Глава 8
Фронтир. Система № 45-ОН-РТ-8963
Линкор «Возмездие»
На следующий день. Средняя палуба.
Сектор Исследовательского отдела
линкора «Возмездие»
«Видимо, лазить по не очень удобным и узким шахтам вскоре станет моим вторым призванием». – Эта мысль посетила меня в тот самый момент, когда я подползал к выходу из системы вентиляции, ведущему в помещение с аквариумом.
Активировав нейтрализатор, установленный там, я откинул крышку люка в сторону и спустился вниз.
Здесь совершенно ничего не изменилось. Практически пустое помещение с каким-то непонятным научным оборудованием, установленным у одной из стен, и с огромным аквариумом, занимающим всю вторую половину комнаты.
Я подошел к его стенке.
«Ну и как мне привлечь внимание этого существа?» – подумал я, заглядывая внутрь.
В прошлый раз разговор начало именно это самое существо, однако в этот раз оно, казалось, совершенно не замечает моего присутствия в комнате.
И как привлечь к себе его внимание, я не понимал. На постукивание по стенке аквариума, крики и глупое махание руками эта медуза не реагировала.
«Черт, чувствую себя полным идиотом, – подумал я и посмотрел на плавающую медузу. – Мне нужно что-то совершенно иное», – понял я, глядя на ее неспешное колыхание. И постарался мысленно во всех деталях воспроизвести свой предыдущий разговор с нею.
Там обязательно должна присутствовать хоть какая-то подсказка для решения этого вопроса, я чувствовал это. Я на пару мгновений отключился, чуть ли не по буквам разбирая нашу первую и единственную беседу с этой неизвестной мне формой жизни.
«Вот оно», – мысленно воскликнул я и обратился к медузе, которая утверждает, что мы, люди, ранее именовали ее и подобных ей богами.
– Эй, – тихо произнес я, – ты говорила, что тебе нужна помощь. Если она все еще тебе требуется, то скажи об этом сейчас, у меня в запасе не очень много времени, чтобы тебе как-то помочь. – И немного помолчав, добавил: – Если это, конечно, в моих силах, то я постараюсь это сделать.
После чего замолчал, ожидая ответа этой медузы.
Ничего другого, что могло бы привлечь это существо и за что я бы смог зацепиться в нашем прошедшем ранее разговоре, не нашел. Разве что оно отнесло меня к тем, кто и держал его в этом аквариуме.
Но, если это потребуется, тут я мог ей кое-что рассказать, не особенно вдаваясь в подробности.
Однако нам нужно с чего-то начать, и, как минимум, необходимо, чтобы этот мой первый посыл пробил ту стену отчужденности, что сейчас разделяет нас.
«Молчание», – подумал я, простояв у аквариума еще минут десять, больше было медлить нельзя. Поэтому я огляделся и начал искать то, что мне могло бы пригодиться для не слишком приятной, но необходимой работы.
Конечно, я не хотел этого делать, но тут я просто по-другому поступить не мог.
«Прости, – извинился я перед этой самой непонятной медузой, – но если мы не сможем поговорить, то мне придется как-то разрушить это твое убежище и убить тебя, ты не должна живой попасть в руки к своим бывшим хозяевам».
Я уже не ждал никакого ответа, а потому наклонился к подключенному к аквариуму искину, догадавшись, что именно через него они и снимают информацию, поступающую от этого существа, при этом преобразуя ее в некий, понятный или хотя бы имеющий под собой какую-то логическую основу, смысл. Его я собирался использовать для обратной связи. Вернее, не сам искин, а его интерфейс, подключенный к аквариуму.
Что бы там ни находилось, но любая жидкость в той или иной степени является проводником, и я собирался сжечь это существо мощнейшим зарядом бластера, если, конечно, у меня не выйдет просто-напросто убить его из своего нового оружия, доставшегося мне от раненого Гаала.
«Ты не сможешь», – неожиданно раздался в моей голове ответ, данный медузой, который я уже и не ожидал услышать.
И о чем она сейчас говорила, я не понял. Но следующая переданная мне мысль, разъяснила все.
«Ты не сможешь мне помочь и ты не сможешь убить меня», – сказало существо.
Я подошел обратно к стенке аквариума и приложил к ней руку.
Так я переданные медузой мысли ощущал гораздо более ясно и четко.
– Почему? – спросил у нее я.
«Меня невозможно уничтожить физическим способом, – ответило существо, – мы прекращаем свое существование совершенно иным способом», – в дополнение произнесла эта медуза.
Мда. Как-то не похож ее ответ на то, что мне хотелось бы услышать, но и на ложь он не походил. Как это ни странно, но эмоциональный фон от этого существа шел вполне обычный и достаточно четко распознаваемый мною.
Ладно, со смертью пока разобрались.
– А в чем тебе тогда нужна помощь? – спросил я у медузы. – Хоть ты и уверена, что я не смогу ее тебе оказать. Но все же?
Опять длительное молчание. И ответ, поставивший меня в тупик:
«Мне нужно, чтобы кто-то помог мне прекратить свое существование».
Я несколько обескураженно переспросил:
– Так ты хочешь, чтобы тебе помогли умереть?
«Да, – пришел короткий ответ, – в вашем понимании со мной произойдет именно это».
– Но как? – удивленно переспросил у нее я. – Ты же только что утверждала, что тебя невозможно уничтожить на физическом уровне и это происходит несколько иным способом.
«Так и есть. Наше тело бессмертно. Но любой разум или сознание не могут существовать бесконечно долго. И наша смерть сопряжена с разрушением нашего сознания. Но напрямую приказать своему сознанию перестать существовать я теперь не могу, как было бы сделано в любое другое время. Тот, кто схватил меня, наложил на меня печать вечного подчинения».
«А это еще что?» – не понял я.
Такие понятия мне были совершенно не знакомы, хоть общий их смысл и доходил до меня, но как можно осуществить нечто подобное, я не понимал.
Между тем это странное и необычное существо продолжило свое повествование:
«И я могу только одно. Выполнять его приказы. А текущий приказ – это решение задач, поставленных мне. Но никакая задача не может разрушить мое сознание. Даже наисложнейшая. Они хоть и нагружают мое сознание, но оно справляется с текущей нагрузкой, расширяя и увеличивая свои возможности».
И существо на минуту замолчало.
«Есть только единственный выход, который способен разрушить мое сознание. Это найти такую задачу, которую я не смогу решить. И тогда я смогу прекратить свое существование. Но даже поиск такой задачи не нагружает моего сознания в достаточной степени. И в этом-то мне и нужна помощь. Мне нужна задача, которая способна перегрузить мое сознание».
Вот тебе и парадокс. Бессмертное существо просит найти способ убить его. Чем не задача для решения.
«Бог просит убить его, – подумал я, – мда, с таким еще никто не сталкивался, как мне кажется. Хотя, наверное, нет. Ведь есть еще и тот, кто смог подчинить это существо, превратив его в живой вычислитель. И так получается, что этот неизвестный, как минимум, знает, кто эти существа и откуда они взялись. Черт, вот и еще одна проблема».
И я посмотрел на медузу. Кроме ее смерти, нужно понять, есть ли такие, как она, еще.
«Таких, как я, больше нет в этой вселенной, – будто прочитав мои мысли (хотя почему «будто»? Оно точно их читает), ответило существо, – я последний представитель нашего вида».
– Понятно, – кивнул я.
Осталось разобраться с самой «простой» частью этой головоломки. Мне нужно убить бессмертное существо, которое невозможно уничтожить. Но тут опять есть одна оговорка, и это существо само подсказало мне ответ.
Поэтому мой следующий вопрос напрашивался сам собой и поэтому я его задал:
– А задача, которая не имеет решения? – спросил я, с интересом глядя на это странное и непонятное существо, которое стремилось только к одному – оно хотело умереть и уйти из этого мира. – Что будет, если я задам тебе задачу, которая не имеет решения? – повторил я.
