16
Инцидент в ванной

В течение следующих дней пару раз звонил Уинстон Блаунт. Его Клике не терпелось дополнительно обсудить «то, о чем мы говорили». Роберт дал ему от ворот поворот и отказался общаться в частном режиме. Он буквально слышал зубовный скрежет разочарованного Уинни, но Блаунт согласился подождать еще неделю.

Роберт провел несколько интервью с настоящим (во всяком случае, можно было надеяться, что это настоящий) Шарифом. Они согревали душу Роберта воспоминаниями о Старых Добрых Годах. Ничего похожего на переговоры с Таинственным Незнакомцем. Молодой аспирант источал энтузиазм талантливого самоучки, хотя иногда проявлялись неожиданные познания в научной фантастике. Иногда. Когда Роберт затронул эту тему, у Шарифа сделался неловкий вид. Ага. Таинственный Незнакомец снова наносит удар. А может, образ Зульфикара Шарифа одушевляют целых три… сущности. Роберт принялся взвешивать каждое слово, каждый нюанс.

Хуан Ороско прямо расцвел. Он теперь целые фразы сочинял осознанно. Из-за этого мальчишка, по впечатлению, считал Роберта Гу гениальным наставником. Ну-ну, настанет день, когда на меня с таким же выражением будут глядеть шимпанзе. Но Роберт не озвучил этой мысли. Хуан Ороско выкладывался на полную. Он был обречен на посредственность, как и сам Роберт в его нынешнем состоянии, но ранить других этим знанием больше не доставляло услады.

Таинственный Незнакомец куда-то запропал. Возможно, счел, что личная потребность Роберта сама того пришпорит. Ублюдок. Роберт снова и снова возвращался в раздумьях к полученным от Незнакомца ссылкам. Три медицинских чуда последних десяти месяцев. Первое – разработка эффективного противомалярийного препарата. Не такое уж большое дело, уже много лет известны дешевые аналоги. Но два других… подлинные прорывы в терапии расстройств настроения и интеллекта. Это не урожай с «небесного минного поля» Рида Вебера. Оба лекарства конечные реципиенты заказали.

И что? В этом новом веке всякие чудеса творятся. Чем может доказать Незнакомец свою способность? Роберт полез за документами, которые Незнакомец ему оставил. В визуальном представлении они напоминали средневековые гарантийные письма, конверты с сургучовыми печатями. Если взломать метафору, внутри открываются нижние слои, несколько мегабайт зашифрованной информации. Обычная бессмыслица. Но если открывать все как полагается, слой за слоем, найдешь указатели на волшебные средства валидации сертификатов. И другие указатели, на технические статьи, в которых разъяснялось, как именно действуют эти волшебные средства на данные нижних слоев.

Роберт уже три дня копался в документах. Прежнему Роберту ума бы на это не хватило. Господь отнял его подлинный и уникальный талант, а взамен наделил извращенным аналитическим даром. Ему нравилось возиться с протоколами. О’кей, еще пара дней – и все сложится вместе. Можно будет проверить, блефовал ли Незнакомец (наверняка).

Тем временем он все заметнее отставал от графика совместной работы с Хуаном в классе мисс Чумлиг.

– У вас найдется время поработать над моими предложениями по графике? – спросил Хуан однажды после полудня. – До завтрашнего дня, я хочу сказать. – К этому сроку нужно было выполнить их задание на текущую неделю.

– Да, конечно. – Мальчуган исправно выполнял указания Роберта. Стыдно не отвечать ему тем же. – В смысле, я попробую. У меня проблема кое с чем, не относящимся к…

– Да? А могу я вам помочь?

– Какие-то защищенные документы. Они должны подтвердить, что мой, гм, приятель действительно, э-э-э, причастен к решению… игровой задачи.

Он продемонстрировал Хуану один из визуалов.

Мальчик глянул на пергамент и сургуч.

– А! Кредитат. Я такие серты уже видел. Вы… упс, у вашего и внешний конверт есть, значит, только вы можете проделать все шаги, но… – Он сгреб сертификат и показал Роберту, где и что нужно делать. – …сначала приложите свою печать, потом надорвете по серверной линии и увидите, как высвобождается что-то в этом роде. – Вокруг очертились фантомные преобразования. – И если этот ваш друг не врунишка, вон там и вот тут загорятся зеленые индикаторы, с письменным подтверждением его ачивки, заверенным Bank of America, Microsoft или еще кем-то.

