Активно работая локтями, а иногда помогая себе и кулаками, мы с побратимом начали пробиваться в центр толы. Нет, не ради любопытства, просто грешно было не воспользоваться такой возможностью проскользнуть мимо стражи.

Оказавшись в центре сборища, мы увидели то, что собрало всю эту толпу. Возле самых ворот на земле лежал человек, а трое здоровенных стражников с остервенением избивали его ногами и пятками алебард. Толпа одобрительно гудела, со всех сторон то и дело слышались советы, куда еще стражникам стоит ударить несчастного человека.

Приглядевшись внимательнее, я увидел, что у лежащего на земле человека были длинные черные волосы, голубые губы и неестественно бледная кожа. Совсем еще молодой парнишка! Карие глаза уже подернулись поволокой смерти, а разбитые губы еще что-то шептали, наверное, моля о пощаде.

Теперь все встало на свои места, и я понял причину остервенелой злобы горожан и стражников. А поняв, кивнул головой Элю и прямиком направился к воротам. Миновав настежь распахнутые створки, я сразу же скользнул в боковой проулок, примыкавший к внутренней части огибавшей Королевский район стене.

— Эрик, ты ничем не мог ему помочь. По-крайней мере, не привлекая к нам внимания.

— Я знаю, и все же…

И все же на моих глазах наша «доблестная» стража до смерти забила беззащитного человека. Хотя, как раз человеком-то убитый и не был.

Изгои… Дети насилия и межрасовых кровосмешений. Ненавидимые и презираемые. Не имеющие права на жизнь…

Убитый был изгоем — в его жилах текла изрядная толика эльфийской крови. Уж и не знаю, что понесло его к стенам Королевского района, но ему явно не следовало покидать Приграничье, особенно днем.

Иногда последствия межрасового кровосмешения могли быть совсем незаметными, и такие изгои могли вести обычную жизнь среди людей. До тех пор, пока людям не становилась известна правда…

Я тоже был изгоем, но мне повезло — я выглядел совершенно нормальным, и единственное, что внешне отличало меня от человека — это руки и, быть может, чуть более смуглая, чем у жителей Лагарика кожа, словно я всю жизнь провел где-то в пустыне.

Верхние фаланги моих пальцев были покрыты твердой костяной коркой деформированных, чересчур развитых костей — «природных кастетов», так характерных для расы орков. Чтобы скрыть это уродство, я был вынужден постоянно носить на руках перчатки.

Мою мать изнасиловал орк. Хотя об этом я узнал лишь в одиннадцать лет, когда мое отличие от сверстников стало уж слишком бросаться в глаза. Стоит ли говорит, что меня не любили и даже пару раз пытались побить, но получивший в наследство от отца удивительную физическую силу его расы, пусть несколько и уступающую силе «чистокровных» орков, я всегда легко давал сдачи.

Когда я был маленький, моя мать была служанкой в небольшом городке в доме какого-то местного дворянчика, поэтому мне было позволено учиться вместе с остальными детьми в начально-приходской школе при храме Всемогущего.

Но сразу же после окончания учебы, в возрасте четырнадцати лет, по настойчивым просьбам барона я был вынужден покинуть его дом. Точнее не так. Однажды ночью, после того, как барон пригрозил, что выкинет нас с матерью на улицу, если изгой не уберется из его дома, я, не дожидаясь этого, тайком сбежал.

И передо мною распахнулись двери в большой мир.

Стянув в первой попавшейся рыночной палатке пару крепких, добротных кожаных перчаток, я спрятал в них то, что превращало меня из обычного человека в изгоя, и тем же вечером покинул родной городок.

А куда может отправиться молодой человек без единого гроша в кармане, изнывающий от голода и жажды приключений? Естественно, в столицу. Так я попал в Лагарик.

