Изабелла аккуратно свернула листок бумаги и положила его в конверт, приготовив письмо к отправке. Затем, откинувшись на спинку стула, предалась размышлениям о том, как бы ей хотелось поделиться с родителями своими истинными чувствами к Парижу, городу, в который с каждым днем она влюбляется все больше и больше, рассказать им о тех новых возможностях, которые у нее здесь появились, о людях, с которыми она познакомилась. Но она прекрасно понимала, родители ее ни за что не поймут. Более того, они даже испугаются, подумают, что напрасно разрешили ей отправиться в столь дальнее путешествие.

Единственным человеком на свете, с которым Изабелла могла поговорить без утайки, оставалась ее верная служанка Лоен. А потому она взяла еще один листок бумаги и быстро настрочила еще одно письмо, в котором излила всю свою душу, рассказала Лоен о Монпарнасе и, конечно, о Лорене Бройли, молодом помощнике профессора Ландовски, который изъявил желание изваять ее бюст…

Каждое утро Изабелла просыпалась в состоянии радостного предвкушения нового дня, и все благодаря Маргариде. Лекции, которые они посещали, действительно оказались очень содержательными. А после занятий девушки отправлялись обедать в «Клозери де Лила», и каждый раз Изабелла не могла дождаться того момента, пока снова окажется в знаменитом кафе.

Каждый день их встречала новая публика, в основном богема. За столиками сидели художники, писатели, музыканты, царила вечная атмосфера праздника и веселья. Не говоря уже о возможности лично лицезреть великих и знаменитых. Так, только на прошлой неделе Изабелла увидела прославленного ирландского писателя Джеймса Джойса, скромно сидевшего за одним из столиков прямо на улице. Он в полном одиночестве потягивал вино и просматривал толстенную стопку страниц машинописного текста.

– Я заглянул ему через плечо, – не скрывая волнения, похвастался перед девушками Арно, приятель Маргариды и начинающий художник. – Рукопись озаглавлена так: «Поминки по Финнегану». Говорят, он работает над этим романом уже более шести лет.

Хотя Изабелла понимала, что должна быть счастлива уже только потому, что может видеть всех этих знаменитостей, соприкасаться с ними, дышать с ними одним воздухом, они вместе с Маргаридой во время своих пеших прогулок на Монпарнас не переставали строить несбыточные планы о том, как бы попасть сюда вечером. Ведь именно с наступлением темноты на Левом берегу Сены и начинается настоящая жизнь.

– Конечно, такое просто невозможно, в принципе. Но мечтать мне никто не запретит, – как-то раз уныло заметила Изабелла.

– Остается лишь благодарить Всевышнего за то, что он даровал нам чуточку свободы хотя бы днем, – вздохнула в ответ Маргарида.

Изабелла глянула на свои часики. Машина Маргариды должна приехать за ней с минуты на минуту. На Изабелле было темно-синее габардиновое платье в форме матроски, в котором она появлялась на занятиях все последнее время, поскольку это был самый простой и непритязательный наряд в ее гардеробе. Она быстро причесала волосы, слегка прошлась помадой по губам и, прокричав всем домашним «до свидания», скрылась за дверьми.

– С тобой все в порядке? – поинтересовалась Маргарида, когда Изабелла уселась в машине рядом с нею.

– Да, все просто чудесно. Спасибо. А что?

– Боюсь, мне придется тебя огорчить, Изабелла. Плохие новости. Профессор Ландовски подтвердил свое приглашение поработать у него в мастерской в Булонь-Бийанкуре. Так что я временно перестаю посещать лекции в Школе изящных искусств.

– Мои поздравления. Представляю, как ты сейчас взволнованна. – Изабелла постаралась изобразить на лице радужную улыбку.

– Да, конечно. Я очень рада, – призналась Маргарида. – Но одновременно понимаю, что сильно подвела тебя. Не уверена, что сеньора да Силва Коста позволит тебе посещать занятия в одиночку.

– Конечно, не позволит! Это же ясно как божий день.

Непроизвольно на глаза Изабеллы навернулись слезы.

– Не будем пока отчаиваться, ладно? – Маргарида участливо погладила подругу по руке. – Обещаю, мы обязательно что-нибудь придумаем.

