Последующие три недели Изабелла исправно сопровождала Маргариду в художественную мастерскую профессора Ландовски в Булонь-Бийанкуре. Несколько раз к ним присоединялся и сеньор да Силва Коста, обуреваемый все новыми и новыми идеями касательно своего детища. Пользуясь оказией, привозил профессору очередную порцию эскизов и чертежей будущей статуи Христа.

– Сейчас Ландовски занят тем, что изготавливает для меня еще одну модель статуи. Мы оба пытаемся усовершенствовать окончательный вариант и доработать все, даже самые мельчайшие детали, – поделился Эйтор с девушками своими последними новостями. Но стоило машине остановиться, как он тотчас же вприпрыжку помчался к мастерской, сгорая от нетерпения увидеть то, что успел сделать для него Ландовски.

Сам же профессор, вооружившись полным списком всех изменений, по большей части весьма несущественных, которые ему нужно было внести в свою работу, чтобы подготовить еще одну модель статуи, в это время сидел за рабочим станком, недовольно бормоча себе под нос:

– Этот полоумный бразилец! Совсем уже рехнулся! И зачем я только связался с ним? Согласился принять участие в его безумном предприятии? Мечта, которой никогда не будет дано осуществиться наяву…

Но чувствовалось, что Ландовски хоть и рычит, но ругается любя, не скрывая восхищения перед грандиозностью проекта, над которым они сейчас вместе трудятся.

Постепенно наметился прогресс и в работе Лорена над скульптурным портретом Изабеллы. Под его умелыми и ловкими пальцами стали проступать контуры будущего изваяния. Сама же Изабелла уже почти привыкла к неподвижному сидению на стуле. И как только начинался очередной сеанс, она тотчас же уносилась мыслями прочь. Впрочем, почти все ее мысли, так или иначе, крутились вокруг Лорена. Тихонько сидя в своем уголке, она не сводила с него глаз, завороженно наблюдая за тем, как он, не замечая никого и ничего вокруг, сосредоточенно орудует напильником и специальным молотком с расщепом.

Но вот в один из жарких июльских дней рука профессора легла на плечо молодого помощника, как всегда всецело поглощенного своей работой.

– Я только что вернулся из Парижа. Встречался с месье да Силва Коста в его конторе и передал ему свой последний вариант Христа, – прорычал он по своему обыкновению. – И этот сумасшедший бразилец велел мне изваять четырехметровую модель статуи. Причем требует, чтобы я приступил к работе немедленно. Мне нужна ваша помощь, Бройли. А потому никаких больше игр со скульптурным изображением прекрасной дамы. Даю вам еще один день, чтобы закончить работу над портретом.

– Конечно, профессор. Понимаю, – ответил Лорен, бросив на Изабеллу взгляд, исполненный откровенного недовольства.

Изабелла же постаралась после слов профессора ничем не выдать охватившего ее разочарования. Но вот Ландовски приблизился к ней, и она почувствовала на себе его оценивающий взгляд.

– Предлагаю вам, – обратился он к Бройли после короткой паузы, – сделать слепки с красивых и таких длинных пальцев мадемуазель. Эта заготовка может мне понадобиться, когда я начну работать над руками Христа. Они должны быть такими же прекрасными и изящными, как и руки мадемуазель Изабеллы. Ведь этими руками Спаситель будет готов обнять всех нас, Его чад, живущих на земле. Невозможно себе представить мозолистые, огрубевшие мужские длани.

– Да, профессор, – послушно согласился с ним Лорен.

Ландовски взял Изабеллу за руку, подняв со стула, подвел к станку и положил руку с распростертыми пальцами на поверхность станка так, чтобы мизинец упирался в стол. Потом он снова сдвинул все пальцы воедино, придвинув большой палец к краю ладони.

– Пожалуйста, Бройли, подготовьте мне слепки с руки мадемуазель в этих двух позициях. Вы знаете, как выглядит модель статуи, а потому постарайтесь, чтобы слепки максимально близко совпали с ее внешними контурами. А заодно сделайте слепки и с рук мадемуазель Маргариды. У нее тоже очень изящные и тонкие пальцы. Я потом сравню и выберу, что лучше подойдет для нашего Христа.

