Капля пота стекла по виску Эрда. Палило солнце, мутный жар тек от погребального костра, раскаленный воздух поднимался от раскаленных камней. Никаких скорбных мыслей не осталось: жара съела все.

Справа от Эрда точно так же истекал потом великий сирхар Урнгура достославный Биорк Эйриксон, слева бормотал прощальную молитву верховный жрец ангтьянского храма Быкоглавого Дуантур. Этот от жары не мучился, привык.

Эрд украдкой разглядывал шеренгу конгайских правителей. Незнакомых лиц хватало, но знакомых оказалось больше. Керанраон, Ганг, Кэнау, Рех, Ратсай… Тилод никого не забыл. Тысячников, сотников, чиновников, первыми поддержавших новую власть. По другую сторону костра – конгаи рангом помельче и жители Ангтьяна, мужчины, женщины. Многие плакали. Эрд посмотрел поверх голов на легкие, устремленные ввысь башни дворца. В одной из башен – Эйрис. Общими усилиями ее уговорили остаться. Друзья опасались: бросится в костер. По старинным законам Конга никто не смел остановить жену, пожелавшую последовать за мужем. Да и кто сумел бы остановить Черную Охотницу Эйрис? Эх, Тилод, Тилод! Да будет милостива к тебе Кала! Да будут милостивы боги к благословенному Конгу! Владыка его ушел, не оставив наследника, а Эйрис, как ни взгляни, чужеземка.

«Кто из вас?» – думал светлейший, разглядывая смуглые скорбные лица. Ганг? Керанраон? Оба – почти ровесники Тилода. Но превратится ли мирное соперничество в открытую войну? А может быть, есть кто-то третий? Эрд давно не был в Конге и не знал, за кем пойдет его народ. Эх, Тилод, Тилод!

Тень одинокого облачка накрыла площадь. Эрд вздохнул с облегчением, но тут Биорк тронул его локоть, показал на море. Корабли. Далеко, не разглядеть.

– Чьи? – шепотом спросил светлейший.

– Гурам.

Может быть, Владыка Владык тоже пожелал попрощаться с Тилодом Зодчим? Хорошо если так. В последние годы Конг и Гурам не очень ладили. Кое-кто даже жалел, что омбамту так основательно разгромлены. Все-таки общий враг.

– Сколько?

– Около сотни.

Эрду это совсем не понравилось. Особенно это не понравилось адмиралу Эрду. Адмирал Эрд предпочел бы видеть сейчас не три своих корабля и пару-тройку конгайских сторожевиков, а всю Южную эскадру Империи. Что бы, интересно, сказал светлейший Эрд, если бы узнал: его эскадра на всех парусах движется на запад и не куда-нибудь, а на Воркар. Потому что ровно три часа назад флагман-капитан Алев, временный командующий эскадрой, получил весть: хуридиты сожгли Орэлею, красивейший из городов Империи, а может быть, и всего Мира.

Серый погребальный дым поднимался вверх. Серое облачко, подарившее людям милосердную тень, опускалось вниз. Вопреки всем законам природы. Но на него никто не обращал внимания. Теперь уже не только острые глаза вагара могли разглядеть желтые паруса Гурама. И почти каждый задавался вопросом: зачем плывет к Ангтьяну этот чужеземный флот? И ответы выходили сплошь неприятные.

– Эрд,– сказал сирхар Урнгура.– Пойдем-ка к нашим конгайским друзьям.

– Тысяча демонов,– проворчал Дракон Севера Ганг.– Почему я, дурень, взял с собой только личную охрану?

– Хороший вопрос,– буркнул Дракон Юга Керанраон, который тоже ограничился лишь сотней телохранителей.– И куда глядели наши разведчики?

– Сколько в Ангтьяне воинов? – спросил Эрд.

Ганг выругался.

– Тысячи полторы,– ответил Керанраон.

– Моих – около тысячи,– сказал Эрд.– А если кликнуть ополчение?

Керанраон подумал немного:

– Тысячу, может, и наберем. Против такого флота – пардам на смех.

– А башни в гавани?

– Это не башни, а украшение,– проворчал Ганг.– Наш Владыка строил дворцы, а не крепости.

– Защита страны – не крепости, а воины! – вступился за покойного Керанраон.

– И где же эти воины?

– Достойные,– вмешался Биорк.– Не будем спорить о стратегии. Давайте займемся делом.