По счастливому совпадению, первой лекцией в сегодняшнем расписании стояла лекция профессора Ландовски. Он не часто появлялся перед студентами, но каждая его лекция становилась настоящим событием. Изабелла просто замирала от восторга, слушая его. Он излагал теоретический материал просто и доступно, а все технические сложности профессии, возникающие на пути к достижению совершенства, разжевывал студентам словно маленьким детям. Однако сегодня Изабелла почти не слушала профессора.

Ее беспокоило и другое. Прошло уже больше месяца с тех пор, как она впервые посетила кафе «Клозери де Лила», и все это время она ни разу более не встречала там Лорена Бройли. Изредка Изабелла, как будто бы вскользь, интересовалась о нем у Маргариды, и подруга отвечала, что он сейчас страшно занят в мастерской Ландовски. Помогает профессору ваять первый вариант скульптуры Христа.

– Скорее всего, месье Бройли днюет и ночует в его мастерской. Ведь сеньор да Силва Коста хочет как можно скорее получить в свое распоряжение хоть какой-то исходный материал для того, чтобы приступить к математическим расчетам всей композиции в целом.

После лекции Ландовски поманил к себе Маргариду.

– Итак, мадемуазель, вы готовы уже со следующей недели приступить к работе в моей мастерской?

– Да, профессор. Для меня это огромная честь.

– Сегодня вы снова пришли на лекцию вместе со своей подругой и соотечественницей. У этой девушки необыкновенно красивые руки, – заметил Ландовски, кивком головы поприветствовав Изабеллу. – Между прочим, Бройли все еще надеется вылепить ваш бюст. Сам говорил мне о своем желании. К концу этой недели, когда первый вариант моего Христа отправится к вашему опекуну, пожалуй, вы можете приехать ко мне в мастерскую вместе с мадемуазель де Лопес Алмейда. И тогда Бройли наконец получит шанс осуществить свою мечту. Как смотрите? Сделайте ему такой небольшой подарок за те три каторжные недели, которые он провел в моей мастерской, можно сказать, сутками напролет работая над статуей Христа. И для здоровья ему будет полезно переключиться наконец на созерцание женских форм. Не все же ему глазеть на нашего Спасителя.

– О, Изабелла будет просто счастлива, – поспешила ответить Маргарида, не дав подруге даже раскрыть рот.

Ландовски еще раз кивнул головой, прощаясь с ними обеими, после чего покинул аудиторию.

– Ну вот видишь, Изабелла? – воскликнула Маргарида, когда, выйдя из Школы, они, по своему обыкновению, зашагали в сторону Монпарнаса. – По-моему, даже сам Христос на твоей стороне!

– Пожалуй, – согласилась Изабелла. В ее сердце вновь затеплилась надежда. – Кажется, Спаситель действительно решил помочь мне.

– Изабелла, хочу с тобой посоветоваться, – неожиданно обратилась к ней Мария Элиза вечером того же дня, когда обе уже готовились ко сну. – Мне важно знать твое мнение.

– Конечно, – мгновенно отреагировала Изабелла, усаживаясь на своей кровати и приготовившись превратиться в примерную слушательницу. В последние несколько недель она проводила с подругой гораздо меньше времени, чем раньше. Ее даже начали мучить угрызения совести. – Что случилось?

– Я решила пойти учиться на медсестру.

– Как здорово! Какая ты молодец! – расплылась в доброжелательной улыбке Изабелла.

– Ты так считаешь? А я вот боюсь, что мама не разрешит. Ведь в нашей семье никто из женщин никогда не работал. Но я уже давно обдумываю этот шаг, вот только у меня пока не хватает храбрости поговорить с мамой. – Мария Элиза больно прикусила нижнюю губу. – Как думаешь, что она скажет?

– Надеюсь, она скажет, что гордится тем, что у нее выросла такая замечательная дочь, которая хочет приносить пользу людям. И уже совсем не сомневаюсь, что твой отец будет счастлив, очень счастлив, и одобрительно отнесется к твоему решению.

– Дай-то бог, чтобы ты оказалась права, – взволнованно откликнулась Мария Элиза. – Я вот еще что подумала. Пока я нахожусь в Париже и бесцельно растрачиваю время на всякую ерунду, может, мне попытаться устроиться волонтером в какую-нибудь больницу? Тут есть одна больница, всего лишь в пяти минутах ходьбы от нашего отеля.