– Хорошо, – ответил Лорен. – Но можно мы займемся этим завтра с самого утра? Боюсь, мадемуазель Изабелла уже утомилась после столь длительного позирования мне.

– Если у мадемуазель еще остались хоть какие-то силы, то я хотел бы, чтобы это было сделано сегодня, прямо сейчас. До завтрашнего утра слепки уже успеют высохнуть, и у меня будет с чем работать. Надеюсь, вы не станете возражать, мадемуазель? – Ландовски бросил на девушку рассеянный взгляд, явно не очень интересуясь ее ответной реакцией.

Изабелла лишь слегка кивнула головой.

– Для меня это большая честь, профессор, – едва слышно проронила она.

– А сейчас, – сказал Лорен, покрывая ее руки слоем белого гипса, – поклянитесь мне, что вы не шелохнете даже мизинцем, пока гипс не схватится. Иначе всю процедуру придется повторить с самого начала.

Изабелла замерла, стараясь не обращать внимания на раздражающий зуд в левой ладони и сосредоточившись на том, как Лорен проделывает аналогичные манипуляции уже с рукой Маргариды. Но вот он закончил, взглянул на часы и осторожно постучал по слепку на руке Изабеллы.

– Еще минут пятнадцать придется подождать, – проронил он и, взглянув на девушек, вдруг издал короткий смешок. – Какая жалость, что у меня нет с собой фотоаппарата. Дивный бы получился снимок. Вы, двое, сидите тут с руками, обмазанными белым гипсом. Довольно нелепое зрелище, ей-богу! А теперь прошу простить меня, но я пока удалюсь, чтобы сделать пару глотков воды. Не волнуйтесь, дамы! Я обязательно вернусь. Во всяком случае, до наступления ночи точно…

Лорен весело подмигнул девушкам и скрылся на кухне.

Девушки молча переглянулись. Их тоже душил смех от понимания всей нелепости той ситуации, в которой они оказались. Но страх все испортить одним неловким движением губ, зная о том, что любое движение может сразу же передаться и на руки, удержал.

– Быть может, в один прекрасный день, когда мы будем смотреть на вершину Корковадо и любоваться статуей Христа, мы вспомним и этот день, – задумчиво бросила Маргарида и улыбнулась.

– Я-то точно вспомню, – грустно вздохнула Изабелла.

Потом еще несколько минут ушло на очень ответственную и, как потом решила про себя Изабелла, весьма опасную операцию: аккуратно снять слепок с руки и ничего при этом не повредить. Острым ножом Лорен осторожно приподнимал края гипса, постепенно высвобождая руку и пальцы, предварительно смазанные толстым слоем специального крема. Но вот наконец все закончено. Лорен удовлетворенно хмыкнул, разглядывая слепки, лежащие перед ним на столе.

– Идеально, – констатировал он. – Профессор будет очень доволен. Сейчас посмотрим, как выглядят в гипсе ваши руки, – обратился он к Маргариде, приступая повторно к той же операции, но уже с ее руками.

– А мне кажется, что эти слепки совсем не похожи на мои руки, – сказала Изабелла, внимательно разглядывая гипсовые формы. – Сейчас я уже могу помыть руки?

– Конечно, – откликнулся Лорен. – Мыло, щетка, мочалка – все в ванной, рядом с раковиной.

Когда Изабелла вернулась из ванной, чувствуя явное облегчение от того, что смыла с рук всю грязь, она застала следующую картину. Лорен нахмуренно разглядывал отколовшийся от слепка гипсовый палец Маргариды. Беда случилась, когда Лорен снимал с нее гипс.

– Ладно, дело поправимое, – вздохнул он наконец. – Приклею, останется только тонюсенькая трещинка на сломе. Но это не страшно. Все сойдет.

Маргарида побежала в ванную приводить в порядок руки, а Лорен занялся уборкой помещения.

– Жаль, что профессору срочно понадобилась моя помощь, – обратился он к Изабелле. – Мне еще предстоит много работы над вашей скульптурой. Хорошо, что сейчас у меня есть хотя бы слепки с ваших рук, это уже неплохо, – суховато заметил он.