После этого Хуан должен был уйти помочь маме. Пока его образ выцветал, Роберт стал изучать примеры. Некоторые этапы знакомы по спецификациям протоколов, но…

– Откуда ты все это узнал?

Странный вопрос. У мальчишки сделался удивленный вид.

– Это… просто интуиция, понимаете? Думаю, интерфейс так разработан.

И он исчез окончательно.

Дома никого не было. Роберт спустился вниз и соорудил себе перекусить. Потом воспроизвел показанную мальчуганом последовательность стадий. Больше тянуть резину не получится. Он еще поколебался… и применил последовательность ко всем «кредитатам».

Ярко-зеленый. Ярко-зеленый. Ярко-зеленый.

Таинственный Незнакомец не любил приходить, когда Роберт дома. Возможно, морпехи США не такие уж бездари, как Незнакомец заявляет. У Роберта развилось чувство страха и предвкушения при мыслях о новых отлучках. Вскоре придется решать. Пойдет ли он на предательство ради того, чтобы снова стать собой прежним?

Шли дни. Никто не выходил на связь. Незнакомец ждет, пока я дозрею.

Когда это наконец случилось, Роберт прогуливался по окрестностям и давал очередное интервью Зульфикару Шарифу. Не закончив вопроса, молодой человек замялся и посмотрел на него.

Мири Хуан: <sm> Я снова потеряла контроль! </sm>

Хуан Мири: <sm> Опять? </sm>

Мири Хуан: <sm> Опять! </sm>

Лицо Шарифа из честного стало лукавым и налилось зеленоватым сиянием, как у Таинственного Незнакомца.

– Ну как дела, приятель?

Роберт сумел ответить холодно:

– Довольно неплохо.

Незнакомец усмехнулся.

– Профессор, вы какой-то напряженный. Может, лучше присядем?

Рядом затормозило авто. Дверца открылась, фантом куртуазным жестом пригласил Роберта внутрь.

– Разве тут безопасней? – спросил Роберт, когда машина отъехала от тротуара.

– В этой машине – да. Помните, мои возможности намного обширней, чем у ваших маленьких друзей. – Он устроился на сиденье лицом к Роберту. – Итак, вы убедились в справедливости моих слов?

– Возможно, – сказал Роберт, слегка гордясь тем, как спокоен его голос. – Я проверил ваши кредитаты. Кажется, вы ни в чем толком не разбираетесь, но у вас талант сводить вместе нужных людей и присутствовать при том, как они решают серьезные задачи.

Незнакомец пренебрежительно отмахнулся.

– Это я-то ни в чем не разбираюсь, по-вашему? Вы наивны, профессор. Мир переполнен узкоспециальными знаниями. Их нагромождения уходят на метафорические световые годы в глубину. Я же наделен подлинно бесценным талантом: соединять знания и способности так, чтобы это давало результат. Ваша мисс Чумлиг понимает, насколько это важно. Школьники уж точно понимают. Даже Томми Паркер понимает, хотя одну важную деталь он понял ровно наоборот. Я выступаю, – еще один нарочитый жест, рука разглаживает галстук-бабочку, – я выступаю экстремальным проявлением этой способности. Я специалист мирового класса в том, чтобы сводить вместе и получать требуемые ответы.

Незнакомец склонился к нему.

– Однако достаточно обо мне. Уинни Блаунт и его Клика Старейшин почти отчаялись. Я не до конца отчаялся, но если вы будете тянуть еще несколько дней, то приемлемый результат я вам уже не гарантирую. Итак, вы с нами в одной лодке?

– Я… Да. Я с вами. – Двадцать лет назад он бы и глазом не моргнул, предав Боба. В конце концов, сынуля – неблагодарный придурок. Теперь никаких уместных оправданий на ум не пришло, но… Все что угодно, лишь бы вернуть утраченное. – Какая именно биометрика Элис вам необходима?

– Некоторые сонограммы. Их не получается зарегистрировать, когда Элис на людях. И микрограмм крови. – Таинственный Незнакомец указал на маленькую коробку, лежавшую между ними на сиденье. – Взгляните.

