Глава 6

Время перелета – этот фактор был известен военному командованию на протяжении столетий и включался во все тактические планы. Период, в течение которого наземные войска могли спокойно перемещаться, прежде чем наступало падение их боеспособности. Согласно справочникам компании «Зантиу-Браун», принадлежавшие ей Силы стратегической безопасности могли пережить без какого-либо заметного снижения боеспособности пятидесятидневный перелет в космическом корабле.

На сороковой день полета (до Таллспринга оставалось еще три световых года) Лоренс начал задумываться о том, кто вообще из всего взвода 435НК9 сможет сесть в планер, когда придет время высаживаться на планету. Кто бы ни был тот эксперт, определивший пятидесятидневный срок как оптимальный, ему явно никогда не приходилось бывать на низкой земной орбите, не говоря уже о космическом корабле.

Сейчас шел сорок первый день, половина десятого по корабельному времени. Весь взвод находился в спортзале. Оставшаяся часть дня посвящалась тактической подготовке и повторению плана миссии, так что сейчас было не самое подходящее время для упражнений. Возбуждение, которое они наверняка испытывают, пройдет лишь через несколько часов, после чего останутся разве что усталость и раздражение. И все же, согласно распорядку, каждый взвод должен был ежедневно проводить полтора часа в спортзале, что находился в отсеке жизнеобеспечения. Нарушить распорядок не дозволялось.

Даже зная о том, что после весь день пойдет наперекосяк, Лоренс сосредоточился на упражнениях, ритмично отталкиваясь от руля тренажера. Он распростерся на одной из стандартных аппаратных скамей, в которых сопротивление вырабатывалось с помощью пружин и поршней. Лоренс слегка увеличил нагрузку и продолжил тренировку. На лбу выступили капли пота, сердце бешено стучало в груди. Именно так и должен реагировать организм спецназовца – чтобы каждый орган был напряжен до предела. Лоренс неоднократно говорил об этом остальным солдатам, на собственном примере показывая, как нужно тренироваться. В боевых костюмах тяжело заниматься спортом, особенно когда вот уже пять недель паришься в консервной банке при одной восьмой силы тяжести. Это был тот самый фактор, который почему-то оставался у начальства вне поля зрения.

Обведя взглядом спортзал, Лоренс заметил Эмерси и Хэла Грабовски. Оба работали на предельной нагрузке, их красные футболки взмокли от пота. Тренировались они добросовестно в отличие от Оделя и Карла – эта парочка, как и всегда, сегодня явно не напрягалась, как, впрочем, и Джонс Джонсон, который едва шевелил ногами – судя по всему, этот увалень считал тренировки чем-то вроде свободного времени.

Как это характерно для него, подумал Лоренс. Джонс был взводным механиком и отлично разбирался в любой технике и оружии, включая метательное. Естественно, он считал, что эта способность компенсирует отсутствие всех остальных. Несмотря на участие в трех боевых кампаниях, Джонс так и не уяснил для себя, что выживание взвода основано на слаженных действиях всей команды, залогом которых является хорошая физическая подготовка.

Лоренс поднялся и небрежно перекинул через плечо полотенце. Затем подскочил к Джонсу и схватился за раму тренажера, используя ее в качестве рычага. Свободной рукой он опустил ножные брусья, отчего ноги Джонса неожиданно согнулись.

– Черт побери! – завопил Джонс.

– Ты попал в засаду. Взорвалась мина, и стена рухнула. Твои ноги оказались завалены камнями, а к тебе приближаются три отморозка с топориками. Если хочешь жить, ты должен как можно быстрее высвободиться.

– Черт возьми!

– Ну же, идиот, поднимайся!

Джонс напрягся, чтобы высвободить ноги, и лицо его от натуги превратилось в резиновую маску. На шее выступили жилы, было видно, как в них пульсирует кровь.

Когда стало ясно, что Джонсу не удастся поднять брусья, Лоренс отпустил его.

– Пользы от тебя никакой, Джонс. Мне наплевать, как тебя убьют, замена тебе хоть какая-то, да найдется. Но если ты не можешь быстро двигаться, то всем остальным придется прикрывать свои задницы. Или держись на уровне с нами, или вообще уходи. Я не несу никакой ответственности.

– Да это же всего лишь гребаный спортзал, сержант! Когда мы пойдем на задание, я буду в боевом костюме. Все эти тренировки – полное дерьмо.

– Единственное, на что ты можешь в полной мере полагаться, – это ты сам. – Лоренс увидел, что Хэл усмехается, и повернулся к нему. – А ты прекрати ржать. Через шесть дней мы окажемся на новой планете. Каждая доброжелательная улыбка в твой адрес будет означать, что они тебя ненавидят. Чем шире улыбка, тем больше они хотят твоей смерти. Все, что будет у каждого из нас, – это мы сами. Больше никто не станет о нас заботиться. Поэтому я хочу, чтобы вы были в наилучшей физической форме. И не только ваши тела. Я также хочу, чтобы у вас было бодрое расположение духа. Мне придется на вас рассчитывать.

Лоренс вернулся к своему тренажеру. Хэл также продолжил тренировку, гордясь тем, как сильно он увеличил нагрузку и как легко справлялся с ней. Капрал Эмерси, не переставая качать брюшной пресс, бросил на Лоренса укоризненный взгляд. В принципе капрал прав, не одобряя его поведение, мысленно признал Лоренс. Не надо было так бурно реагировать на то, что этот оболтус Джонс увиливает от тренировок. Но на сей раз Лоренс ожидал от взвода гораздо большего, чем во время любой другой миссии. Если он собирается достичь своих личных целей, когда они прибудут на Таллспринг, ему нужна полная преданность, а для этого о солдатах нужно заботиться. Притом заботиться хорошо. Возможно, здесь они это не ценят, но в боевых условиях может произойти все что угодно. У его бойцов есть практическая хватка, большинству из них можно доверять в самых трудных ситуациях. Но «ЗБ», в лице капитана Дугласа Брайанта, не обратила на это внимания.

Лоренс продолжил тренировку. Увидев, как Джонс бешено крутит педали, он удовлетворенно хмыкнул. Еще крупно повезло, что механик не завязал с ним драку. За время полета нервы у всех стали ни к черту. Пусть потерпят до возвращения на Землю. В Кэрнсе они смогут ночью улизнуть с базы и снять свое напряжение в обществе какой-нибудь пышногрудой девицы с Кэрнс-Стрип.

После спортзала взводу предстояла двухчасовая тренировка в полном обмундировании. Лоренс оставил Эмерси наблюдать за солдатами. У него была запланирована еще одна встреча с капитаном; в конце полета эти встречи стали почти ежедневными.

Конференц-зал космического корабля представлял собой прямоугольный отсек с алюминиевыми стенами и большим экраном. Трое сержантов из остальных взводов – Вагнер, Сайярен и Оукли – уже сидели за столом. Лоренс коротко кивнул им и занял свое место. Через мгновение в сопровождении лейтенанта Мотлука в помещение вошел капитан Дуглас Брайант. Сержанты поднялись на ноги, схватившись одной рукой за край стола, чтобы удержать равновесие, второй же откозыряли старшим по званию.

– Вольно, братцы, – сердечно произнес Дуглас Брайант.

Ему было двадцать восемь лет; он окончил военную академию «ЗБ» в Тунисе. Умный мужчина, с солидной долей акций компании, которая подталкивала его вверх по карьерной лестнице. Прочитав его личные данные, Лоренс обнаружил, что единственными боевыми действиями, в которых капитан принимал участие, были миссии по подавлению мятежников в Африке. Нападения на лагеря повстанцев, спрятанные в джунглях, где местные племена продолжали бунтовать против строительства шахт, выкачивавших из их земли полезные ископаемые. Что ж, возможно, и этой квалификации достаточно для участия в миссии по извлечению прибыли, но Лоренс предпочел бы иметь над собой кого-нибудь с настоящим боевым опытом. Если уж быть полностью откровенным, то причина его презрения к Дугласу Брайанту заключалась в другом – в принципе Лоренс сам мало чем отличался от него. Капитан был искренне озабочен состоянием боевого духа вверенных ему людей и ни черта не смыслил в том, что действительно важно.

– Сайярен, вы рассортировали вооружение своего взвода? – спросил капитан.

– Сэр, – ответил сержант взвода 836БК5, – имела место небольшая осечка. Запасы вооружения находились не в нужном посадочном отсеке.

Капитан улыбнулся своим сержантам.

– Сплошное программное обеспечение, не так ли? Были ли у нас какие-нибудь проблемы, кроме виртуальных, с тех пор как мы покинули Централис?

Сержанты вежливо улыбнулись в ответ.

– Хорошо. А как обстоят дела с окончательной подгонкой боевых костюмов? Ньютон, ваш взвод еще даже не приступал к ней, почему же так?

– Бойцы еще проходят функциональные испытания, сэр. Я хочу отложить окончательную подгонку на как можно более позднее время. Даже несмотря на тренировки в спортзале, пять недель гравитации сказываются на размерах.

– Понимаю, в этом есть свой смысл, но, к сожалению, мы преследуем другие цели. Ваш взвод должен доложить об окончательной подгонке костюмов завтра ровно в восемь.

– Слушаюсь, сэр.

– Я не могу рисковать. Бойцы обязательно должны быть готовы к моменту выхода из декомпрессии. Никаких неполадок в костюмах не допускается.

«Верно, – согласился про себя Лоренс, – можно подумать, Таллспринг сдвинулся с места и мы собираемся закончить полет пораньше. Окончательная подгонка занимала максимум два часа на каждый костюм».

– Будет исполнено, сэр.

И так далее таким же образом. Брайант был просто помешан на мелочах. Любой опытный командир предоставил бы решать такие проблемы своим сержантам. Капитан хотел, чтобы вся операция прошла как по накатанным рельсам. Его больше заботило впечатление, которое он производил на подчиненных, нежели практические ситуации, неизбежно возникающие в ходе миссии. Он даже хотел, чтобы Оукли отменил запрос на приобретение датчиков большого радиуса действия. Взводу Оукли предстояло пройтись по городской территории, состоящей из узких улочек и лабиринта дешевых застроек – судя по карте десятилетней давности. С тех пор там, видимо, все еще больше пришло в упадок. Иными словами, для местных хулиганов городские трущобы могут стать отличным местом для засады. Лоренсу тоже хотелось бы безопасности, которую могут обеспечить датчики большого радиуса действия. Так нет же, несмотря на хваленую тактику «ЗБ», в плане предстоящей миссии важную роль должны были сыграть датчики визуального наблюдения. И на этой стадии Брайант уже не хотел ничего менять.

Оукли согласился с начальником и отменил запрос. Участники совещания перешли к вопросу о времени посадки. Брайант сказал, что надеется на синхронный выход десантников из планеров.

Почти весь день на Мему-Бэй лил теплый дождь – второй раз за последние две недели, хотя, казалось бы, и не сезон. А значит, выпускать детей в сад было нельзя, и они все утро просидели за столиками внутри, под крышей. Утром Дениза раздала ребятишкам медийные блокноты и дала задание нарисовать облака. Ее подопечные постарались на славу – в результате получились яркие, причудливые рисунки всех цветов радуги. После обеда, когда стало ясно, что облака не собираются рассеиваться, Дениза усадила детей широким полукругом, а сама села за один из столиков в центре.

