19
Перед отплытием в Европу Изабеллу больше всего волновала и даже приводила в восторг мысль о том, что наконец-то она сможет посетить Италию, собственными глазами увидеть родину своих предков. Однако, когда на следующий день после посещения мастерской Ландовски она готовилась к отъезду во Флоренцию, никакого радостного возбуждения она более не испытывала. Напротив, ей вообще никуда не хотелось уезжать из Парижа.
И даже когда они приехали во Флоренцию, город, который она в свое время так мечтала посетить, когда она увидела из окон своего гостиничного номера прекрасный собор с величественным куполом, вдохнула в себя пряные запахи свежих трав и молодого чеснока, которые волнами наплывали из живописных ресторанчиков, расположенных вдоль всей улицы, никакого учащенного сердцебиения, как она представляла себе это раньше, у нее не случи-лось.
И потом, когда спустя несколько дней они поехали поездом в Рим и когда они с Марией Элизой бросили свои монетки на счастье в знаменитый фонтан Треви, после чего посетили Колизей, на огромной арене которого гладиаторы сражались когда-то не на жизнь, а на смерть, Изабелла вдруг поймала себя на мысли о том, что испытывает лишь легкое разочарование от всего увиденного.
Потому что сердце ее осталось в Париже.
В воскресенье она вместе с тысячами других паломников отправилась на площадь перед собором Святого Петра, чтобы поприсутствовать на воскресной мессе, которую служил сам папа римский. Опустившись на колени и закрыв лицо черной кружевной мантильей, Изабелла изо всех сил вглядывалась в тщедушную фигуру понтифика, облаченную во все белое. Потом принялась разглядывать изваяния святых, застывших на своих пьедесталах по всему периметру площади. И после, выстроившись в длиннющую очередь с сотнями других верующих с их непрестанными молитвами на устах в ожидании того момента, когда они смогут приобщиться к телу Христову и получить облатку, Изабелла тоже молила Господа, прося Его благословить близких и друзей. Она неистово молилась и своими словами, прося уже за себя.
«Боже! Боже! Сделай, пожалуйста, так, чтобы сеньор Эйтор не забыл о разговоре с Лореном Бройли. Пожалуйста, сделай так, чтобы я смогла увидеть его еще раз…»
* * *
Из Рима сеньор да Силва Коста отправился прямиком в Мюнхен. Ему не терпелось своими глазами взглянуть на знаменитые произведения искусства, находящиеся в экспозициях тамошних музеев. Но главной его целью было поближе познакомиться с грандиозным монументом «Бавария». Статуя была отлита в бронзе и, в соответствии с новомодными тенденциями и самыми передовыми технологиями, была не цельной, а состояла из четырех огромных металлических фрагментов, которые потом методом сварки собрали воедино.
– Хочу подпитаться идеями для нашего будущего проекта. Тем более что, насколько мне известно, они в процессе сооружения памятника столкнулись со многими аналогичными проблемами, которые стоят и передо мной с моим проектом Христа, – объяснял он свои намерения Изабелле, когда она в один из вечеров стала задавать ему вопросы за ужином.
По непонятным причинам, в которые Изабелла предпочла не вникать, Эйтор решил отправиться в свое долгое путешествие в Мюнхен один, без семьи. Что же до них, то они возвращаются в Париж, тем более что младших отпрысков да Силва Коста уже ждет преподаватель, готовый незамедлительно приступить к занятиям с мальчиками.
Когда они поднялись в свой спальный вагон ночного поезда, отбывающего в Париж от центрального железнодорожного вокзала Рима, Изабелла облегченно вздохнула.
– Вижу, у тебя сегодня настроение получше, – заметила проницательная Мария Элиза, устраиваясь на своей полке, обтянутой алым бархатом, в их отдельном купе люкс. – В Италии тебя было и не видно, и не слышно. Такое впечатление, что ты в это время была где-то совсем в другом месте.
– Просто хотела побыстрее вернуться в Париж, – коротко ответила Изабелла, предпочитая не вдаваться в тему.
