2
Этот звук Корсин не спутал бы ни с каким другим – в центральной галерее, прямо перед его кабинетом, столкнулись световые мечи.
Скользя по глянцевому полу, Джериад отражал атаки трех Мечников, закутанных в свои черные одежды. И это была не безобидная, не зрелищная демонстрация мастерства, а настоящий бой. Атака противников Джериада захлебнулась. Он отбросил всех троих яростными ударами: первый из нападавших сбил статую, второй вылетел сквозь совсем новое дымчатое стекло, а третий, сжав зубы, смотрел, как катится по полу его световой меч, еще зажатый в отрубленной руке.
Корсин вышел в галерею и поднял мертвую кисть с оружием:
– Ты уверен, что хочешь называть свой отряд Мечниками? Они ведь так легко теряют свои мечи.
Джериад деактивировал оружие и вздохнул:
– Я хотел, чтобы вы увидели это, верховный повелитель. Слишком легко их обезоружить.
– Не стоит понимать все буквально, сын, – сказал Корсин, кинув на пол, рядом с дрожащим ситхом, его отрубленную конечность. – У нас нет нормального медбокса.
– Слабость не заслуживает пощады.
– Это тренировка, Джериад, а не Великий раскол. Успокойся и ступай.
Корсин вздохнул. Он не любил своего брата, но старался стать хорошим наставником для его сына. Получалось неважно. В Джериаде было много того безудержного эгоизма, что погубил Девора. Он либо ничего не делал, либо сильно перебарщивал. «Хорошо, что на Кеше нет наркотиков, – подумал Корсин, – Джериад легко последовал бы по стопам отца».
Капитан вышел в темно-золотые лучи закатного солнца. Снова послышался грохот вулкана – последние дни он раздавался все чаще. Сбоку материализовался кеширский слуга, нагруженный подносом с закусками.
– Ситуация плачевна. – Это снова Джериад. – В городе слишком много отвлекающих факторов.
– А они и рады отвлекаться. – Корсин окинул взглядом внутренний двор и улыбнулся, заметив Адари Вааль.
Джериад ее появление проигнорировал.
– Верховный повелитель, позволь мне забрать Мечников в северные пределы для тренировок. Там они смогут сконцентрироваться.
– А? – Корсин повернулся к племяннику. – Да, конечно. – Он подхватил
тил с подноса вторую чашку. – Извини.
Корсин думал, что все это время Адари наблюдала за ним. Но, спустившись в сад, обнаружил, что она разглядывает барельеф, высеченный на треугольном фронтоне дворца.
– Что… что это? – спросила она.
Корсин прищурился:
– Если не ошибаюсь, мое рождение. – Он сделал глоток. – Не знаю, при чем тут солнце и звезды.
В этом дворце везде, где только можно, кешири изобразили картины, отражающие его божественность. Он усмехнулся про себя. Мы отлично поработали над своим статусом.
– Я не ждал тебя сегодня.
– Мы теперь соседи. – Она автоматически приняла предложенный стакан.
– Ну, это место такого размера, что половину Кеша можно смело записать в соседи.
– А вторая половина моет полы во дворце. – Адари резко остановилась и вгляделась в него. Как и всегда, случись ей высказаться на грани уважения. Довольно часто, кстати.
Корсин от души расхохотался. Ей довольно часто удавалось по-настоящему
стоящему его рассмешить.
Над головой зашуршали кожистые крылья. А вот и истинная причина визита Адари. Тона, ее теперь единственный сын, выбежал из богато украшенного здания. Он ловко поймал поводья приземлившегося увака. Нида Корсин вернулась из своего утреннего полета.
Корсин, создав для Ниды ее Небесных Всадников, назначил Тону главным смотрителем их передвижных загонов. Молодой человек был достаточно любезен, лишь изредка позволяя себе остроты. И он нравился Ниде. Адари отвела сына в сторону, говорили они слишком тихо, чтобы разобрать хоть слово.
Вернувшись к Корсину, она извинилась:
– Мне пора, у меня дела в городе.
– Я тебя еще увижу?
– Что? Сегодня?
– О, конечно же, я имел в виду вообще когда-нибудь. – Корсин снова рассмеялся. «Она встревожена, – подумал он. – И в чем причина?» – Разумеется, сегодня. Мы же теперь соседи, верно?