– Думаю, пора рассказать вам о планете Мордифф, – сказала она. – Хотя сам Моцарк никогда там не был.

Затаив дыхание, дети обменялись взволнованными взглядами. Каждый раз, когда речь заходила об Империи Кольца, упоминалась загадочная и страшная история планеты Мордифф, но только вскользь.

Джедзелла подняла руку.

– Скажите пожалуйста, мисс, это не слишком страшно?

– Страшно? – Дениза поджала губы и сделала вид, будто серьезно задумалась над вопросом. – Нет, не страшно, хотя ее жители вели ужасные войны, а война – это всегда ужасно. А еще это очень печально. Я всегда говорю, что можно учиться на чужих ошибках. Жители же планеты Мордифф совершили немало непоправимых ошибок. К счастью, если вы будете помнить об их поступках, когда вырастете большими, то сумеете избежать повторения их ошибок. Так мне рассказывать сказку дальше?

– Да! – хором закричали дети.

Некоторые из них бросили на Джедзеллу сердитые взгляды.

– Ну хорошо. Итак, Моцарк никогда там не был, хотя как-то раз и пролетал вблизи Улоданской туманности, где прятались эта планета и ее звезда. У него не было необходимости лететь туда. Ведь уже в те времена на Мордиффе никого не осталось. Так что никакие из достижений его обитателей не помогли бы ему в поисках смысла жизни. Хотя в некотором, весьма искаженном понимании у жителей Мордиффа смысл жизни имелся, и немалый. Они хотели жить. В этом они ничем не отличались от нас с вами. Современные люди вроде нас или разумные существа, населявшие Империю Кольца, ничем не отличаются друг от друга. Все мы хотим жить. Но волей судьбы или же просто по счастливому совпадению цивилизация Мордиффа развилась на планете посреди самой темной и самой густой туманности в галактике того времени. Туманность эта была, правда, не настолько плотной, чтобы заслонять от них солнце. Зато ночь была абсолютно непроницаемой. Ночное небо над их планетой было чернее черного. Разглядеть звезды было невозможно. И потому жителям Мордиффа казалось, что они одни во вселенной; для них не существовало ничего, кроме их планеты и их солнца.

– А разве они не отправляли корабли, чтобы найти другие звезды? – искренне удивился Эдмонд.

– Нет. Ведь у них не было необходимости исследовать окружающее пространство. Они не подозревали о существовании других миров, тем более что это подтверждали их наблюдения. Так что им и в голову не приходило, что можно отправиться в космические странствия. Что и стало причиной их гибели, и этот урок мы с вами должны усвоить. Видите ли, подобно большинству разумных существ, жители Мордиффа мыслили так же, как и мы, хотя внешне и отличались от нас. Они были настоящие великаны – почти как земные динозавры. А еще они обладали «умными» конечностями, которые были способны менять форму. Это значит, что при желании они могли ползать по земле подобно змеям, могли, превратив конечности в плавники, плавать, как рыбы, а некоторые историки и археологи Империи Кольца даже полагали, что они умели летать или по крайней мере парить в воздухе. Что, однако, не мешало им быть обычным народом с обычной цивилизацией. Они прошли через каменный век, железный век – совсем как мы; затем был век пара, промышленный век, атомный век, и, наконец, информационный век. Вот отсюда и начались все их беды. К этому времени планета достигла небывалого уровня развития, у них была хорошая медицина, отчего люди могли жить долго и не болеть. Население постоянно росло и потребляло все больше и больше ресурсов. Все континенты превратились в огромные, слившиеся воедино города.

Жители Мордиффа строили острова в несколько миль в ширину; эти острова парили в воздухе, и на них высились огромные здания. Даже полярные континенты, и те были заселены. Свободного пространства больше не осталось; вся поверхность планеты была занята. А значит, ее обитателям пришлось вести войны друг с другом – ужасные, страшные войны, в которых гибли десятки миллионов людей. Но, как и все войны, эти сражения были бессмысленными. После того как уничтожались целые нации, победителям приходилось жить на руинах, и через пару поколений количество людей вновь возрастало. А тем временем технологии – особенно военные технологии – становились все более сложными и опасными. Войны отличались все большей и большей жестокостью и причиняли планете все больше и больше вреда.

Однажды самая многочисленная нация, которой правил самый-самый могущественный правитель планеты Мордифф, сумела построить межгалактический тоннель.

Дети испуганно вскрикнули.

– Они завоевали Империю Кольца, мисс?

– Нет, они ее не завоевали. Разве вы забыли? Они же не знали о ее существовании. Тоннель, который они построили, вел в другую сторону. Видите ли, тоннели строятся из пространственно-временного искривления. Мы строим свои тоннели для того, чтобы летать к разным звездам. А жители планеты Мордифф путешествовали во времени. Поскольку Улоданская туманность лишила их представления о пространстве, все, что им было известно, – это время. Правитель приказал построить в самом центре своей страны гигантский космопорт. Это было величайшее изобретение нации Мордиффа, и не только потому, что из этого космопорта можно было перемещаться во времени, но и потому, что сооружение само обеспечивало свое существование. Пока там была энергия, здание не могло разрушиться. А энергия вырабатывалась благодаря генерированию тоннелей. Иными словами, это было нечто вроде вечного двигателя.

– Мой папа говорит, что такое невозможно, – самоуверенно заявила Мелани. – Он считает, что в такие вещи могут верить только дураки.

– Верно, вечный двигатель создать невозможно, – согласилась Дениза. – Но так будет легче понять принцип работы этого аэровокзала.

Эдмонд смерил Мелани презрительным взглядом и усмехнулся, затем повернулся к Денизе.

– А зачем их правитель построил его, мисс?

– А! Именно с этого начинаются ужас и трагедия нации Мордифф. Когда все было готово, правитель приказал своему народу приготовиться к путешествию. Целая армада летательных аппаратов доставила в Космопорт миллионы жителей планеты. А когда все они собрались внутри, личная охрана правителя запустила в действие смертельное оружие. Причем все его виды одновременно. Оружие было таким мощным, что уничтожило все до последнего живые существа на всей планете, превратило города в груды камней.

Дети с ужасом посмотрели на Денизу.

– У каждой нации планеты Мордифф имелось столь же опасное оружие; одни виды оружия распространяли смертельные болезни, другие взрывались с такой силой, что раскалывали самые нижние слои земной коры под континентами, – рассказывала Дениза. – Правитель знал, что кто-нибудь рано или поздно пустит в ход оружие. Это был лишь вопрос времени. Каждая нация так отчаянно желала заполучить новые земли и ресурсы, что отказ от применения оружия означал бы гибель нации изнутри. Итак, теперь нация правителя оказалась внутри тоннеля, уходя все дальше и дальше в будущее, прочь от времени гибели планеты. При этом некоторые – группа первопроходцев – вышли из космопорта, который, конечно же, пережил взрывы и радиацию, на тысячу лет позже. Для этой группы первопроходцев прошло всего пять минут с того момента, как они вошли в тоннель. Выйдя из него, они увидели безлюдную планету, полностью лежащую в развалинах. К тому времени радиация ослабла, и все болезни исчезли. Разведчики-первопроходцы разбросали по всей поверхности планеты бактерии и водоросли и отправились обратно в космопорт. Затем они вышли наружу еще через тысячу лет, когда бактерии распространились повсюду, снова вернув почву к жизни. На этот раз перед возвращением в космопорт они разбросали по планете семена. В третий раз они оставили размножаться животных и рыб. Через тысячу лет после этого мир вернулся в то состояние, в котором пребывал перед началом индустриального века. Вот тогда вся нация правителя и вышла из тоннеля. Они пробыли там всего пару часов, в то время как на самом деле прошло сто двадцать тысяч лет!

Они посмотрели на этот красивый, чистый новый мир и обрадовались и поблагодарили своего правителя за то, что он доставил их в это замечательное место. Многие из них успели забыть о преступлении, которое было совершено, чтобы дать им этот шанс начать новую жизнь и возродить общество. Поэтому они вновь начали добывать из недр земли металлы и минералы и создавать города, быстро разросшиеся на месте пустынь и лесов. Через несколько поколений некоторые из жителей Мордиффа забыли о своем долге перед семьей правителя, которая по-прежнему управляла нацией, и стали обособляться, образуя собственные нации. Через две с половиной тысячи лет вся планета вновь оказалась покрыта гигантскими городами. Вновь начались войны. И поэтому тогдашний правитель сделал то же самое, что когда-то совершил его предок. Он собрал весь свой народ в летательный аппарат и оправил их в космопорт. Снова прогрохотали взрывы смертельного оружия чудовищной силы.

Так происходило еще три раза. Как только миру начинало грозить перенаселение, та самая нация правителя исчезала во времени, повторяя действия своих далеких предков. Но после того как они в последний раз вылетели из космопорта, группа разведчиков, выйдя из тоннеля через тысячу лет, обнаружила, что случилось нечто непредвиденное. Их солнце изменилось, стало другим. Посмотрев на него, они увидели на его поверхности темные пятна. Небесное светило почти достигло конца своего жизненного цикла и постепенно начало остывать. Конечно же, поскольку жители Мордиффа никогда не видели других звезд в галактике, они не понимали, что происходит. Им было неведомо, что звезды стареют и умирают; они полагали, что их небольшая вселенная вечна и неизменна. Их физики начали размышлять о причинах изменения солнца, изобретая различные теории, и, возможно, наконец догадались о том, что происходит, – не забывайте, ведь они были очень умными. Но понимать, что происходит, и что-либо предпринять – это совершенно разные вещи.

Группа разведчиков замерила уровень охлаждения воздуха и почвы и вернулась в тоннель, чтобы доложить об этом своему правителю. Вначале тот не хотел верить в то, что они ему сообщили, но затем вышел наружу и своими глазами увидел гибель солнца. К тому времени поверхность земли была покрыты толстым слоем льда, сверкавшего в тусклых солнечных лучах, а моря полностью вымерзли. Прежде чем прийти в себя, правитель долго гневался на то, что он счел наивысшей несправедливостью природы. В далекое будущее были высланы исследователи: вперед на двести тысяч, пятьсот тысяч, миллион, два миллиона, даже десять миллионов лет. Все они возвращались с пугающими сообщениями о том, что солнце продолжает остывать, превращаясь в огромный красный гигант, занимавший пятую часть неба. И не было видно никаких признаков того, что оно сможет вернуться в изначальное состояние.

– А звезды это могут? – тихо спросила Мелани. – Ну, как бы выздоравливать?