Но стоило ей улечься на свою полку, как сверху тотчас же свесилась голова Марии Элизы.
– Вот я и говорю, что все эти дни ты была какая-то не такая, как всегда. Сама на себя не похожа.
– Правда? По-моему, такая, как всегда. А что во мне было «не такого»?
– Ты была… Не знаю, как сказать… – Мария Элиза вздохнула. – Такое впечатление, будто ты о чем-то грезила наяву. Но в любом случае мне тоже не терпится побыстрее снова оказаться в Париже. Уж на сей раз ничто не помешает нам познакомиться с городом как следует. Погуляем от души, правда?
Мария Элиза протянула подруге руку, и Изабелла слегка пожала ее.
– Да. Обязательно погуляем и повеселимся.
* * *
Номер 4
48, Авеню Мариньи
Париж
Франция
9 апреля 1928 года
Дорогие мамочка и паи,
И вот мы снова в Париже после нашей поездки в Италию. (Надеюсь, вы уже получили письмо, которое я послала вам оттуда.) Мария Элиза и ее мать уже почти оправились от своей болезни. А потому последние несколько дней мы все вместе знакомились с достопримечательностями Парижа. Побывали в Лувре, полюбовались Моной Лизой, посетили базилику Святого Сердца, расположенную на Монмартре. Это такой район в Париже, где жили и работали Моне, Сезанн и многие другие выдающиеся художники. А еще совершили прогулку по красивейшему саду Тюильри и даже поднялись на Триумфальную арку. Но впереди еще столько интересного. В этом городе есть на что посмотреть и где побывать. Например, подняться на Эйфелеву башню. Словом, в Париже не заскучаешь.
Даже просто бродить по улицам этого города – одно сплошное удовольствие. А уж магазины… Мамочка, ты бы пришла от них в полный восторг. На улицах по соседству с нашим отелем полно домов мод ведущих французских кутюрье. В одном из них, том, что порекомендовала мне сеньора Айрис Кабрал, на днях должна состояться первая примерка моего свадебного платья. Это дом моды Жанны Ланвин, расположенный на улице Фобур-Сент-Оноре.
Всех парижанок отличает особый шик, и, даже если у них хватает средств лишь на то, чтобы одеваться в обычном универмаге, таком, как, к примеру, Ле-Бон-Марше, они все равно подбирают себе такую стильную одежду, что смотрятся в ней как богатые женщины. Что же до французской кухни… Паи, должна признаться, что твоя дочка уже отведала улиток в чесночном соусе, приготовленных в сливочном масле и с пряными травами. Мясо улиток извлекают из раковин с помощью специальных миниатюрных вилочек. Восхитительный вкус! А вот лягушачьи лапки мне совсем не понравились.
По ночам Париж тоже не спит. Из отеля на другой стороне улицы доносятся звуки джазового оркестра. Джазовую музыку можно услышать в Париже повсюду. Сеньор да Силва Коста пообещал, что в один из вечеров обязательно сводит нас в какое-нибудь приличное заведение, где мы сможем послушать джаз.
Со мной все в полном порядке. Я счастлива и стараюсь максимально воспользоваться всеми возможностями, которыми одарила меня эта поездка. Не трачу понапрасну ни единой секунды своего времени. Сеньор да Силва Коста очень добр ко мне. Правда, последние десять дней его рядом с нами нет. Уехал в Германию. Но сегодня вечером должен вернуться.
Я тут познакомилась с одной молодой бразильянкой. Она тоже из Рио. Они вместе с матерью приходили к нам пару дней тому назад на чашечку чая. Ее зовут Маргарида Лопес де Алмейда. Несложно догадаться, что ее мать, Джулия Лопес де Алмейда, и есть та самая знаменитая писательница, книги которой так широко популярны у нас в Бразилии. Национальная высшая школа изящных искусств в Париже выделила Маргариде грант для учебы здесь. В настоящее время она изучает скульптуру, постигает основы скульптурного мастерства. Она рассказала мне, что при Школе действует огромное множество самых разнообразных краткосрочных курсов по всем направлениям искусства. Я вот думаю, не записаться ли мне самой на какой-нибудь курс, чтобы попробовать себя в деле. Благодаря тесному общению с сеньором да Силва Коста и в немалой степени именно под его влиянием меня особенно привлекает в последнее время скульптура.