Роберт потянулся к ней… и пальцы коснулись твердого холодного материала. Коробка была настоящая. Таинственный Незнакомец впервые такое проделал. Он присмотрелся внимательней. Серый пластик без отверстий, даже без виртуальных ярлычков. А, вот и непременное:

– И что?

– Оставьте это в ванной сегодня вечером. Остальное совершится само собой.

– Я не сделаю ничего, что могло бы причинить Элис вред.

Незнакомец рассмеялся.

– Какой вы параноик. Весь смысл затеи в том, чтобы проскользнуть незамеченными. Элис Гу несколько раз на неделе бывает в общественных местах. Если бы ее хотели погубить, там бы и устроили покушение с куда большим удобством. Но вам с Кликой требуется только биометрика… Есть еще вопросы?

– Пока что нет. – Роберт опустил серую пластиковую коробочку в карман. – Однако я не могу представить, чтобы систему безопасности военной базы в двадцать первом веке можно было обмануть чем-то настолько простым, как пара сонограмм и капля крови.

Незнакомец опять рассмеялся.

– О, тут все гораздо сложнее. Томми Паркер уверен, что сглаживает заусенцы, но без моей помощи вы бы даже в инженерные туннели не забрались. – Он взглянул в лицо Роберта, скованное напряженностью, и еще раз засмеялся. – Считайте себя пользовательским интерфейсом. – Он отвесил легкий поклон. – А меня – пользователем.

Роберт настороженно пронес гаджет, полученный от Незнакомца, через детектор жучков в прихожей. Никаких явных признаков тревоги. Итак, предательство будет очень простым: пройти в ванную первого этажа и спрятать коробочку среди пакетиков, аэрозолей и тюбиков, беспорядочно наваленных на боковом комоде. Современные принадлежности для постели и личной гигиены – бастион старомодной физической рекламы. В конце концов, даже самые продвинутые так или иначе вынуждены раздеваться и снимать контактные линзы. Но у Боба с Элис стиля не имелось. Они покупали все самое дешевое. Дьявольская коробка идеально слилась с фоном.

Роберт долго стоял под душем. Было приятно чувствовать себя чистым. Он не услышал никаких странных звуков и ничего странного через матовое стекло кабинки не заметил. Но когда он вылез, то обнаружил, что таинственная серая коробка пропала. Он обшарил весь комод, перерыл все вещи. Ни следа вмешательства. Все это время дверь ванной была заперта.

Кто-то постучался – по счастью, следуя семейному обычаю не подглядывать сквозь стены санузла.

– Роберт, ты в порядке? – Это была Мири. – Элис говорит, пора ужинать.

Ужин получился кошмарным.

Так всегда бывало, когда они четверо ели вместе. Обычно Роберт избегал подобных ситуаций, но Элис, кажется, всерьез настаивала, чтобы вся семья, по крайней мере раз в неделю, собиралась за одним столом. Роберт понимал, что она задумала. Она уточняла калибровку, прикидывала, можно ли ослабить нажим на свекра.

Тем вечером она вела себя резче обычного, и, как на грех, Роберту было что скрывать. Возможно, Элис что-то учуяла. Он заметил, что Боб и Мири приносят и уносят всю посуду; обычно Элис им в этом помогала. Сегодня она все время сидела на своем месте и с привычным безжалостным равнодушием пилила Роберта: как у него дела в школе, как продвигается их совместный с Хуаном проект. Она даже спросила, как там его «старые друзья»! А Роберт объяснял, улыбался и молил Бога об успехе испытания. Прежнему Роберту бы ничего не стоило отвести людям глаза.

Потом Боб и Мири вернулись за стол и сели есть. Наконец-то Элис отвлеклась от злодея-свекра. С Мири она болтала в том же дружеском заинтересованном тоне, какой использовала при допросе Роберта. И Мири отвечала с той же тщательностью, что и он, детально излагая, что у нее в школе хорошего и плохого.

На миг Роберт практически расслабился. В конце концов, они же тут поесть собрались. Он явно ничем себя не выдаст.

