Мы отправились строго на запад, миновали несколько деревень – Холмер-Грин, Хьюэнден, Нэпхилл. Затем повернули на юг и двинулись в Вест-Уайкомб, куда из Хай-Уайкомба вело шоссе. По совету Кука мы избегали больших дорог и открытых пространств – обходили поля, скрывались в тенях изгородей, пробирались через рощи. Людей нам по пути почти не встретилось. В этих местах жители привыкли прятаться.

Мы наспех пообедали консервами под сенью древнего дуба и выпили дождевой воды. За полдня, должно быть, удалось пройти около семи-восьми миль, но казалось, что больше. Мы обе были достаточно выносливы, но я еще не до конца оправилась после того, как недавно чуть не утонула. А рука у Верити, сдается мне, болела куда сильнее, чем та готова была признать, особенно когда приходилось перелезать через стены. Но мы преодолели этот путь.

Найти пещеры оказалось нетрудно. Вест-Уайкомб-хилл, увенчанный мавзолеем и церковью, был заметен издалека. Некогда на вершине колокольни красовался золотой шар, который было видно за несколько миль. Верити считала это глупой прихотью кого-то, кому не давали покоя воспоминания о гран-туре в Венецию. Но мы застали церковь лежащей в руинах. Без сомнения, виной тому был беспощадный тепловой луч. От башни остались одни обломки, золотой шар бесследно исчез. Впрочем, это было не важно; мы думали только о том, чтобы целыми и невредимыми добраться до пещер.

Пещеры, как я узнала позже, и сами были реликвиями прошлого. После нескольких сезонов неурожая проживавшее в этих краях семейство Дэшвудов проявило неожиданное великодушие, наняв местных жителей добывать из холма мел. Его использовали для строительства дороги из Вест-Уайкомба в город, а нынешний глава Дэшвудов, будучи человеком весьма ушлым, превратил образовавшиеся в холме пещеры в своего рода памятник.

Мы обнаружили нечто вроде внутреннего двора под открытым небом, обнесенного стенами. Дверь, явно ведущая в пещеры, была расположена в стене с витражными окнами, облицованной кремнем. Это место чем-то напоминало старинное разрушенное аббатство, крыша которого обветшала и обвалилась. Мы со всей осторожностью вошли во двор и направились ко входу в пещеры, стараясь держаться на свету, подняв руки и размахивая белыми платками. Даже крикнули:

– Нас прислал Берт! Мы друзья Альберта Кука! Мэри! Мы женщины и не вооружены!

Последнее было ложью.

Когда мы дошли до середины двора, раздался выстрел. Я не смогла не вздрогнуть, но мы остались на месте.

Верити также сохранила присутствие духа – ее дух был покрепче моего.

– Мы одни! – крикнула она. – С нами больше никого нет. Мы говорим правду, Мэри. Мы встретили Берта…

– Он мертв, да? Небось порылись в его карманах?

– Нет, – ответила я. – Он нас нашел. Ехал на боевой машине.

Верити выдавила ухмылку:

– Марсианский Буффало Билл.

– Звучит весьма убедительно.

– В таком случае можно нам войти? Мы правда не желаем вам зла. Джули знает Берта. И она есть в книге Дженкинса! Мэри, мы знаем, вы защищаете ребенка. Берт нас предупреждал, что вы будете настороже, и понятно почему.

Последовала пауза.

– Ладно. Только держите руки на виду. Один неверный шаг – пристрелю. Если кто-то идет за вами хвостом и попытается застать меня врасплох – пристрелю их, а потом вас. Отсюда я достану любого.

Верити кивнула.

– Я вижу, Берт отлично вас обучил. Тогда мы заходим.

Мы пересекли двор и подошли к дверям. Там и стояла Мэри – низкорослая, смуглая, суровая, одетая в темно-синий саржевый комбинезон. За ее спиной я увидела освещенный свечами сводчатый туннель. У Мэри была винтовка, но она прислонила ее к стене и сейчас держала в руках револьвер: в ближнем бою он удобнее. Еще одно доказательство того, что уроки Берта не прошли даром.

– Ближе не подходить. Развернитесь. Руки к стене. Бросьте сумки, я их осмотрю.

Мы с Верити переглянулись и исполнили приказ.

Верити вздохнула:

– У меня в кобуре на поясе револьвер.

– Значит, вы солгали.

– А вы бы сразу сознались? Он на предохранителе, но заряжен. И в сумке есть запасные патроны.

– Ясно.

Мэри порылась в сумке Верити и достала оттуда оружие и патроны.

– Можно я их заберу, когда буду уходить?

– Если будете. Посмотрим, что скажет Берт.

Где-то вдалеке я услышала детский плач. Учитывая, что нас приставили к стене и вели с нами разговор об оружии, этот звук казался до крайности неуместным.