Мерное колыхание и последовавший за этим ответ:
«Каждая задача имеет свое решение, – прошелестело у меня в сознании, – просто его поиски занимают очень много времени или требуют для своего решения привлечения очень большого количества ресурсов».
– А если ни времени, ни ресурсов не хватит, то что тогда произойдет? – продолжал спрашивать я.
У меня появилась дикая идея, которую я хотел подкинуть этому существу, но нужно было понять, чем это ему грозит, правда, общую основу оно уже раскрыло, но все же.
«В этом случае произойдет сброс моего сознания, что равносильно моей текущей смерти, и я перестану существовать в этом своем нынешнем воплощении».
Как много вопросов может породить всего один ответ. Что за сброс сознания? Какое такое нынешнее воплощение? Значит, были и предыдущие? И, возможно, будут и другие?
Но для этих нежданно появившихся вопросов сейчас не время. И поэтому я посмотрел на медузу, плавающую в аквариуме.
– Мне кажется, я знаю, как тебе помочь, – сказал я, обращаясь к этому существу.
«Что?» – и такое удивление или даже изумление ударило мне по сознанию, что меня отбросило на пару шагов назад.
Я встряхнул головой и посмотрел вперед.
– Вот, черт, – чертыхнулся я, делая еще один шаг назад.
Ведь прямо напротив меня, по другую сторону стекла, отделявшего меня и аквариум, материализовалось тело этой самой медузы.
«Ты можешь мне помочь?» – спросило у меня существо.
Если честно, я и не знал, что оно может перемещаться с такой скоростью.
И поэтому я все еще оторопело ответил:
– Не знаю, поможет тебе это или нет, но я могу задать тебе задачку, которая пока не имеет никакого решения.
– Ты?
– Ну да. Чем я плох? – пожав плечами, переспросил я. – Мы люди, самые любопытные существа во вселенной и иногда задаем такие вопросы, на которые пока никто еще не может ответить. Может, и тебе не удастся этого сделать.
«Что это за вопрос?» – переспросило у меня существо. И столько нетерпения и ощущения последней надежды стало исходить от него, что я даже поразился тому, насколько сильным было желание этой медузы уйти из своей странной и непонятной мне жизни.
– Да, – ответил я, – сейчас. Только сначала я должен кое-что узнать. – И поглядел на замершую напротив меня колышущуюся субстанцию. – Мне необходима твердая уверенность в том, что та модель, которую они построили с твоей помощью, не завершена и что больше никогда и никому о ней не станет известно.
И еще один всплеск изумления и удивления пришел со стороны медузы.
«Она не нужна лично тебе?» – задало вопрос это странное существо.
– Я что, похож на психа? – удивленно переспросил у него я, даже забыв, что говорю с каким-то непонятным мне разумом.
Настолько схожи были эмоции этого существа с обычными человеческими.
– Нет конечно, – продолжил я, – Мне лишь нужно, чтобы этой модели, ну или что там это у тебя, не было ни у кого другого, вот и все.
Мне показалось, будто по мне прошлась какая-то странная теплая волна. Я даже непроизвольно потрогал лицо, проверяя свои ощущения. Но ничего необычного не было.
Мгновение и пришел ответ.
«Могу обещать тебе это. Мое творение не достанется никому».
– Ну и ладненько, большего мне и не нужно. – И я посмотрел на медузу. После чего перешел к делу. – А вопрос мой достаточно прост. Ты знаешь, кто такие птицы?
«Да, это существа, обитающие во многих мирах».
– Прекрасно, этого достаточно, для понимания сути задания. Тогда вот входные данные. Птица появляется из яйца, но яйцо может снести только птица. Никаких других входных данных у тебя нет. Предположения исключены. Это понятно?
Ответа не последовало, но ожидание со стороны находящейся напротив меня медузы усилилось.
«Приму это за подтверждение», – решил я. И продолжил:
– Так вот, мой вопрос в следующем. Что появилось раньше, яйцо или птица?
После чего я замолчал, ожидая реакции.
И она последовала сразу же.
«Что за глупый вопрос, конечно яйцо», – ответило существо.
Я хмыкнул.
– Ты забыла о имеющихся у тебя ограничениях. Яйцо может снести только птица.
«Тогда птица», – уже менее уверенный ответ.
– А она может появиться только из яйца, – это уже прокомментировал я сам.
«Не понимаю, – прозвучал странный и немного притихший голос у меня в голове, – но тогда эта задача не имеет смысла, у нее нет ответа».
– Ну вот и я о чем. Я тебе задал вопрос, на который нет ответа. Ответь на него.
И поглядел на начавшее колыхаться существо.
«Кажется, я понимаю, что ты хочешь мне сказать. Спасибо за помощь, человек. Теперь я знаю, что ты не один из них. – Несколько секунд молчания и новые слова. – А теперь иди. У тебя и тех, кто ждет твоего возвращения снаружи, практически не осталось времени. Его меньше трех тиков, до того момента, как обнаружат, что я уже не существую».
– Это, интересно, сколько? – спросил я у медузы, но ответа не последовало.
Я лишь пожал на это плечами. И только сейчас заметил, что существо, которое я постоянно сравнивал с медузой, бесформенной субстанцией медленно осело на пол аквариума.
Похоже, эта обычная логическая ловушка сумела разрушить разум даже такого невероятного существа, как эта медуза.
Я еще раз посмотрел на лежащее на полу в аквариуме тело.
– Покойся с миром, – пробормотал я себе под нос и направился к вентиляционному люку.
По дороге к стене меня мучил всего один вопрос. «Три тика – это сколько?» Раздавшийся вой сирены, пришедший из коридора, достаточно быстро ответил мне на него.
Очень и очень мало. По сути, времени у нас уже не было.
* * *
Осторожность все же победила, и я опять оказался в техническом вентиляционном туннеле. Хоть выйти через двери и сократить время, которого уже и так не было, соблазн у меня и был, но я решил все-таки не светить своего присутствия здесь, сразу просчитав полученные выгоды от их неправильной оценки общей ситуации.
О смерти медузы они могли узнать лишь по каким-то косвенным признакам или показаниям того оборудования, что было подключено к ней.
Но вот о том, что в комнате с этим существом был и еще кто-то, благодаря активированному нейтрализатору, скорее всего им известно не было, а потому на этом мне и нужно сыграть.
Пока полз, прикидывал новый расклад, уже внося коррективы с учетом сработавшей тревоги.
«Первыми на эту тревогу должны среагировать ученые, – рассуждал я, – но главное, это обязательно привлечет внимание их куратора, профессора Крены. Тут вроде все верно. Следовательно, они первыми и предпримут какие-то предписанные им действия и как-то отреагируют на эту ситуацию.
А вот если уж, после первой реакции на сработавшую тревогу, крики и шум поднимут именно они, тогда за произошедший инцидент примутся всерьез сотрудники службы безопасности линкора, и тогда нас в один момент вычислят.
Ну, или это может случиться раньше, когда местные поймут без повторной тревоги со стороны ученых, что дело тут не чисто, но на адекватную оценку ситуации стороннему наблюдателю все равно потребуется какое-то время.
Так что этот последний вариант можно пока отбросить. Его следует рассматривать, если нам придется по какой-то причине задержаться на корабле, но я пока этого не планирую.
И это время играет нам на руку. Но сначала необходимо разобраться с профессором, который может поднять тревогу, как только окажется в лаборатории и поймет, что тут произошло.
Он – и слабое звено в этой операции, и наша надежда на ее успешное завершение. Это смотря, насколько оперативно мы успеем отработать и как вовремя я доберусь до места».
В этот раз шахта, по которой я полз, показалась мне просто бесконечной. Но зато, видимо, под действием стрессовой ситуации в состоянии полнейшего цейтнота и нехватки времени план побега начал формироваться в моей голове с неимоверной скоростью.