– Нет, моя дорогая, не могут. Сами по себе не могут. Есть истории о том, что в некоторых царствах Империи Кольца чинили звезды – в те времена, когда Империя достигла своего расцвета. Но, к сожалению, это всего лишь истории. Несмотря на все свои знания и технологии, жители Мордиффа не были такими могущественными и умными, как жители Империи Кольца. Поэтому их правителю не оставалось никакого другого выбора. И он приказал своим подданным выйти из тоннеля в тот момент, когда результаты взрыва смертельного оружия исчезли, а солнце еще немного грело. В этом смысле он был хорошим правителем. Он делал все, что было в его силах. Он приказал, чтобы над новыми городами построили защитные купола. Он говорил, что их технологии способны остановить наступающую ночь. Это и в самом деле было так. Они по-прежнему могли жить на своей планете, защищаясь от холода стеклянными куполами. Свет и тепло можно было вырабатывать специальными генераторами. Но эти города было очень трудно строить, а для поддержания их в рабочем состоянии требовалось огромное количество ресурсов. То была трудная жизнь, а к тому времени жители планеты не знали ничего, кроме войн и завоеваний. После стольких лет бесконечных конфликтов трагический исход был неизбежен. Как только население начинало вновь разрастаться, возникали лишения и страдания. Города под куполами воевали друг с другом. Это было жутким безумием, ведь они были куда более слабыми, чем старые города под открытым небом. И на сей раз, если кто-нибудь пустил бы в ход смертельное оружие, людям было некуда спрятаться. Единственное, что ожидало их в будущем, – это бесконечный холод и тьма.

Согласно сведениям, которыми обладали археологи Империи Кольца, жители Мордиффа погибли через полторы тысячи лет после того, как они в последний раз вышли из космопорта. Империя Кольца исследовала Улоданскую туманность двадцать пять миллионов лет спустя. Среди льда, покрывавшего весь мир, были найдены немногочисленные следы цивилизации – все, что осталось от тех, кто застроил планету чудесными городами.

Дети вздохнули и боязливо поежились. Многие из них взглянули на небо, желая удостовериться, что солнце никуда не исчезло и по-прежнему ласково греет их, излучая тепло и свет. Прибрежный ветер рассеял облака над Мему-Бэй, и на землю струились золотистые солнечные лучи. Дениза улыбнулась, глядя на капли росы, блестевшие на растениях в саду и на деревьях за оградой.

– Какая страшная сказка! – воскликнула Джедзелла. – Значит, им всем пришлось умереть? Но почему?

– Потому что так сложились обстоятельства. Жить внутри туманности означало, что они могли смотреть лишь внутрь. Нам повезло больше, чем им. Мы с вами знаем о существовании других миров. Это позволяет нам более цивилизованно относиться к тому, как мы живем и как ведем себя.

Дениза изо всех сил старалась, чтобы в ее голосе не прозвучал сарказм.

Одна из девочек подняла руку:

– Что такое «цивилизованно»?

– Это значит, с добротой и разумно, а не глупо и со злобой. – Дениза умолкла и с улыбкой огляделась по сторонам. – Ну, кто хочет пойти покачаться на качелях?

На улице все еще было сыро, и если у детей промокнет одежда, ей грозит выговор от миссис Почански. Впрочем, все дети изъявили желание поиграть в саду, и Дениза не могла лишить их этих маленьких радостей.

Ее подопечные с радостными криками высыпали на улицу и наперегонки помчались к качелям. Дениза не спеша последовала за ними. Сказка про Мордифф всегда приводила ее в печальное расположение духа. История трагедии этой планеты имела слишком много общего с историей человечества. Только лишь милостью божьей… Не то чтобы Дениза верила в богов – земных или инопланетных, но все же, все же…

От «Прайма» Денизе пришло сообщение о том, что в базу данных поступил сигнал тревоги. В восьми миллионах километров от Таллспринга станция космического слежения засекла две мощные плазменные струи, и сейчас полным ходом шел анализ происходящего. Объем перекачивания данных от спутников слежения удвоился в течение пятнадцати секунд, затем еще раз и еще, вырастая как снежный ком буквально на глазах.

Взглянув на детей, Дениза испуганно закрыла рукой рот. Их беспечные крики, смех и улыбки ворвались в ее сознание, и внезапно ей стало страшно. Страшно за них, а не за себя. Она подняла голову, переведя взгляд на ту часть неба, координаты которой передал спутник. По отношению к ней это было окошко под углом в девять градусов чуть выше западного горизонта. На небе было слишком много облаков, не позволявших увидеть крошечные голубовато-белые искры, которые – Дениза это точно знала – вспыхивали в той части неба. Внезапно она ощутила на сердце свинцовую тяжесть, отчего весь мир показался ей холодным и мрачным. Началось…

На капитанском мостике «Корибу» капитан Маркие Кройен откинулся на спинку сиденья, которое он именовал командирским креслом. В действительности же это был обычный офисный стул, снабженный на случай невесомости ремнями безопасности и надежно прикрепленный к полу позади компьютерной консоли. В квадратном отсеке было одиннадцать точно таких же консолей, расположенных в два ряда по шесть, друг напротив друга. Девять из них сейчас были заняты, шла подготовка к выходу из пространственного тоннеля.

Во время первых полетов, когда Кройен был еще только младшим офицером, ему несколько раз приходилось занимать место на одной из наблюдательных площадок в переднем отсеке – разумеется, с согласия капитана корабля, который вполне мог обойтись и без его личного участия в операции. Вместе с другими младшими офицерами, невзирая на затекшие конечности и спертый воздух, Кройен, бывало, как зачарованный подолгу ждал возможности воочию увидеть прыжок через тоннель. Со временем это событие утратило новизну и перестало представлять для него интерес – впрочем, как и большинство других событий на борту корабля. Стены тоннеля – черноватая пустота – медленно исчезли, уступив место звездам; это напоминало тусклые сумерки, сгущавшиеся ранним туманным вечером.

Это было тридцать лет назад. С тех пор Кройен больше не утруждал себя зрительным наблюдением, предпочитая более точную информацию графиков на экране своего сетевого интерфейса. Пятеро его собственных младших офицеров сейчас толпились на наблюдательной площадке – награда за успешное выполнение своих обязанностей во время полета. Что ж, еще пара полетов, и им тоже все надоест.

– Готовность к выходу, – объявил Колин Джеффрис, помощник командира. – Десять секунд.

Вокруг было полно дисплеев, которые вели обратный отсчет, так что в словесном распоряжении не было ровным счетом никакой необходимости. Однако поведение команды корабля во многом определялось традициями, и это помогало соблюдать субординацию.

Личный навигатор Кройена сообщил, что в данный момент ИР корабля запустил в действие преобразователь энергии. По мере уменьшения магнетического сжатия температура плазмы в термоядерных реакторах стала снижаться. Их мощность упала до минимального уровня, достаточного лишь для того, чтобы обеспечить бесперебойную подачу электричества во вспомогательные системы.

Тусклая монотонность тоннеля вокруг «Корибу» сменилась картиной обычного космоса. Голографические панели в верхней части бортового компьютера почернели, показывая лишь свечение звезд, передаваемое внешними камерами. ИР корабля активировал обзорные датчики, настраивая их на Таллспринг. Увидев, как на экранах из темноты возникла яркая сине-белая сфера, дежурные офицеры заметно приободрились.

«Давайте посмотрим правде в глаза, – подумал Маркие, – они мало что смогут сделать». Дежурные офицеры – не более чем крайнее средство, последний механизм, обеспечивающий выполнение задачи. Кораблем управлял ИР, в то время как люди принимали разве что второстепенные решения, основываясь на тех крупицах информации, что поступали через голографические панели и персональные сетевые интерфейсы. Миллионы бортовых систем генерировали такое количество данных, что у человека ушла бы вся жизнь только на то, чтобы проанализировать одно мгновение.

– Восемь миллионов километров, – произнес Кройен, проанализировав информацию со своего сетевого интерфейса. – Радар включен. Идет поиск остальных кораблей.

Саймон Родерик откинулся на спинку капитанского кресла и принялся изучать изображение своего дисплея.

– Отлично. Полагаю, что если мы засекли их компрессионное искривление, когда находились в тоннеле, то они где-то неподалеку.

Кройен ничего не ответил. Все, что говорил Родерик, и то, как он это говорил, было демонстрацией его предполагаемого превосходства. Капитан – хозяин своего корабля; в действительности все остальные капитаны Третьего флота таковыми и являлись. Но в этой кампании «Корибу» сделали флагманским судном, и потому на протяжении всего полета Кройен был вынужден терпеть присутствие Родерика, его назойливые советы и просьбы. Каждый вечер Саймон Родерик ужинал вместе со старшими офицерами, превращая прием пищи в сущее мучение. Все его бесконечные разговоры сводились к восхвалению культуры, экономики, истории и политики компании «Зантиу-Браун». Он ни разу не пошутил, говорил обо всем нудно и всерьез, что приводило присутствующих в состояние нервного напряжения. А еще он занимал целых пять кают. Пять! Правда, Кройен больше не ставил это ему в упрек. Член Совета проводил большую часть времени в совещаниях со своими наземными командирами и с вечно хмурыми и молчаливыми сотрудниками флотской разведки Кваном и Рейнсом.

– Каков статус реактивного двигателя, капитан? – спросил Родерик.

– Инженерная команда заправляет двигатель горючим, – вежливо ответил Кройен.

Родерику ничто не мешало лично получить доступ к любому количеству данных и, возможно, даже узнать еще больше, если учесть, какими кодами доступа он обладал. Вопрос Родерика был лишь напоминанием о стратегии, на которой он настаивал.

Обычно перед выходом из тоннеля космический флот ложился в дрейф, ожидая прибытия каждого корабля, чтобы затем поставить его в боевой строй и направить к цели. На сей раз мистер Родерик решил, что никакого построения не будет; каждый корабль сразу же начнет приближение к Таллспрингу. Если корабли растянутся вереницей, экзоорбитальные средства защиты, если таковые здесь имеются, ничего не смогут сделать, когда засекут их. Флагманский корабль примет на себя главный удар, но при этом предоставит остальным кораблям важную информацию.

Во время обсуждения за ужином Кройен указал на то, что, если весь флот выстроить в боевом порядке, это увеличит энергию, необходимую для генерирования защитной оболочки, что обеспечит лучшее прикрытие, нежели один корабль.

– Вспомните Санта-Чико, капитан, – ответил Родерик. – Нам следует учиться на собственных ошибках: изучить историю, после чего двигаться вперед, отталкиваясь от наших неудач. Времена меняются. Тактика развивается в одной упряжке с технологией.

Слава богу, Кройен не принимал участия в кампании на Санта-Чико, но эта планета всегда шла в своем развитии на шаг впереди остальных. На Таллспринге наверняка нет такого высокого уровня технологий. Если там даже и построят экзоорбитальные системы, то явно устаревшего образца.

– Курс на орбиту в шестьсот километров задан, сэр, – объявил Колин Джеффрис.

Маркие Кройен просмотрел схемы двигателя, которые открыл его сетевой интерфейс. Что ж, все системы работают нормально, никаких перебоев. Три месяца до начала миссии они провели в доке на Централисе, ремонтируя все узлы и системы. Так что пока все идет гладко, как и планировалось.

– Для зажигания все готово, мистер Джеффрис.

– Приведите в состояние готовности отсеки жизнеобеспечения, чтобы обезопасить сдвиг гравитации.

– Есть, сэр.

– Кому-нибудь известно, что происходит на планете? – небрежно осведомился Родерик.

Адул Кван оторвал взгляд от компьютера. Он уже успел перенаправить множество сообщений на свои голографические панели, где на аналитических шаблонах заново интерпретировались необработанные данные.

– Стандартные микроволновые и радиоизлучения. Также видны тепловые точки, соответствующие известным нам населенным пунктам. Они находятся на прежних местах и функционируют в обычном режиме.