– Нам пора, причем срочно, – объявила Маргарида, выходя из дома. – Шофер ждет нас уже несколько часов. Да и сеньора да Силва Коста тоже, поди, вся извелась, теряясь в догадках, куда могла запропаститься мадемуазель Изабелла.

– А вы ей скажите, что я похитил ее подопечную и не собираюсь возвращать ее до тех пор, пока не закончу работу над скульптурой, – пошутил Лорен, наблюдая за тем, как девушки надевают на головы шляпки и направляются к дверям. – Минуточку, Изабелла. Вы, по-моему, кое-что забыли, – окликнул он Изабеллу, когда та уже переступила порог мастерской, приготовившись выйти на улицу. – Пожалуй, нам надо вернуть эту вещицу на законное место. Иначе другие могут заподозрить, что вы намеренно избавились от нее. – Изабелла повернулась и шагнула ему навстречу. – Позвольте, я надену. – Лорен взял ее за руку и надел на палец обручальное кольцо, заглянув при этом ей прямо в глаза. – Ну вот! Все в порядке! Вы снова обручены. Всего доброго, мадемуазель Изабелла. Не беспокойтесь, я обязательно что-нибудь придумаю для того, чтобы продолжить нашу совместную работу над скульптурой.

Выйдя наконец из мастерской Ландовски, девушки уселись в поджидавшую их машину, и машина направилась к центру Парижа. Изабелла с несчастным видом молча таращилась в окно.

– Изабелла! – окликнула ее Маргарида.

Изабелла повернулась и увидела, что подруга внимательно разглядывает ее.

– Изабелла, можно я спрошу тебя кое о чем личном?

– Пожалуй, можно, – осторожно согласилась Изабелла.

– Собственно, мой вопрос состоит из двух частей. Ты помнишь, я говорила тебе, что невольно услышала, о чем вы беседуете с Лореном, пока он тебя рисовал. И ты тогда поделилась с ним своими страхами по поводу предстоящего возвращения в Рио, где тебя ждет жених и скорая свадьба. Ты на самом деле это чувствуешь?

– Да. Но, пожалуйста, Маргарида, об этом никому ни слова. Никто не должен знать, только ты и Лорен, – умоляюще попросила ее Изабелла, перепуганная до смерти перспективой того, что случайно сказанное ею слово, превратившись в слух, быстро долетит и до Бразилии.

– Я прекрасно понимаю тебя, понимаю, что ты хотела сказать… Но вот в чем вопрос. Мне кажется, что твое нежелание выходить замуж сильно возросло за последние несколько недель. Я права?

Изабелла с отсутствующим выражением лица принялась разглядывать обручальное кольцо на своем пальце, обдумывая, что ответить Маргариде.

– Когда я уезжала из Рио, – заговорила наконец Изабелла, – я была очень признательна Густаво за то, что он позволил мне отправиться в Европу вместе с семейством да Силва Коста. Я и подумать не могла, что он решится на такой шаг и сделает мне такой шикарный подарок. Но вот подарок заканчивается. Менее чем через три недели я должна буду вернуться домой. А если честно, то сейчас мои чувства к Густаво стали совсем другими. Да, Париж изменил многие мои взгляды на жизнь. – Изабелла тяжело вздохнула.

– Понимаю. Тебе нравится та свобода, которую ты обрела, живя в Париже. Мне она тоже нравится.

– Все так! – горячо воскликнула Изабелла. – Но самое ужасное, Маргарида, я тут приобщилась совсем к иному образу жизни. И потому я так мрачно смотрю теперь на собственное будущее. Где-то в глубине души я даже жалею, что приехала сюда, увидела, испытала на себе все то, что могло бы быть в моей жизни, живи я здесь. А сейчас все заканчивается и уже больше никогда не повторится.