Вываливаюсь в мастерскую и выскакиваю в общую лабораторию. У входа в нее стоит один из троглодитов. Я как будто знаю, что именно сейчас в двери помещения должен влететь взмыленный Крена. А потому быстро командую стоящему у стены рядом со входом Таалу.
– Выруби его, – я показываю на вход в лабораторию, – но он нужен живым.
Тот удивленно смотрит на меня, не понимая, о ком я говорю, но тем не менее послушно кивает. И как только он это делает, двери распахиваются и в них влетает Крена.
– Что у вас тут происходит? – даже не пытаясь оглядеться вокруг, кричит он прямо с порога и в это же время получает сильный удар прикладом бластера в затылок.
Таал выглядывает в коридор.
– Чисто, – говорит он мне. После чего споро оттаскивает от двери бессознательное тело и запирает ее.
Я следую его примеру и быстро выхожу в соседнее помещение, где и блокирую двери, которые там есть.
Теперь в помещения нашего отдела, как в лабораторию, так и в соседнюю комнату, со стороны коридора никто не попадет, если, конечно, не воспользуется тайными тропами, теми, что нашел и пользуюсь я сам. Но таких «диггеров» и «спелеологов» местного пошиба еще поискать.
После этого я уже гораздо спокойнее возвращаюсь обратно в лабораторию. Немного времени у нас есть.
– Он жив? – спросил я у троглодита, кивнув на тело лежащего у стены ученого.
Хотя и понимал, что если бы это было не так, то сюда бы уже спешили охранные дроиды корабля.
– Обижаешь, – буркнул Таал в ответ, подтверждая мои мысли о состоянии профессора.
– Хорошо, – кивнул я. После чего объяснил причину своего беспокойства посмотревшим на меня троглодитам и другим ученым, которые подозрительно поглядывали на лежащее тело своего бывшего руководителя.
– На его смерть, скорее всего, сразу отреагирует система жизнеобеспечения корабля, – сказал я им, – и так как Крена, скорее всего, один из привилегированных пассажиров линкора, – и поглядел на помощника профессора, ожидая его подтверждения своим словам.
– Да, это так и есть, – подтвердил он, – насколько я знаю, он по своему статусу приравнен к старшему офицерскому составу.
Я кивнул.
– Угу, я так и подумал, – произнес я, а потом продолжил: – так вот, в этом случае корабельный искин системы жизнеобеспечения сразу доложит об этом основному искину. И тогда о смерти профессора станет мгновенно известно Службе безопасности, а они обязаны отреагировать на это сообщение и проверить его. А это приведет к тому, что о нашем нахождении тут на линкоре станет известно достаточно быстро.
После этого осмотрелся вокруг и остановил свой взгляд на помощнике профессора, выделив в нем наиболее собранного индивида среди остальных ученых, который взял на себя ответственность за их жизни.
– Знаешь, как отключить эту сигнализацию? – спросил у него, неопределенно покрутив рукой в воздухе.
– Да, – быстро ответил тот и сел за ближайший искин, – сейчас, мне потребуется несколько секунд.
Прошло буквально пару мгновений, как вой сирены затих.
– Что указать в причинах ложного срабатывания? – повернувшись ко мне, спросил он.
– Отказ одного из датчиков внутреннего контроля, – даже не задумываясь, ответил я ему.
– Но таких датчиков там не установлено, – удивленно посмотрел на меня помощник.
– А об этом кто-нибудь, кроме вас, знает? – усмехнувшись, уточнил я, глядя на него.
– Понял, – быстро произнес ученый и начал вводить необходимые данные и через несколько секунд произнес, – у меня все готово, информацию сохранил и передал на искин службы безопасности.
– Хорошо, – кивнул я.
– Но эту информацию все равно проверят, – добавил помощник профессора, – не сейчас, но в течение этих суток, как только до нас дойдет следующий патруль.
– Сколько у нас времени? – спросил я у него.
– Около двух часов, – ответил он.
– Этого достаточно, – произнес я и поглядел на всех остальных, – теперь у нас появился небольшой шанс на спасение.
Ученые неуверенно кивнули мне в ответ. Троглодиты же просто приняли мои слова к сведению, и все.
Правда, был еще один момент, который мне требовалось уточнить. Поэтому я опять развернулся в сторону помощника.
– Ты уверен, что после того, как прелат узнает о появлении нового варианта вашей модели, эскадре сразу же прикажут выдвигаться на базу? – спросил я у него.
– Да, это одна из главных директив завершающего этапа нашего проекта, – ответил ученый, – и в канцелярии его преосвященства давно ждут от нас подобных новостей.
– Это хорошо, – пробормотал я, – значит, прыжок будет совершен где-то в течение ближайшего часа. Только вот непонятно, успел ли он сообщить в империи о ваших успехах или нет? – и я указал глазами на лежащее у стены тело.
Тут уже усмехнулся помощник профессора и, заметив мой вопросительный взгляд, пояснил:
– Он так хотел выслужиться перед прелатом и так давно мечтал о подобной удаче, что уверен, он сразу же воспользовался своим правом на организацию экстренного канала связи и связался с канцелярией. Так что уверен, прелат уже в курсе произошедшего.
– Это именно то, что я и хотел услышать, – сказал я людям, находящимся в лаборатории, и, уже обращаясь ко всем присутствующим, продолжил: – Сейчас мы быстро грузимся в наш транспорт и направляемся в доки. Про свою прежнюю жизнь можете забыть. Теперь вы с нами и слушаете мои приказы или остаетесь здесь. Но не уверен, что вы захотите остаться…
Ученые правильно поняли мое последнее высказывание, проследив своими взглядами за потряхиванием бластера.
Поглядев на них и удостоверившись, что мои слова окончательно дошли до их разума и сознания, я указал на раненых троглодитов, а потом и на нескольких ученых из числа мужчин.
– Берите моих раненых товарищей и двигайтесь за сопровождающим.
И показал рукой на Треуга, после чего обратился к нему:
– Проследи, чтобы они разместились в одном из гравикаров. Вместе с ними ждите нашего возвращения. Мне же нужно кое-что сделать.
Троглодит кивнул мне в ответ и направился в сторону мастерской.
Я же подумал о том, что нам нужен был отвлекающий маневр, который займет на некоторое время искин Службы безопасности корабля. И это еще немного увеличит наши шансы на удачный побег.
Посмотрев на уходящих ученых, я оглядел оставшихся троглодитов.
– Логап, иди с ними, – на всякий случай отправил я на помощь к первому троглодиту и второго.
Мало ли что может взбрести в голову напуганным людям, но если честно, меня напрягал неконтролируемый нами пока проход в доки, через который мы и прибыли, и заблокировать его было нельзя.
Вот на случай, если оттуда кто-то появится, я в большей степени и направил усиление в виде второго троглодита.
Теперь мы остались в лаборатории с Таалом, и поэтому я обратился к нему, отдавая новый приказ.
– Смотри вверх, – и я указал на стену над троглодитом. – Прямо над тобой люк, он не слишком широкий, но ты в него пролезешь. Забравшись туда, проползешь пять метров прямо, а потом по более широкому проходу четыре направо. После этого ты окажешься как раз над коридором, – и я кивнул в направлении выхода из лаборатории.
И я быстро начертил в сознании небольшую схемку, которую потом и переслал троглодиту.
– Вот, смотри, – и начал помечать то, что необходимо было понимать Таалу. – В исследовательский сектор можно попасть несколькими путями. Ты как раз перекроешь два из них, которые будут вести со стороны верхних палуб и палубы, где находятся казармы десантников. Это два наиболее опасных для нас направления.
Троглодит кивнул, я же продолжил рассказывать:
– В коридор не спускайся. Как только заметишь какое-то шевеление, предупреди меня и постарайся их задержать на пару минут. А потом отходи сюда. Вопросы есть?
Таал отрицательно мотнул головой и, сразу приступив к делу, просто подпрыгнул вверх и вырвал крышку вентиляционного люка, а затем пролез внутрь зияющей дыры вентиляционной шахты.