– Я отведу вас в Зал.

– Куда? – переспросила я.

– Увидите. Идите вперед, рядом, оставайтесь на виду; там горят свечи и лампы, так что не споткнетесь. Револьвер я уберу, но помните: он у меня под рукой, а я наловчилась быстро его доставать.

– Вам незачем из-за нас волноваться, – сказала Верити.

– Волноваться стоит вам. Вперед, живо! – приказала она, будто понукая лошадей.

И мы пошли вперед.

Если задуматься, пещера – превосходное укрытие от марсиан.

Для них это слепая зона. Предполагается, что марсиане не понимают, как устроены пещерные системы. В Центральной Англии пещеры карстовые: они образуются под действием проточной воды, которая точит камень. На Земле благодаря обилию воды подобное явление – обычное дело, чего не скажешь о Марсе. Не считая странных вулканических образований, пещеры на Марсе должны быть в диковинку. Но на Земле, тем более в Бакингемшире, их предостаточно. Позднее я узнала, что власти по всей стране использовали пещеры как средство укрытия от летательных аппаратов и от нападений марсиан.

Пещера Кука, разумеется, была не природного происхождения, но и грубым карьером, который мы ожидали увидеть, она не оказалась. Мы шли по аккуратному туннелю с ровным полом, вертикальными стенами и сводчатой крышей. Как и сказала Мэри, путь был хорошо освещен свечами и дымными масляными лампами. Я даже видела на стенах метки и следы от ударов – полагаю, их оставили рабочие, которые к тому времени уже были лет двести как мертвы.

Туннель вел в пару комнат, от одной из которых в разные стороны вели дополнительные коридоры, как в лабиринте. Мы свернули в один из них и вошли в другую комнату, побольше. Как оказалось, именно она называлась Залом. И именно в ней Кук и Мэри свили себе гнездышко.

Кроватей в комнате не было, но на ящиках лежал матрас, накрытый простынями и одеялами. Я представила, как нелегко было обустроить здесь приличное спальное место. Грубо сбитые столы и стулья походили на раскладные – из тех, о которых их хозяева рассказывают, что они-де предназначены для военных походов. Одежда висела на вешалках или лежала в открытых сундуках. Готовить еду здесь было не на чем (впрочем, у входа в пещеры располагалась печь с импровизированным дымоходом). В ведрах стояла вода, и позднее я узнала, что здесь был устроен и биотуалет. Помещение отапливалось печью, подогреваемой сжиженным газом, а выше в стене было вентиляционное отверстие для отвода дыма. Поскольку мы находились в самой глубине пещер, почти в ста метрах под землей, я до сих пор не имею представления, как Кук ухитрился обустроить такую вентиляцию – может быть, воспользовался каким-то естественным разломом. Однако я вспомнила, что он служил в конной артиллерии и наверняка приобрел там немало полезных навыков. И все же, чтобы сделать это место пригодным для выживания, явно пришлось не на шутку потрудиться – обеспечить отвод отходов, приток воды и воздуха. Видимо, Кук счел, что безопасность того стоит.

Причина таких стараний стала ясна очень быстро. В центре комнаты в люльке, поднятой повыше над холодным полом, сидел ребенок. Малютке, похоже, не было еще и года, но при виде нас она схватилась за прутья и попыталась встать.

– Какая прелесть! – Верити машинально шагнула вперед.

– Только попробуйте подойти, – раздался голос Кука.

Я изумленно обернулась – он, похоже, следовал за нами по коридору шаг в шаг. Теперь же Кук стоял позади нас у слабо освещенного входа с револьвером в руке.

Верити подняла здоровую руку.

– Слушайте, я, конечно, не врач, но в добровольческом медицинском отряде многому научилась. Вы знаете, что это значит, Берт. И я должна была как можно быстрее научиться ухаживать за детьми и младенцами, когда застряла в Эбботсдейле.

– Белль совершенно здорова, – настороженно произнесла Мэри.

– Но если я просто осмотрю ее, ничего страшного не случится, – Верити оглядела пещеру. – Вы все время здесь сидите? Вряд ли девочка часто видит солнечный свет. Или врачей. Может быть, витамины…

– Оставьте нас в покое!

Кук вел себя более сдержанно. Он убрал револьвер и шагнул вперед.

– Тише, Мэри, не волнуйся. Вряд ли она хочет навредить.

– Вот именно, – сказала я. – Она вообще попала сюда случайно. Это я вас искала, Берт. А бедную Верити, можно сказать, просто подхватило течением.

Верити усмехнулась.

– Вот она, благодарность за то, что я спасла тебе жизнь.

– Ты понимаешь, о чем я.