Адари перевела взгляд на дворец, величественной громадой поднимающийся за его спиной:
– Многовато усилий лишь для того, чтобы поселиться по соседству со мной. – Она натянуто улыбнулась.
– Завтра меня не будет. Сюда перевозят медцентр Сиелы. Я должен там оглядеться, прежде чем спускать все вниз. Это не займет больше одного дня.
Выслушав, Адари коснулась его руки:
– Мне пора.
Она шагнула назад, и Корсин повернулся к дочери. Та стояла на другой стороне двора, наблюдая за нарочито торжественным отлетом Мечников Джериада.
А Тона в то же время наблюдал за ней.
– Твоему сыну, Адари, надо быть осторожнее. Он много времени проводит с Нидой. – Корсин самодовольно ухмыльнулся. – Очарование Корсинов крепко удерживает возле нас семью Вааль.
– Но не сегодня, верховный повелитель. – Адари указала на походящего к ним Тону. – Тона пойдет со мной. Семейные дела.
– Понимаю. – Глядя вслед удаляющемуся на север Джериаду, Корсин пожелал себе поменьше семейных дел.
Много лет назад Изри Даж заклеймил ее как отступницу, оскверняющую легенды о создании Кеша и Детях Небес – высоких богах этого мира.
Даж давно мертв. Сейчас, в едва освещенной пламенем свечей гостиной Дажа, сидят напротив Адари его сыновья и внуки. Где заговорщики только не собирались в течение всех этих лет – от тоннелей под водопроводом до задворок увакских стойл Тоны, перемещенных недавно в Тав. Но в такой роскоши – по меркам старого, доситхского мира – встреча проходила впервые. В доме, где некогда останавливался сам верховный повелитель Корсин, Нештовар и осквернительница их веры решали судьбу кеширского народа.
– У нас получится, – твердо заявила Адари. – Если то, что вы рассказали мне про уваков, – правда, если ваши люди все сделают правильно… У нас получится.
– Это лучшее, что можно придумать. – Голос у самого старшего из мужчин был низкий и грубый. – Мы идем на большие жертвы.
– Вы уже многим пожертвовали. Это единственный шанс.
Адари была уверена, что не проиграет, вовлекая в свой заговор Нештовар. Пока старейшины помнили, что принесли им ситхи; пока помнили старый уклад и то, сколько бед посыпалось на Нештовар с приходом новоявленных богов, бывшие правители Кеша готовы были бороться вместе с Адари.
Адари задумалась об уваках не так давно. Ситхи были сильны. Даже один из них мог справиться со множеством кешири, может быть, даже с целым селением. Но до селения прежде надо добраться. А Кеш огромен.
Количество ситхов увеличилось почти вдвое с тех пор, как они прибыли. Сейчас их около шести сотен. Но деревень и городов на Кеше гораздо больше. Ситхам для поддержания порядка необходим личный контроль. А быстро перемещаться можно только одним способом – оседлав увака. Именно с помощью ящеров наездники в свое время объединили континент, легко преодолев по воздуху непроходимые природные препятствия. Ситхи использовали ту же схему управления, посылая уже собственных наездников-гонцов к местным главам, большинство из которых были из Нештовар. Гонцы передавали приказы и контролировали исполнение воли ситхов.
И Нештовар оказались безнадежно привязаны к своей земле, уступив власть над ней ситхам. Ситхи забрали себе лучших уваков, но у кешири оставались еще тысячи одомашненных ящеров. Большинство из них использовали на тяжелых работах, и Нештовар разрешалось также летать на уваках в горную крепость ситхов, если возникнет такая необходимость.
После катастрофы на озерах это прекратилось. Наездники традиционно разносили по континенту новости, но ситхи решили оставить такую возможность только себе. В итоге бывшие наездники – те из них, кто не работал в полицейских отрядах, – занимались выращиванием и дрессировкой уваков, которых им никогда не позволят оседлать. Их уваки еще в материнских утробах являлись собственностью ситхов. Единственным исключением стала Адари – ей позволили оставить Нинка, чтобы она могла навещать Корсина.
– Корсин завтра улетит в горный храм, – сообщила она. – Сиела уже там, а Джериад отправился на север.
Нештовар кивнули друг другу.
– Отлично, – пророкотал старший. – У нас достаточно людей, если ваши расчеты верны.
– Они верны.