– Ах, ну наконец хоть какие-то хорошие вести. Что ж, они уже в самом ближайшем времени попытаются связаться с нами. Ответа не будет. Я поговорю с президентом, как только мы окажемся на орбите.

– Понятно.

Замелькали желтые огоньки, предупреждая о том, что включено зажигание двигателя.

– Сэр, корабль «Норвелль» вышел из тоннеля, – сообщил Колин Джеффрис.

– Отлично, – ответил Родерик. – Я иду в свою каюту. Не думаю, что я вам нужен в данный момент, так ведь, капитан? Я полагаюсь на вас. Надеюсь, вы выведите нас на орбиту целыми и невредимыми.

Кройен даже не оглянулся.

– Я буду сообщать вам обо всех изменениях.

Единственное, что Дениза, Рэй и Джозеп никогда толком не брали в расчет, – это то, как мало времени у них оставалось. Возможно, их «Прайм» засек и передал им сигнал тревоги с минимальной задержкой, но это еще не значит, что никто другой не мог опередить их. Нельзя было сбрасывать со счетов и возможность утечки информации. Подтвержденные данные автоматически рассылались правительственному аппарату – а это как-никак более сотни человек! К тому же у большинства были семьи, у всех друзья и связи с прессой, и так далее, и тому подобное.

Через пятнадцать минут после внешней верификации прибытия корабля прессе уже было известно про сигнал тревоги, и журналистская братия принялась забрасывать офис президента требованиями сделать официальное подтверждение и заявление для общественности. В Даррелле, столице планеты, только что наступила полночь, тем не менее помощники президента дали ответ незамедлительно. Их первое осторожное заявление о том, что аномальные данные сейчас находятся в стадии рассмотрения, едва ли удовлетворило беснующуюся толпу. Но и такого ответа оказалось достаточно, чтобы распространить историю дальше по всем базам данных и в программы новостей. Подогреваемая всеобщей истерией, история эта с каждым пересказом обрастала все новыми и новыми подробностями. Из библиотек были выужены на свет материалы о последнем вторжении землян; их транслировали в мельчайших деталях, напоминая об угнетении и жестокости, которым тогда подвергались люди, – как будто кому-то были нужны эти напоминания! Через полчаса практически на всем Таллспринге было известно, что корабли «ЗБ» вернулись.

Репортеры неустанно твердили, что для паники нет никаких причин – ведь вражеский флот находился на расстоянии восьми миллионов километров. Принимая во внимание тот факт, что большинство людей горели желанием услышать сообщение целиком, психологи удивлялись, почему многие не сразу обратили внимание на эту информацию.

Человеческая натура такова, что, когда вам угрожает какая-нибудь опасность, вы хотите поскорее отправиться домой. Дом – это главное убежище, где, пообщавшись со своей семьей, начинаешь испытывать чувство безопасности. В каждом городе люди, уходя с работы, вызывали такси или садились в трамвай; на улицы выплескивался поток велосипедов и машин. Уже больше десятилетия планета не знала таких дорожных пробок – с тех самых пор, как в последний раз здесь высаживались корабли захватчиков.

Обычно у Денизы уходило двадцать минут на то, чтобы пешком добраться до своего бунгало, расположенного в устье реки Ниум; сегодня же она шла домой почти полтора часа. С трудом верилось, что в Мему-Бэй вообще живет столько людей, не говоря уже о том, что у них столько машин, велосипедов и самокатов. Дениза потратила много времени впустую, сидя в трамвае и ожидая, когда он тронется с места. Раньше никто никогда не ездил по трамвайным путям посередине дороги. Сейчас же здесь было негде даже яблоку упасть. В конечном итоге Дениза вылезла из неподвижно застывшего трамвая и отправилась пешком.

К счастью, местная база данных сохранила свою целостность даже посреди воцарившегося хаоса, вот только соединение устанавливалось гораздо медленнее: это люди из одной части города пытались связаться с теми, кто остался в другой. Через микрокомпьютер, вмонтированный в кольцо, Дениза отправила множество сообщений в заданном формате, а затем с помощью «Прайма» передала членам ячейки сопротивления зашифрованные послания, чтобы их было невозможно отследить. Время от времени приходили подтверждения – они разворачивались перед мысленным взором Денизы, пока сама она уворачивалась от запрудивших улицы машин и проталкивалась среди толп пешеходов.

На окраине города дороги не были так запружены автомобилями и двигаться здесь можно было без особых помех. Выключив свои ИР-компьютеры, водители неслись на скорости, превышающей все мыслимые ограничения. Дениза медленно шагала по пригородным мостовым, убыстряя шаг лишь на перекрестках.

Шагая по посыпанной гравием дорожке, которая вела к двери ее бунгало, Дениза ощутила, что от пота ее блузка и юбка буквально прилипли к телу. Рэя и Джозепа все еще не было дома; когда поступил сигнал тревоги, эта парочка каталась на лодке. В их последнем сообщении говорилось, что сейчас они уже совсем рядом и прибудут минут через десять. Интересно, подумала Дениза, каким это удалось, если принять во внимание, какая давка сейчас творится в центре.

Сумки с вещами, которые могут им понадобиться, были давно упакованы и ждали своего часа. Дениза отключила в доме сигнализацию и вытащила сумки из-под буфета в холле. Пара спортивных сумок через плечо – такие обычно берут с собой молодые люди, отправляясь на отдых. В них лежала одежда – правда, кое-какие вещи уже требовали стирки, – туалетные принадлежности, сувениры из кораллов, несколько инфобраслетов, которыми особенно охотно пользуются студенты. Все эти вещи запросто пройдут проверку; лишь тщательный анализ в лабораторных условиях сможет выявить какой-либо подвох. С помощью инфокольца Дениза послала запрос в скрытые системы, чтобы осуществить проверку мощности. Как только было получено подтверждение, что все в порядке и все системы функционируют нормально, Дениза бросила сумки возле двери, затем побежала в свою комнату и сняла блузку. Хотя сердцебиение стихло, ей казалось, что кровь в ее жилах все равно кипит. Теперь, когда прибыли корабли землян, Дениза чувствовала прилив сил. Простая светло-оранжевая футболка и черные шорты предоставили ей гораздо большую свободу движений. Она покрутила простую золотую полоску на указательном пальце – свое инфокольцо, – и это ее немного успокоило. Странный ритуал воина, готовящегося к бою, с той разницей, что это не арена гладиаторов, рыцарей или воинов-ниндзя из старых времен.

Когда прибыли Рэй и Джозеп, Дениза, стоя на пороге, уже зашнуровывала кроссовки. Из школы подводного плавания ее друзья позаимствовали джип с открытым верхом; за рулем сидел Джозеп. Резко затормозив, он остановил машину недалеко от дома. Рэй выпрыгнул и проворно забросил сумки в багажник. Дениза уселась на заднее сиденье, пристегнула ремень безопасности, и Джозеп тронулся с места; мелкие камешки из-под колес полетели в кусты жасмина.

– Куда ты едешь? – спросила она.

– Мы нашли внешнюю кольцевую дорогу, – бросил через плечо Рэй. – Она хотя и более длинная, но зато двухполосная. Согласно местному транспортному ИР, там относительно мало машин.

Дениза вызвала на сенсорную панель изображение плана города. Их бунгало располагалось как раз на противоположной от аэропорта стороне. Да, следовало спланировать операцию более тщательно. Ну да ничего, как только они выедут на кольцевую дорогу, то покатят по ней прямиком до самого аэропорта.

– Долго туда добираться? – спросила она у Джозепа.

Ей пришлось кричать; они на всей скорости мчались по бетонной дороге с аккуратно подстриженными газонами вдоль обочин, и ветер трепал ее короткие волосы.

– Сорок пять минут, – ответил он.

– Да ты шутишь!

Джозеп мрачно улыбнулся.

– У меня все получится!

– Ну хорошо.

Дениза дала команду «Прайму», и перед ее глазами всплыло расписания авиарейсов. Самолеты все еще вылетали из аэропорта согласно расписанию. Если верить программе заказа билетов, практически каждый турист в Мему-Бэй старался сегодня улететь домой. «Прайм» обеспечил Денизе доступ к файлам системы бронирования билетов авиакомпании «Пан-Скайуэйз», а также к списку пассажиров, направлявшихся в столицу планеты рейсом, который стартует через час десять минут. Пока только четверть из всех пассажиров зарегистрировали билеты. Некоторым удалось связаться с администрацией аэропорта. Люди ставили авиакомпанию в известность, что они попали в дорожные пробки и могут опоздать. Разумно, подумала Дениза. Она стерла две фамилии и вместо них впечатала Рэя и Джозепа под вымышленными именами.

– Получилось! – радостно воскликнула она.

Выехав на кольцевую дорогу, они покатили на всей скорости. Поначалу в их части города машин было мало, но по мере приближения к аэропорту движение становилось все интенсивнее. Даже Джозепу пришлось замедлить ход, когда обе полосы заполнились автомобилями.

– Откуда они только взялись? – недоумевала Дениза, в замешательстве глядя по сторонам.

Автофургоны, автомобили с затемненными стеклами, джипы, подобные тому, в котором ехали они, трейлеры и грузовики; в каждом из них водитель сидел, судорожно вцепившись в руль, с выражением лица, которое словно говорило: «Уйди с дороги!»

– Не знаю, – пробормотал Джозеп. – Зато могу точно сказать, куда они все направляются.

Он резко повернул руль и, обогнав большой пикап, выехал на обочину. Здесь вновь набрал скорость. Шины отчаянно подпрыгивали на выбоинах, подвеска надрывно вибрировала.

Рэй весело улыбнулся.

– Вот вам и водительские права.

– Это краденый джип, и у меня в любом случае нет на него прав. А теперь улыбочку, вас снимают!

Дениза закатила глаза и под крики других водителей натянула на голову старую рыбацкую шляпу. Водители других автомобилей разразились возмущенными криками. Движение рядом с ними практически замерло на месте, и Дениза смогла разглядеть, какой багаж везут люди. На задних сиденьях лежали наваленные горой чемоданы; несколько фургонов и трейлеров были доверху забиты мебелью; в некоторых даже сидели домашние животные – в основном недовольно лающие собаки, а рядом с одной повозкой, растерянно глядя по сторонам, трусил низкорослый пони. Не похоже, чтобы на этом континенте были крупные сельские поселения, способные принять сразу всех беженцев. Здесь была лишь эта большая кольцевая дорога, шоссе Грейт-Луп, по обеим сторонам которой посреди плато Мишель были разбросаны небольшие деревушки. К тому же Дениза ничуть не сомневалась, что их жители подумают о беженцах из города.

– Вот дерьмо! – пробормотал Джозеп.

Остальные водители тоже начали сворачивать на обочину. Из машин, застрявших на внутренней полосе, доносились разгневанные гудки в адрес нарушителей, кативших мимо. Метров через пятьсот обочина превратилась в парковочную площадку. До аэропорта оставалось не менее двенадцати километров.

– Постарайся их объехать, – сказал Рэй.

Вздохнув, Джозеп переключил двигатель на режим езды по пересеченной местности и, съехав прочь с обочины, повел машину по траве. Шины оставляли в земле, все еще влажной от утренней росы, глубокие колеи. Автомобили на обочине сердито сигналили, недовольные тем, что Джозеп обгонял застывшую очередь.