Так. С этим покончили. Осталась самая малость. То, без чего нам не удастся выжить. Мне необходимо досконально продумать план побега, который уже достаточно четко начал прорисовываться в моем сознании.
«Так. Что я знаю по общей ситуации в секторе и тому, как будет действовать командование эскадры, готовясь к прыжку?» – задал я себе предварительный вопрос, от которого и нужно было начать плясать.
Если я правильно помню устав космического флота Содружества, а тут, на линкоре, да и во всей Агарской империи, он не должен сильно отличаться, то головной корабль в прыжок уйдет предпоследним. Перед этим собрав на борт все тяжелые истребители и патрульные малые и средние суда, находящиеся в секторе.
И в этом наш шанс.
Перед прыжком образуется зазор в системе контроля, которую они установили над этим сектором, когда линкор будет находиться еще тут, но никаких других быстрых кораблей, за исключением пары арьергардных фрегатов, прикрывающих тылы, тут уже не будет.
Если мы, благодаря своему купленному допуску, сможем выскочить с линкора, то с него все равно успеют сбросить с десяток тяжелых истребителей, которые и постараются перехватить нас в открытом космосе.
Плюс у них будет дополнительное прикрытие в лице тех фрегатов, что останутся тут в секторе, и огневой поддержки с линкора.
Так, нужно более точно просчитать свои шансы на выживание в этот самый неблагоприятный для нас вариант развития событий и оценить другие возможные угрозы, которые я пока вычеркнул из предварительного рассмотрения.
Начнем с кораблей поддержки.
Средние и малые истребители можно отбросить сразу, так как класс нашего судна они смогут оценить мгновенно, и поэтому без особых проблем сумеют сопоставить степень угрозы нашего корабля по отношению к малым судам. В этом случае с большой уверенностью можно говорить о том, что боевой искин посчитает нецелесообразным использовать против нас истребители подобных конфигураций.
Дальше. Более серьезные противники.
Средние перехватчики и штурмовики. Их тоже можно отбросить, такие корабли просто не успеют сбросить с линкора. Время готовности к бою для подобных боевых кораблей значительно больше, чем для эскадрильи истребителей. Значит, и тут проблем не предвидится.
А другими судами искин рисковать не станет. Слишком мала была их эффективность при столь стремительном развитии событий.
Так что в перехвате нашего транспортника будут участвовать только тяжелые истребители. Следовательно, в расчет берем только их.
И тут нам будет сразу очень невесело. Даже пятерка таких боевых кораблей раздербанит наш тяжеловесный транспорт на части без особого труда.
А за то время, что будет у тактического искина и систем сброса корабля, они успеют отстрелить, как минимум, два звена, если не три. Так что в этом случае нам будет точно полный каюк.
Для самих же истребителей то, что они на время останутся тут в секторе без своей базы постоянной дислокации, никакой особой опасности нет. По завершению боя их подберут или задержавшиеся в системе фрегаты, или кто-нибудь вернувшийся за ними чуть позже, на это потребуется не больше пары недель. Система жизнеобеспечения подобных корабликов способна продержаться в полном автономном режиме порядка двух месяцев, автоматически введя своего пилота в состояние анабиозного сна.
Так что никаких моральных терзаний о том, что они бросают свои корабли на произвол судьбы, у местного командования не будет. И, как следствие, они натравят на нас эти юркие и опасные истребители, способные разобрать наш транспортник за пару минут, не задумываясь.
А значит, на первом этапе мне нужно решить проблему этих самых, маленьких, но очень уж кусачих корабликов. Они для нас представляют наибольшую опасность вне линкора. Скорость и огневая мощь делают их страшными противниками для относительно неповоротливого транспорта.
Что я могу сделать?
Во-первых, мне необходимо знать, на каких палубах они располагаются. И хотя эта информация не раздается всем подряд и ее не так просто получить, но есть обходной путь, благодаря которому я смогу ее раздобыть. Если действовать не напрямую, а окольными тропами, как это и происходит со мной в последнее время, то через свои допуски я могу выяснить, где необходимо провести ремонт подобной техники.
Это в большинстве случаев и будет точками дислоцирования эскадрилий тяжелых истребителей.
Подключаюсь к системам корабля. Ввожу необходимые параметры поиска. Ага. Вижу шесть палуб, с которых могут стартовать истребители.
Кораблей оказалось много. Не ожидал, что их будет настолько много.
Когда был бой в секторе с кораблями сполотов, их, похоже, задействовали лишь частично, выводя далеко не все звенья.
«Что делать? – задумался я. – Ведь все доки я перекрыть не смогу».
И вновь посмотрел на секторы расположения взлетных площадок для истребителей.
«Хм. А мне и не нужны все доки, – быстро прикинул я. – Однако действовать придется с филигранной точностью».
И начал просчитывать различные варианты этого этапа своего плана.
«Так, у нас три погрузчика, – вспомнил я о имеющейся в моем распоряжении свободной технике, – и сейчас она стоит незадействованная у нашего склада».
Это нормально. Даже на один больше, чем мне может потребоваться.
Теперь необходимо определиться с теми доками, что представляют для нас наибольшую опасность, именно их и будет использовать искин для сброса истребителей.
Значит, во-вторых. Для дальнейшей детализации плана мне нужно более точно рассчитать вектор вылета транспортника, когда он покинет головной корабль.
И я вновь обратился к схеме линкора. Мне нужен док, через который мы и выскочим в космос. Ага, вижу его.
Проверяю сектор, который просматривается с этой стороны линкора.
Черт. Как обычно, все не как у людей.
«И почему мы не можем обходиться без каких-либо трудностей?» – подумал я, глядя на модель сектора и расположение объектов, находящихся в нем.
Вектор, при вылете через нужный мне док, был направлен прямо в сторону разрушенной станции. А это значит, что мы просто не успеем набрать необходимую для совершения прыжка скорость и нас размажет о те обломки, что встретятся нам на пути.
«Этот вариант не подходит, – с сожалением подумал я, глядя на карту сектора, – нужно думать еще или срочно менять план».
И я вновь взглянул на пометки, обозначающие обломки станции. При взгляде на них что-то не давало мне покоя и не позволяло просто так отбросить эту идею.
«Черт, о чем это я, – мысленно стукнул я себя по лбу, – станции там уже не должно будет быть, она будет или тут, или тут, – и я внес необходимые изменения в модель сектора, – в зависимости от того направления, что выберут на линкоре для разгона».
После чего рассчитал более точное расположение обломков, потом добавил в свои расчеты скорость и направление полета как линкора, так и стартовавшего с него транспортника. Просмотрев получившуюся модель поведения кораблей, я начал рассуждать дальше.
«Так, в случае разгона, на максимальной скорости мы просто не сможем выскользнуть из дока. Не хватит ускорения, чтобы проскочить швартовочный люк. А значит, нужно выскакивать до того, как линкор превысит треть необходимой скорости».
Обрисовал полусферу, которая и являлась рубиконом, после которого мы уже не сможем покинуть корабль. С набранной к этому моменту линкором скоростью нас просто раздавит его огромной массой.
Хорошо, покинуть корабль мы должны, находясь в этих пределах.
«Опять забыл, – упрекнул я себя и вычел из общего времени время прохождения обломков станции разбросанных в космосе. – Не так и много получается, – вычислил я общее время, которое потребуется мне, чтобы покинуть доки линкора и сразу же исправил еще одно упущение: – Вот и еще дополнительное время, которое потребуется нам на то, чтобы покинуть линкор, его тоже необходимо вычесть».
Просматриваю получившиеся результаты.
Мда. Остаток по времени-то и не радовал. Окно для безопасного вылета в открытый космос не превышало и тридцати секунд на всю операцию, начиная от старта в доках и заканчивая тем, когда мы должны были укрыться за обломками станции. Но зато теперь это окно у нас было и оно было рассчитано.
«Ладно, – решил я, – с этим определились. Теперь известно откуда, куда и когда. Идем дальше».
