Сначала Тошико показалось, что это сбой в программном обеспечении, но объект был слишком локализован, слишком автономен. Возможно, опухоль? Она не была экспертом – это была сфера деятельности Оуэна – но она была уверена в том, что опухоли представляют собой бугорки, а не длинные, тонкие, извилистые объекты, тянущиеся через верхний и нижний отделы тонкого кишечника и лежащие одним концом в желудке, а другим – в кишке.

И у опухолей не бывает множества маленьких щупальцев, тонких, как нитки, целым облаком растущих из одного конца.

Тошико откинулась на спинку стула, ощутив, как её желудок сжался, когда она посмотрела на экран.

В желудке Марианны было что-то инопланетное. Что-то живое.

Гвен чувствовала, как существо врезается в её шею. Её горло так крепко сжималось, что она едва могла дышать. Пятясь назад из кабинета доктора Скотуса, она пыталась позвать на помощь Джека, но не могла выговорить ни слова.

Кровь приливала к её голове. Глаза выпучивались. Ещё несколько секунд – и они, она была уверена, могли вылезти из орбит, таким сильным было давление. С каждым ударом сердца в её виски впивались иглы боли.

Мир начинал потихоньку сереть. Ей удалось просунуть большой палец между своей шеей и одним витком тела существа. Она приложила силу, пытаясь ослабить хватку существа, но оно лишь сворачивалось туже, и её палец оказался в ловушке.

Один конец тела существа болтался перед её лицом, тонкие белые нити росли из покрытого синими кольцами тела, плоского с трёх сторон. Белые волоски как будто тянулись к её лицу, как медуза-альбинос, не считая того, что ей казалось, будто она превращается скорее в желе, чем в камень.

Двигаясь боком, она врезалась в дверной косяк, но боль оказалась незначительной по сравнению с петлёй огня, которая сжималась вокруг её шеи. Всё, что она могла видеть теперь – серый тоннель с очень маленьким и очень далёким кабинетом в центре его. Её руки словно налились свинцом. Ей хотелось только сдаться и заснуть.

Она почувствовала какую-то возню у своего горла, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это Джек. Она попыталась сказать ему, что уже слишком поздно, что всё зашло слишком далеко и слишком осложнилось, но похоже было, что он не понял. Послышалось «бум», где-то далеко, потом ещё раз «бум», и её закружило вокруг своей оси. Давление ослабло, и боль прилила по нервам, венам и артериям, пока её шею не охватил мучительный жар. Она упала на колени, скрючившись, её лицо горело, пот тёк по щекам и лбу. Кислота обожгла её рот, когда она выплюнула на ковёр тонкие нити слизи. На её плечах лежали крепкие руки. Её снова повернули, на этот раз медленно. Сквозь обжигающие, горячие слёзы в поле её зрения появился Джек.

— Когда я в последний раз держал голову девушки, пока её тошнило, — утешительно сказал он, — это было скорее из-за того, что она выпила слишком много гиперводки, чем из-за инопланетного червя. Думаю, тогда последствия тянулись дольше. Милая девочка – думаю, в конце концов она стала президентом какой-нибудь страны. Или ещё чего-нибудь.

— Что, чёрт возьми, это было? — сквозь кашель выдавила Гвен.

— Сама посмотри, — Джек помог ей подняться, обняв одной рукой за плечи, а второй – держа под локоть. Она с благодарностью прижалась к нему. Тепло и мускусный запах его тела окружили её – смесь ароматов специй, кожи и сандалового дерева. Её лицо прикоснулось к его шее, и ей пришлось подавить внезапное желание лизнуть его кожу, попробовать его на вкус.

— Что такое гиперводка? — спросила она, пытаясь отвлечься. — Это какой-то коктейль?

— О, да, это коктейль, — Джек отпустил её локоть, но продолжал обнимать за плечи. — Нормально себя чувствуешь?

— Ничего такого, что невозможно было бы вылечить пересадкой шеи, — взгляд Гвен неожиданно сфокусировался, и мир вокруг расширился. Они снова были в фойе «Клиники Скотуса». Прямо перед Гвен был стол секретаря, а к нему цеплялось, метаясь взад и вперёд, самое странное существо, которое Гвен когда-либо видела. На мгновение ей показалось, что это два или три существа, сплетённых вместе, пытающихся освободиться, но она быстро поняла, что существо всё-таки только одно. Оно состояло из трёх сегментов и было чёрным, с неровными синими кольцами оттенка сигаретного дыма. В поперечнике они были треугольными и соединялись в центре, как колесо Катерины. Каждый сегмент увенчивался массой колышущихся белых волосков. Два сегмента как-то зацепились за стол, и существо металось в стороны со звуком мнущейся бумаги.

