109

В коттеджном районе, где в поисках следов дочери бродит Стиин Хартунг, снова пошел снег, и он промок до нитки. Единственное средство для сугрева хранится у него в маленьких бутылочках, но скоро они закончатся, и он напоминает себе, что надо заехать в магазинчик на Бернсторффсвай. Небыстрым шагом Стиин идет по очередной заметенной снегом садовой дорожке. По обеим сторонам от нее выставлены подготовленные к Хеллоуину припорошенные снегом тыквы. Он нажимает кнопку еще одного звонка. В ожидании ответа оглядывается на свои следы на белом покрывале и рассматривает крупные снежинки, хаотично крутящиеся среди домов, словно внутри огромной снежной сферы. Где-то ему открывают, где-то нет, и долгое ожидание подсказывает, что эта дверь не откроется для него никогда. Уже повернувшись и сделав шаг вниз по ступеням крыльца, он вдруг слышит звук отпираемого замка. Глаза открывшего ему дверь мужчины кажутся знакомыми. Стиин его не знает, но вроде бы как узнаёт. Впрочем, он устал, он уже несколько часов безрезультатно бродит по кварталу, и у него уже больше не осталось сил верить своим глазам. Он начинает осознавать, что поиски его имеют целью лишь одно – утишить все никак не проходящую боль. Стиин изучает карты и схемы, звонит в двери чужих домов, но в глубине души уже чувствует, что все это напрасно.

Открывшему дверь мужчине он сбивчиво объясняет цель своего визита. Рассказав о ситуации в целом, выражает надежду, что хозяин дома может вспомнить хоть что-нибудь из произошедшего во второй половине дня восемнадцатого октября прошлого года, когда его дочь предположительно проезжала на велосипеде по этой улице. Стиин показывает фото дочери, намокшее от попавших на него снежинок, так что на лице появились разводы, словно по нему размазалась тушь для ресниц. Он еще не успевает договорить, а мужчина уже отрицательно покачивает головой. Выждав мгновение, Стиин снова пытается объясниться, но хозяин дома вновь качает головой и собирается закрыть дверь.

Стиин уже не может держать себя в руках.

– По-моему, я видел вас раньше. Кто вы? Я уверен, что видел вас!

В голосе Стиина звучит недоверие, будто он узнал в собеседнике подозреваемого. Хартунг ставит ногу на порог, чтобы хозяину не удалось захлопнуть дверь.

– И я помню вас, и это, блин, не так уж удивительно. Вы же в прошлый понедельник заходили и задавали ровно те же вопросы, что и сейчас.

Миг – и до Стиина доходит, что мужчина прав. Сгорая со стыда, он просит прощения, в полном смятении спускается по ступенькам и идет к дороге. Слышит, как хозяин дома спрашивает, всё ли с ним в порядке, но не удостаивает его ответом. Чуть ли не бегом пробирается сквозь снежные вихри и останавливается только в конце дорожки у машины, где, подскользнувшись, опирается рукой на капот, чтобы не грохнуться наземь. Жалкий дурак, думает он о себе, так тебе и надо, нечего цепляться за прошлое. Стиин садится за руль, его сотрясают рыдания. Он сидит в темноте в припорошенном снегом автомобиле, рыдая, точно дитя, и едва ощущая вибрацию мобильника во внутреннем кармане. Решив, что это Густав, достает телефон, видит массу пропущенных вызовов, и его охватывает страх. Но, оказывается, звонит не Густав, а домработница, и Стиин уже готов прервать разговор, не говоря ни слова. Однако Элис сообщает, что ему надо немедленно разыскать Розу, потому что случилась беда. Понять, о чем речь, он не может, но слова «каштановые человечки» и «полиция» заставляют его с головой окунуться в новый кошмар.