– Что ж, тогда я плавно перехожу ко второй части своего вопроса, – почти ласково проговорила Маргарида. – Я наблюдала за тобой и Лореном, пока он работал над твоим портретом. Признаюсь, поначалу я думала, что все его комплименты, которые он расточал тебе, все его ухаживания и обхаживания – это такой обычный стиль при общении с красивой молодой женщиной, которую он выбрал в качестве модели. Но за последние несколько дней я в корне изменила свое мнение. Я вижу, какие взгляды он бросает на тебя порой, как нежно касается рукой камня в процессе своей работы… Наверное, в этот момент ему кажется, что он ласкает не камень, а твое тело. Словом, все это… Прости меня, Изабелла. – Маргарида слегка покачала головой. – Ты меня знаешь. Я – человек рассудительный и довольно прагматично отношусь ко всему тому, что связано с любовью. Особенно здесь, в Париже. И тем не менее я обязана предупредить тебя. Несомненно, Лорен испытывает к тебе страсть. А поскольку время вашего общения стремительно подходит к концу, он может забыться, а главное, забыть о том, что ты уже не свободна.

– О чем я, в случае чего, ему незамедлительно напомню, – с достоинством ответила Изабелла.

– Ты это сделаешь? Ну-ну! – задумчиво бросила Маргарида. – Ведь я замечаю не только то, что чувствует Лорен по отношению к тебе. Твои чувства к нему тоже не укрылись от моих глаз. Собственно, я это заметила с самой первой минуты, когда он подошел к нашему столику в кафе «Клозери де Лила», когда мы впервые обедали на Монпарнасе. И если честно, это напугало меня уже тогда. Я решила, что он, видя твою наивность и неопытность, затеял с тобой этакую хитроумную игру. В богемной среде ведь полно не очень разборчивых в средствах мужчин. Для них любовь – это всего лишь мимолетное развлечение, а сердце женщины – сиюминутная игрушка для забавы. Они не скупятся на медоточивые речи, соблазняя свою жертву, а когда она готова уступить и пасть к их ногам, с удовольствием получают от нее все то, чего так страстно желали. Ну а уже потом, когда цель достигнута, а сама игра тут же утрачивает свою новизну, они идут дальше, отправляются на поиски новой жертвы.

Изабелла увидела, как страдальчески исказилось лицо Маргариды, а глаза заблестели от слез, когда она произносила этот монолог.

– Да, Изабелла. – Она перехватила ее взгляд. – Ты абсолютно права. Когда я была в Италии, то тоже влюбилась там в одного человека, мужчину такого типа, который я только что тебе описала. И, разумеется, вырвавшись на свободу из-под опеки, которой меня душили в Рио, я на тот момент была такой же неопытной, как и ты сейчас. И да, в конце концов, он соблазнил меня. Во всех смыслах этого слова. Но с тех самых пор, как я уехала в Париж, больше я о нем ничего не слышала.

Шокированная услышанным, Изабелла попыталась быстро проанализировать все то, что только что рассказала ей подруга.

– Ну вот! Я поделилась с тобой своей самой страшной тайной, – тихо обронила Маргарида. – И все только потому, что я искренне надеюсь, из всех моих страданий, из той пучины отчаяния, в которую я тогда погрузилась, можно извлечь и кое-какой положительный опыт… уже для тебя. Не забывай, я ведь немного старше тебя, а после всего того, что мне довелось пережить, еще и мудрее. Не могу без содрогания наблюдать за тобой сейчас, ибо тотчас же вижу себя саму такой, какой я была когда-то: юная девушка, влюбившаяся первый раз в жизни.

Изабелла уже была готова к ответному признанию. До сих пор она изливала все свои чувства лишь в письмах к своей верной Лоен. И вот она готова поделиться самым заветным и с Маргаридой.

– Да, я люблю его, – призналась она. – Люблю всем сердцем и всей душой. Не могу представить, как я буду жить всю оставшуюся жизнь без него.

После этих слов Изабелла расплакалась, чувствуя при этом невыразимое облегчение от того, что, преодолев собственный страх и стыд, нашла в себе силы поделиться с Маргаридой своими истинными чувствами.

– Прости меня, Изабелла. Я не хотела расстраивать тебя. Послушай! – Маргарида глянула в окно. – Мы уже почти подъезжаем к твоему отелю. Нельзя, чтобы ты заявилась домой в таком виде. Поехали, посидим где-нибудь спокойно. Мы и так уже припозднились дальше некуда. Несколько лишних минут дела не спасут.

Маргарида о чем-то негромко попросила шофера, продиктовав ему нужный адрес. И буквально через пару минут он затормозил машину на Авеню Мариньи возле небольшого скверика, огороженного со всех сторон чугунной оградой.