Езда по кочкам и ухабам закончилась в трех километрах от аэропорта, где обочина стала совсем узкой. Склоны были слишком круты, чтобы проехать даже на джипе.

Джозеп притормозил, и они медленно покатили вниз по склону гор, пока не остановились на бордюрном камне, окаймлявшем обочину. На проезжей части было пусто. Люди вышли из своих автомобилей, сердито переговариваясь друг с другом. Дениза не поверила собственным глазам, но так оно и было: даже скоростные трамваи, чьи рельсы протянулись между обеими полосами дороги, также застыли на месте. Любители больших скоростей пробовали ездить по рельсам, тараня барьеры, ограждающие внешнюю дорогу. Вдоль дороги выстроилась длинная череда автомобилей и фургонов; со стороны казалось, словно несколько десятков из них столкнулись. Водители истошно орали друг на друга. А некоторые даже готовы были пустить в ход кулаки.

– Выходим, – сказал Джозеп. – Пойдем, мы уже почти приехали. В небе прогрохотал большой пассажирский самолет; его шасси медленно убирались. Турбины громко взревели, и машина начала набирать высоту. Все, кто стоял на дороге, прекратили словесные перепалки и, задрав головы, посмотрели вслед самолету. Затем большинство людей куда-то зашагали, словно пролетевшее над ними воздушное судно послало им нечто вроде сигнала.

Дениза, Джозеп и Рэй пустились в путь быстрой, легкой походкой, вызвавшей завистливые взгляды у людей с детьми и стариков, которые уныло плелись по бетонной дороге. Благодаря генетическим модификациям вес сумок и полуденное солнце не мешали троице пройти размеренным шагом все три километра. Когда они наконец добрались до здания аэровокзала, Дениза лишь слегка вспотела.

Толпы вокруг проходов к посадочным площадкам не только дали бы сто очков вперед толпам футбольных болельщиков, стекающимся на стадион в день финального матча, но были и гораздо более шумными. Люди толкали и отпихивали друг друга, бросая злобные взгляды на тех, кто пробовал возмущаться и возражать. Огромные экраны на стенах транслировали взятые на улицах интервью: практически все задавались одним и тем же вопросом: «Когда же наши силы экзоорбитальной защиты одним взрывом превратят чертовых оккупантов в радиоактивный газ? Ведь они, несомненно, уже готовы и разработаны по каким-нибудь сверхсекретным правительственным проектам? Почему же мы беззащитны?»

Дениза и ее спутники подоспели к третьему входу «Пан-Скайуэйз» за пять минут до окончания посадки. Здесь, посреди толп шумных, утомленных, озлобленных людей Дениза поцеловала и обняла Джозепа и Рэя. Даже если они и удивились такому нетипичному для нее проявлению чувств, то не подали виду. Раньше она, бывало, частенько злилась на них, но теперь поняла, как много они для нее значат.

– Берегите себя, – пробормотала она. Это было не пожелание, а приказ.

Друзья в ответ обняли ее, пообещав, что будут осторожны. Затем парни показали удостоверения личности, и ворота, ведущие на посадку, открылись.

Пробившись через толпу, Дениза отправилась на наблюдательную площадку, расположенную на крыше. Кроме нее, больше там никого не было. Девушка стояла, прижавшись к перилам, и легкий влажный ветерок с моря трепал ее футболку. Через двадцать минут большой самолет компании «Пан-Скайуэйз» покатил по взлетной полосе и вскоре взмыл в небо. Дениза посмотрела, как он исчезает за горизонтом, затем подняла взгляд на небо. Сквозь лазурную синеву мерцали семь крошечных звезд.

Широко раскинув руки, Дениза вцепилась в гладкую металлическую перекладину. Затем глубоко вздохнула, ощущая, как по артериям, насыщая клетки тела, побежал кислород. Физическая сила подарила ей чувство уверенности.

– Добро пожаловать, – прошептала она, обращаясь к приближающимся захватчикам, которые пока что были лишь блестящими точками на небосклоне. – На сей раз все будет немного иначе.

Саймон Родерик сидел за столом в своей каюте, с головой уйдя в изучение данных. Некоторые из них высвечивались на голографических панелях, остальные шли через его СИ. По его приказу они то зажигались, то гасли. Хорошая организация – ключ к успеху в любом деле, даже с таким количеством неизвестных величин. Родерик догадывался, как остро капитан Кройен ощущает свою зависимость от ИР «Корибу», как она мешает ему управлять космическим судном.

Саймону ни разу не доводилось бывать в подобной ситуации, какое бы командное задание он ни выполнял. Проблема капитана заключалась в его настойчивом стремлении передавать приказы через своих офицеров, чтобы те почувствовали вовлеченность в общее дело. И как только ему невдомек, что стоит убрать из уравнения людей – и сразу будет гораздо проще достичь истинной власти над механизмами?

Поток информации, обволакивавшей Саймона, немного сдвинулся, когда последний из кораблей Третьего флота встал на орбиту высотой шестьсот километров. Новое построение оказалась даже ближе к оптимальному, чем он предполагал. Не говоря уже о том, что Таллспринг не выставил против приближающейся флотилии никакого экзоорбитального оружия. Другое дело, что на подлете к орбите их то и дело бомбили мощными информационными потоками. В некоторых файлах оказались спрятаны вирусы; кстати, надо сказать, весьма изощренные для такой изолированной планеты, как Таллспринг. ИР «Корибу» немедленно распознал и обезвредил их. Но, к счастью, ни один из них даже близко не напоминал подрывное устройство типа «Варварский разум», это излюбленное оружие антиглобалистов на Земле.

Саймон переключил все внимание на изображения, передаваемые через небольшую группу наблюдательных спутников, которые Третий флот выпустил на низкую орбиту Таллспринга. Казалось, планета двигалась вперед неспешным размеренным шагом – здесь почти ничего не изменилось со времен последнего вторжения «ЗБ». На инфракрасных картах появились населенные пункты, которые выросли за это время примерно настолько, как и было рассчитано, лишь столица планеты, Даррелл, оказалась намного крупнее, чем ожидалось. Его население увеличилось не более чем на сто тысяч человек – в принципе сущая ерунда, наземные силы вполне способны взять город под свой контроль. К счастью, это значило, что соответственно увеличилось и промышленное производство. В конце концов, всему этому дополнительному населению требовалась крыша над головой, людей следовало одеть, накормить и предоставить им работу.

Несколько пустых участков на планетарной модели вызвали у Саймона приступ разочарования. Его личный ИР уловил раздражение хозяина и поспешил сообщить, что три наблюдательных спутника и одно реле геостационарной коммуникации находятся в состоянии неисправности. Успешно задействованные системы уже перепрограммируются, дабы восполнить пробелы.

Саймон отправил планетарные данные в периферический модуль и установил связь с капитаном Кройеном. На голографической панели появилось унылое лицо капитана.

– Я бы советовал вам приготовиться к залпу гамма-излучения, – сказал Саймон.

– А что, разве наши обзоры уже готовы? – удивился Кройен. – Ведь там могут быть люди.

– Первичное сканирование не обнаружило каких-либо искусственных структур в выбранной нами местности. Для меня этого достаточно. Начинайте обстрел.

Саймон завершил сеанс связи прежде, чем мог завязаться спор.

Мгновенно ожил гамма-протектор, он находился как раз позади отсека, в котором располагался компрессионный двигатель. Этот механизм имелся на всех космических кораблях компании «ЗБ», которые перевозили колонистов, – без него невозможно было приступить к колонизации новой планеты. Генератор гамма-излучения представлял собой цилиндр пятнадцати метров в диаметре и двадцати в длину и крепился на конце телескопического манипулятора робота. Как только цилиндр выходил за пределы компрессионного отсека, его внешние сегменты раскрывались, подобно лепесткам механического цветка. Изнутри лепестки эти были покрыты сотнями черных и серебристых шестиугольных отверстий. Второй ряд сегментов открывался вокруг первого, за ним следовал третий. В полностью развернутом виде образовывался круглый диск шестидесяти метров в диаметре.

В иллюминаторе «Корибу» проплывал второй по величине океан Таллспринга, а на горизонте уже замаячила береговая линия. Как раз напротив корабля виднелся Даррелл – серое пятно посреди изумрудного полумесяца, где произрастала земная растительность. Вся остальная территория густо заросла исконной ярко-голубой растительностью Таллспринга.

Гамма-протектор «Корибу» начал раскачиваться до тех пор, пока не остановился над городом, затем небольшие приводы выровняли курс корабля. В компрессионном отсеке включились ядерные реакторы, переведя весь колоссальный выхлоп энергии в смертоносные лучи. Количество энергии, требуемое кораблю для полета на скорости света, пронзило атмосферу лучом, который в момент удара о поверхность был не более ста метров в диаметре.

Удар был направлен на участок земли на западном краю поселения, как раз на границе с земной растительностью. Ни одна живая клетка не смогла бы перенести излучение такой мощности. Растения, животные, насекомые и бактерии Таллспринга мгновенно погибли под смертоносным лучом; огромная территория моментально приобрела коричневый цвет, растительность пожухла. Ветви и листья наклонились к земле и опали под безжалостным невидимым натиском гамма-лучей. Стволы раскололись, из треснувших осмотических капилляров пошел пар. Животные замертво упали на землю, их кожа превратилась в черный обугленный пергамент, а внутренности сварились от высокой температуры; от них потянулись тоненькие струйки дыма, и за считанные секунды трупы окостенели. Даже под землей не спаслась ни одна живая тварь. Гамма-излучение проникло глубоко в почву, уничтожив бактерии и насекомых. Затем луч медленно пополз по земле, исследуя километр за километром.

Саймон использовал геостационарные ретрансляторы Третьего флота, чтобы открыть соединение с базой данных Таллспринга, и запросил связи с президентом.

На топографической панели появилось изображение человека лет шестидесяти, с крупными чертами лица, слегка опухшего от недостатка сна. Вот только глаза пылали праведным гневом, с лихвой компенсируя сонное выражение.

– Немедленно прекратите обстрел, – прорычал президент Эдгар Штраус. – Вы что, охренели?! Мы же не представляем для вас никакой военной угрозы!

Услышав ругательство, Саймон дернул бровью. Если бы все земные политики были такими прямолинейными.

– Замечательный денек сегодня, господин президент. Но, думаю, для начала мне следует представиться. Меня зовут Саймон Родерик, я представитель правления корпорации «Зантиу-Браун».

– Выключи свою адскую пушку, болван, черт бы тебя побрал!

– Мне ничего не известно ни о каком обстреле, господин президент.

– Ваш космический корабль вовсю палит по нам.

Саймон сплел пальцы и задумчиво посмотрел на голографическую панель и в камеру.

– Нет, господин президент, вы ошибаетесь. Просто компания «Зантиу-Браун» продолжает усовершенствовать свои инвестиции. Мы лишь готовим новый участок земли для расширения поселения Даррелл. Это, несомненно, пойдет вам только на пользу.

– Засунь свои инвестиции и своих людей себе в задницу, ты, подонок!

– Неужели скоро выборы, господин президент? Не потому ли вы так грубо разговариваете? Набираете политические очки?

– Что можете вы и вам подобные знать о демократии?

