42. Черное и белое

Мы стояли, разделенные квадратом татами.

У меня за спиной суетилась Миюки, затягивавшая узел красной опознавательной ленты на моей голове, тут же, чем-то недовольная, его распускавшая и перевязывавшая заново. Секундант Егора — коренастый непись с азиатскими чертами лица, но немецким флажком на рукаве куртки – свои аналогичные манипуляции уже давно завершил и теперь что-то энергично втолковывал подопечному. Черных слушал, время от времени рассеянно кивая, но смотрел при этом исключительно вперед – на меня. Как и я – на него.

Девушка наконец справилась с повязкой, и я вынужден был повернуться к ней, чтобы, как положено, поблагодарить поклоном. Контакт взглядов лопнул, словно не выдержавший напряжения туго натянутый канат – мне почудилось, что я даже услышал резкий, похожий на выстрел звук. Кажется, Егор на той стороне покачнулся – будто потеряв на миг опору.

— Ака, сиро — нидзё! — отрывисто пригласил нас на татами рефери – игрок-канадец.

Мы с Егором синхронно двинулись вперед.

— Просто бей! – догнал меня уже на площадке громкий шепот Миюки. — Помнишь: отбрось лишнее! Просто бей!

Три традиционных поклона, последний из которых — сопернику – вышел у меня несколько куцым, и прозвучала команда к бою:

— Сёбу иппон хаджимэ!

Едва судья убрал руку, отмашкой которой дублировал сигнал к началу поединка, как мы сшиблись.

Левый кулак Егора чиркнул по моей скуле, правый угодил в грудь. «Минус 35» Здоровья. В свою очередь, первый мой удар не достиг цели вовсе, сбитый локтем противника, зато второй пришелся точно в челюсть оппоненту. Мы с Черных синхронно подались назад, каждый попытался пробить на отходе маваши, и наши ноги столкнулись в воздухе. Еще «минус 5».

Как мне показалось, я бил сильнее и точнее Егора, но стартовым запасом Здоровья тот, со своим черным поясом, превосходил меня вдвое. Таким образом, примитивный обмен ударами явно был не в моих интересах!

Должно быть, Черных подумал о том же, потому что незамедлительно попытался повторить атаку. На этот раз я ушел назад и в сторону, но он все же достал меня – несильно, всего на «минус 5», но сам не пострадал вовсе!

Егор проворно отскочил, прыжком поменял стойку и снова попер вперед — начав с другой руки. Я снова сумел уйти -- и тут же контратаковал. Все три моих удара – два рукой и один ногой – достигли цели, Егор же смог ответить только одним, но весьма чувствительным – его кулак попал мне в глаз, разом лишив 30 баллов Здоровья.

Впрочем, как видно, и оппоненту моему досталось неслабо – зеленая «полоса жизни» над его головой подсократилась почти на треть (моя, должно быть, потеряла уже половину цвета) – и с десяток секунд он выжидал, не предпринимая активный действий. Дав тем самым перевести дух и мне.

Перевести настолько, что вместо удара я, не побоявшись сбить дыхание, выплюнул вопрос:

– Зачем ты это сделал?

– Что из того, что я сделал, «зачем»? – осклабился Черных и атаковал.

Я был готов: от первого удара уклонился, второй блокировал, сам ткнул кулаком в лицо сопернику – Егор почти успел убрать голову, и мой кулак скользнул по его виску – максимум очков 5, но все хлеб! В следующий миг мы сцепились в клинче. Ухо Черных оказалось прямо у меня под носом: хоть вцепись в него зубами! Но нет: укусы, конечно же, были запрещены правилами, попытайся я сделать что-то подобное – провалился бы насквозь, как уже бывало со мной не раз (причем, не только в бою), да еще и замечание бы схлопотал…

– Зачем?! Зачем ты убил старца?! – проорал я в ухо Черных вместо этого. Кричать в бою регламентом не возбранялось.

– Какого еще старца? – «включил дурачка» Егор.

– Кииоши-сама!

– Ты чё, сбрендил? – почти правдоподобно возмутился Черных.

– Ямэ! – поспешил расцепить нас рефери. – Мотоно ичи! – вернул он нас в центр татами. – Тсудзукитэ хаджимэ! – велел возобновить поединок.

– Кииоши-сама мертв? – задал вопрос Егор, неторопливо наступая. – Я не знал.

– Врешь! – прокричал я, делая выпад.