Но что-то назревало, и не только в его воображении. Боб с Элис ушли в обсуждение местной политики Сан-Диего и школьных долговых обязательств. Было в этом разговоре что-то неуютное; некоторые пары всерьез препираются о политике, однако у Боба с Элис Роберт наблюдал такое впервые. А одежда Элис то и дело мерцала. В реальном мире Элис Гу дома носила короткое широкое платье домохозяйки, уместное скорей в 1950-х. Когда оно посверкивало, проявлялась виртуальная графика, не имевшая ничего общего со старомодными умными футболками Карлоса. В первый раз Роберт едва это заметил, в основном потому, что Боб с Мири никак не отреагировали. Спустя полминуты, когда Элис энергично жестикулировала по поводу какого-то обескураживающе тривиального вопроса предвыборной кампании, одежда на ней сверкнула опять. На миг показалось, что она одета в белый флотский мундир, но на воротничке значилось КСЗ. КСЗ? Гуглопоиск предлагал много вариантов расшифровки. Прошла еще минута-другая, и она ненадолго облачилась в униформу полковника морской пехоты. Этот мундир Роберт уже видел. Ее истинный ранг.

– Ты эмотируешь, дорогая, – мягко произнес Боб.

– Неважно, – резко бросила Элис. – И ты это знаешь. Суть в том, что…

Она продолжала вгрызаться в тему школьных долговых обязательств, а взгляд ее блуждал по комнате, возвращаясь к Роберту. Неприятный взгляд, и хотя слова ее не были адресованы Роберту Гу, в голосе звучали стальные нотки. Потом почти две секунды на ней был гражданский деловой костюм со старомодным темляком и карточкой-удостоверением. Удостоверение со знакомой эмблемой и буквами УВБ. Роберт понимал, что они означают. Он приложил максимум усилий, чтобы не вздрогнуть. Всего она знать не может! Он задумался, не координируют ли Боб и Элис пугающие признаки исподтишка, пытаясь его вывести на чистую воду. Но почему-то Роберту не казалось, что Боб на такое способен.

Потому он просто кивнул и с рассеянным видом огляделся. Мири вела себя тише обычного. Она смотрела в пространство и вид имела скучающий, как и положено тринадцатилетке, заточенной дома с родителями, которые болтают о Всякой Ерунде. Но это же Мири Гу, а на дворе не двадцатый век. Скорее всего, серфит, хотя обычно за столом она старалась этого не показывать.

Элис хлопнула рукой по столу, и Роберт, вздрогнув, посмотрел на нее. Она сверлила его взглядом.

– Ты не согласен, Роберт? – Даже Луиза Чумлиг ни разу не смотрела на учеников так агрессивно.

– Извини, Элис, я отвлекся.

Она рубанула воздух рукой.

– Неважно.

В воздухе безмолвно проплыли золотистые буквы.

Мири Роберт: <sm> Не беспокойся. Она не на тебя злится. </sm>

Мири продолжала смотреть в никуда. Руки ее были на виду и не двигались. Это она с одеждой так наловчилась работать. О’кей, но что вообще, черт побери, происходит? Он хотел ответить безмолвным сообщением, но, чтобы не выдать себя стучанием пальцев по воздуху, ограничился вопросительным взглядом искоса.

Элис продолжала раздраженно болтать, Боб время от времени ее перебивал, но Роберта сковал неотступный ужас. Он выждал еще минуты три-четыре, потом, извинившись, поднялся.

Бобу явно полегчало.

– Роберт, нам не стоило так увлекаться темой школьных обязательств. Надо было и о другом…

– Нет, все в порядке. У меня домашка.

Роберт изобразил улыбку и начал отступление по лестнице под снайперским взглядом Элис. Если бы не безмолвное сообщение Мири, он бы сорвался на бег.

И, кроме того, Элис пока не появлялась в ванной первого этажа.

Он занялся домашкой. Пришел Хуан и почти полчаса отвлекал его на объяснения иммерсивных набросков. Роберт должен был подготовить такой набросок к завтрашнему дню для урока Чумлиг. Хуан остался доволен. И Роберт тоже; он компенсировал несколько дней отставания и возился с шаблонами Хуана, пока все не распределил. Господи, нам пятерку за одну только совместную координацию обязаны поставить. Проза мальчишки стала почти годной, а у Роберта получился неподдельно красивый иммерсив. Он отметил, что Мири помогла вымыть посуду и ушла к себе в комнату. Боб и Элис остались сидеть в гостиной. Он установил триггер активности на первом этаже и на некоторое время забылся, продолжая поэтапно улучшать графику.