А дальше у нас идет третье. Выделить те доки, истребители которых смогут перехватить нас в указанный промежуток времени. Как я и предполагал, их было два. Плюс еще один, но там швартовались в основном средние истребители, хотя, как мне кажется, там же могли быть и тяжелые.
Этот док не попал в первоначальный список, но во всех остальных доках были корабли, как тяжелые, так и средние.
Только легкие были пришвартованы отдельно ото всех.
Так что и тут можно предположить наличие тяжелых истребителей, о которых мне просто не было ничего известно. Возможно, им не требовалось ремонта.
Хорошо. Четвертое. Теперь время моей небольшой диверсии. Оно должно наступить в тот самый момент, когда обнаружат наш вылет и поднимут тревогу среди истребителей, чтобы искин не успел переключиться на другие доки и не выпустил корабли оттуда. Даже чуть позже. Нужно, чтобы диверсия произошла в момент выброса звеньев истребителей. Когда они уже будут находиться в пусковых шахтах, но еще не сброшены в космос.
Тогда я смогу заблокировать эти доки намертво.
И это пятое. Что для этого нужно? Но здесь я кое-что придумал, вернее обратил на это внимание, еще когда изучал доки на предмет незаметного проникновения через них на борт линкора.
Снаружи таких брешей в системе работоспособности шлюзовых камер не было, но вот изнутри необходимо было разрушить всего одну узловую точку и корабль останется без основной, первой и второй дублирующих цепей в этом доке минут на семь, пока не переключатся на четвертую или пятую. Не знаю, кто проектировал этот линкор, но доки были обделены третьей дублирующей линией, чей приоритет находился выше двух следующих, и, так как ее тут нет, то это даст нам еще немного дополнительного времени.
Так. С этим понятно. Что еще? Ну сам способ разрушения придумать было не сложно. Что-то аналогичное мною было уже использовано однажды. Теперь осталось повторить удачно показавшую себя задумку.
Кто сказал, что бомба не падает в одну воронку дважды? Теория вероятностей? Она просто не встречалась с такими, как я. У нас одна и та же бомба в случае необходимости упадет в одну и ту же воронку не то что дважды, а даже трижды. Вернее в моем случае, все четыре раза. Один раз тогда и три раза сейчас.
С истребителями в теории разобрались. Что у нас дальше?
А дальше сам линкор и его система автоматического обнаружения. Ракеты и торпеды мне не страшны, их просто не успеют выпустить за столь короткий промежуток времени и на столь малые расстояния. На линкоре в основном тяжелое вооружение, и ракеты и торпеды, предназначенные для более медленных и неповоротливых судов, классом повыше, чем мой.
Но это опять же – теоретически. Однако их могут пульнуть без прицела, залпом, накрывая наш корабль из всех имеющихся на борту орудий.
Но, надеюсь, сейчас забыли о таком понятии, как залповая стрельба, и, по крайней мере, в момент нашего вылета не вспомнят о ней.
Дальше. А вот дальше идет плохая новость. Это орудийные установки. Тяжелые бластеры. Они достаточно скорострельны и смогут среагировать на наше появление в зоне их контроля практически мгновенно, не оставив нам никакого шанса.
Проверяем. Схема корабля. Схема расположения орудийных установок. Их тип. Стандартный сектор обстрела и уверенного поражения.
А теперь смотрим, что получится.
«Отключить их у меня нет никакой возможности, – с грустью подумал я. Это был один из самых критичных этапов побега с линкора. – Блин, вас бы хотя бы на некоторое время отвлечь, чтобы проскочить в образовавшийся коридор».
И я еще раз посмотрел на полученную схему. Реальную опасность представляло всего восемь бластеров. Именно они могли нанести критические повреждения кораблю и в конечном итоге уничтожить его.
Урон от остальных орудий сдержала бы пассивная и активная защита транспортника.
«Восемь бластеров», – пробормотал себе под нос я. Вот это самое число «восемь» и натолкнуло меня на еще одну мысль. Я быстро обернулся в сторону мастерской.
«Коридор я себе смогу обеспечить, – быстро прикинул я, – но он будет очень незначительным по времени».
Однако это было хоть что-то. Главное, что у нас появился шанс. И именно моя последняя работа в исследовательском отделе и добавила тот маленький винтик, который позволит собрать всю эту странную и непонятную мешанину из отдельных деталей в единую конструкцию, которым и будет наш план побега. Она позволит разрешить ту задачу, которая раньше ставила меня в тупик.
«Хм. А медуза-то была права, – подумал я, – у любой задачи есть свое решение. Нужно только время и ресурсы».
И я приступил к подготовке и организации нашего будущего плана побега. Времени у меня было немного. Но я справился. А через двадцать минут я уже все закончил и связался с Таалом.
– Уходим отсюда, – передал я ему.
Получив его ответ и дождавшись возвращения троглодита, я вместе с ним покинул лабораторию. Профессора мы тоже прихватили с собой, еще раз приласкав его прикладом. По замыслу, без сознания ему находится еще, как минимум, минут двадцать, а потом он мне будет уже совершенно не интересен.
* * *
– Карг, – обратился один из ученых к помощнику профессора Крены, – как ты думаешь, что там произошло? Ведь не просто так же сработала тревога?
И спросивший посмотрел в сторону мастерской, где остался их непонятный техник с еще одним троглодитом.
– А тебе действительно хочется это знать? – спросил у него в ответ Карг. – Не проще ли забыть об этом.
– Но оно же бессмертное, – неугомонный молодой парень старался понять, что же на самом деле случилось и что послужило причиной активации сигнализации в комнате, где находился аквариум. – Я четко видел показания всех приборов. Это существо по всем параметрам погибло. Оно на момент поступления последних данных уже не подавало совершенно никаких признаков жизни. Как такое возможно?
Помощник посмотрел на настырного ученого. Но потом все же ответил.
– Оно не бессмертно. Просто его очень сложно уничтожить. И этот человек, наш техник, как-то смог это сделать. Это все, что я знаю.
– Ты думаешь, его появление на корабле не случайно? – понизив голос, спросил парень. – Ведь он явно уже знал о том, кто находится там.
Но ничего сказать Карг больше не успел, так как из мастерской выскочили технарь и последний троглодит.
Парень оглядел подготовленные к движению гравикары и скомандовал.
– Быстро, вперед, – и махнул рукой в сторону разблокированного туннеля, ведущего в доки. – У нас очень мало времени.
* * *
Правда, перед отъездом пришлось задержаться в моей мастерской на несколько минут, так как моя хомячья натура, даже и не знал, что она у меня есть, не позволила мне спокойно пройти мимо инженерного комплекса, на который я сразу же, как только его увидел, положил глаз. А потому мы вместе с троглодитами быстро демонтировали его и погрузили в наш второй транспорт.
Это и задержало нас на целые три с половиной минуты. После этого мы сразу нырнули в туннель, уводящий нас за пределы исследовательского сектора линкора. А еще через десять минут мы на двух гравикарах въезжали в наш док и загружались в доставшийся нам транспортный корабль.
Теперь нужно было только ждать, до часа «Х» оставалось чуть меньше трех минут.
Линкор. Капитанская рубка.
Управляющий мостик.
Несколько минут спустя
– Предстартовый отсчёт пошел, – доложил лейтенант, обращаясь к полковнику Тренгу.
– Принято, – ответил тот и посмотрел на карту сектора, который они должны были покинуть уже через пять минут. Тут в системе оставалось еще два фрегата прикрытия, которые уйдут из сектора сразу вслед за ними.
– Разгон, – произнес все тот же лейтенант, – расчетное время четыре минуты сорок семь секунд.
Полковник лишь кивнул на это головой. Ничего необычного, все идет в штатном режиме.
Он, честно говоря, был благодарен этому столичному профессору, напыщенному идиоту, благодаря которому их пребывание в этом секторе завершилось раньше срока на целую неделю.