Они вышли из машины и направились к скверу. Маргарида усадила подругу на одну из скамеек. Изабелла огляделась вокруг. Солнце медленно садилось за кроны платанов. Их так много в Париже. И здесь, в этом маленьком скверике, и на всех парижских бульварах, которые они украшают своей статью.

– Пожалуйста, Изабелла! Прости меня, что я говорила с тобой так резко, ничего не утаивая, – снова повинилась перед ней Маргарида. – Само собой, твои сердечные дела меня не касаются. Но видя, как вы, двое, пылаете взаимной страстью, я поняла, что не могу молчать, оставаясь в стороне, что я должна хоть как-то предупредить тебя.

– Но ведь мои обстоятельства несколько отличаются от твоих, разве не так? – робко поинтересовалась у нее Изабелла. – Ты же сама сказала, что, по твоему мнению, у Лорена ко мне чувства. Вполне возможно, он даже любит меня.

– Знаешь, когда-то там, в Италии, я тоже была уверена в том, что Марчелло меня любит. Или, во всяком случае, мне хотелось в это верить. Что бы там ни стал говорить тебе Лорен, как бы он ни старался убедить тебя, пожалуйста, помни вот о чем. Совместного будущего у вас с ним нет, что бы ты там ни напридумывала себе на сей счет. Лорену нечего предложить тебе. У него нет дома, нет средств к существованию, нет ничего. И поверь мне на слово, меньше всего на свете он мечтает связать себя узами брака с какой-нибудь женщиной и наплодить вместе с ней кучу ребятишек. Все эти творческие личности, они просто привыкли влюбляться и ничего более. В принципе, им нравится сама идея быть в кого-то влюбленным. Такие отношения – это путь в никуда. Тупиковый маршрут, одним словом, независимо от того, каких высот и какого накала может достигнуть ваша взаимная страсть. Ты понимаешь меня, Изабелла?

Изабелла тупо уставилась на няню, прогуливающуюся по дорожкам сквера с двумя малолетними ребятишками. Собственно, других посетителей в сквере не было.

– Да, я все понимаю, Маргарида. Беда лишь в том, что умом я понимаю все, о чем ты мне говоришь, а вот сердцу приказать не могу.

– Конечно, сердцу так просто не прикажешь, – согласилась с ней Маргарида. – И все же, прошу тебя, Изабелла! Пожалуйста! Подумай над моими словами еще раз. Мне даже страшно представить, как легко ты можешь сломать всю свою жизнь, если хотя бы на несколько минут потеряешь голову, поддавшись велению сердца. Ведь если твой жених, который сам, по доброй воле, отпустил тебя сюда, узнает обо всем, то такого предательства с твоей стороны он никогда не простит.

– Знаю. – Изабелла больно прикусила нижнюю губу. – Спасибо тебе, Маргарида. Спасибо за участие и добрый совет. Но теперь нам действительно пора. Иначе впредь Мария Джорджина ни под каким предлогом не выпустит меня из поля своего зрения.

К счастью, Маргарида добровольно вызвалась проводить Изабеллу до номеров семейства да Силва Коста и самой объяснить Марии Джорджине, встретившей девушек с каменным лицом, что именно задержало их обеих в мастерской профессора Ландовски. Дело в том, что его помощник в срочном порядке делал слепки с их рук.

– Вы даже не представляете, что я тут передумала, ожидая вас. Вокруг творится столько всего ужасного. И где гарантия, что такое не может случиться и с вами? Пожалуйста, чтобы впредь это не повторилось.

– Обещаю! – клятвенно заверила Марию Джорджину Изабелла и заторопилась проводить Маргариду до дверей в вестибюле отеля. На прощание обе сплелись в сердечном объятии.

– Спокойной ночи, Изабелла. До завтра.

Улегшись в кровать, Изабелла не стала предаваться мрачным мыслям о том, какая страшная участь ее ждет, если она уступит ухаживаниям Лорена. Напротив! Она испытывала лишь сладостное волнение, понимая, что нравится ему.

Она почти сразу же заснула и всю ночь проспала глубоким, ровным сном. Лишь блаженная улыбка блуждала по ее расслабленному лицу.