На следующей неделе снова напишу вам, а пока прощаюсь и посылаю вам через океан всю свою любовь. Целую и обнимаю.
Ваша любящая дочь
Изабелла
Изабелла положила ручку на письменный стол, потянулась и глянула в окно. За минувшие несколько дней все деревья внизу покрылись пышным цветом, наполняя воздух тончайшим ароматом нежных розовых цветков, которые при малейшем дуновении ветра падают на асфальт, словно капли дождя, устилая тротуар сплошным слоем из розовых лепестков.
Изабелла глянула на часы, стоявшие на столе. Половина пятого. Она уже написала подробное письмо Лоен, в котором обстоятельно рассказала своей подружке о путешествии в Италию. Но до ужина еще есть время написать и третье письмо, адресованное Густаво. А потом уже можно будет заняться переодеванием. Однако браться за письмо не хотелось. Изабелле было трудно ответить жениху в таком же сердечном тоне, изобилующем самыми горячими любовными чувствами, в каком были выдержаны все письма Густаво, которые регулярно, с интервалом всего в несколько дней, приходили от него.
Решено. Густаву она напишет позже. Изабелла поднялась из-за стола, подошла к журнальному столику и рассеянно положила в рот конфету, а потом принялась жевать ее. В комнате было тихо, хотя из-за двери доносились голоса мальчишек. Это младшие братья Марии Элизы занимались уроками в столовой. Сама же Мария Элиза, как и ее мать Мария Джорджина, погрузилась в послеобеденный сон.
Глава семейства должен вернуться вечером и успеть как раз к ужину. Изабелла была очень рада его возвращению. Она понимала, ни в коем случае нельзя выказывать свое нетерпение и лишний раз напоминать сеньору да Силва Коста о предложении Лорена изваять ее скульптурный образ. Ожидание скрашивало появление в ее жизни Маргариды Лопес. Пока сеньора де Силва Коста мило беседовала о чем-то с ее матерью, девушки тоже разговорились, но уже о своем. И очень скоро Изабелла почувствовала в Маргариде родственную душу.
– Вы уже бывали на Монпарнасе? – тихонько поинтересовалась у нее Изабелла, пока они пили чай.
– О да! И много раз, – так же шепотом ответила ей Маргарида. – Но вы, пожалуйста, никому об этом не говорите. Мы же обе понимаем, Монпарнас – это не то место, где можно появляться благовоспитанным девушкам из хорошего общества.
Маргарида пообещала в ближайшее время заглянуть к Изабелле еще раз, а заодно и рассказать более подробно о своих занятиях скульптурой в Школе изящных искусств.
– Думаю, сеньор да Силва Коста наверняка одобрительно отнесется к вашему желанию посещать эти занятия. Ведь у нас преподает сам профессор Ландовски, – добавила Маргарида, прощаясь. – До скорого, Изабелла.
* * *
Сеньор да Силва Коста приехал поздно вечером. Вид у него был усталый. Длительная поездка изрядно вымотала его. Изабелла с огромным вниманием слушала его восхищенные отзывы о статуе «Бавария», которую он лично лицезрел, посещая Германию. Попутно он поделился с домашними зловещими новостями о том, как среди немцев стремительно набирает популярность национал-социалистическая рабочая партия, во главе которой стоит некий человек по фамилии Гитлер.
– Вы уже приняли для себя решение, кому поручите лепить образ Христа? – спросила у Эйтора Изабелла, пока служанка раскладывала по их тарелкам щедрые порции французского яблочного пирога под названием «Тарт Татен».
