С помощью других выживших Фрэнку в конце концов удалось составить ясную картину того, что произошло дальше, – но на это ушло время. Впрочем, как оказалось, времени у него было в достатке.

Цилиндр, отмеченный на карте Фэрфилда номером двенадцать, упал ровно в полночь: за яркой зеленой вспышкой последовал тяжелый удар.

Скорчившийся в окопе Фрэнк почувствовал, как земля под ногами содрогнулась и мощный порыв ветра выбил дыхание из груди. Затрещали доски на дне окопа, наспех сложенный из мешков бруствер обвалился в нескольких местах, люди заохали и съежились. Фрэнк сразу понял, что это падение было не таким разрушительным, как то, злосчастное, сутки назад, – зато оно случилось ближе.

Через несколько секунд Фрэнк услышал крики:

– Вперед! Вперед!

– Тащите сюда свои пушки, черт побери!

– Света! Дайте света!

Фрэнк встал на стрелковую ступень и выглянул из окопа. Он увидел яму, из которой исходило зеленое свечение; вокруг валялась развороченная земля, невдалеке пылал огонь – там горели деревья, трава и дома. В зловещем зеленоватом свете и в дрожащих отблесках фонарей вырисовывались силуэты людей и орудий – те уже приближались к новой воронке.

Где-то позади заговорила артиллерия: из-за окопов стреляли пушки, восемнадцати- и шестидесятифунтовые гиганты. Огромные снаряды должны были вдребезги разбить цилиндры еще до того, как к ним подберется пехота.

Новый приятель Фрэнка, фельдфебель-лейтенант Швезиг, и его безупречно вышколенный – как все немецкие солдаты – орудийный расчет одними из первых добрались до новой воронки. Позже Швезиг рассказал Фрэнку о том, что увидел. В яме стоймя стоял цилиндр – огромная стальная колонна диаметром около тридцати ярдов и длиной наверняка не меньше сотни: именно такими были марсианские снаряды, которые выкопали из земли после Первой войны. Швезиг и его солдаты приготовили пулемет – на тот маловероятный случай, если те, кто скрывался в цилиндре, выжили после удара орудий, которые уже нашли цель. Спешки не было: до того как марсиане смогут выбраться из цилиндров, оставалось еще девятнадцать часов – так, по крайней мере, все полагали.

Но правила игры снова изменились.

Послышался треск, за ним последовала зеленая вспышка. Швезиг увидел под плоской крышкой цилиндра полоску света. Потом металлический диск весом в пять тысяч тонн или около того внезапно отлетел в сторону, как соломенная шляпка, и упал с краю ямы. На этот раз марсиане не стали медленно, в течение нескольких часов, скручивать крышку.

В следующее мгновение из цилиндра высунулось стальное щупальце, сжимая устройство, похожее на киноаппарат, – устройство, о котором Швезигу подробно рассказывали на инструктаже. Это был генератор теплового луча. Швезиг упал ничком в грязь. В каком-то футе от его распластанного тела прошел призрачно-бледный луч, и Швезигу показалось, что воздух рядом нагрелся до нестерпимой температуры.

Рядом с ним полыхали белым огнем люди, оказавшиеся не такими расторопными. Луч скользил вдоль воронки, словно струя воды из брандспойта. Все это произошло в считаные секунды после того, как цилиндр открылся.

Девятнадцать часов! Марсиане не стали покорно ждать атаки – ни девятнадцать часов, ни даже девятнадцать минут.

Подполковник Фэрфилд наблюдал за этим, стоя на возвышении чуть поодаль. Оттуда он не мог заметить сам тепловой луч и щупальце, которое высунулось из внезапно открывшегося цилиндра, но видел, как вокруг ямы полыхают ярким пламенем люди, лошади и техника. Потом он увидел, как из глубины цилиндра вырвалось еще несколько лучей: они были нацелены в небо, бледные, едва различимые в густеющем дыму. Фэрфилд посмотрел вверх – и высоко над его головой прогремели взрывы, похожие на фейерверки. Это разорвались артиллерийские снаряды, которые разбили бы марсианские цилиндры еще до того, как те откроются, – если бы все пошло по плану. Но ни один снаряд не достиг земли, не говоря уже о цели. Несколько самолетов-корректировщиков вспыхнули в полуночном небе, как мотыльки в невидимых лучах.