Полковник не знал, что у них там произошло. Но когда взмыленный Крена примчался к нему на капитанский мостик и потребовал немедленно организовать для него срочный закрытый канал связи с прелатом, при этом грозя всеми карами, что если тот не будет открыт в ближайшее время, то все они еще пожалеют и будут разжалованы в рядовые, сделал это.
Конечно, Тренг не боялся угроз столичного прощелыги, он надеялся увидеть, как тот получит очередную взбучку. Но к его удивлению, спешка профессора была оправдана. Полковник не знал, что Крена сообщил прелату, но сразу же после этого последовал приказ на их возвращение в метрополию. И вот теперь эти последние минуты пребывания здесь.
Конечно, его немного смутил тот сигнал тревоги, который был зафиксирован в секторе исследовательского управления, но за тот отсек отвечал профессор Крена, а он и убежал разбираться, в чем там дело.
После этого сообщений о повторных инцидентах не было.
Ну, а буквально через несколько минут после того, как Крена покинул капитанскую рубку, пришло сообщение о ложном срабатывании со ссылкой на какой-то вышедший из строя датчик контроля, и поэтому полковник выбросил тот инцидент из головы.
– Переключение на прыжковые двигатели, – стал поэтапно докладывать молодой лейтенант-инженер, наблюдая за показаниями приборов контроля линкора.
– Переход на ускорение для достижения необходимой для перехода в гиперпространство скорости, – новый доклад, который полковник за свою службу во флоте слышал уже не одну сотню раз. – Расчетное время три минуты.
«Ничего интересного». – Тренг уже хотел отвернуться, когда зазвучал сигнал тревоги.
– Что это? – сразу он обратился к Георгу, одному из старших офицеров Службы внутренней безопасности его корабля. Именно он контролировал сейчас системы сигнализации всего линкора.
– Несанкционированный вылет через один из резервных доков, – сразу доложил тот, проверив показания датчиков слежения.
– Немедленно заблокировать его и направить туда охранных дроидов, – среагировал полковник.
Но судя по изменившемуся лицу безопасника, что-то пошло не так.
– Дроиды направлены, но заблокировать док у нас уже нет возможности. Он работает в ручном режиме.
Тренг посмотрел на сектор, куда мог вылететь этот непонятный корабль, и попытался рассчитать его траекторию полета и векторы ускорения обоих кораблей.
Кто-то из молодых офицеров, находящихся тут же на мостике, видимо, был занят тем же, так как послышался удивленный голос откуда-то из-за спины полковника.
– Что он делает, там же станция? Их разнесет на части при столкновении.
Но Тренг был как раз таки уверен в обратном, и поэтому он медленно произнес:
– Нет, – сказал он, – маневр рассчитан очень точно и верно. Этот корабль проскочит мимо нее. Он при своем текущем ускорении и скорости как раз успевает это сделать.
И он посмотрел на Георга, который проверял что-то на своей консоли.
– Значит, это не случайность, – быстро сказал тот и посмотрел на тактическую карту сектора, на которой сейчас было изображено всего четыре объекта. Потом повернулсяся к капитану корабля и сказал:
– Необходимо перехватить его.
Тот, не раздумывая, кивнул, соглашаясь с безопасником, и быстро передал управление на боевой искин корабля. Искусственный интеллект гораздо оперативное отреагирует на возникшую проблему.
– Подготовка сброса трех звеньев истребителей класса «перехватчик». Расчетное время десять секунд, – докладывает капитан, отвечающий за командование эскадрильями тяжёлых истребителей. А потом посмотрев на экран, добавляет:
– Да, это же обычный транспорт. Он что, сумасшедший? На что он рассчитывает?
Но ответ приходит мгновенно в виде нового сообщения.
С рубкой связывается оператор пульта контроля одного из доков:
– У нас теракт. Управляемый кем-то гравикар разнес один из узловых центров. В результате заблокированы все выходные шахты и катапульты.
– Детальный доклад? – только и успел спросить полковник, как с подобными же сообщениями с ними связались диспетчеры еще двух доков. Именно те, откуда и должны был стартовать два других звена истребителей-перехватчиков.
– Вы все еще уверены, что он сумасшедший? – спрашивает полковник, обращаясь к капитану.
Тот пораженно смотрит на поступающие из доков сводки.
– Мы не успеем сбросить другие перехватчики, – правильно оценил ситуацию навигатор, выстроив на тактической карте траекторию полета неизвестного транспортника, – он уже скроется из зоны нашего поражения.
Полковник кивнул головой на эти слова и, повернувшись к офицеру боевого поста линкора, скомандовал:
– Активировать орудийные установки и уничтожить этот корабль.
– Выполнено, – отреагировал тот.
Казалось бы, смерть накрыла весь правый борт линкора. Но даже в этом мельтешении огня и плазмы корабль прорывался вперед.
– Да что происходит, кто это? – пораженно спросил, наблюдая за происходящим, один из офицеров. – Транспорты не могут совершать подобные маневры.
Полковник же стоял и с ожиданием смотрел на танцующий какой-то странный и непривычный танец неизвестный корабль. И что-то в этом непривычном мельтешении было до боли знакомое. Где-то он уже встречал подобную удачу и столь же безрассудное везение.
Тренг понял, что им не удастся удержать этот транспорт.
– Отправить фрегаты на его перехват? – спросил лейтенант службы безопасности, кивнув на тактическую карту.
– Мы не успеем, он уже уходит в слепой прыжок, – ответил ему до сих пор молчавший навигатор, напряжённо наблюдающий за странной траекторией движения неизвестного корабля, который, казалось, даже не замечал разлившегося плазменного огня, окружавшего его. – Он каким-то немыслимым образом сумел рассчитать безопасный коридор, – наконец изумленно сказал он, что-то выведя на свой искин.
Полковник посмотрел на одного из своих старших офицеров и отрицательно покачал головой.
– Все гораздо проще, чем кажется на первый взгляд, – произнес он, – этот неизвестный ничего не рассчитывал, – и под удивленный взгляд навигатора Тренг добавил: – он создал этот коридор.
После чего полковник обернулся в сторону Георга.
– Записи всех датчиков слежения ко мне на стол, мы должны понять, что же произошло на нашем корабле.
Ну, а между тем большой и, казалось бы, неуклюжий транспорт скрылся за обломками находящейся в секторе станции, а потом и вообще исчез со сканеров слежения.
– Все, он ушел в гипер, – доложил лейтенант с поста контроля окружающего пространства.
– Вижу, – ответил Тренг.
А через пару минут и линкор покинул сектор.
Полковник еще немного постоял на мостике, что-то обдумывая, а потом, развернувшись к своей команде, произнес:
– Жду через час в зале совещаний.
После чего направился в сторону выхода и покинул капитанский мостик. Здесь и сейчас ему делать было нечего.
Час спустя.
Зал совещаний линкора «Возмездие»
– Что у нас есть по этому делу? – обратился Тренг к сидящему напротив него безопаснику.
– Записи с пультов управления диспетчеров доков, – доложил Георг, – контрольная запись с датчиков слежения на внешней обшивке линкора, и нам частично удалось получить данные из дока, откуда был совершен вылет. Но последние лишь зафиксировали сам старт корабля.
– Что так? – удивился полковник.
– Система слежения была заблокирована каким-то странным образом, – доложил лейтенант, – и восстановить ее работоспособность наши специалисты до сих пор не смогли. Поэтому и такая скудная информация, полученная с датчиков системы безопасности, находящихся в доке.
– Теперь понятно, – кивнул полковник, – но тем не менее уже хоть что-то. И сейчас у нас гораздо больше данных, чем было в момент инцидента. Нужно учесть это на будущее, – обратился он к безопаснику, – такая дыра в системе безопасности корабля недопустима.
– Мы уже учли это, – согласился с ним лейтенант, – и приступили к постепенному перекрытию всех выявленных брешей в системе контроля линкора.