– Всю обратную дорогу я только об этом и размышлял, – ответил ей Эйтор. – И чем больше я думаю, тем все сильнее склоняюсь в пользу профессора Ландовски. Во всех его работах присутствует то, что называется безукоризненной художественной мерой и чувством вкуса. Они современны, в них есть элементы модерна, но вместе с тем они просты в высшем смысле этого слова и находятся как бы вне времени. Все эти качества, вместе взятые, особенно важны для нашего проекта.
– Я очень рада вашему выбору, – осмелилась Изабелла высказать свою точку зрения. – Мне очень понравился реалистический подход профессора Ландовски к своим произведениям, у меня была возможность познакомиться с ними в его мастерской.
– Трудно судить о человеке, которого никогда не видел в глаза, – раздраженно бросила Мария Джорджина, восседавшая за столом рядом с мужем. – Быть может, ты сочтешь нужным познакомить и меня с этим скульптором, который займется оформлением внешнего образа твоего драгоценного Христа?
– Непременно, дорогая, – послушно ответил сеньор да Силва Коста. – Но только после того, как я приму окончательное решение.
– Мне кажется, его помощник тоже весьма способный скульптор, – снова вступила в разговор Изабелла, отчаянно пытаясь напомнить сеньору да Силва Коста о существовании Лорена.
– Да, – снова охотно согласился с ней Эйтор. – А сейчас прошу простить меня, но я удаляюсь к себе. Страшно устал с дороги. Да и вообще, все эти поездки измотали меня донельзя.
Изабелла разочарованно посмотрела ему вслед, попутно перехватив недовольное выражение на лице Марии Джорджины.
– И вот так каждый вечер! Судя по всему, и сегодня ваш отец предпочтет общество Христа общению с близкими, – бросила она в сердцах, обращаясь к детям. – Ну и пусть себе! – Она снова взяла в руки вилку, чтобы доесть пирог. – А мы с вами после ужина займемся игрой в карты.
Ночью, лежа без сна в своей кровати, Изабелла принялась размышлять о супружеской жизни четы да Силва Коста. Потом переключилась на своих родителей. Через каких-то несколько месяцев она тоже станет замужней женщиной, как и мама. Как и сеньора да Силва Коста. И все отчетливее она начинала понимать сущность брака. Терпимость и еще раз терпимость, а также умение приспосабливаться к недостаткам своей второй половины. Не приходилось сомневаться в том, что сеньор да Силва Коста откровенно пренебрегает своей женой, отдавая всего себя без остатка работе над проектом статуи Христа. Именно в него он вкладывал и всю свою энергию, и все свое внимание. Но взять мать Изабеллы. Та же картина. Вопреки всем желаниям Карлы, отец почти силой выдернул ее с любимой фазенды и перевез в Рио, все только для того, чтобы удовлетворить свою ненасытную тягу к высшему обществу, в котором ему так хочется застолбить свое присутствие.
Изабелла беспокойно ворочалась на подушках, гадая о том, что ждет впереди ее саму. И если ей уготовано точно такое же будущее, что ж, тем больше у нее оснований желать новой встречи с Лореном Бройли, и как можно скорее.
* * *
Проснувшись на следующее утро, Изабелла обнаружила, что сеньор да Силва Коста уже уехал на какую-то очередную деловую встречу. Пришлось лишь подавить тяжелый вздох. Упустила такую отличную возможность напомнить ему о просьбе Лорена.
Ее нарастающее напряжение по поводу складывающейся ситуации не осталось незамеченным подругой. Они вместе с Марией Джорджиной отобедали в ресторане отеля «Ритц», потом прогулялись по Елисейским Полям, после чего отправились в элегантный салон Жанны Ланвин на примерку свадебного платья.
– Что с тобой творится, Изабелла? Ты мечешься, словно тигр, попавший в западню, – обратилась к ней Мария Элиза. – Ты не проявила ни малейшего интереса ни к эскизам предлагаемого фасона, ни к ткани, из которой тебе собираются шить свадебное платье. Да другие девушки были бы на седьмом небе от счастья, окажись они на твоем месте. Еще бы! Сама мадам Ланвин лично придумывает фасон для твоего подвенечного наряда. Разве тебе не нравится в Париже?