Фэрфилд снова обратил взгляд на яму и увидел огромный колпак, похожий на бронзовый шлем, плавно встающий на трех ногах. Это была боевая машина. Огромный военный треножник, вернувшийся на землю тринадцать лет спустя, поднимался в клубах дыма от сотен горящих тел.

Все это произошло менее чем за минуту сразу после приземления цилиндра. Фэрфилд тут же осознал: раз уж мы заключили, что в момент приземления марсиане уязвимее всего, то и они пришли к тем же выводам – и приняли меры.

Верити Блисс, которая сидела в окопе медиков вместе с Фрэнком, была слишком далеко, чтобы в деталях все разглядеть, но быстро поняла, что случилось, – так она мне потом говорила. Огромный колпак первой боевой машины поднимался все выше над ямой. Верити схватила Фрэнка за ворот и силой вытащила из окопа.

– Бежим! Потом будет поздно!

До Фрэнка доносились крики раненых; он уже представлял себе, как выберется из окопа и вместе с отрядом побежит на помощь тем, кого еще можно спасти. Но он видел, что выбора нет: еще немного – и окоп будет разрушен. Он вылез наружу, и они с Верити побежали собирать своих людей с криками:

– Тем, кого сожгли, врач ни к чему! Бегите спасайтесь!

Но в то время как он бежал прочь от ямы, уходя таким образом все дальше в глубь Кордона, остальные спешили в противоположную сторону: артиллеристы вставали к орудиям, пехотинцы ныряли в окопы и палили в марсиан из винтовок.

Фрэнк оглянулся через плечо и увидел, что марсиане безбоязненно шли прямо навстречу огню. Боевые машины без колес двигались на трех ногах, и их походка была до жути знакомой. Это были треножники, похожие на перевернутые складные стулья, и они двигались с ужасающей скоростью. При их виде Фрэнка пронзили болезненные воспоминания тринадцатилетней давности. Даже в движении их металлический корпус оставался неподвижным, и огромная «голова» с капюшоном была отличной площадкой для ведения прицельного огня.

– Ложитесь, глупцы!

Чья-то твердая рука придавила Фрэнка к земле. Верити распласталась рядом. Он вывернул голову и увидел покрытое сажей, ухмыляющееся лицо Берта Кука. Его зубы белели в свете фонаря.

– Простите за столь грубое обращение, мисс.

Фрэнк запротестовал:

– Берт…

– Лежать, я сказал!

Кук продолжал придавливать их к земле, и боевая машина прошагала прямо над ними.

Извернувшись, Фрэнк увидел в воздухе колоссальную металлическую ногу, длиной в добрую сотню футов, и капюшон, который поворачивался туда-сюда. В огне костров, вспыхнувших там, где прошел тепловой луч, он заметил позади машины стальную сетку, которая вызвала у него самые жуткие воспоминания. Марсианин то и дело стрелял в разные стороны тепловыми лучами, но их не задел ни один. Фрэнк и все остальные остались лежать, целые и невредимые, а марсиане пошли дальше.

– Видите, что происходит? – прокричал Кук ему в ухо. – Они уничтожают пушки и технику. Люди, которые им противостоят, тоже попадают под луч. Но если ты покоришься – может, конечно, тебя случайно и затопчут…

– Они оставляют нас в живых, – сказала Верити.

– Именно. Потому, думаю, они и не пускают черный дым. И мы все понимаем, зачем мы им, так ведь? – он облизнул губы. – Они пришли собрать урожай. Потому что мы уже проиграли. Уже. О, вторая машина идет – ложитесь!

Он снова вдавил их в землю, и в воздухе мелькнули многотонные суставчатые ноги. Следом прошла третья машина, за ней четвертая.

– Вот это жизнь! – воскликнул Берт Кук, перекрикивая шум. – Вот это жизнь!