Изабелла взяла обе руки Марии Элизы в свои и крепко сжала их.

– Какой ты все же замечательный человек, Мария Элиза! Всегда в первую очередь думаешь о других. Мне кажется, что у тебя есть все данные для того, чтобы стать хорошей медсестрой. Мир стремительно меняется, в том числе и для нас, женщин. Не вижу причин для того, чтобы отказываться менять свою жизнь в лучшую сторону.

– Вот именно! Тем более что пока я не думаю о замужестве. Так почему бы не попробовать себя в новом качестве? Конечно, в твоей жизни, Изабелла, все иначе. Через полтора месяца ты отправишься домой, выйдешь замуж за Густаво, станешь хозяйкой его дома, матерью его детей. Тут все понятно. А вот лично мне хочется чего-то другого в жизни. Спасибо тебе за моральную поддержку. Завтра же обязательно поговорю с мамой.

Обе улеглись на кровати, Мария Элиза отключила ночник на своей прикроватной тумбочке, но Изабелла еще долго лежала без сна.

Итак, в ее распоряжении полтора месяца. Всего лишь шесть недель. А потом ей придется покинуть Париж. Ведь впереди ее ждет жизнь, которую только что так точно обрисовала ей подруга.

Изабелла изо всех сил пыталась зацепиться за что-то позитивное в собственном будущем, но так ничего и не смогла придумать.

Маргарида пообещала связаться с Изабеллой после того, как проведет в мастерской профессора Ландовски хотя бы несколько дней. И тогда она обязательно сообщит подруге, когда, по мнению профессора, Изабелла тоже может присоединиться к ней. Но пока от Маргариды не поступало никаких известий.

И снова Изабелла была вынуждена торчать целыми днями в полном одиночестве у себя в номере, так как теперь уже Мария Элиза каждое утро ровно в девять убегала в больницу по соседству, она начала трудиться волонтером. Ее мать с явной неохотой дала согласие на то, чтобы дочь поработала медсестрой. Сама же Мария Джорджина каждое утро занималась домашними делами или усаживалась писать письма родственникам и подругам.

– В следующем месяце у моей мамы день рождения, – как-то раз за завтраком обратилась к ней Изабелла. – Хочу купить ей что-нибудь на память о Париже и успеть отправить подарок по почте. Вы не будете возражать, сеньора Мария Джорджина, если я прогуляюсь немного по близлежащим магазинам? – робко спросила она.

– Конечно, Изабелла, я буду возражать. Уверена, твои родители никогда бы не одобрили нас с тобой, узнай они, что их дочь разгуливает по Парижу одна, без сопровождения старших. А у меня сегодня полно своих дел.

Эйтор, прислушавшись к их разговору, тоже подал голос:

– Раз так, почему бы Изабелле не отправиться прямо сейчас вместе со мной? Будет сопровождать меня, а я пройдусь пешком по Елисейским Полям до своей конторы. Думаю, там полно всевозможных магазинов и галерей, где можно будет выбрать подходящий подарок. А уж назад, дорогая, она вполне в состоянии вернуться и самостоятельно, без какого бы то ни было сопровождения.

– Как скажешь! – коротко ответила жена и издала раздраженный вздох из-за того, что последнее слово на сей раз осталось не за ней.

– Наконец-то в Париже установилась погода, которую даже у себя в Бразилии мы бы назвали теплой, – заметил сеньор да Силва Коста, когда минут двадцать спустя они вдвоем вышли из отеля и двинулись в направлении Елисейских Полей. – Ну, как вам в Париже? Все еще нравится? – поинтересовался он у своей спутницы.

– О да! Я люблю Париж! – прочувствованно ответила ему Изабелла.

– Насколько я наслышан, вы даже занялись изучением особых мест, скажем так, наиболее любимых парижской богемой. Я прав?

Изабелла бросила виноватый взгляд на сеньора да Силва Косту.

– Я только…

– Я вчера виделся с вашей подругой Маргаридой в мастерской Ландовски и невольно подслушал, о чем она мило болтала с молодым помощником профессора. Рассказывала ему о том, что вы часто вдвоем с ней обедаете в кафе «Клозери де Лила».