Злость плохой помощник. То самое лишнее. Противника я достал, но нарвался при этом на сокрушительный встречный удар, разом лишивший меня 40 баллов Здоровья. От бóльших неприятностей меня уберегло лишь то, что, когда, потрясенный, я отпрянул, броситься меня добивать Черных не рискнул.

– Я не знал, что Кииоши-сама мертв, – проговорил он вместо этого. – И уж тем более – не убивал его. Я вообще не возвращался в ту локацию после твоего трюка с островом!

– Врешь! – повторил я.

– С чего бы мне? А вот ты тогда на озере поступил бесчестно, – хмуро заметил Егор, возобновляя наступление и неспешно поджимая меня к краю татами. – По-своему, остроумно, но мерзко. Впрочем, что ни делается, все к лучшему! Тот случай многое заставил меня пересмотреть… В результате я лишь стал сильнее… Сейчас сам убедишься!

С этими словами он ринулся вперед. Прижатый к углу площадки, уйти от атаки я не мог, но все же как-то увернулся от кулака, блокировал ногу – но затем пропустил удар рукой в корпус. Ответил – и снова пропустил, уже в голову. Показатель моего Здоровья рухнул до жалких 10 очков – цена одного попадания, даже не особо сильного…

Руки мои уже опускались от усталости, но я заставил их снова взметнуться и даже отвел левой кулак Егора, все же потеряв на этом пяток драгоценных очков. Черных слегка провалился, но даже здесь мой вялый встречный удар едва ли представлял для него серьезную угрозу…

А тут еще какое-то левое сообщение заслонило обзор…

Еще не веря в то, что произошло, я сбросил сообщение. Егор по инерции продолжал наседать, парой попаданий лишив меня еще 25 баллов, но даже с учетом этой потери мое Здоровье теперь находилось на просто небывалой высоте!

Догадавшись наконец, что нечто пошло не так, Черных приостановился, недоверчиво глядя куда-то поверх моей головы – должно быть, на внезапно выросшую из точки зеленую «полосу жизни». Дав ему сполна насмотреться на это чудо, я перешел в контрнаступление.

Нет, расслабляться было рано: случайный крит, и все мое внезапно возникшее преимущество окажется нивелировано… Но ставки на Удачу самоуверенный Егор никогда не делал. Пожалуй, напрасно – сейчас это могло бы дать ему шанс…

Однако все местные ками были в этот час, похоже, на моей стороне. Критом бой завершил я – когда он, в общем-то, был мне и не особо нужен: максимум очках при 30-ти Здоровья у Черных (судя по его куцей «полосе жизни») против моих полновесных 230-ти. Завершил красиво – тем самым ударом с разворота – уширо маваши гери – который не сумел исполнить на турнире новичков. Гонг – и, если не считать рефери, на татами я остался один.

Потому как мой Учитель, Миюки, сама имела лишь 1-й дан, черный пояс мне вручал игрок-тунисец, судивший наш бой с Аланом – он оказался какой-то шишкой в Виртуальной федерации каратэ-до.

Торжественную церемонию провели на центральном татами, специально устроив перерыв между боями (в моей категории полуфинальные и финальный поединки были запланированы на второй соревновательный день, сегодня же предстояло еще выявить четверку лучших среди «пробников»).

Не обошлось без неувязки: сперва организаторы вновь добрых четверть часа судили да рядили, верно ли мне присуждена победа. Но против игровой системы не попрешь: та меня поздравила сразу, едва тело Егора исчезло с площадки.

Черное сакэ оказалось на вкус неимоверно горьким – сделав глоток, я едва не закашлялся и лишь чудом не выплюнул его на татами. Одна капля все же сорвалась вниз – не то с моих губ, не то с края чашки. Ее, капли этой, оказалось достаточно, чтобы окрасить пояс.

Поблагодарив поклоном тунисца, я покинул площадку и, сияющий, направился к Миюки – готовясь принимать поздравления… как вдруг зал вокруг меня пришел в движение. Не люди в нем – само помещение, вместе с людьми. Трибуны, татами, судейские столики – все внезапно завертелось, стремительно ускоряясь и через считанные секунды смешавшись в неразборчивый переливчатый фон… Голова моя закружилась, и, несмотря на все усилия, не удержавшись на ногах, я повалился навзничь. Но не на пол – в какую-то странную вязкую жижу…

А затем сверху ударил ослепительно яркий, всепроникающий и всепожирающий белый свет.