Кук погладил Мэри по спине.

– Если она хочет осмотреть Белль – пусть. Может статься, от этого будет толк. Люди нужны, чтобы их использовать. Если они добровольно готовы на это – надо соглашаться.

Мы с Верити переглянулись. То, что Кук завел себе тайную семью, стало для меня неожиданностью, но выражение «использовать людей» было очень в его духе.

– Но не прямо сейчас, верно? – он принялся раздеваться: стянул пальто, парик, цепочку. – Не пора ли ее кормить? Мэри, займись этим, а я приготовлю что-нибудь на ужин.

Мэри, явно раздраженная, взяла малышку и понесла ее куда-то в глубь пещеры. Когда она проходила мимо, девочка посмотрела на нас, широко распахнув глаза.

Берт Кук попытался проявить гостеприимство – в свойственной ему манере.

– Садитесь туда, – велел он, указывая на раскладной стол. – Если я сейчас отвернусь, чтобы сварганить еды, вы ведь никаких фортелей выкидывать не станете?

– Не говорите ерунды, Берт, – устало сказала я, садясь на стул. – Уж меня-то вы знаете. Мы с Верити не какие-то там лихие герои.

– Ладно, – сказал он, пусть и с опаской. – Полагаю, не стоит забывать о приличиях. У нас, как вы понимаете, гости бывают редко, – он хихикнул. – Иногда захаживают крысы, но Мэри при помощи метлы или лопаты с ними живо разбирается. – Он принялся выкладывать из сундука пакеты с едой и оловянные тарелки. – Забавное местечко, да? Пещеры эти. Я про них разузнал, когда тут поселился. Говорят, тот тип, что их вырыл, проводил здесь всякие сатанинские ритуалы. Но мне что-то не верится. Он был путешественником, развеселым повесой, любил рисоваться. Думаю, выдумал все это, чтобы поддразнить народ. Но история ничего, скажите? И потом, есть ли на свете дьявольщина похуже марсиан? А про них сказочек не рассказывают. Пить хотите? В ведрах вода чистая. Из еды есть бекон, картошка и фасоль, – Кук покосился на меня. – От фермеров. Они мне платят, чтобы я держал боевые машины от них подальше. Оставляют подношения, так сказать. Некоторые, конечно, покладистее прочих. Мы все это готовим порциями в печи у дверей, когда безопасно. А потом едим холодным и запиваем чаем. – Берт поставил чайник на плиту. – Ваш деверь, надо отдать ему должное, накормил меня той ночью в Мэйбэри, много лет назад, в Первую войну. Альберт Кук платит свои долги.

Мы сидели в пещере и ели мясо с хлебом. Насытившись, все немного успокоились и стали дружелюбнее – как обычно и бывает, когда делишь с кем-то трапезу. Я даже подарила Куку коробку индийского чая, которую прихватила на вилле. Он молча ее принял.

– Как вы до такого дошли, Берт? – поколебавшись, спросила я. – Вы с Мэри? Почему вы прячетесь?

– А вы бы не стали прятаться, занимайся вы тем же, чем я?

– По правде говоря, я не слишком хорошо представляю, чем именно вы занимаетесь.

Он небрежно развернул нож – теперь его острие указывало Верити в грудь.

– Зато она представляет. Если я вас отпущу, вы рысью побежите назад в Эбботсдейл и расскажете всем солдатам и важным шишкам, где меня искать. А они, вполне возможно, расскажут властям, правительству, прочим солдатам. Моргнуть не успею, как меня отсюда выкурят. А мне такого, как понимаете, совсем не надо. – Берт посмотрел на Верити, будто что-то прикидывая в уме. – Значит, мне остается только не дать вам уйти. Верно?

Верити посмотрела на него с презрением и, как мне показалось, с вызовом.

– Я в Эбботсдейл возвращаться не собираюсь. Уж точно не сейчас. Я останусь с Джули, а она хочет идти дальше, к марсианской яме, – так ведь?

Вообще говоря, мы с Верити никогда не обсуждали эту часть моего плана – уж точно не так откровенно.

Берт посмотрел на меня.

– И?

– И она думает, что вы можете в этом помочь. Потому что вас, Берт, там держат за своего.

Я выдавила усмешку.

– Ну же, Берт. Расскажите нам свою историю. Вы ведь больше всего на свете любите говорить о себе – уж это-то я знаю.

Он с удивлением посмотрел на меня, и на лице его расцвела обезоруживающая улыбка.

– Кажется, вы меня знаете лучше, чем я сам. Ха! Ну ладно. Но если вздумаете об этом написать, – он развернул нож в мою сторону, – уж постарайтесь, чтобы на этот раз все было по правде.

Я дала ему слово и постаралась сдержать его на этих страницах.