66

Йесси Квиум, держа за руку свою шестилетнюю дочку, быстрым шагом идет по коридору, но перед самым поворотом за угол их догоняет воспитатель. Тот самый, из чурок, с дружелюбным взглядом.

– Йесси, ты можешь задержаться на минутку? Надо поговорить.

Она пытается объяснить, что им с Оливией, к сожалению, надо торопиться на танцы, но, увидев его решительное лицо, понимает, что улизнуть ей не удастся, и даже не заканчивает фразу. Йесси всякий раз старается избежать встречи с ним, потому что он всегда умеет пробудить ее больную совесть, вот она и пытается включить все свое обаяние, чтобы поскорее смыться. Она кокетливо подмигивает ему и убирает со лба волосы пальцами со свежим маникюром на длинных ногтях – пусть увидит, как хороша она сегодня. Йесси два часа провела в парикмахерской на Амагербульваре – да, конечно, работают там чурки, но зато они задешево и макияж накладывают, и маникюр делают, и времени много на это не тратишь, если, как сегодня, нет очереди. Ее тугие бедра обтягивает новая желтая юбка. Йесси недавно приобрела ее в «Hø&Møg» за какие-то жалкие семьдесят девять крон. Ведь эту летнюю вещичку и так уже собирались отправить на склад нераспроданных товаров, да к тому же ей удалось доказать продавщице, что юбчонка вот-вот разлезется по швам… Впрочем, последнее обстоятельство ее особо не волновало, если иметь в виду, на какой случай этот предмет одежды ей понадобится.

Однако ни улыбка, ни подмигивание желаемого ею впечатления на воспитателя не производят. Впрочем, она готова выслушать уже ставшие привычными упреки в том, что она забирает ребенка в самую последнюю минуту перед закрытием подготовительной школы. И парировать их, заявив, что хоть что-то же можно получить за свои кровные, уплаченные ею в налог. Но сегодня Али, или как там зовут воспитателя, заводит разговор о другом. Он интересуется, почему в гардеробе Оливии отсутствуют комплект из непромокаемых плаща и брючек, а еще резиновые сапожки.

– Ботиночки у нее хороши, но они промокают, и она жалуется, что у нее ноги мерзнут. Да и вообще, не очень-то они практичны для осени.

Воспитатель тактично косится на прохудившиеся резиновые ботиночки Оливии, а Йесси так и подмывает проорать ему прямо в рожу, чтобы он заткнул свою грязную пасть. Ну нет у нее прямо сейчас пятисот крон на этот осенний комплект для дочки. Да и вообще, будь у нее достаточно бабок, она давно уже перевела бы дочку куда-нибудь подальше от этой подготовительной школы, где половина детей говорит по-арабски, а на родительских собраниях требуется помощь переводчиков аж с трех разных языков. Правда, сама она на этих собраниях сроду не бывала, только слышала об этом от других родителей.

Но, к глубочайшему ее сожалению, в коридоре появляются другие учителя, и потому Йесси решает действовать согласно плану Б:

– Да мы уже купили и комплект, и сапожки. Вот только на даче всё забыли, но в следующий раз обязательно заберем.

Это, конечно же, ложь от начала до конца. Нет у них никакого комплекта, как нет и сапожек, не говоря уж о даче. Но полбутылки белого вина, выпитые ею дома в Урбанпланен перед тем, как переодеться и ехать за Оливией, помогают ей врать не краснея.

– Ладно, с этим выяснили. Ну, а как у Оливии дела дома?

Йесси замечает на себе взгляды проходящих мимо учителей и рассказывает, что дома Оливия ведет себя замечательно. Али приглушает голос и говорит, что особого прогресса в общении ее дочери с другими детьми не наблюдается, чем он несколько озабочен. Дескать, Оливия держится отчужденно, и он считает, что в скором времени надо будет еще раз поговорить на эту тему. Йесси мгновенно соглашается с ним с таким восторгом, будто он предложил им сходить в «Баккен» за его счет.

Потом они едут в маленькой «Тойоте Айго», дочка переодевается в костюм для танцев на заднем сиденье, а Йесси ведет машину и курит в открытое окошко. В машине темно и покойно, и Йесси говорит Оливии, что воспитатель прав и скоро они купят этот осенний комплект.

– И еще важно, чтобы ты собралась и побольше играла с другими ребятами. О’кей?

– У меня ножка болит.

– Ничего, кошенька, пройдет, как только ты согреешься. Нельзя нам танцы пропускать.

Школа танцев находится на верхнем этаже торгово-развлекательного центра «Амагер», куда они приезжают за две минуты до начала урока. С паркинга в подвальном этаже до зала им пришлось пробежаться вверх по лестнице. Другие маленькие принцессы уже стоят в исходных позициях в своих дорогих модных костюмчиках на лакированном деревянном полу. А на Оливии все то же купленное в «Фётексе» лиловое платьице, в котором она проходила на танцы весь год. Платьице чуточку жмет ей в плечах, но ничего, еще какое-то время оно будет ей вполне впору. Йесси торопливо снимает с дочери верхнюю одежду и отсылает Оливию на танцпол, где ее с приветливой улыбкой встречает учительница. Вдоль стены сидят мамаши прочих детей, все из себя такие спесивые, и беседуют об осенних каникулах на Гран-Канария, о концепции здорового образа жизни и благополучии класса, в который ходят их дети. Йесси приветствует их вежливой улыбкой, хотя на самом деле с превеликим удовольствием поджарила бы всех на костре.