О боже! Целый час прошел! Он быстро глянул, что там внизу. В санузле первого этажа никого за это время не было. Пришло сообщение от Томми Паркера. Клика интересовалась, как успехи с его частью подготовительной работы.

Он снова посмотрел вниз. Странно. Он перестал воспринимать гостиную. Обычно этот ракурс присутствовал в домашнем меню, но сейчас гостиная стала такой же приватной зоной, как и спальни. Он встал, прокрался к двери, тихо приоткрыл ее на полдюйма и принялся шпионить старым проверенным способом.

Они спорят! И Боб аж белый от ярости. Он все повышал и повышал тон, пока не сорвался на хриплый крик:

– Да мне насрать, если ты им нужна! Последний раз всегда следующий. Но в этот раз ты не…

Боб запнулся на середине вспышки гнева. Роберт наклонился, приложил ухо к двери. Ничего. Даже осторожной обтекаемой болтовни. Сын и невестка перенесли срач в эфирные выси. Но Роберт не переставал подслушивать. Он слышал, как Элис и Боб кружат по комнате. В какой-то момент – хлопок ладони, подобный пистолетному выстрелу. Элис на обеденном столе злость выместила? Полуминутное безмолвие – и хлопнула дверь.

Спустя секунду вернулся вид гостиной. Боб остался один и смотрел на дверь спальни первого этажа. Несколько мгновений он простоял так, потом обошел гостиную и плюхнулся в любимое кресло. Снял книгу с кофейного столика. Одна из трех физических книг на нижнем этаже – да и та подделка, с динамической компиляцией.

Роберт Гу тихо прикрыл дверь своей спальни и сел обратно в кресло. Поразмыслив, отстучал на виртуальной клавиатуре:

Роберт Мири: <sm> Что все это значило? </sm>

Мири находилась в двадцати футах от него по коридору. Почему бы просто не пройтись туда и не постучаться? Или навестить ее виртуально? Может, у него развилась привычка избегать Мири, а может, за словами безмолвной переписки спрятаться легче.

И возможно, не ему одному нужно прятаться. Почти минуту он ожидал ответа.

Мири Роберт: <sm> Это не из-за тебя. </sm>

Роберт Мири: <sm> О’кей. Но в чем проблема? </sm>

Мири Роберт: <sm> Нет никакой проблемы. </sm>

На этом сообщение закончилось, но Мири послала вдогонку следующее.

Мири Роберт: <sm> Элис готовится к новому заданию. Ей это всегда тяжело. А Боб злится. </sm>

Еще одна пауза.

Мири Роберт: <sm> Роберт, это дела морпехов. Мне не положено про них знать. А тебе тем более. Извини. EOF. </sm>

EOF – старомодное обозначение конца файла. Роберт подождал, но больше ничего не получил. Но этот разговор с Мири стал самым продолжительным за два месяца. Что делает маленькая девочка со своими тайнами? А тайны эти явно куда важнее, чем ему казалось. Ей доступны каналы связи лучше, чем у всей цивилизации двадцатого века, но этикет, диктуемый гордыней, не позволяет делиться болью. А может, она с друзьями это обсуждает?

У Роберта Гу-старшего не было друзей, но он в них и не нуждался; этим вечером достаточно поводов отвлечься – кризис, томительное напряжение, все такое. Он продолжал краем глаза следить за передней ванной и за дверью в берлогу Элис. Боб все еще читал, но глаза его поминутно перебегали с книги на дверь.

– Профессор, можем ли мы сейчас поговорить?

Голос прозвучал у него за плечом.

Роберт чуть не подскочил на кресле, с такой поспешностью обернулся на звук.

– Господи-и-и!

Это был Зульфикар Шариф.

Шариф отскочил, на его лице написалось удивление.

– Вы бы могли постучать, – сказал Роберт.

– А я постучал, – ответил Шариф с легкой обидой.

– Да-да. – Роберт так и не разобрался со всеми причудами «круга друзей» Эпифании. Он жестом разрешил Шарифу остаться. – Ну что у вас на уме?

Шариф весьма правдоподобно опустился в кресло, не утонув в нем.

– Ну, я надеялся, что у нас будет время просто поговорить. – Он подумал. – В смысле, продолжить разговор о ваших «Тайнах веков».

Внизу по-прежнему все без движения.

– …Хорошо. Спрашивайте. – И кто же это? Настоящий Шариф? Незнакомец-Шариф? Шариф – любитель научной фантастики? Или какая-то их противоестественная комбинация? В любом случае слишком подозрительное это совпадение, что он возник именно сейчас. Роберт сел обратно и насторожился.

– Гм… Я не знаю. – Жалобно-забывчивый Шариф? Но тут аспирант внезапно встрепенулся. – Ага! Я надеялся в своей диссертации проследить баланс между красотой выражения и красотой правды, на которую оно намекает. Разделимы ли они?

На этот вопрос следует отвечать с загадочной полнотой. Роберт выдержал многозначительную паузу и пошел словоблудить:

– Зульфи, вам бы уже следовало понять, даже если вы сами и не создаете стихов, что эти понятия нераздельны. Красота помогает зафиксировать правду. Прочтите мою статью в «Каролинговском»…

Бла-бла-бла. Шариф старательно кивал.

– А могут ли, по-вашему, исчерпаться обе составляющие вследствие их связи друг с другом? Красота и правда, я имею в виду.

Э? Вопрос достаточно странный, чтобы сбить его с толку. Роберт покрутил в голове дурацкую идею. Может ли исчерпаться красота? В моем случае ответ утвердительный; я больше не способен творить красивые вещи. А не подначивает ли его снова Незнакомец-Шариф, пока они оба ждут срабатывания серой коробочки?

– Наверное… наверное, может. – И он задумался над второй частью вопроса. – О черт, Шариф, правда… новая правда… давно уже истощена. Мы, люди искусства, сидим на горе отходов, которая накапливалась десяток тысячелетий. Те, кто старательны, разбираются во всем сколько-нибудь значимом. Мы перемешиваем варево, перемешиваем, некоторым это удается с блеском, но, в общем, все наши потуги – лишь приукрашенный ремикс. – Я, что ли, и в самом деле такое сказал?

– И, коль скоро они связаны, красота исчезла тоже? – Шариф подался вперед, сложив руки чашечкой под подбородком и уперевшись локтями в колени. Он смотрел на Роберта большими серьезными глазами.

Роберт отвернулся. Наконец выдавил:

– Красота все еще существует. Я ее верну.

Шариф улыбнулся, приняв уверенность Роберта за… некую веру в перспективы человечества?

– Отлично сказано, профессор. Этого не было в вашей статье для «Каролинговского».

– И правда. – Роберт откинулся в кресле, размышляя, что, черт побери, происходит.

Шариф помедлил, словно сомневаясь, переходить ли к следующему вопросу.

– А как поживает ваш проект для университетской библиотеки Сан-Диего?

Внизу по-прежнему ни шороха. Роберт спросил:

– Вы полагаете, существует связь между моим искусством и… «Библиотомой»?

– Ну да. Не хочу показаться назойливым, но то, чем вы занимаетесь в УСД, мне кажется важным заявлением о позиции искусства и литературы в современном мире.

Возможно, это Шариф – любитель научной фантастики прощупывает, что затеял Незнакомец-Шариф. Вот бы их друг с другом стравить. Он рассудительно покивал.

– Я поговорю об этом с друзьями. Может, что-нибудь придумаем.

Кто б то ни был, его такой ответ, кажется, удовлетворил. Они договорились о новой встрече в чате, и посетитель исчез.

Роберт отключил доступ из круга друзей. Больше никаких неожиданных визитеров этим вечером.

А внизу по-прежнему никакого движения. Он добрых пятнадцать минут подсматривал сквозь стены. Да уж, продуктивный способ провести время. Займись чем-нибудь другим, идиот.

Он снял крышу дома и посмотрел вдаль через Уэст-Фолбрук. Без усиления тут было очень темно, скорей как в заброшенном городке, чем в жилом пригороде. Небо над реальным Сан-Диего светилось не так сильно, как в 1970-х. Но под реальной картинкой скрывались бесконечные альтернативные, все возможности киберпространства, какие только могло вообразить поколение Боба. Там этим вечером сотни миллионов играют. Роберт буквально кожей чувствовал – и Эпифания бы ему это при желании позволила – их ритмы и щекотку соблазна присоединиться к ним. Вместо этого он набрал команду, о которой обмолвилась Чумлиг; там и сям в Северном округе загорелись крохотные огоньки. Это были его одноклассники, по крайней мере те из них, кто делал уроки на завтра, не теряя интереса к делам остальных. Двадцать огоньков. Более двух третей класса, специфический круг убеждений, нацеленный получить высокие оценки за совместную работу. Он и не представлял, как тяжко трудятся маленькие троечники.

Роберт призраком воспарил над пригородами, направляясь к ближайшим огонькам. Он раньше не пробовал опцию «выхода из тела», предлагаемую Эпифанией. Ощущения потоков воздуха не было, движения тоже. Просто синтезированная точка зрения несется над местностью. Он продолжал чувствовать кресло под ягодицами. Но понимал, почему эту опцию рекомендуют активировать сидя. Точка зрения промчалась над долиной и спланировала на головокружительной скорости.

Он проплыл в приглашающее окно. Хуан Ороско, Махмуд Квон и еще пара детей собрались в гостиной, строят планы на завтрашний обмен с Кейптауном. Они подняли глаза и поприветствовали его, но Роберт понимал, что видят они всего лишь парящую в воздухе комнаты иконку. Он мог предстать виртуально, наверняка с не меньшей детализацией, чем обычно присутствовал Шариф. Но он лишь повисел несколько мгновений в воздухе, прислушиваясь к разговору, и…

Он прервался и снова оказался в своей спальне.

Внизу Боб покинул гостиную, подошел к двери берлоги Элис и тихо постучался. Насколько мог судить Роберт, ответа не было. Спустя миг Боб вздернул подбородок и отвернулся. Роберт проследил, как он поднимается по лестнице. В коридоре прозвучали и удалились шаги. Боб постучался к Мири, как делал обыкновенно по вечерам. Они вполголоса поговорили о чем-то, Мири сказала:

– Спокночи, папа.

Роберт впервые слышал, чтобы она так назвала Боба.

Шаги Боба приблизились; он остановился у двери Роберта, но ничего не сказал. Роберт следил за ним сквозь стену, пока Боб не отвернулся и не ушел. Приватность большой спальни поглотила сына.

Роберт сгорбился за столом, оглядывая нижний этаж. Элис редко задерживается дольше Боба. Конечно, сегодняшний вечер получился особенным. Черт. Стоит собраться с духом для предательства своей семьи, как судьба всячески противится твоему бесчестному намерению. Но если даже Элис вылезет из берлоги гораздо позже, ей так или иначе понадобится в туалет. Правда ведь?

Прошло двадцать минут.

Дверь комнаты Элис открылась. Она вышла в гостиную и направилась к лестнице. В ванную на втором этаже, ядри твою мать. Она снова повернулась и стала сердито мерить шагами гостиную. Мерить шагами. В каждом ее движении чувствовались сила и выверенность, как у танцовщицы или мастера боевых искусств. Ничего общего с Элис Гун Гу, какой она представала дома: круглощекой веселушкой в бесформенном старомодном платье. Но это реальный вид. Ее реальное лицо, скованное болью и покрытое каплями пота. Что? Роберт приблизил картинку, попытался проследить ее скользящий танец. С женщины пот лил градом. Платье промокло, будто Элис долго бежала в панике.

Она была похожа на Карлоса Риверу.

Невероятно. Элис ведь ни разу не зацикливало на иностранном языке или на определенной специальности. На какой бы то ни было из ее специальностей. Он вспомнил сетевые обсуждения синдрома динамической переподготовки. Как насчет редких исключений, странных людей, способных пройти больше одного тренинга, людей, которые наращивают свои таланты до тех пор, пока не сломаются под грузом побочных эффектов? На чем именно «застревают» те, в ком запечатлены десятки моделей поведения?

Скользящий танец Элис замедлился и прекратился. Мгновение она стояла, потупив голову, плечи ее обвисали. Потом развернулась и медленно прошла в ванную первого этажа.

Наконец-то, наконец-то. А мне бы полагалось обезуметь от радости. Вместо этого он принялся крутить в мозгу выводы, к которым только что пришел. Столько маленьких загадок наконец объяснено. Кое-что самоочевидное опровергнуто. Возможно, Элис на него не охотится. Возможно, она ему враг не в большей степени, чем другие соседи по дому.

Иногда все не то, чем кажется.