В число заговорщиков входило много кешири, приближенных к ситхской элите: Тильден Каа был личным слугой Сиелы, среди прислужников Корсина и Джериада также были ее люди, а Тона, ее сын, следил за полетами Ниды и Небесных Всадников.
– Завтра, в полдень. Все получится.
Она думала о Корсине, сворачивая в освещенный факелами проулок за домом. В храм он собирается, вероятно, по просьбе Сиелы. Но он не полетит один, как бы незначительна, на его взгляд, ни была проблема. Она перепроверила цифры, написанные на руке. Для завершения дела в Таве достаточно даже работников загонов.
Из темноты вынырнул Тона:
– Я заждался.
– Прости. – Адари взглянула вверх. – Они захотели все перепроверить.
Тона вошел в круг красноватого света факелов. Он недовольно хмурился. Адари всегда казалось, что ее сыновья пошли в отца. Но сейчас Тона стал очень похож на нее.
– Я должен быть рядом с тобой, мама. Я из рода Нештовар.
– Ты должен быть здесь. Мы встретимся, когда все закончится. – Она погладила его по щеке. – Тебе нельзя надолго оставлять Ниду и ее всадников. Завтра будет трудный день. Тебе надо выспаться.
Адари смотрела, как растворяется в ночи фигура ее сына. Славный простой Тона. Она ведь не все ему рассказала. Но как бы она смогла? Покойная мать Адари так никогда и не приняла ни отступничества дочери, ни последующего объявления ее святой. Как сможет ее сын принять мученичество своей матери?
«Вот и начало золотого века», – подумала Сиела, обводя взглядом пустую палату. И все благодаря ей.
Они проделали огромную работу за те годы, что она отвечала за медицинское обеспечение Племени. Всевозможные местные болезни были изучены и взяты под контроль. С помощью кешири ее биологи ознакомились с местными растениями, которые могли бы пригодиться ситхам. Ее помощники совершенствовали свое мастерство, исследуя исцеляющие возможности Силы, а показатели выживаемости их пациентов росли.
И кровь Племени становилась все чище благодаря ее вниманию к евгенике. Конечно, сменится не одно поколение, прежде чем ситхи Кеша станут чистокровными людьми. Жаль, ей не дожить до этого.
Или все же?.. Приятная мысль.
Но уже сейчас ситхи Кеша радовали глаз. Она смогла привить детям уважение к своим телам и тягу к физическому совершенству. Повелители ситхов, оставленные в прошлом, были ужасны – варварские украшения, жуткая боевая раскраска. В Племени Сиелы не было места подобному. Татуировки считались рабскими ярлыками. Ситхи Кеша рождались уже совершенными.
Чистка существенно снизила численность Племени, но в последние годы рождаемость неуклонно росла. Обещание теплого уютного жилища на высоте лишь нескольких метров над уровнем моря многих заставило задуматься о семье. Только что на улице Сиела видела Орленду. Никто в Племени не любил одиночество и независимость так, как она. И вот Орленде уже совсем скоро рожать. Чудеса, да и только.
– Это все, – напомнила о себе помощница, опершись на груженную доверху повозку, готовую к отправке в Тав. Молодая женщина тревожно смотрела вниз; с минуты на минуту должен был прибыть Корсин. – Я… я тебе еще нужна? Верхом мне нельзя, так что я могла бы спуститься в этой телеге – здесь хрупкие вещи.
Сиела закусила губу. Если Орленда будет здесь, Корсин точно не насторожится. Но если что-то пойдет не так, Орленда станет гарантией того, что дело Сиелы будет жить.
– Иди, – наконец сказала она и вздохнула. – Поторопись. Они уже подлетают.
Орленда, тяжело ступая, двинулась вслед за кеширским носильщиком. Уваки были воздушным грузовым транспортом, а кеширские носильщики – сухопутным.
Время пришло. Сиела быстрым шагом направилась к площади, окаймленной высокой стеной склепа «Знамения» и жилыми домами. На дальнем конце уже приземлялись уваки. Корсин для разнообразия не опоздал. С ним прилетели Глойд и еще четыре телохранителя, которые, едва спешившись, заняли оборонительную позицию. Пока кеширские слуги уводили ящеров – их стойла закроют последними, – Корсин оглядывал площадь.
– А, Сиела. Вот и ты. – Он шагнул к ней. Оставив позади телохранителей, открываясь.
– Да. Вот и ты. – Сиела закрыла глаза, концентрируясь. Пора, Джериад!