Девочки уже начали заниматься, а Йесси все с нетерпением оглядывается по сторонам и оправляет юбку, но его все нет и нет. Явно разочарованная, она пристраивается к мамашам. Йесси была уверена, что он появится, и его отсутствие заставляет ее засомневаться в прочности их отношений, в чем раньше она не сомневалась. Йесси чувствует себя лишней в этой компании, но, хотя и решила заранее молчать в тряпочку, от смущения все же присоединяется к всеобщему кудахтанью:

– Ой, какие они все красивые сегодня, наши маленькие принцессочки… Я просто в отпаде. Надо же так здорово научиться танцевать, и всего-то за год…

И с каждым новым словом чувствует на себе все больше и больше сочувственных взглядов. Но наконец-то дверь распахивается, и в зале появляется он. Со своей дочкой, разумеется, которая сразу же присоединяется к танцующим. Он смотрит в сторону мамаш, дружелюбно кивает, улыбается непринужденой улыбкой, и Йесси чувствует, что сердце у нее забилось неровно. Он ступает уверенным шагом и крутит на пальце ключи от так хорошо знакомой ей «Ауди». Обменивается парой реплик с кем-то из мамаш, отчего те разражаются хохотом, а Йесси становится грустно – ведь он пока что даже не взглянул на нее. Он старательно делает вид, будто не замечает ее, хотя она стоит рядом, словно виляющая хвостом собака, желающая привлечь внимание хозяина. И у Йесси вдруг вырывается, что вообще-то ей надо кое-что перетереть с ним. Нечто важное о «культуре общения в классе». Это выражение она только что услышала от одной из матрон. Он немало удивлен, но, не дожидаясь ответа, Йесси направляется к выходу из зала. Оборачивается и с удовлетворением отмечает, что он, посчитав странным при всех отказаться от ее предложения, раз уж речь идет о деле такой важности, просит прощения у «мадамов» и идет вслед за ней.

Она спускается по лестнице на этаж ниже и, с трудом открыв тяжелую дверь выходит в коридор, слыша его шаги позади. Останавливается, поджидая его, и по его лицу понимает, что он до крайности раздражен.

– Какого дьявола, ты что, совсем рехнулась? Как ты не можешь понять, что между нами все кончено? Оставь меня в покое, черт бы тебя побрал совсем!

Йесси хватает его за руку, расстегивает молнию на брюках, запускает пальцы в ширинку и сразу находит искомое. Он пытается оттолкнуть ее, но она крепко держит его член, вытаскивает его наружу, берет в рот, и все его сопротивление выливается в протяжное постанывание. Когда он оказывается на грани оргазма, она поворачивается, наклоняется над мусоросборником и другой рукой пытается задрать юбку сзади. Но он опережает ее, дергает новую желтую юбку за край, и Йесси слышит треск расходящихся швов. Она чувствует, что он проник в нее, и начинает делать движения тазом взад и вперед, чтобы он не смог устоять перед соблазном. Через несколько секунд он кончает и, тяжело дыша, замирает. Она поворачивается, целует его в безжизненные губы, держа в руках его влажный пенис. Но он, отступив на шаг, будто Йесси его оттолкнула, отвешивает ей полновесную пощечину.

Она в таком шоке, что не может вымолвить ни слова, и лишь чувствует, как жар расползается по лицу. А он спешно застегивает ширинку.

– Это было в последний раз. Я ничего к тебе не испытываю. Ни хрена. И свою семью никогда на оставлю. Понятно?

Йесси слышит его шаги, звук закрывшейся за ним тяжелой двери и остается в одиночестве, а левая щека горит и болит. Ей кажется, будто он все еще в ней, там, между ног, но сейчас она думает об этом, как о чем-то постыдном. В металлической табличке на стене видит свое искаженное отражение, оправляет одежду и лишь теперь замечает, что юбка у нее разорвана не только сзади, но и спереди, и застегивает пальто, чтобы скрыть разрывы. Вытирает слезы и пытается собраться с силами. Сверху, из танцевального зала до нее доносится веселая музыка. Идет она обратно тем же путем, что пришла сюда, но дверь на лестницу оказывается запертой. Она безуспешно толкает ее, потом пытается позвать кого-нибудь на помощь, однако в ответ слышит лишь слабые звуки музыки.

Йесси решает пойти в обход, проходит по длинному коридору с трубами отопления, где раньше никогда не бывала. Но вдруг коридор раздваивается, и в выбранном ею сначала направлении заканчивается тупиком. Йесси пробует открыть еще одну дверь, но та тоже заперта. Она возвращается к коридору с трубами, но, пройдя еще метров двадцать, вдруг слышит какой-то звук за спиной.

– Эй! Есть здесь кто?

Сперва она пытается внушить себе, что это возвращается он, чтобы попросить прощения, но тишина подсказывает ей: это не так. Она продолжает путь неуверенным шагом, но вскоре переходит на бег. Один коридор следует за другим, и Йесси кажется, будто позади звучат чьи-то шаги, но теперь уже она никого на помощь не зовет. Она пытается открыть каждую дверь, что встречается ей на пути, и наконец одна из них поддается. Йесси бегом устремляется вверх по лестнице. Ей слышится, будто внизу кто-то вышел из коридора вслед за ней, и, достигнув следующего этажа, она с такой силой распахивает дверь, что та с грохотом врезается в стену.

Йесси Квиум оказывается на верхнем этаже торгового центра, где покупатели целыми семьями бродят с тележками под голос диктора, вещающего об осенних скидках. У входа в танцевальный зал видит женщину и высокого мужчину со следами побоев на лице. Они о чем-то расспрашивают одну из мамаш, которая вдруг замечает Йесси и указывает пальцем в ее сторону.