У Изабеллы моментально душа ушла в пятки. Сеньор да Силва Коста увидел ее испуганное выражение лица и ласково погладил по руке.

– Не бойтесь. Ваш секрет умрет вместе со мною. К тому же я считаю, что Маргарида разумная и очень рассудительная молодая женщина. Она хорошо ориентируется в Париже и знает, чего можно ждать от этого города. Кстати, она попросила меня сообщить вам, что завтра ровно в десять утра она заедет за вами по пути в мастерскую, и вы отправитесь туда вместе. Как вы, наверное, в курсе, месье Бройли все еще горит желанием изваять ваш скульптурный портрет. Во всяком случае, сеансы в мастерской Ландовски уберегут вас от других соблазнов. Да и мы всегда будем точно знать, где именно вы обретаетесь.

Эйтор слегка нахмурил лоб, но Изабелла сразу же поняла, что сеньор да Силва Коста просто подшучивает над ней.

– Спасибо, что сообщили мне эту новость, – сдержанно ответила она, не желая выказывать охватившую ее радость от такого долгожданного известия. И тут же быстро сменила тему разговора: – Вы довольны тем, как продвигается работа профессора Ландовски над статуей Христа?

– Пока да. Во всяком случае, сейчас я абсолютно уверен в том, что сделал правильный выбор. Художественная концепция Ландовски очень близка моим собственным представлениям о том, каким должен быть памятник. Впрочем, впереди еще очень долгий и тернистый путь. Не скоро мы выйдем на финишную прямую, когда я наконец смогу сказать: «Да, вот это и есть окончательный вариант статуи». В данный момент я занимаюсь тем, что пытаюсь решить все сопутствующие технические проблемы, которых тоже очень много. И самая первая и главная из них: из какого материала мы будем делать внешнюю и внутреннюю облицовку статуи. Я уже перебрал огромное множество самых разных вариантов. Что-то не подходит по чисто практическим соображениям, что-то не укладывается в эстетические требования, предъявляемые к будущему монументу. А сейчас предлагаю вам заглянуть вот в этот пассаж. Наверняка вы подберете здесь что-то стоящее для подарка матери. Я сам купил недавно в одном из бутиков, расположенных в галерее, красивый шелковый шарф для Марии Джорджины.

Они вошли под своды элегантной галереи, и сеньор да Силва Коста жестом указал на бутик, в котором совершил покупку.

– Я подожду вас снаружи, договорились?

Изабелла вошла в магазин. Она остановила свой выбор на шарфе нежного персикового цвета, прикупив к нему еще и комплект носовых платков в тон шарфу. Тот самый цвет, который как нельзя лучше подойдет к лицу мамы. Расплатившись за покупки, Изабелла заторопилась на выход и обнаружила Эйтора возле небольшого фонтанчика в центре галереи. Облокотившись на поручни, сеньор да Силва Коста что-то внимательно разглядывал внизу.

Изабелла подошла и тихонько встала рядом. Почувствовав ее присутствие, архитектор показал на мозаичный пол: днище фонтана было выложено разноцветными керамическими плитками.

– Как вам это? – спросил он у нее.

– Простите, сеньор да Силва Коста, но я вас не совсем понимаю.

– Как вы считаете, мы можем обложить изнутри фигуру Христа вот такой же мозаикой? Тогда на внешней поверхности статуи не будут образовываться трещины. Ведь каждый кусочек мозаики будет иметь свой размер, и ни один из них не повторит друг друга. Надо только хорошенько подумать над тем, какой материал подойдет для этой цели лучше всего… Что-то пористое, прочное и одновременно практичное… Да, что-то такое… Например, мыльный камень, залежи которого недавно обнаружили в Минас Гераис. Почему бы и нет? Камень светлый, легко поддается обработке. Я должен немедленно привести сюда сеньора Леви и показать ему этот фонтан. Завтра он уезжает в Рио. Решать все надо очень быстро.

Изабелла взглянула на взволнованное лицо сеньора да Силва Коста, которого, судя по всему, только что посетило самое настоящее озарение. Он тотчас же заторопился на улицу.

– Изабелла, не возражаете, если домой вы вернетесь одна?

– Конечно не возражаю, – ответила Изабелла, понимая, что ему уже не до нее.

Сеньор да Силва Коста коротко кивнул ей на прощание и быстрым шагом удалился прочь.