– Нравится, очень нравится, но…
– Что «но»? – тут же переспросила у нее Мария Элиза.
– У меня такое чувство… – Изабелла подошла к окну в гостиной и выглянула на улицу, подыскивая слова, которыми можно было бы объяснить подруге свое состояние. – У меня такое чувство, что там, за окном, огромный мир, а мы его совсем не видим. И не знаем…
– Побойся Бога, Изабелла. Да мы уже осмотрели в Париже все, что надо было увидеть. Чего еще тебе хочется?
Изабелла с трудом сдержала себя, чтобы не вспылить в ответ. О чем вообще можно говорить с человеком, который тебя не понимает? Она вздохнула и отвернулась от окна.
– Ты права. В Париже мы уже увидели все, что только можно увидеть. И вы все очень добры ко мне, и ты, и твои родители. Прости. Наверное, я просто скучаю по дому, – солгала она, выбрав самый удобный предлог для объяснения своего плохого настроения.
– Понимаю! Конечно! – В порыве великодушия Мария Элиза бросилась к подруге. – Какая же я эгоистка, право! Совсем не подумала об этом. Рядом со мной все мои близкие, а твоя семья сейчас за тысячи миль отсюда. И Густаво тоже далеко от тебя.
Мария Элиза горячо обняла Изабеллу, и та не стала уклоняться от объятий.
– Представляю, как тебе не терпится поскорее вернуться домой, – сказала подруга с сочувствием в голосе.
Изабелла положила голову на ее плечо, обтянутое кружевной тканью.
– Спасибо тебе за участие, дорогая Мария Элиза. Ты все понимаешь правильно. Постараюсь к завтрашнему дню прогнать прочь дурные мысли. Все будет хорошо.
– А знаешь, мама предложила нанять мне учителя французского языка. Каждое утро он будет давать мне уроки, пока мальчишки будут заниматься своими занятиями. С французским у меня пока неважно, а папа тут недавно обронил, что, скорее всего, в следующем году нам снова придется посетить Францию. Вот я и хочу усовершенствовать по максимуму свой язык. Ты, конечно, владеешь французским гораздо лучше меня. Но все равно… Хочешь, будем заниматься вместе? Все будет развлечение от скуки.
О чем она говорит, подумала про себя Изабелла. Разве в Париже можно скучать? Придумывать себе какие-то дурацкие занятия, и все только для того, чтобы убить время? Но вслух она не рискнула озвучить свои мысли.
– Спасибо, Мария Элиза. Я подумаю над твоим предложением.
* * *
Еще одну ночь Изабелла провела без сна, уныло размышляя о том, что никаких перемен в ее парижской жизни в ближайшее время не предвидится. Нет, никогда не познать ей все те радости бытия, которыми может щедро одарить каждого человека этот необыкновенный город. Однако на следующий день случилось нечто такое, после чего надежда затеплилась в ней с новой силой.
Маргарида Лопес де Алмейда вместе с матерью снова пришли к ним на чай. Маргарида с увлечением рассказывала собравшимся за столом о своих занятиях лепкой, а попутно сообщила, что уже успела поинтересоваться, может ли Изабелла посещать эти занятия вместе с нею.
– Сами понимаете, присутствие рядом соотечественницы всегда приятно. Это придаст мне больше уверенности в себе, – пояснила Маргарида, обращаясь уже непосредственно к Марии Джорджине, а сама между тем незаметно пнула под столом ногу Изабеллы.
– Не знала, что ты, Изабелла, интересуешься скульптурой, – не скрыла своего удивления Мария Джорджина. – Я думала, ты просто любишь разглядывать статуи в качестве обычного зрителя.