– Пожалуйста, господин президент, лучше не раздражайте меня. Я действительно пристально слежу за ходом нашей программы по ядерному облучению. Никому из нас не хотелось бы вывести ее из равновесия в столь критический момент, разве не так?

Президент бросил взгляд на кого-то невидимого на экране, на мгновение прислушался, и выражение его лица стало еще более кислым.

– Ну хорошо, Родерик, что вам, черт возьми, нужно на этот раз?

– Мы здесь затем, чтобы получить причитающиеся нам дивиденды, господин президент. Уверен, вы сами это прекрасно понимаете.

– Так почему же, черт возьми, вы не говорите этого в открытую? Слишком боитесь того, что мы можем сделать? Вы – шайка головорезов, которые готовы убить всех нас, если мы не подчинимся вашим условиям.

– Никто не собирается убивать людей, мистер президент. Так же, как и нельзя это назвать преступлением против человечества, за которое по решению Всемирного Суда Справедливости следует карать смертной казнью – это было бы крайне непродуктивно. Корпорация «Зантиу-Браун» вложила немало денег в Таллспринг, и мы не хотим рисковать.

Эдгар Штраус разозлился еще больше.

– Мы – независимая планета, а не часть вашей корпоративной империи. Нас финансировала компания «Наварро-Хаус».

– Которая продала нам свою долю Таллспринга.

– Какие-то сволочи, которые уклоняются от налогов на планете в двадцати трех световых годах отсюда. Это еще не значит, что вы имеете право прилетать сюда и шантажировать нас.

– Мы вас не шантажируем. Мы здесь для того, чтобы забрать то, что принадлежит нам по праву. Ваша безоблачная, сытая жизнь куплена на наши деньги. Вы не можете игнорировать свои налоговые обязательства. Нам нужны проценты с вложенных нами денег.

– А что, если мы откажемся выплатить их?

– У вас нет такого выбора, господин президент. Вы – законно избранный руководитель государства, и ваша обязанность – обеспечить нас дивидендами, которые мы можем обналичить на Земле. Если лично вы не сможете выполнить это требование, вас снимут с поста и заменят другим человеком, который будет не так глуп, как вы.

– А если мы все же откажемся? Думаете, вам удастся заставить все восемнадцать миллионов нашего населения передать все, что нажито нашим общим трудом, вашим бандитам?

– Этого не будет, и вы это сами знаете.

– Потому что вы поубиваете всех нас к чертовой матери!

– Господин президент, имея официальные полномочия по получению дивидендов на вашей планете, я предоставляю вам формальное уведомление о том, что настало время расчета по долгам. Теперь вы должны сказать мне, согласны ли вы с проведением сбора налогов.

– Что ж, мистер представитель Совета, будучи президентом независимой планеты Таллспринг, я заявляю вам, что мы не признаем юрисдикцию Земли или каких-либо ее судебных инстанций. Тем не менее я разрешу военное вторжение, которое угрожает нашему благополучию, и позволю вашим солдатам грабить наши города.

– Что ж, неплохо. – На лице Саймона появилась довольная улыбка. – Я отправлю вам списки требуемых активов. Мои подчиненные спустятся на планету, чтобы осуществить наблюдение за погрузкой. Мы также окажем помощь вашим полицейским – на случай, если возникнут какие-либо беспорядки. Я уверен, мы с вами оба хотим, чтобы все прошло по возможности гладко. Чем быстрее мы справимся, тем быстрее покинем вашу планету.

Он отключил соединение с Эдгаром Штраусом и отдал приказ о приземлении.

– Есть приказ на высадку, – сообщил Лоренсу капитан Брайант. – Готовьте свой взвод. Через два часа все должны быть в десантных планерах.

– Слушаюсь, сэр. У нас уже имеется точная карта местности?

– В данный момент служба тактической поддержки обрабатывает данные со спутника наблюдения. Не беспокойтесь, сержант, вы получите карту, прежде чем начать спуск. А теперь продолжайте готовиться.

– Слушаюсь, сэр. – Лоренс повернулся и посмотрел на свой взвод. Солдаты сидели на краях коек и выжидающе смотрели на своего командира. – Хорошо, продолжаем готовиться к высадке.

Хэл издал громкий радостный крик и спрыгнул с койки. Остальные последовали его примеру. Долгий перелет успел всех порядком утомить, и теперь бойцы с нетерпением ожидали его конца, даже если внизу никто не ждет их с распростертыми объятиями.

Лоренс первым зашел в отсек, где хранились боевые костюмы. Одной из причин тесноты отсека жизнеобеспечения «Корибу» было то, что костюмы эти занимали немалое пространство. Каждый такой костюм хранился в стеклянном шкафу, откуда по трубкам к нему поступали питательные вещества и кислород. Лоренс подошел к своему шкафу и открыл маленький выдвижной ящичек в его нижней части. Он был пуст, если не считать пластиковой капсулы с парой полноспектральных оптических мембран. Лоренс вставил их в глаза и начал переодеваться.

За ним и солдаты тоже принялись вставлять мембраны и снимать с себя комбинезоны, отпуская в адрес друг друга шуточки и язвительные комментарии. Лоренс предпочел остаться в стороне от всеобщего веселья; по мере того как корабль приближался к Таллспрингу, подначки эти становились все резче и оскорбительнее, но это был единственный способ снять накопившееся внутреннее напряжение.

Лоренс разделся догола, оставив лишь тонкую цепочку с дешевым голографическим кулончиком. Он потер большим пальцем хрустальную поверхность медальона, и ему улыбнулась семнадцатилетняя Розалин. На самом деле даже ношение цепочки было против правил, но Лоренс не снимал ее вот уже двадцать лет. Затем он нажал на небольшую кнопку рядом с кабиной для хранения костюма, и из металлического отверстия появились шарики бледно-голубого геля, который Лоренс начал втирать в тело. У него ушло не менее пяти минут на то, чтобы полностью натереться, намазать коротко подстриженные волосы, а также подмышки и пах. После этого они с Эмерси по очереди натерли друг другу спины и плечи. Теперь Лоренс был готов – можно надевать вторую «кожу», боевой костюм.

Дверь его шкафчика с еле слышным свистом открылась, и Лоренс ощутил поток прохладного воздуха. Он положил ладонь на панель сканирования для поверки соответствия крови и скелета. Сопоставив их с образцами в секции е-альфа, ИР костюма сделал вывод, что этот костюм предназначен именно для Лоренса Ньютона. Лоренс подождал, пока запустится механизм отключения системы жизнеобеспечения и жидкость выйдет из костюма, и лишь затем отсоединил подводящие шланги. В его оптических мембранах высветились данные, переданные ИР костюма, чтобы его владелец мог ознакомиться с состоянием своей второй «кожи». Слегка напрягшись, Лоренс потянулся вверх и вынул костюм из шкафа. В условиях слабой гравитации на «Корибу» тот весил не так уж и много, но его инерция приблизительно равнялась инерции тела Лоренса.

На первый взгляд «кожа» Лоренса выглядела точно так же, как и все прочие боевые костюмы, которые солдаты его взвода вытаскивали из своих шкафов. Гибкий панцирь-карапакс был темно-серого цвета, без каких-либо видимых швов или рубцов. Кончики пальцев крепкие, слегка заостренные, ступни представляли собой ботинки с толстыми подошвами. На ощупь костюм ничем не отличался от человеческой кожи, хотя внешний слой был единственной небиологической частью – поликарбонат с внешним покрытием из хамелеонных молекул, в которые были вплетены термальные нити, способные перенаправлять инфракрасное излучение. Даже если неприятелю все-таки удавалось обнаружить «кожу», карапакс был достаточно прочным, чтобы защитить бойца от всех видов ручных метательных снарядов и даже от артиллерийского оружия малого калибра.

Лоренс затребовал право доступа, и костюм раскрылся посередине – от паха до самой шеи. Внутри карапакса находился слой синтетических мышц толщиной пять сантиметров. Лоренс засунул ногу в правую «штанину» костюма. Гель тотчас растекся по коже, и нога скользнула еще глубже. Лоренсу это всегда напоминало натирание китовым жиром. Затем настала очередь левой ноги, а потом руки скользнули в рукава. Он запрокинул голову назад и потянулся за шлемом, который висел отдельно. Совершать руками даже небольшие движения было трудно – все равно что толкать небольшую штангу с максимальным сопротивлением. Однако шлем медленно поднялся, и Лоренс втолкнул голову внутрь. Решетка была открыта и находилась в резервном состоянии, что позволяло вдохнуть немного воздуха. Как обычно, он ощутил легкий приступ клаустрофобии. Двигаться было тяжело; через шлем Лоренс ничего не видел и ничего не слышал.

ИР сообщил, что теперь все готово для полной интеграции, и перед глазами Лоренса замигал синий текст. Что ж, нечего тянуть резину, пора начинать интеграцию. Карапакс сомкнулся. По всему костюму словно пробежала волна – это синтетические мышцы, расправляясь, плотно охватывали его тело. В оптических мембранах высвечивались результаты многочисленных проверок состояния организма, а также изображения, передаваемые датчиками шлема. Лоренс поводил глазами из стороны в сторону, и костюм тут же подхватил движение; в соответствии с этим изменился и сенсорный угол. В ушах заработало специальное слуховое устройство, и до Лоренса донеслось ворчание и ругань солдат, которые тоже натягивали боевые костюмы.

– Фаза номер два, – отдал он приказ компьютеру костюма. Ноги Лоренса были крепко обхвачены синтетическими мышцами; маленькие отверстия соединялись с клапанами, которые были хирургическим способом вживлены в его бедренные артерии и вены. Вторая пара соединялась с клапанами на запястьях. Третья находилась на шее, соединяя сонную артерию и яремную вену с кровеносной системой костюма. Все было в порядке; ИР костюма сопоставил данные с интегральными е-альфа частицами, которые следили за тем, чтобы клапаны функционировали исправно. Клапаны открылись, и кровь Лоренса начала циркулировать по мышцам костюма, сливаясь с искусственной кровью, которая питала костюм во время «спячки» в шкафчике.

В оптических мембранах Лоренса появился список результатов проверки, подтверждающий отсутствие сбоев в работе мышц костюма. Внутренние камеры с кровью содержали большой запас насыщенной кислородом и богатой питательными веществами жидкости, которая в случае необходимости может влиться в кровеносную систему. За исключением того, что собственные органы Лоренса должны самостоятельно поддерживать работу мышц боевого костюма.

– Фаза номер три.

ИР костюма включил множество периферических электронных систем. К изначально имеющейся программе Лоренс когда-то дополнительно подключил свой «Прайм» – по его мнению, так было удобнее пользоваться костюмом. Об этом дополнении не знал никто; сам Лоренс не был уверен, что использование «Прайма» разрешено законом. Специалисты по оружию также не одобряли подобную самодеятельность.

Фаза номер три началась с предоставления Лоренсу нескольких сенсорных опций, каждую из которых он мог соединить с соответствующей решеткой. Соединения осуществлялись через интерфейсы и зашифрованные коды. В шлеме имелись воздушные фильтры, обеспечивающие неуязвимость от возможной химической и биовирусной атаки противника. Интегрированные системы вооружения прошли проверки на боеспособность. Лоренс выбрал нейтральный цвет карапакса, изменив оттенок с темно-серого на голубоватый – разница, едва заметная человеческому глазу. Помимо этого, костюм обладал способностью испарять тепло, вырабатываемое телом и искусственными мышцами, через переплетение термальных волокон. Благодаря наличию специального чехла, надеваемого на пенис, Лоренс мог в любое время справить нужду.