– Хорошо, – кивнул Тренг, – это я и хотел услышать.
А потом полковник развернулся в сторону ожидающих его слов остальных офицеров.
– Ну, что же, начнем разматывать этот клубок с момента старта с линкора неизвестного транспортника, – обратился он к своим подчиненным, – так как это отправной момент произошедшей диверсии.
И он вывел примерный план-график их совещания.
Быстро пробежав по нему глазами, один из офицеров попросил разрешение задать вопрос.
Тренг кивком головы позволил ему подняться и выступить.
– Вы в этом уверены, – офицер явно говорил о диверсии, – ведь никаких происшествий, кроме терактов в доках не зарегистрировано? – спросил тот самый капитан, что командовал эскадрильями тяжелых истребителей.
– Если мы о них не знаем, – медленно произнес Тренг, – это не означает, что никаких подрывных действий на корабле не происходило. А поэтому нужно быть готовыми к тому, что они еще произойдут.
– Понятно, – согласился с ним капитан и сел на свое место.
А Георг взял это замечание себе на заметку, внеся какие-то пометки в свой персональный искин.
– Так, что у нас есть по самому транспортнику? – обратился к безопаснику полковник.
– На линкоре он не зарегистрирован, – ответил Георг, – однако мои люди уже роют землю носом и разыскивают информацию о том, как он мог оказаться у нас, на корабле. Но пока в этом плане полный голяк. Нет даже никаких зацепок. Будто это какой-то корабль-призрак, о которых часто судачат в портовых забегаловках. – После этого Георг пожал плечами. – Правда, я давно уже не верю в сказки, а потому мои люди обязательно что-нибудь найдут. И я даже догадываюсь, с какой стороны подойти к этому вопросу.
И он, посмотрев в сторону снабженцев, отвечающих за поставку грузов, медленно добавил:
– Я давно предлагал провести полную проверку всего офицерского состава на его причастность к нелегальной деятельности, процветающей на корабле.
Присутствующие офицеры все разом замолчали и посмотрели в сторону полковника.
Тот, заметив их реакцию, усмехнулся.
– Не переживайте, господа, – произнес он, – теперь нам этой участи не избежать в любом случае. Сразу же по возвращению нас встретят сотрудники Имперской службы безопасности. Так что вспоминайте о своих прегрешениях, больших и маленьких. Рано или поздно о них все равно будет известно.
И полковник еще раз оглядел многие погрустневшие и потемневшие лица.
«Даже проверка не понадобится. Чтобы выйти на тех, кто замешан в темных делишках, – подумал он, всматриваясь в начавшие бегать глаза некоторых из своих подчиненных. – Вон как засуетились. Это нужно использовать».
– Конечно, если кому-то есть, что сказать прямо сейчас, то ему это обязательно зачтется в будущем.
И он с ожиданием посмотрел на все еще молчащих офицеров.
– Ну ладно. Мое дело предложить, – пожав плечами, закончил он и хотел перейти к следующему пункту.
В этот момент раздался голос одного из снабженцев.
– Мне известно, кому принадлежал этот транспорт, – и он показал на изображение на экране общего визора.
– Так, а это уже интересно, – и полковник взглянул на говорившего, это был один из офицеров службы снабжения. – Более плотно с вами переговорит чуть позже лейтенант, – и Тренг подбородком указал на Георга, – однако сейчас мне нужна информация о том, кто хозяин этого судна.
Снабженец оглянулся на своего начальника и, все время косясь в его сторону, ответил:
– Некто Когей, один из наших служащих. Как он смог устроиться на линкор, мне не известно, но это точно его судно. Я сам проводил бумаги, где оформил его как запасные части к различному разведывательному транспорту. У него на линкоре даже есть свой собственный док. Вот его координаты.
И на экране визора подсветился один из отсеков.
– Быстро проверить этого самого Когея и тех, кто с ним связан, а также этот док. Может, мы сможем что-то выудить, – распорядился полковник.
– Две группы отправлены в док, веду поиск необходимых людей и их текущее местонахождение на корабле, – доложил безопасник.
Полковник кивнул, прослушав озвученный доклад Георга, при этом сам все время поглядывая на побледневшее лицо начальника управления по снабжению.
– Может, и вы что-то хотите добавить? – спросил у него Тренг.
– Нет, – быстро потряс тот головой, но посмотрев на экран, где было заметно, как охранные дроны продвигаются в сторону отмеченного склада, он еще больше побледнел и сказал: – Мне только известно, что за ним стоят большие люди. Пристроить его на линкор попросили из канцелярии императора.
Полковник усмехнулся.
– Они явно знали, кого просить, – посмотрел он в глаза снабженцу: – И во сколько же им обошлась ваша помощь? – задал он провокационный вопрос, но ответа на него так и не последовало.
Да Тренг этого и не ожидал.
Через несколько секунд встрепенулся безопасник.
– Док проверили. Он прикрыт той же странной системой защиты, что и резервный док, через который транспортник покинул наш линкор. И еще. Мы не обнаружили на линкоре присутствия этого старшего специалиста по снабжению, а также еще около двенадцати связанных с ним личностей, которых мы смогли отследить через его постоянные контакты в сети линкора.
Полковник посмотрел на экран визора.
– Если их нет на корабле, то значит, они где-то вне его. Но вот что их заставило сорваться и покинуть столь теплое и уютное местечко? – спросил он. – Ведь если бы не произошедший инцидент, мы бы даже не узнали о том, что эти господа окопались у нас на корабле.
И он вновь посмотрел на выведенный список людей, отклик нейросети которых они не смогли получить.
– А проверь-ка и всех остальных, может, и еще кто-то выплывет? – попросил у безопасника полковник.
– Понял, – ответил он и подключился к своему искину.
Тренг же опять вернулся к обсуждению происшествия.
– Ладно, пока оставим этот вопрос до появления хоть каких-то сведений, а пока вернемся к нашей основной проблеме. Что это за корабль и кому он принадлежал, мы выяснили. Причины, заставившие их покинуть линкор, мы оставим на потом, а вот то как был совершен сам побег. Что вы можете сказать по этому поводу?
И он повернулся в сторону своей тактической группы, которая занималась анализом всего произошедшего.
Поднялся достаточно молодой капитан, который только недавно влился в их коллектив, но уже успел зарекомендовать себя как отличный тактик.
– Работала группа профессионалов, – начал докладывать он, – как минимум, три специалиста. Пилот, инженер и хакер. Кроме того, они были в сговоре с ними. – И он вывел на экран три фотографии.
– Так это же подчиненные Когея, – удивленно произнес тот самый снабженец, который и рассказал о нем, – они занимались охраной складов продовольствия.
И он посмотрел на полковника.
– Хм. Подчиненные Когея, – протянул молодой аналитик, – интересно. Как оказалось, эти господа еще и фанатики.
И он вывел на визор запись.
– Умрите, неверные, – раскрасневшееся лицо с диким взглядом смотрело вперед. – Сейчас, – проговорил пожилой обветренный мужчина, – я выполню твою волю, повелитель.
И большой погрузчик, нагруженный топливом для истребителей, несется прямо в направлении стены.
– Я не подведу тебя, банзай, – и машина врезается в стену.
Мгновенно система отключается.
Очень уж услышанная речь напомнила Тренгу то, что он наблюдал в кабине истребителя.
«Неужели опять фанатики?» – и он напряженно вгляделся в лицо подорвавшего себя вместе с погрузчиком человека.
Его мысли подтвердил и последовавший за этим доклад аналитика.
– Это данные, полученные с одного из погрузчиков, – продолжает рассказывать молодой капитан, – который и совершил подрыв узловой точки в доке. Мы первоначально думали, что они управлялись удаленно, но, как оказалось, для надежности в них сидел человек, который взял на себя управление. Аналогичную картину мы получили и с двух других погрузчиков. Все отработано по одной, идеально выверенной, схеме.
И капитан вывел на экран новые данные.