– О нет! – живо откликнулась Изабелла. – Мне действительно нравится сам процесс лепки. В Рио я немного занималась с профессиональным скульптором. Брала у него уроки. – Изабелла перехватила одобрительный взгляд Маргариды. – Была бы просто счастлива, если бы мне удалось взять еще несколько уроков и здесь, в Париже. Ведь занятия в Высшей школе изящных искусств ведут лучшие скульпторы мира.
– Мамочка, Изабелла говорит чистую правду! – перебила подругу Мария Элиза. – Помню, в Рио она буквально сводила меня с ума бесконечными разговорами о своих занятиях искусством. А поскольку французский у Изабеллы гораздо лучше моего, то дополнительные занятия языком ей совсем ни к чему. Пусть лучше позанимается своей любимой лепкой вместе с Маргаридой, пока я тут буду издеваться над французским языком.
Изабелла готова была расцеловать подругу за своевременную поддержку.
– Для тебя, мамочка, тоже есть одно удобство. – Маргарида глянула уже на свою мать. – Тебе больше не придется сопровождать меня на занятия, а потом забирать домой. Рядом со мной будет Изабелла, и наш шофер будет отвозить нас в Школу, а потом привозить домой. Словом, у тебя, мамочка, высвободится свободное время, которое можно будет посвятить работе над новой книгой, – добавила Маргарида, не забыв перечислить все возможные плюсы такого решения. – Мы ведь и сами можем позаботиться друг о друге. Согласна со мной, Изабелла? – Маргарида развернулась к Изабелле.
– Конечно, согласна! – поспешила с ответом та.
– Что ж, если сеньора да Силва Коста ничего не имеет против, то сама идея представляется мне весьма разумной, – согласилась с дочерью писательница.
И что оставалось делать Марии Джорджине? Испытывая величайшее почтение к столь знаменитой романистке, она лишь кивнула головой в знак согласия и добавила:
– Если вы находите это разумным, сеньора де Алмейда, то я всецело полагаюсь на вас.
– Итак, – подвела черту Маргарида, уже на выходе из их апартаментов и попрощавшись с Изабеллой по-французски, то есть расцеловав ее в обе щеки, – я заезжаю за тобой в следующий понедельник, и мы отправляемся на занятия в Высшую школу изящных искусств.
– Большое тебе спасибо, – прошептала Изабелла, когда мать с дочерью уже стояли в дверях.
– Уверяю тебя, Изабелла, мне такой расклад тоже очень подходит, – ответила та, тоже шепотом. – Чао, шерри! – попрощалась она, мешая в одной коротенькой фразе французские и португальские слова. Что, по мнению Изабеллы, придало ей лишь дополнительный шарм.
А вечером сеньор да Силва Коста явился домой с сияющим лицом и видом самого настоящего триумфатора.
– Я попросил горничную принести нам в номер шампанское. У меня для вас просто грандиозная новость. Думаю, ее стоит отметить всей семьей.
Когда шампанское разлили по бокалам, Эйтор встал, держа свой бокал в руке.
– После того как я провел переговоры с сеньором Леви, сеньором Освальдом и сеньором Како, я встретился сегодня с профессором Ландовски и сделал ему официальное предложение приступить к работе над скульптурой Христа. Полагаю, что уже на следующей неделе мы подпишем с ним контракт, в котором оговорим все условия нашего заказа.
– Какая замечательная новость, папа! – воскликнула Мария Элиза. – Я счастлива, что ты наконец сделал окончательный выбор.
– Я тоже счастлив, дочка. Потому что в глубине души не сомневаюсь, что сделал правильный выбор. Дорогая! – Эйтор повернулся к жене: – Мы должны обязательно пригласить профессора и его очаровательную жену к нам на ужин, причем не откладывая дело в долгий ящик. Хочу, чтобы ты лично познакомилась с этим человеком. Ведь в ближайшие месяцы я буду очень тесно сотрудничать с ним.
– Мои поздравления, сеньор да Силва Коста, – сказала Изабелла и добавила, желая выразить ему полную поддержку: – По-моему, ваш выбор выше всяких похвал.
– Я рад, что вы так считаете, – приветливо улыбнулся в ответ Эйтор.