Лоренс поднялся и помахал руками и ногами, сделал пару-тройку наклонов и несколько секунд сгибал и разгибал пальцы, проверяя, насколько костюм предоставляет свободу движений. Датчики, расположенные внутри искусственных мышц, подхватили первоначальное движение и вместе с ИР придали костюму соответствующую эластичность движений. Немного размявшись, Лоренс заметил, что от его клаустрофобии, как обычно, не осталось и следа. Вместо этого откуда-то из подсознания возникло головокружительное чувство неуязвимости. Даже на Санта-Чико боевой костюм ни разу его не подвел. Все, что делало его менее зависимым от капитана Брайанта, было поистине хорошей вещью.

Лоренс огляделся по сторонам. Большинство солдат уже надели боевые костюмы и проходили стадию подготовительной проверки. Он заметил Хэла – тому осталось надеть только шлем. Юноша сидел на скамейке, вид у него был встревоженный. Лоренс подошел к Хэлу и встал прямо перед ним.

– Тебе помочь?

Его голос, усиленный электронными микрофонами, эхом отлетел от алюминиевых стен.

– Нет, сержант, – с благодарностью ответил Хэл. – Спасибо, я и сам справлюсь.

Рука его медленно и неловко потянулась за голову, нащупывая шлем. Еще пара движений, и тот встал на место.

Взвод вышел из хранилища боевых костюмов и, тяжело ступая, направился по коридору в отсек со снаряжением. ИР каждого костюма соединялся непосредственно с компьютером интенданта, выдавая разрешение на получение оружия. Оснащенный боевым комплектом, костюм Лоренса раскрылся в области плеч, открыв взгляду механические компоненты, которые были подсоединены к мышцам, образуя нечто вроде гибридных ружейных стволов и микрошахт для запуска снарядов. Лоренс вставил боеприпасы в соответствующие углубления, наблюдая, как тонкие мышечные ткани совершили волнообразные движения, отправляя ракеты и стрелы в нужные шахты. Пистолет-шокер, который получил Лоренс, крепился к поясу – как ни смешно, но это было самое громоздкое и наименее эффективное оружие.

По какой-то непостижимой бюрократической причине компьютер базы в Кэрнсе решил, что в отсеке со снаряжением также должны выдавать пакеты с запасной кровью для боевых костюмов. Лоренс забрал причитающиеся ему четыре пакета и спрятал их в сумках, висевших на животе. Если возникнут обстоятельства, требующие особой выносливости, эти пакеты помогут продержаться в течение нескольких часов. В общем, неплохо. Хотя, честно говоря, если наземные силы не разместят свой штаб и казармы в Мему-Бэй к вечеру первого дня, это вообще уже не будет иметь никакого значения.

Теперь, когда весь взвод был в полной боевой готовности, бойцы поднялись к оси колеса жизнеобеспечения, затем спустились по широкому осевому коридору в грузовой отсек. Круговой коридор, ведущий к посадочному планеру, был еще уже; шагать по нему в громоздких боевых костюмах было совсем непросто. Внутренний вид небольшого посадочного модуля был не лучше – короткий цилиндр, внутри которого располагалось два ряда простых пластиковых кресел. Стукаясь друг о друга локтями и недобрым словом поминая тесноту, солдаты пристегнулись. Лоренс занял отдельно стоящее кресло впереди остальных. Его голова оказалась на уровне узкого лобового стекла. Здесь же находилась и небольшая консоль с двумя голографическими панелями – на случай, если ИР-пилот выйдет из строя и понадобится ручное управление. На модуле, предназначенном для спуска с орбиты и доставки пассажиров в заданную точку – и это при допуске погрешности лишь в пятьдесят метров! – такое приспособление казалось абсолютно бессмысленным.

Эмерси задраил крышку люка и пристегнулся. Фюзеляж слегка затрясся – это остальные планеры также покидали свои отсеки. До спуска осталось восемь минут.

– Эй, сержант! – выкрикнул Джонс в общий канал. – Сдается мне, Карл сейчас проверяет свою трубку для блевотины. Правда, Карл?

– Да пошел ты в задницу, придурок!

– Заткнитесь, идиоты! – буркнул Лоренс.

В оптических мембранах появилось сообщение о звонке капитана Брайанта.

– Карты Мему-Бэй готовы, – проинформировал его капитан. – И к ним есть доступ. Пусть ваш взвод введет их в свои сетевые интерфейсы.

– Слушаюсь, сэр. Есть ли какие-нибудь важные изменения?

– Вообще никаких. Не волнуйтесь, сержант, все нормально. Увидимся внизу. Согласно прогнозам метеорологов, сегодня отличный денек. Может, вечерком даже устроим пикник на берегу.

– Жду с нетерпением, сэр. – Лоренс отключил соединение. Вот кретин! ИР костюма переключил его на общий канал связи взвода. – Хорошо, теперь у нас имеется карта района посадки. Загрузите ее. Я не хочу, чтобы кто-нибудь потерялся.

– А на ней отмечены какие-нибудь приличные бары? – поинтересовался Ник.

– Эй, сержант, а у нас будет доступ к ребятам, что высаживаются в Даррелле? – спросил Льюис. – Хотелось бы знать, как там у них дела.

– Непременно. Одель, установи соединение.

– Слушаюсь, сержант. Пять минут до спуска.

Лоренс ввел в свой ИР новые карты. Из чистого любопытства он вошел в поток данных, который Одель скачивал из базы отряда Даррелла. Перед глазами появилась небольшая матрица размером пять на пять, состоящая из миниатюрных видеоизображений с каждого планера. Лоренс увеличил одно из них – подергивающуюся картинку с носовой камеры. Участок темной поверхности места высадки качался из стороны в сторону посреди ультрамаринового оттенка пустоты. Слышались отрывистые комментарии и команды.

– Слава богу, что по нам не ведут огонь, – заметил Эмерси. – И на том спасибо.

– А ты когда-нибудь видел, чтобы его вели? – поинтересовался Хэл.

– Да нет. Но всегда что-то случается впервые.

Три минуты.

Лоренс отключил видеоизображение и запросил новую карту Мему-Бэй. Она была почти такой же, какой запомнилась ему в последний раз, когда он был здесь. Большие строения вроде стадиона и гавани оставались на своих местах. Правда, выглядели они как-то мельче. Лоренс сравнил изображение со старой картой и раздосадовано фыркнул при виде растянувшихся во все стороны кварталов. Мему-Бэй разросся даже больше, чем могли предположить аналитики из «Зантиу-Браун». Чем больше население, тем труднее держать его под контролем. Замечательно. Ни один боевой план не выдерживал проверки после реальной стычки с врагом. Остается только утешать себя тем, что после высадки у них будет хоть какой-то план действий.

Лоренс связался с капитаном Брайантом.

– Сэр, населенный пункт намного больше, чем мы предполагали.

– Не преувеличивайте, сержант. Максимум на несколько процентов. А центр вообще почти не изменился с тех пор, как мы были здесь в последний раз. Наша стратегия остается в силе.

– Мы получили подкрепление в виде дополнительных взводов?

– Откуда? Кстати, Даррелл действительно разбух за последнее десятилетие. Если уж куда и посылать подкрепление, так это туда.

– Вот как? – встревоженно спросил Лоренс. Ему даже и в голову не приходило, что его взвод могут перебросить на другое направление. Это означает конец всем его планам.

– Нет, сержант, – устало произнес Брайант. – Пожалуйста, следите за вашим дисплеем. И перестаньте волноваться. Более многочисленное население всего лишь означает больше заложников. У нас для этого достаточно сил.

– Да, сэр. Одна минута.

Внезапно прерывистые вибрации, сотрясающие корпус планера, стали еще более ощутимыми. Взглянув на дисплей, Лоренс увидел, что планер капитана уже вышел в пространство. Замелькали предупредительные сигналы. Затем планер взвода 435НК9 затрясся и заскользил вниз.

– Держите свои шляпки, дамочки! – запел Эдмонд. – Мы собираемся потанцевать с ангелами, и кто-то перерезал веревку.

Через лобовое стекло внутрь ворвался свет. Лоренс увидел край отверстия, из которого они вылетели, – темный шестиугольник, окаймленный мутным серебристым металлом, в похожей на пчелиные соты решетке с одинаковыми отверстиями. Теперь стал виден весь корабль. И вновь Лоренс улыбнулся при виде его элегантных обтекаемых контуров. Планеры и отделяемые модули вылетали из своих шлюзов с бешеной скоростью. Они покидали «Корибу» подобно разрастающемуся облаку, падая кормой вперед на поверхность планеты. Отделяемые модули представляли собой короткие закругленные конусы с небольшими ракетными двигателями. Посадочные планеры тоже имели коническую форму, но были более плоскими и оснащены задними лопастями. Они были также покрыты толстым слоем светло-серой пены, предназначенной для того, чтобы уменьшить трение в нижних слоях атмосферы. Сзади крепились ракетные двигатели. Лоренс видел, как из выхлопных отверстий при падении бьют струи желтоватого газа.

ИР начал запускать двигатели, направляя их так, чтобы модули выстроились вдоль орбитального пути. Уже стал виден Таллспринг – сумеречный океан, затянутый белесыми облаками; внешняя атмосфера напоминала призрачную серебряную корону, нежно касающуюся воды. Мему-Бэй прятался далеко за горизонтом, до него нужно было пролететь над планетой треть орбиты.

Вокруг планера то и дело вспыхивали оранжевые искры; сотни ракетных двигателей выбрасывали струи огня в вакуум каскадом сверкающих частиц, словно эта радужная жидкость была частью их химической формулы.

На дисплеях начался обратный отсчет. Центральная ракета воспламенилась, придав ускорение в четыре g. Спасибо боевым костюмам – солдаты не испытали особо неприятных ощущений. Через тридцать секунд полет закончился так же внезапно, как и начался. Вновь заработали двигатели, развернув планер на сто восемьдесят градусов. Теперь скорость падения сделалась меньше орбитальной. Планер начал плавный спуск в атмосферу.

Ракеты оставались на месте еще пятнадцать минут, поддерживая свое положение равномерными толчками реактивных двигателей. Впереди вновь вспыхнуло бесчисленное множество искр – это отделяемые модули и планеры вошли в верхние слои атмосферы. На сей раз искры были длиннее, темно-вишневого цвета, и они продолжали удлиняться по мере того, как защитный слой пены испарялся от трения о газовую оболочку. Вскоре все видимое пространство покрылось следами выхлопов, тянущихся вниз к планете, словно по небу пронеслись колесницы разгневанных богов.

Лоренс ощутил дрожание фюзеляжа – их планер еще глубже нырнул в хемосферу. Связь с космическим кораблем и спутниками-ретрансляторами значительно ухудшилась, а потом и вовсе прервалась под воздействием мощной ионизации. ИР включил рули, проверяя маневренность судна. Как только аэроповерхности достигли заданного уровня стабильности, ИР привел в действие взрывной механизм ракетного отсека. Последовал мощный толчок; Лоренс и все остальные бойцы резко подались вперед, но ремни сидений и боевые костюмы предотвратили падение. Теперь разглядеть что-либо было невозможно – кабину освещало лишь багровое пламя медленно распадающейся защитной пены.