Я мечтал стать хиттокири — безжалостным, бесстрашным наемником, продающим свои боевые умения и жизнь за звонкую монету. Охрана торговых караванов, междоусобные стычки на границах (Договор Договором, но пустить кровь другой расе на нейтральной земле никогда не вредно), схватки с северными тварями и ледяными монстрами у подножия Великих гор — вот, что влекло меня в подростковые годы.

Но реальность оказалась куда более серой, чем мне представлялось в фантазиях, когда я покидал «отчий дом»: ежедневная борьба за жизнь, мелкие кражи, бегство от стражи и постоянная схватка с такими же отбросами общества, как и я. Но от мечты я все же не отказался — те жалкие крохи, которые мне удавалось заработать на улицах города, я отдавал мастеру Дариналу — старому воину, на склоне лет оказавшемуся на улице, чтобы он учил меня военному искусству. Благодаря его урокам уже к шестнадцати годам я довольно неплохо владел мечом и весьма недурно стрелял из арбалета. Ну а в рукопашном бою мне, благодаря врожденной орочьей силе, просто не было равных.

Но никогда я не забывал ГЛАВНУЮ цель своей жизни, цель, ради которой я сбежал из дома, ради которой терпел все выпавшие на мою долю лишения и страдания. Цель, ради которой я изо дня в день изводил себя тренировками — убить орка, из-за которого я родился на свет уродом. Больше всего на свете я хотел отомстить ему за то, что из-за него мы с матерью были вынуждены влачить жалкую жизнь слуг.

Эль знал о моем стремлении, но он всегда считал его неосуществимым. Дело в том, что я не знал, что за орк по насмешке Всемогущего подарил мне жизнь. Но однажды я его найду и убью, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни! Ненависть — великая вещь, и она может согреть в зимнюю ночь не хуже пухового одеяла. Кто знает, сколько раз, когда я был на пороге Темной бездны, лишь только жгучая ненависть, осознание того, что я еще не успел отомстить, возвращала меня в мир живых…

— Эрик, что ты задумал? — нарушил молчание идущий рядом со мной Эль. — Конечно, сто золотых — немалая сумма, но стоит ли из-за них рисковать жизнью?

Я усмехнулся.

— Не волнуйся, Эль. Я уверен, у нас все получится.

— Ой, ли? — Эль скептически выгнул дугой одну из тонких черных бровей и покачал головой.

Я молча кивнул, а Эль еще больше нахмурился.

— Не нравится мне все это. Во что ты нас снова втягиваешь, Изгой?

Я остановился и, положив руку на плечо Эля, посмотрел в его пылающие синевой глаза, и спросил:

— Брат, ты мне доверяешь?

Эль кивнул.

— Тогда больше не спорь, хорошо? Я уверен, что у нас все получится, я это задницей чувствую! К тому же, было бы неплохо напоследок надуть Орикса еще на сто золотых, — я задорно ухмыльнулся.

Дождавшись очередного утвердительного кивка, я снова зашагал по пустынной узенькой улочке.

— В последний раз, когда ты так говорил, мы полезли в дом любовницы графа Шолуша, хранителя королевской казны… — недовольно проворчал Эль.

— Но мы же оттуда сбежали! — невозмутимо прокомментировал я.

— Да, и при этом личная гвардия графа едва не отправила нас в Долину Света! А мы даже не успели ничего взять…

— Ну откуда ж я мог знать, что граф в этот момент будет там? — невозмутимо ухмыльнулся я. — Они должны были отправиться в театр.

Эль лишь вздохнул и горестно повторил, с укором глядя на меня своими необыкновенными эльфийскими глазами:

— Это самоубийство… Эрик, ты понимаешь, что мы кладем головы в пасть голодного вурлака? А что, если Альвильона будут охранять королевские охотники?

— Мы же будем невидимы, — я беззаботно улыбнулся.

— Твоя любовь к авантюрам будет когда-нибудь стоить одному из нас жизни, — вздохнул Эль.

— Может быть, — не стал спорить я. — Кстати, мы уже пришли.