— Я подумываю назвать его Ринго, — сказал Джек. — В честь колец. Я знаю, что это наивно, но мне кажется, что ему это подходит. По-моему, он не похож на Брайана. Или на Кевина.

— Что ты с ним сделал?

— Я прикрепил его к столу степлером, — Джек наклонился и поднял с пола широкий электрический степлер – что-то, разработанное для того, чтобы скреплять вместе сотни листов бумаги. От степлера к розетке на стене тянулся провод. — Нашёл на полке. Подумал, что это какое-то оружие. Если бы я сосредоточился на этом вопросе, задумался бы, для чего секретарю оружие, но, эй, может быть, доктор Скотус пытался завалить её на копировальном аппарате. В любом случае, мне прекрасно удалось пришить это существо к столу.

— Это… оно не с Земли, правда?

Он внимательно посмотрел на степлер.

— Тут написано «Рексел». Может быть, это планета, на которой его сделали.

— Я имела в виду существо.

— О, это действительно не только не с Земли, но даже не из нашей солнечной системы и не из нашего рукава галактики.

— Тогда как оно сюда попало?

— Полагаю, просочилось через Разлом. Хотя, возможно, не в такой форме.

— Что это – какая-то разновидность сторожевой собаки? Джек покачал головой.

— Я так не думаю. Полагаю, его случайно здесь оставили. Похоже, доктор Скотус и его команда убегали в спешке. Когда ты почувствуешь себя достаточно хорошо, мы обыщем помещение.

Гвен смерила существо настороженным взглядом.

— И оставим Ринго здесь? Джек пожал плечами.

— Он никуда не уходит. — Он сделал шаг вперёд, схватил единственный свободный сегмент существа и прижал его к столу, потом взял степлер и просунул его под колышущуюся массу белых волосков. Бум – и все три части существа оказались прочно скреплены, лишь самый центр мог шевелиться и биться о стол. — По крайней мере, сейчас.

Бросая нервные взгляды через плечо на Ринго – к несчастью, это имя застряло в её сознании – Гвен последовала за Джеком в кабинет, сразу же включив там свет. В глубине души она ожидала, что что-то прыгнет на её горло, издавая звук мнущейся бумаги, но ничего не произошло. Джек продолжал идти, не обращая ни на что внимания.

— А что, если здесь есть ещё один? — спросила Гвен. — Может быть, они идут по двое. Или по трое.

— А может быть, и нет. Если тут есть ещё один, то самое лучшее оружие, которые могут сделать жители планеты Рексел, позаботится о нём за нас. Но я думаю, что, если бы тут был ещё один Ринго, он бы уже напал на нас.

Они вместе осмотрели кабинет, Гвен начала слева от двери, Джек справа, встретившись на противоположной стороне, где на почётном месте стоял стол доктора Скотуса, и оба они обошли странные формы стулья, располагавшиеся по обе стороны от него. Кроме сертификатов в рамочках и книжной полки, полной медицинских учебников по питанию, пищеварению и, как ни странно, паразитологии, Гвен ничего не обнаружила. Судя по тому, с какой скоростью он двигался, Джеку повезло не больше. Когда они добрались до стола, минуту Гвен полюбовалась его солидностью и мраморной плитой, из которой была сделала столешница. Четыре прямоугольных отметины на поверхности стола говорили о том, что недавно оттуда что-то убрали – судя по форме, ноутбук.

В ящиках стола не было ничего, кроме основных принадлежностей; скобы, клочки бумаги, ластики. Возможно, Гвен была слишком оптимистично настроена, когда ожидала найти там какие-либо улики, но жизнь иногда могла преподносить сюрпризы.

Тем временем Джек обыскивал мусорную корзину, которая стояла рядом со столом.

— Удивительно, как часто люди забывают о мусоре, — сказал он, выуживая из глубин корзины смятый клочок бумаги. Он развернул его, и от этого звука у Гвен мурашки побежали по коже. Звук был слишком похож на тот, который издавало существо, которое теперь было пришито к столу в приёмной. Она подняла руку к шее, которая до сих пор болела.

Джек заметил, как её передёрнуло.

— Прости, — сказал он. — Но я думаю, что это важно. Это похоже на список недавних клиентов клиники. Люси Собел, Марианна Тилл… — он поймал её взгляд. — Рис Уильямс.

Она кивнула.

— И так много других людей.

— У них было всего двадцать восемь клиентов. Этот доктор Скотус получал неплохую прибыль.

— Прибыль от двадцати восьми клиентов? Сколько они ему платили? — Гвен отобрала у Джека лист бумаги и посмотрела на список. — Рис, ты задница! Все наши деньги, которые мы отложили на отпуск, вылетели в трубу!