– Погрузчик под завязку забит топливными элементами. Тем самым он превращается в детонатор и бомбу одновременно. Мощность взрыва такова, что машина со всем его содержимым, включая и человека, сидевшего внутри, просто испарилась в мгновение ока, как только он врезался в нужное место.
Расчет был идеален. Взрывы произошли именно в тот самый момент, когда наши истребители уже были загружены в пусковые шахты и готовы к вылету. Но он не состоялся. Система катапультирования и открытия шлюзовых окон была выведена из строя. По факту, на несколько минут эти доки были полностью блокированы и выведены из эксплуатации. Они нашли брешь в системе дублирования и управления доками, о которой не знали даже мы. Поэтому мы и сделали предположение о том, что у них в команде должен быть очень хороший инженер, досконально знающий строение судов нашего класса.
– Понятно, – прокомментировал сказанное полковник, – что дальше?
– Дальше, они заблокировали нам все доки, истребители с которых могли бы осуществить эффективный перехват стартовавшего транспорта. После этого вышли в открытый космос. Тут был тоже идеальный расчет для получения разгонной траектории. Во-первых, транспорт ушел за пределы разрушенной станции, и, во-вторых, он был прикрыт корпусом линкора от орудийных башен, находящихся в секторе фрегатов.
– Да, – и навигатор быстро просмотрел представленные схемы, – хм. А я на это и не обратил внимания. Значит, пилот у них действительно первоклассный, плюс он же и навигатор.
– Нет, – отрицательно покачал головой капитан-аналитик, – он, скорее всего, работал тактическим аналитиком на каком-либо корабле, и это доказывает следующий ход.
И он вывел на экран последнюю траекторию, показывающую пролет этого транспорта под орудийным огнем линкора.
– Вы были правы, когда сказали о том, что он сам создал себе безопасный коридор, однако насколько филигранно все было сделано и рассчитано. Вот смотрите, – и капитан стал добавлять новые мелкие детали, которые первоначально отсутствовали в информации, предоставленной системами слежения линкора, – это данные, полученные со служебных внешних датчиков. Они не обрабатываются тактическим анализатором, и потому мы просто этого не заметили.
И он укрупнил один из участков выстроенной модели.
– Вот, обратите внимание на это, – после чего он для большего понимания обвел кругом небольшую точку, – с транспорта в нужные промежутки времени сбрасывали каких-то дронов, и именно на них реагировала система распознавания целей орудийных башен. А корабль пролетал в безопасное окно, которое требовалось тяжелому бластеру, чтобы восстановить заряд. И так было проделано восемь раз. Они смогли оценить степень угрозы расположенных на поверхности орудийных установок, выделить из них наиболее опасные и предпринять ответные меры для обеспечения собственной безопасности.
На этом капитан закончил, подводя итог, он добавил:
– Именно поэтому мы уверены, что, во-первых, в диверсии участвовали пробравшиеся на корабль фанатики, и они как-то связаны с этим самым Когеем. Но что самое главное, мне кажется, что или на них, или совместно с ними действовала и другая группа из нескольких специалистов. Хакер, который взломал нашу систему слежения, инженер, который подготовил все диверсии, и этот неизвестный тактический аналитик. Он же, скорее всего, и пилот. Слишком филигранно выполнены все маневры, чтобы их мог провести кто-то со стороны.
И на несколько мгновений капитан замолчал, а потом посмотрел на полковника.
– Если говорить о последнем специалисте. То мне известно лишь одно государство, где готовят тактиков подобного уровня.
Еще несколько мгновений тишины.
– Это королевство Минматар. И подобных людей нельзя встретить просто так. Они не появляются ниоткуда и не исчезают в никуда. Вам будет не трудно догадаться, в каких структурах работают подобные специалисты.
После чего капитан посмотрел на безопасника.
– Есть одна нитка, за которую можно зацепиться, но она не очень явная, – после чего он спросил у Георга. – Среди пропавших членов экипажа линкора есть инженеры или техники? Остальных отследить вряд ли получится.
Несколько секунд, и безопасник ответил на заданный ему вопрос:
– Только техник третьего класса, Макс Полтинник, – и Георг посмотрел на выведенную информацию, – да это же тот самый парнишка, ну помните, он вывалился нам прямо на головы из вентиляционной шахты.
И безопасник посмотрел сначала на полковника, а потом и на главного инженера.
– Да я помню его, – произнес инженер, – однако он бы не потянул столь серьезную задачу. Ищите дальше.
– Но ведь он тоже пропал, – посмотрел на него Георг.
– Так, – встрепенулся главный инженер, – а ну-ка, быстро проверь всех сотрудников исследовательского отдела. Кто из них отсутствует на корабле?
Безопасник подключился к системе и сразу же удивленно ответил:
– Весь отдел профессора Крены, включая и его самого.
– Вот и ответ, – посмотрел инженер на полковника, – я только недавно перевел парнишку туда. А буквально пару часов назад сюда прибегал взмыленный Крена со своими вестями, из-за которых нас срочно развернули назад. Не может ли быть это звеньями одной цепи? Ведь среди них мог затесаться и превосходный тактик, и инженер, и аналитик.
После чего инженер посмотрел на полковника.
– Думаешь они заодно? – спросил тот.
Инженер пожал плечами, но потом ответил:
– Ты же и сам знаешь, что Крена мать родную продаст, тем, кто согласится ее купить.
Тренг задумчиво посмотрел на экран.
– Вот и причина, по которой они так резко сорвались с места. План экстренного побега у них, скорее всего, был подготовлен заранее, они лишь воплотили его в жизнь.
– Так думаешь, то, что хотел передать Крена прелату, теперь находится у фанатиков? – спросил у него инженер.
– Смотри дальше, – ответил ему полковник, – если верить словам нашего неглупого капитана, то фанатики и сами не поняли, во что ввязались. А вот кому досталось это неизвестное, я сказать не могу.
И Тренг посмотрел на выведенный список людей, пропавших с корабля.
– А что случилось с теми, кто еще проходит по этому списку? – спросил безопасник, будто прочитав мысли своего командира.
– Если тут замешаны фанатики, то с ними, скорее всего, произошло то же самое, что и с нашим знакомым. – И он кивнул на выведенное на экран досье техника третьего ранга, Макса Полтинника. – Наверняка их, как и этого парнишки, уже нет в живых.
И он развернулся к молча сидевшим за столом офицерам.
– Я не знаю, что тут у нас произошло, но в империи нам всем наверняка будет подписан смертный приговор. Однако я понимаю, что у вас там остались семьи, родные и близкие и они останутся в заложниках у палачей из канцелярии прелата. А потому, как я понимаю, вопроса о нашем возвращении обратно не стоит. Мы держим путь в метрополию.
К удивлению полковника, даже офицеры из управления снабжения спокойно и с каким-то внутренним достоинством восприняли это известие.
Все-таки они были офицерами космического флота и всегда знали, когда можно сбежать или отступить, а когда обратного пути у них нет. И сейчас был как раз этот самый, второй вариант.
Тренг кивнул головой и скрмандовал:
– Организуйте мне экстренный канал связи с прелатом. У меня для него, похоже, очень плохие новости.
Полковнику почему-то именно эти слова доставили огромнейшее удовольствие. Он поднялся из-за стола и направился к выходу. Но в последний момент резко остановился и, повернувшись к молодому капитану, вдруг спросил:
– А ты уверен, что это должна быть группа людей?
– Нет, – ответил тот, – но это предположение с наибольшей степенью вероятности.
– Понятно, – кивнул полковник и пошел дальше.
Но капитана заинтересовал этот вопрос, и потому он спросил:
– Мы разве что-то не учли?
Тренг вновь повернулся и, посмотрев ему в глаза, веско ответил:
– Да.
Молодой аналитик удивленно посмотрел на него.
– Но что?
– Мы так и не нашли того, кто предупредил сполотов об устроенной на них в этом секторе засаде.
И резко развернувшись вышел из зала совещаний.