Было очень тихо. В Пало-Альто, в его старом доме, все время что-то скрипело, постукивало, а порой на компьютере Боба играла спираченная музыка. Здесь и сейчас, этим вечером… гм, кое-какие звуки слышатся, дом остывает в вечерней прохладе. Стоп. В обзоре сантехники проявился активный водонагреватель. Он услышал журчание воды.

Роберт уже не впервые задумался, какое волшебство заключено в серой коробочке. Домовые церберы на нее не отреагировали. Возможно, она совсем не электронная, а механическая, пружинки-шестеренки, как в девятнадцатом веке. Но она ведь исчезла у Роберта прямо под носом. Это не визуальный фокус, а что-то новенькое. Может, коробочка отрастила лапки и шмыгнула прочь? Ну ладно, чем бы она ни была, для чего она здесь? Может, Незнакомец каплей крови не удовлетворится. Может, ему лужа крови больше по нраву. Роберт на мгновение застыл в неподвижности, шокированный этой мыслью, потом вскочил и снова замер. Я же совсем отчаялся. Если жертва сама хочет поверить лжецу, то особого правдоподобия не требуется. Незнакомец демонстративно высмеял его идею, что все эти хлопоты преследуют цель покушения на Элис. Я так отчаялся, что улыбнулся и поверил ему.

Роберт вылетел из комнаты и ссыпался вниз по лестнице. Пронесся через гостиную и затарабанил в дверь передней ванной.

– Элис! Я…

Дверь распахнулась. Элис во все глаза смотрела на него. Он сгреб ее за руку и поволок в коридор. Элис была некрупного сложения, и схватить ее ничего не стоило. Но потом она исхитрилась повернуться как-то так, что он потерял равновесие; их ноги заплелись, и Роберт приложился головой о дверную ручку.

– Что? – спросила она раздраженно. – В чем дело?

– Я… – Роберт оглянулся через плечо в ярко освещенную ванную, потом на Элис. Она была в ночнушке, коротко стриженные волосы, похоже, вымыты. Цела и невредима. Никаких луж крови… разве что под дверной ручкой натекло.

– Роберт, с тобой все в порядке? – Ее раздражение постепенно сменилось беспокойством, а к Роберту вернулась способность чувствовать затылок.

– Ага, да. Я сейчас в отличной форме. – Он вспомнил, как несся вниз по лестнице. Даже в семнадцатилетнем возрасте он не рисковал перепрыгивать через четыре ступеньки.

– Но… – начала Элис. Она, видимо, больше переживала за его душевное равновесие, чем за что-то другое.

Все в порядке, невесточка. Я вообразил, что спасаю твою жизнь, а оказалось, тревога была ложной. Он подумал, что такое объяснение вряд ли устроит Элис. Так зачем бы ему мчаться вниз по лестнице в глухой час ночи и колотить по двери? Роберт снова посмотрел в ванную.

– Я, э-э-э, мне просто на горшок приспичило.

Вся симпатия к нему тут же испарилась.

– Не стану тебя задерживать, Роберт.

Она развернулась и пошла к лестнице.

– Элис, ты в порядке?

Это Боб с верхней ступеньки. Роберт не отважился посмотреть туда, но живо представил себе личико Мири. Заходя в ванную и запирая дверь, он услышал усталый ответ невестки:

– Не переживай, это всего лишь Роберт.

Роберт несколько минут просидел на унитазе, пока дрожь не отпустила. Возможно, тут и вправду бомба, но если она сейчас взорвется, не пострадает никто, кроме виновника.

Но бомба не взорвалась, не обнаружил он и коробочки, из-за которой разыграл всю комедию. В библиотеку придется возвращаться с пустыми руками. Ну и что? Подумав, Роберт поднялся и уставился на себя в заднее зеркало. Удостоил отражение кривой усмешки. Может, подсунуть им подделку? Заметит ли это Томми? Что же до Таинственного Незнакомца, то… вероятно, чары его рассеялись, и с ними все надежды Роберта.

Он вдруг посмотрел на противоположный комод. Там! Вдали от нагромождения вещей лежала серая коробочка. Когда Элис ушла, ее там еще не было. Он потянулся к ней, пальцы коснулись теплой пластмассы. Это не иллюзия. Это тайна куда большая, чем все примочки, с которыми он уже более-менее пообвыкся.

Он сунул коробочку в карман и тихо вернулся к себе в спальню.