— Обвинения позже. Сейчас – расследование.

— Ладно, извини. Но всё же…

— Гвен, он, скорее всего, будет достаточно наказан за следующую неделю или около того. Будь к нему снисходительнее. Он сделал это только потому, что хотел выглядеть хорошо ради тебя. И, откровенно говоря, кто этого не хотел бы?

Она вздохнула.

— Хорошо. Спасибо.

— Не думаю, что мы можем найти здесь что-то ещё. Из приёмной есть проход ещё в две комнаты. Давай их тоже осмотрим.

Они направились прочь из кабинета, прошли мимо Ринго, который всё ещё неистово бился серединой своего тела о поверхность стола секретаря. Джек выбрал дверь посередине, Гвен – ту, что слева.

Выбор Гвен оказался хорошо обставленным медицинским кабинетом. Стены и потолок были окрашены в больничный белый цвет. Стол стоял вплотную к одной стене, а перед ним – стул без спинки. Отделённая занавеской часть помещения могла служить для раздевания. Каталка с чёрной поверхностью из ПВХ, стоящая у другой стены, предназначалась, вероятно, для осмотра. Не считая нескольких абстрактных картин на стене, в комнате больше ничего не было.

Гвен один за другим выдвинула ящики стола, просто на всякий случай, но из них было торопливо извлечено всё, кроме обычных отходов офисной жизни: горстки скрепок, колпачков от трёх шариковых ручек, целой кучи скоб, небольшого количества пыли, трёх запечатанных упаковок стикеров…

И маленькой блистерной упаковки из фольги с двумя таблетками, которая была отброшена к задней части среднего ящика. Гвен осторожно вытащила её. Она была точно такой же, какую она нашла в шкафчике в своей ванной, за исключением того, что в этой упаковке было обе таблетки – и «Старт», и «Стоп».

— Смотри, что я нашла, — сказала она, выходя из своей комнаты и направляясь к Джеку.

— Смотри, что я нашёл, — парировал Джек.

Его комната была точно такой же, как её комната, не считая того, что на каталке для осмотра лежало тело. Это была женщина. Она лежала распластавшись, голова свешивалась с одного края, ноги и руки – с других. Здесь не было ни намёка на покой: она походила на брошенную куклу.

— Клиентка? — спросила Гвен.

— Секретарша, — поправил Джек. — У неё значок с именем.

— Наверно, её убил Ринго.

Джек покачал головой.

— На шее никаких следов, и посмотри на её рот.

Гвен наклонилась ближе. Рот секретарши был широко раскрыт в бесконечном крике, и вокруг её губ остались следы крови. Кровь стекала по её щекам, оставляя тёмно-красные полосы.

— Боже милостивый. Не говори, что…

— Этот Ринго выбрался из её горла, вероятно, разорвав что-то по пути? Оуэн сможет подтвердить это по результатам вскрытия, но это моё видение ситуации.

— С чем, чёрт возьми, мы имеем дело? — спросила Гвен. Джек повернулся к двери, ведущей в приёмную.

Из тени что-то чёрное бросилось ему в лицо, кожа существа была разорвана в тех местах, где скобы пришивали его к столу.

Рука Джека вытянулась, в ней был зажат револьвер «Уэбли». Его палец чуть шевельнулся, и существо взорвалось, когда пистолет издал звук едва ли громче звука электрического степлера.

— Кое-кто просто не умеет вовремя остановиться, — сказал Джек.

Прибор, на который теперь смотрела Тошико – третье из инопланетных устройств, на исследование которого она нашла время – был тем, который нашли среди обломков инопланетного спасательного судна возле Минах Хенгойда в 1950-е годы. Это было ещё до её рождения, подумалось ей. Прибор был более плоским, чем остальные, двояковыпуклым, с острыми выступами по всему краю, некоторые из которых были обломаны за те годы, пока его перекладывали из ящика в ящик. Он был оранжевым, с отверстием прямо посередине. Держа устройство в руке, Тошико подумала, что оно чуть-чуть тяжелее с одной стороны, чем с другой, но у неё было не больше предположений относительно его функций, чем относительно функций других устройств этой серии.

Серия. Так она о них думала. Они все были разными по форме, размерам и цвету, но между ними определённо существовала связь. Она была уверена, что приборы сделаны одними и теми же руками. Ладно, возможно, не руками. Сделаны одними и теми же когтями, или щупальцами, или жвалами. Это не имело значения. Она была уверена, что все они выполнены в одном последовательном стиле.

И, возможно, это больше чем просто последовательный стиль.

По Хабу эхом разносились голоса из прозекторской – личных владений Оуэна – отвлекая внимание Тошико от прибора, который она держала. Похоже было, что Джек, Оуэн и Гвен спорили. Джек и Гвен в спешке вернулись из «Клиники Скотуса» с таким видом, словно что-то случилось, но они направились прямо в медицинский отсек, ничего ей не сказав. Она пыталась рассказать им об изображении существа внутри девушки, но Джек отрезал, что это «устаревшие новости», и продолжил идти.

Йанто последовал за ними несколькими минутами позже, везя перед собой каталку с телом. Он прошёл мимо Тошико, даже не обратив на неё внимания. В глубине души ей хотелось пойти вслед, чтобы узнать, из-за чего все так суетятся, но ей было неловко. Они бы сказали ей, если бы было нужно. Если бы она могла помочь.

Тошико задумалась, нет ли какой-нибудь технической работы, которой она могла бы заняться, но не смогла ничего придумать, и ни Джек, ни остальные ничего не предложили. Обрабатывая медицинские сканы Марианны, Тошико обнаружила, что не всё понимает, поэтому она вернулась к инопланетным приборам, похожим на тот, который они нашли в ночном клубе, где погибли молодые люди.

Иногда Тошико задавалась вопросом, считают ли её остальные на самом деле частью команды. Они ценили её знания в области техники – она это знала – но бывали времена, когда она чувствовала, что не является частью процесса принятия решений. Она была исключена из действий. Изолирована.

Возможно, она просто была недостаточно общительна. Она, конечно, не так часто подшучивала над другими, как остальные. Иногда она чувствовала себя неуклюжей в непринуждённой атмосфере, царящей в команде Торчвуда – она привыкла работать в более формализованной среде. В том, что она не могла сродниться с командой, была её вина. Ей хотелось бы знать, как с этим справиться, но она не знала.

Вздохнув, Тошико сунула прибор под верхнюю часть настроенного ею сканера. Там были датчики, которые исследовали устройство в различных диапазонах – микроволновом, инфракрасном, ультрафиолетовом и других – и объединяли результаты в единую картину. Уже проделав это дважды с двумя другими приборами, она чувствовала, что уже умеет это в совершенстве. И изменения, которые она внесла в программное обеспечение, должны были ускорить процесс.

Пока её компьютер работал над объединением разных полученных им изображений, Тошико попыталась подслушать, из-за чего спор, но не смогла разобрать ни одного слова. Гвен как будто молила Джека о чём-то, в то время как Джек был непреклонен, а Оуэн время от времени вставлял насмешливые комментарии. Напряжение сочилось из медицинского отсека, и Тошико чувствовала, как её плечи и шея сочувственно сжимаются. Она ненавидела конфликты, особенно в Хабе, где всё должно быть спокойно и задумчиво.

— Это один из объектов из шестнадцатого тоннеля, комната номер двадцать шесть, полка восемь, коробка тринадцать?

Она подпрыгнула от звука голоса, донёсшегося сзади. Повернувшись на стуле, она поняла, что в тени стоит Йанто.

— Я его зарегистрировала, — защищаясь, сказала она.

— Я не собирался тебя расспрашивать, — он шагнул вперёд. — Я просто рад, что кто-то интересуется архивом. Слишком часто мы находим все эти вещи, делаем поверхностную экспертизу, потом кладём их в коробки и забываем о них. Хорошо, когда кто-то заботится о том, чтобы время от времени вытаскивать их и проверять, не можем ли мы узнать что-то новое.

Тошико открыла рот, чтобы что-то сказать, хотя она не была точно уверена, что именно, но её компьютер тихо прозвонил. Интеграция завершилась. Она повернулась, чтобы посмотреть на экран. Йанто встал за её плечом.

— Если ты не против того, чтобы я спросил, – что это?

На основании того, что она видела в других двух приборах, Тошико была абсолютно уверена, что она точно знает, что это. Картинка. Портрет инопланетного существа, смотрящего с экрана прямо на неё, сформированный из компонентов внутри прибора: инопланетных аналогов проводов и конденсаторов, транзисторов и резисторов, интегральных схем и источников питания.

Эта картинка немного отличалась от двух других. Голова была более плоской, чем у нормального человека, с вертикальным разрезом рта и глазами, расположенными на противоположных концах лица в форме мяча для регби, но голова казалась более пухлой, чем на изображениях с двух других устройств; не такой обвисшей и не такой сморщенной. Рот – если это был рот – казался более явным. Если уж на то пошло, вся картинка выглядела моложе.

— Я думаю, — осторожно сказала она, — что это история чьей-то жизни.