114

Дневной свет начинает иссякать, когда она поворачивает на лесную дорогу и прибавляет газу. Возобновилась метель. Снег уже почти полностью запорошил следы протекторов – Роза едва различает их впереди в свете фар. Сперва она проскочила нужный поворот, и ей пришлось остановиться у первого увиденного дома и спросить дорогу. Она никогда не бывала на Мёне, да если б даже и была, никакой роли это не сыграло бы. Следуя советам хозяйки дома, Роза развернулась и поехала в обратном направлении. Возле огромного каштана она повернула на лесную дорогу, на которую в первый раз вовсе не обратила внимания. Дорога вьется среди старых голых лиственных деревьев и елей и изобилует резкими поворотами. Однако Роза строго держится следов недавно проехавшей здесь машины, и только поэтому ей удается и удерживать скорость, и не свалиться при этом в кювет. Метель тем временем не утихает, следы совсем исчезают под свежевыпавшим снегом, и Розу охватывает паника. Вокруг ни построек, ни людей, вообще ничего, только лес и дорога. Если она снова заехала не туда, то, наверное, опоздает навсегда.

Однако ровно в тот момент, когда она совсем уж было отчаялась, лес вдруг расступается, и дорога выводит ее прямо на заснеженный двор большой усадьбы, окруженной огромными деревьями. На вид усадьба совсем не такая, какой представлялась Розе. Если судить по описанию в прочитанном ею на экране компьютера в министерстве отчета, ее ожидало жалкое зрелище ветхих убогого вида строений. Ан нет. Глазам предстает картина едва ли не идиллическая. Роза останавливается, выключает двигатель, выскакивает на снег и, позабыв захлопнуть дверцу, торопливо оглядывается вокруг, так что пар от ее дыхания рассеивается во все стороны.

Перед ней дом с двумя длинными флигелями, двухэтажный, с соломенной крышей, с первого взгляда напомнивший ей господскую усадьбу из какого-то романа Мортена Корка. Правда, белый оштукатуренный фасад подсвечивается современными лампами, которые освещают и двор, где она стоит. В уголках под соломенной крышей вмонтированы маленькие стеклянные купола камер видеонаблюдения. Сквозь окна с белыми шторами на первом этаже видны блуждающие отсветы открытого огня. Над главным входом красуется надпись; там аккуратными черными буквами выведено название «Каштановая усадьба». Увидев ее, Роза понимает, что попала туда, куда нужно.

Ждать ей уже просто невмочь. Она набирает в легкие как можно больше воздуха и кричит изо всех сил, так что крик ее отзывается эхом на большом дворе и пропадает среди деревьев:

– Кристине…

Стая ворон срывается с ветвей высящихся позади дома деревьев. Птицы проносятся сквозь снежную пелену над флигелями, и когда последняя из них скрывается из виду, Роза замечает его фигуру в дверях сарая.

Он высок ростом – примерно метр восемьдесят пять. На нем расстегнутое пальто из водонепроницаемой ткани. В одной руке у него синее малярное ведерко с поленьями, в другой – топор. Лицо кроткое, моложавое, Роза не сразу узнает его.

– А-а, нашла, значит… Ну что же, добро пожаловать! – говорит он каким-то даже дружелюбным голосом и, бросив на нее короткий взгляд, шагает к дому. Снег поскрипывает у него под ногами.

– Где она?!

– Начну с извинений за то, что усадьба выглядит не так, как тогда. Когда я ее приобрел, то собирался воссоздать в прежнем виде; хотел, чтобы ты увидела, как тут было тогда. Но потом мысль эта стала меня угнетать.

– Где она?

– Здесь ее нет. Пожалуйста, можешь сама убедиться.

Сердце у Розы колотится. Вся сцена представляется ей сюрреалистической. Мужчина останавливается на пороге, вежливо открывает перед нею дверь, а сам отходит чуть в сторону и сбивает снег со своих сапог.

– Входи же, Роза. Давай покончим с этим.