Керанраон и Ганг одновременно посмотрели на погребальный костер, потом – на маленького сирхара. И совершенно одинаковым движением наклонили головы.

Комментариев не требовалось.

– Идемте-ка вниз,– сказал Биорк.

И тут их всех объял серый туман.

Эрд слышал вокруг голоса, но ничего не видел дальше протянутой руки.

– Биорк!

– Я здесь,– пальцы вагара сжали локоть светлейшего.– Оу, отзовитесь, кто меня слышит!

Ответило не меньше полусотни голосов.

– А теперь – тихо. Говорить буду я, а остальные пусть сходятся на звук. Как ты думаешь, светлейший, что это за фокус?

– Облако,– не раздумывая ответил Эрд.– Оно с самого начала показалось мне странным.

– Если это облако, то нам беспокоиться нечего,– заявил Ганг. Он уже стоял рядом с северянами.– Любое облако имеет пределы.

– Разумно,– согласился вагар.– А теперь, достойные, возьмите друг друга за руки и потихонечку двинемся на запад. Там, кажется, посвободней и здания поближе.

– Хотел бы я знать, где тут запад! – заметил кто-то.

– Думаю, что я знаю,– спокойно произнес вагар.– Все взялись? Отлично. Тогда медленно и аккуратно… марш!

– Хорошая была идея,– сказал Эрд, когда они прошли добрых три сотни шагов.– Занятное облачко!

– Стой,– скомандовал Биорк.– Значит, мы имеем дело с магией. У кого есть предположения?

Никто не ответил. Среди угодивших в ловушку, как назло, не оказалось ни одного мага. Хотя на площади их оставалось не меньше десяти.

– Светлейший,– сказал вагар.– Насколько я помню, Меч Асенаров с тобой?

«Старею,– подумал Эрд.– Должен был сам вспомнить».

И положил руку на эфес.

Серый туман исчез. Эрд снова увидел площадь, погребальный костер, толпу чуть поодаль. И с полсотни людей, почтенных и достойных, взявшихся за руки, словно дети, и обративших к нему напряженные лица. И только через мгновение светлейший заметил: огонь погребального костра неподвижен. Прозрачные красноватые языки застыли, как нарисованные, застыл, вскинутый ветром, шелковый флаг и всплывшие вверх лоскутки пепла.

Не выпуская меча, Эрд шагнул вперед… и картина ожила. Затрещал костер, люди задвигались, заиграл золотой Дракон на флаге… И взгляды всех, кто был на площади, пересеклись на светлейшем. Почуяв недоброе, Эрд обернулся…

Все, кого накрыл серый туман, исчезли. Вместе с туманом. Площадь за спиной Эрда была пуста.

– О Владыка Судеб! – проговорил Данил.– Как же так?

– Мы опоздали,– спокойно произнес Сантан.– Но ты должен это видеть.

Прекрасной Орэлеи больше не было. Не было ее вишневых садов и воздушно-легких храмов. Не было ни великолепных дворцов, сложенных из желтого и белого мрамора, ни фонтанных каскадов. Кровь и пепел смешались в бассейнах увеселительных парков. Кровь и пепел запятнали солнечные площади. Данил видел, как один за другим ползут вверх страшные возы погребальных команд. Тысячи мертвых, десятки, сотни тысяч. Хуридиты не щадили никого и ничего. Орэлея. Драгоценный камень Аркиды. Как Данил любил этот город! Как любил его каждый, хоть раз ступивший на его площади! Все, что невозможно убить, сожжено, все, что невозможно сжечь, осквернено и изуродовано. Данил увидел на мостовой две отрубленные женские руки: одну – из мрамора, вторую – из плоти.

– Посторонись! – сердито крикнул погонщик.

Железный обод раздавил мрамор, а затем размазал по мостовой то, что было когда-то живым. Волы равнодушно повлекли повозку дальше. Они уже принюхались к крови. Привыкли. Людям – труднее.

– Когда-то жили в Конге такие существа, соххоггои,– сказал Сантан.

Данил бросил на него быстрый взгляд.

– Нил говорил, они были нелюди, вроде магхаров.

Сантан покачал головой.

– Нет, друг мой, они не были магхарами. Они – слуги, пережившие хозяев. Всего лишь слуги, верные и преданные, благородный Данил. И это самое страшное, воин. Слуги, взявшие то, что им не принадлежит, и возомнившие, что хозяину это понравится. А потом пришел хозяин, и ему это совсем не понравилось.

Сантан засмеялся. Данил смотрел на него с ужасом. Разум его отказывался воспринимать слова спутника. Поверить в то, что этому магу с лицом восемнадцатилетнего юноши ведомы времена до Эпохи Перемен. И не просто ведомы.

– Смотри, воин,– сказал Сантан.– Смотри и запоминай. Это избавит тебя от вредной жалости.

И Данил смотрел до тех пор, пока не понял: хватит.

Повернувшись к своему спутнику, светлорожденный вынул меч, коснулся губами клинка:

– Клянусь именем Повелителя Судеб,– произнес он.– Клянусь, что не успокоюсь, пока последний хуридский монах не отправится в Нижний мир!

Мимо катились погребальные возы, прошагал отряд воинов-моряков. Черный пепел прилип к их лицам. Никто из них не обратил внимания на человека с мечом в руке.

– Хорошо,– сказал тот, кого называли Освободителем.– Теперь ты в руках Судьбы. А сейчас пойдем, пора мне позаботиться и о благословенном Конге.

Ангтьянская гавань горела. Горели башни форта, горели торговые суда, горели военные корабли, малые и большие. Горел флагман Южной эскадры и еще два больших боевых корабля Империи. Они сражались до последнего, но сто шесть кораблей – слишком много даже для флагмана Южной эскадры. Почернел и обуглился Белый Меч Асенаров. Почернела и обуглилась кожа светлейшего Эрда. Лежать им вместе на желтом песке залива Донхен. Не такой уж плохой конец для старого воина и его меча.

Когда с тремя имперскими кораблями было покончено, эскадра Владыки владык в три залпа сокрушила все, что могло оказать сопротивление на море, а затем пятьдесят тысяч солдат-гурамиди сошли на берег. Сошли и двинулись к дворцу Владыки Конга, устилая просторные улицы Ангтьяна трупами тех, кто не успел бежать.

Три тысячи конгаев собрались во дворце. Все, кого удалось собрать Эйрис. Будь дворец Владыки крепостью наподобие той, что стояла в Далаанге, может быть, его и удалось бы отстоять. Но дворец, построенный Тилодом Зодчим, не мог противопоставить врагам ничего, кроме красоты. А красота сама нуждается в защите.

Гурамиди с ходу, обломком колонны вышибли резные двери, опрокинули дворцовую стражу и, разделившись на несколько десятков отрядов, рассыпались по дворцу. Кое-где они встречали сопротивление. Кое-где им даже приходилось отступать. На некоторое время. Но не прошло и часа, как последних защитников подняли на копья, и теперь никто уже не мешал захватчикам предаться самой веселой из солдатских игр – грабежу.

Эйрис среди убитых не было. Черные Охотники из личной стражи Владыки позаботились о ней по-своему. Шесть всадников стояли на холме в десяти милях от дворца. Причем руки одного из всадников были крепко привязаны к луке высокого седла. Эйрис не пыталась освободиться, ей было все равно. Пятеро смотрели на дорогу. И через четверть часа увидели небольшой отряд, скачущий на запад.

Только половина Черных Охотников сопровождала Эйрис-Харрок. Вторая половина задержалась: приготовить последний подарок Харрок, Возжигающей пламя.

И еще раньше, чем оба отряда соединились, полыхнуло огненное зелье в подвалах ангтьянского дворца. И Черная Эйрис смотрела на огонь, охвативший лучшее из творений ее мужа, и улыбалась. Потому что очень многим гурамиди огонь этот заменит пламя погребального костра.

И тут один из Охотников негромким возгласом привлек к себе внимание. Нечто, не поддающееся описанию, возникло в воздухе над синим заливом Донхен.

– Что это? – спросил самый молодой из Охотников.

Никто ему не ответил. Но спустя всего лишь десять ударов спокойного сердца, когда огненный демон выдохнул, ответ узнали все. Демон выдохнул – и один из больших кораблей гурамской эскадры, крутобокий четырехмачтовик с отделанными бронзой портами баллист, вспыхнул и за долю мгновения превратился в белый легкий пепел. Демон выдохнул еще раз – и еще один корабль обратился в летучий прах. И еще.

Черные Охотники переглянулись. Приятно убедиться воочию, что старейшины говорили правду: демоны дышат чаще, чем люди.

Конец четвертой части