Они летели вслепую на скорости восемнадцать Махов в самом сердце трехкилометровой шаровой молнии. Наконец гравитация начала действовать, быстро притягивая их к поверхности планеты. Все, что оставалось Лоренсу, – это ждать и молиться, пока ИР с точностью дельфина сбрасывал тонкие аэроповерхности, поддерживая стабильность сверхзвукового пути скольжения. Этот момент Лоренс ненавидел и боялся больше всего. Ибо пусть ненадолго, он оказывался заложником хлипкого суденышка, построенного «ЗБ» для завершения миссии, и ему не оставалось ничего другого, кроме как терпеливо ждать.

Лоренс решил проверить состояние своего взвода и запросил видео– и телеметрические данные подчиненных. Как он и ожидал, сердце у Эмерси – тот негромко бормотал себе под нос какие-то молитвы – колотилось со скоростью более ста ударов в минуту. Хэл забрасывал товарищей бесконечными вопросами, на которые Эдмонд и Деннис по очереди то отвечали, то спорили с ним, то просто советовали ему заткнуться. Карл и Ник негромко переговаривались между собой. Джонс взял с собой технические характеристики джипов, спускаемых в грузовых отсеках.

А вот Одель… Лоренс увеличил его изображение и просмотрел телеметрические функции его костюма. Голова Оделя раскачивалась из стороны в сторону, ладони ритмично барабанили по коленям. Лоренс вошел в файлы личных данных, записанные в памяти костюма Оделя. Пока они, подобно угасающей комете, на бешеной скорости неслись через планетарную атмосферу, Одель с довольным видом слушал песни группы «Слиппи Мартин».

На скорости восемь Махов внешнее пламя начало гаснуть. Теперь планер был окутан голубым дневным светом. Лоренс увидел, что защитная пена, покрывавшая нос планера, почти вся выгорела – остались лишь черные пузырьки гудрона. Антенна судна обнаружила маяк ретрансляционного спутника и установила связь.

В оптических мембранах Лоренса высветились тактические данные предстоящей миссии. Остальные планеры, на которых спускались в Мему-Бэй вооруженные силы «ЗБ», успешно преодолели сопротивление атмосферы. Взвод Оукли должен был приземлиться на расстоянии пятидесяти километров от берега. Их ИР уже изменил профиль спуска, чтобы они могли приземлиться на одном из крупных островов архипелага. Позже их оттуда заберет вертолет.

Капитан Брайант уже начал пересматривать систему развертывания возможных военных действий, чтобы компенсировать недокомплект боевой силы. Взвод 435НК9 получил две дополнительные улицы.

– Всегда пожалуйста, – проворчал Эмерси, услышав новые распоряжения.

– Оценим ситуацию по приземлении, – ответил Лоренс.

Они оба знали, что дополнительные улицы никто не станет брать под свой контроль – привилегия принимать решения на свой страх и риск во время боевых операций давала относительную свободу действий. Первоочередной задачей Лоренса было провести взвод через город без каких-либо инцидентов.

Согласно тактическим данным, приземляющиеся отделяемые модули летели по другой траектории относительно планеров, используя более длинный и высокий тормозной путь, а затем резко падали вниз. Предполагалось, что они должны приземлиться за пределами Мему-Бэй. Проследив за данными об их курсе, Лоренс заметил, что их разбросало слишком далеко друг от друга, а значит, до того, как раскроются парашюты, модули может отнести ветром еще дальше в сторону. Лоренс по опыту знал, что почти половину из них унесет за границы предназначенной для посадки территории. Страшно подумать, сколько времени уйдет на то, чтобы собрать их всех вместе.

Впереди уже была видна береговая линия, она росла буквально на глазах. Скорость, с которой они совершали посадку, стала заметной по тому, как линия горизонта становилась все более плоской. Подавшись вперед, Лоренс увидел внизу архипелаг. Казалось, словно на фоне темного океана белели капельки сливок. Сотни островов и атоллов состояли из покрытых белым песком гребешков коралловых гор, выросших с океанского дна более чем на километр. Волны разбивались о рифы, поднимая кучу брызг. На более крупных кораллах зеленели клочки растительности. В воде между атоллами виднелись темные извилистые холмы – коварные подводные рифы. Эта картина напомнила Лоренсу берег Квинсленда, где команды экологов из корпорации «ЗБ» сотворили чудеса с пришедшим в упадок Большим барьерным рифом. Лишь голубая полоска растительности напоминала о том, что они вот-вот приземлятся на чужой планете. По мере приближения к материку острова становились крупнее; на них росли густые леса. Листья на деревьях были ярко-зеленого цвета, вдоль пляжей тянулись длинные извилистые стены разбитых кораллов. В океан выступали деревянные пристани. Под пальмовыми деревьями виднелись бунгало; на песке стояли лодки и каноэ.

– Уж слишком здесь все хорошо, чтобы быть правдой, – проговорил Деннис. – Послушайте, а не остаться ли нам здесь, когда улетит наш корабль?

– Неплохая идея, – ответил Ник. – Вот только боюсь, местные жители не оставят от тебя и мокрого места, если ты попадешься им под руку.

Скорость упала до звуковой, и планер резко тряхнуло. Нос модуля устремился вниз, и прямо перед глазами предстал знакомый вид курортного городка Мему-Бэй, затерявшегося среди высоких гор. От скорости, с которой они падали вниз, у Лоренса по телу побежали мурашки. Планер обладал теми же аэродинамическими характеристиками, что и падающий кирпич; единственное, что помогало им удерживать стабильность, – это инерция ускорения. А она все уменьшалась и уменьшалась.

Гавань исчезла где-то за правым бортом; теперь они летели по направлению к мелкому заливу, окруженному рыжим песком. По всей его длине тянулся променад с мраморными стенами, отделяющий пляж от зданий. Наверху были припаркованы выстроившиеся в линию полицейские машины с включенными сигнальными огнями. ИР планера вновь поднял нос вверх, еще больше снижая скорость. Теперь до берега оставалось менее километра, волны плескались лишь в паре сотен метров внизу.

– Всем оставаться на местах, – обратился к своим бойцам Лоренс. – Держитесь, ребята!

Майлз Хэзлдайн стоял на балконе, тянущемся вдоль четвертого этажа здания муниципалитета, устремив взгляд на небо. Позади него стояли двое его старших помощников. Дон и Дженнифер работали с Майлзом с тех пор, как его двадцать лет назад впервые избрали членом муниципального совета. Тогда он был одним из самых молодых депутатов в Мему-Бэй. Все эти годы они были его верными помощниками, пройдя с ним через все политические передряги. Даже сомнительные дела с бизнесменами, финансировавшими его избирательную кампанию, не отпугнули их. Все они со временем потеряли наивный идеализм – вероятно, еще в его первый срок службы в муниципалитете, когда Майлз часто выступал с обличительными речами в адрес тогдашнего мэра. Теперь они являли собой слаженную, трезвомыслящую команду, которая вполне неплохо управляла городом. У них имелось достаточно опыта, чтобы найти управу на молодое поколение выскочек, которых хлебом не корми, дай покритиковать нынешнего мэра. Черт возьми, ему было чем гордиться, ведь именно под его началом происходило развитие Мему-Бэй в последние годы. Это был процветающий город с высокими экономическими показателями и низким уровнем преступности… Подумаешь! Социальные проблемы, профсоюзы, бюрократы, финансирование, скандалы – мэр мог справиться с чем угодно. Но то, что происходило сейчас, было за пределами чьих-либо способностей.

Займи Майлз героическую позицию, окажи он сопротивление силам «Зантиу-Браун», этим он только бы усугубил ситуацию, а командующий силами захватчиков все равно вышвырнет его отсюда. Этим ничего не добиться. Но, с другой стороны, если Майлз начнет сотрудничать с командующим и позволит его головорезам разграбить здесь все подчистую, то станет предателем в глаза своих избирателей. Этого ему никогда не простят.

На фоне безоблачного лазурного неба появилось скопление черных точек, которые с невероятной скоростью приближались к восточной части города. Майлз разгневанно затряс головой. Вчера позвонил сам Эдгар Штраус, призывая его к сотрудничеству.

– Майлз, признайся честно, кому из нас нужно кровопролитие? Пожалуйста, не допустите, чтобы это произошло. Но и не позволяйте им лишить нас чувства собственного достоинства.

Еще один в принципе неплохой политик, спасовавший перед событиями, которые вышли из-под его контроля. Майлза так и подмывало спросить: «Во имя всего святого, ну что мешало вам профинансировать экзоорбитальную защиту? Почему вы оставили нас беспомощными перед этим вторжением?» Но задавать такие вопросы вслух было бы слишком жестоко – все равно что бить ногами лежачего. Самые лучшие ракеты, которые мог запустить Таллспринг, были бы лишь жалким, отчаянным жестом. Одному только Богу известно, какими передовыми военными технологиями сейчас располагает Земля. А уж корабли «ЗБ» непременно начнут ответную бомбардировку. Майлз передернулся при мысли о последнем вторжении. К тому же у всех имелся доступ к базе данных, где любой желающий без особого труда мог найти изображение мертвой земли на краю Даррелла – весьма откровенный и эффективный намек на боевую мощь врага.

Майлз знал, что будет вынужден сделать, какой пример он подаст горожанам. Но этот же шаг и погубит его, поставит крест на его карьере. Возможно, ему даже придется покинуть Мему-Бэй после того, как молодчики «ЗБ» уберутся отсюда. Он знал это уже тогда, когда отдавал приказ полиции закрыть пляж и подавлять любые попытки ненужного геройства со стороны горожан. Сотрудничество поможет пресекать глупое противостояние завоевателям, так будут спасены многие человеческие жизни. Но благодарность ему за это не светит. Может быть, он действительно теперь в неоплатном долгу у населения Мему-Бэй за все те сомнительные делишки, которые проворачивал за годы своего правления. От этой мысли мэру стало немного легче.

Над городом прогрохотала серия взрывов – это планеры прорвали звуковой барьер. Майлз даже подпрыгнул от неожиданности. Такое впечатление, будто где-то совсем рядом рвутся бомбы. В окнах задрожали стекла. В небо над городом, в ужасе хлопая крыльями, взмыли стаи птиц.

Первые планеры уже падали в воду залива. Они опускались под углом в сорок пять градусов и шлепались в ленивые морские волны в паре сотен метров от берега. От удара во все стороны летели брызги; по поверхности залива расходились огромные круги. Некоторые планеры с хрустом упали на песок и пару секунд волчком крутились на месте. Один приземлился буквально в паре метров от стены променада.

– Жаль, – буркнул Дон.

Большинство планеров, словно огромные поплавки, неуклюже бултыхались в воде. Еще мгновение, и открылись люки, из которых наружу выбрались темные коренастые фигуры пришельцев. Шлепая ногами по воде, они зашагали к берегу. Майлзу моментально вспомнился и их цвет, и их численность, и их сила.

Неожиданно на стену променада был кем-то спущен огромный транспарант: