Глава 11
Звякнул колокольчик над дверью, щелкнула табличка. Марк оторвался от газеты и посмотрел на надпись. Прага.
В лавку зашел Генри. В руках он держал торт «Прага» с четырьмя свечами.
– С днем рождения тебя! – запел он, но Марк его прервал:
– Какой день рождения, ты спятил?
– Вообще-то ровно четыре года назад ты…
– Заткнись, – снова перебил его Марк, указывая куда-то за спину.
Из подсобки выглянул Эзра.
– Генри! – обрадовался он, потом увидел торт со свечами: – А что за праздник?
– Привет, пацан! – косясь на Марка, поздоровался Генри. – Что за праздник, ну так…
– Годовщина знакомства, – подсказал Марк.
– Кстати, а где вы познакомились? – спросил Эзра.
– Да прямо тут, – ответил Марк, снова углубляясь в чтение.
– Я думал, ты уже в колледже. – Генри поставил торт на прилавок и посмотрел на Эзру.
Тот подбирался к торту с видом охотящегося кота.
– В июле-то? – хмыкнул парень.
– Точно, июль, – кивнул Генри. Марк внимательно посмотрел на него из-за газеты. Генри продолжал: – Кстати, куда поступаешь?
– Оксфорд, – ответил Эзра. – Я принесу тарелки и нож.
– Ого, силен! Передавай привет профессору Симмонсу! – крикнул вдогонку Генри.
– Ты учился в Оксфорде? – Эзра выглянул из подсобки.
– Да, а что?
– То, что ты, Генри, живое доказательство того, что высшее образование не делает человека умнее, – фыркнул Марк.
Эзра поставил три тарелки, посмотрел на свечи:
– Кто будет задувать?
– Давайте вместе, – предложил Генри. Марк отложил газету и закатил глаза.
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка. Все трое посмотрели на надпись. Хьюстон. В лавку вошла мисс Хильдшер. Она устало улыбнулась всем присутствующим:
– Добрый день, джентльмены. – Она увидела торт, свечи и неловко помялась на месте: – Я, наверное, попозже зайду.
– У вас какое-то дело? – спросил Марк.
– Да, но это может подождать, – беззаботно махнула рукой мисс Хильдшер.
– Судя по вашей растерянности – нет. Что случилось?
– А что вы празднуете? – невпопад спросила женщина.
– День рождения Генри, – ответил Марк.
Мисс Хильдшер посмотрела на четыре свечи и пожала плечами.
– У него было трудное детство, мы помогаем ему наверстать упущенное, ну вы понимаете, – как-то невесело пошутил Марк, но женщина кивнула так, будто поняла, о чем речь.
– Мы можем поговорить наедине? – спросила она.
Эзра и Генри молча пошли в глубь лавки. Марк ожидающе посмотрел на мисс Хильдшер.
– Я долго откладывала этот разговор. Но однажды это должно было произойти.
– Все когда-то должно произойти, но, может, уже перейдете к сути? – начал терять терпение Марк.
– Мы вынуждены отказаться от ваших денег, – сказала мисс Хильдшер.
– И кто же вас вынудил? – хмыкнул Марк.
– Может, «вынуждены» и не совсем верное слово…
– А может, и совсем не верное. С чего бы вдруг приюту стали не нужны деньги? Сироты кончились? Коммунисты победили? Что?
– Прекратите! – поморщилась мисс Хильдшер. – Просто у нас теперь другой… жертвователь.
– И чем его деньги лучше моих? – удивился Марк.
– Ничем. Просто это его условие, он должен быть единственным спонсором, – наконец сказала она слово, которого избегала.
Марк неопределенно покачал головой:
– Вам не хватало тех денег, которые даю я?
– Хватало, мистер Кауфман, мы очень вам благодарны, ведь вы практически спасли приют, но…
– Но вас замучила жадность? – закончил за нее Марк.
– При чем тут жадность?! – возмутилась мисс Хильдшер.
– Очевидно, что этот замечательный человек предложил вам больше, иначе чего ради вы сейчас переживаете такой стыд. Намного больше.
– Но поймите меня! Если у нас будет больше денег, мы сможем помочь большему количеству детей, предоставить им лучших учителей, нанять хороших специалистов, понимаете?! – Женщина смотрела на него почти с мольбой.
– Конечно, понимаю, – легко согласился Марк. – Именно так и выглядит жадность. Но пусть все будет так, пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь.
– Вы это мне? – стушевалась мисс Хильдшер.
– Нет, – холодно ответил Марк.
– Как бы вы поступили на моем месте? – спросила женщина.
– Я бы разобрался в мотивах этого поступка и был бы готов к любому исходу. Что-то еще?
– Да. – Мисс Хильдшер тяжело вздохнула, очевидно, намереваясь сказать еще какую-то скверную новость: – Мы вынуждены будем демонтировать памятную табличку с вашим именем.
– У меня есть памятная табличка? – удивился Марк.
– Да… пока еще есть.
– Да плевать. До свидания. – Марк демонстративно отгородился от женщины газетой.
– Всего доброго. – Мисс Хильдшер тихо выскользнула из лавки.
К стойке подошли Генри и Эзра.
– Да ты врешь! – продолжая какой-то разговор, воскликнул паренек.
– Я всегда вру, – усмехнулся Генри. – Я прямо сейчас тебе вру!
– Подожди… – Эзра задумался, – если ты всегда врешь и прямо сейчас мне врешь, значит, ты говоришь правду!
– Но если я говорю правду, значит, я вру! – улыбнулся Генри.
– Свечи прогорели наполовину, давайте задувать, – предложил Эзра.
– Без меня, – кинул Марк из-за газеты.
– Ну, не порть праздник!
Звякнул колокольчик, на табличке появилась надпись «Багдад». В лавку ввалился какой-то мужчина, выглядящий как бедуин в детских книжках. Он подскочил к стойке и выпалил женским голосом:
– Запечатай выход!
– Клара? – Генри присмотрелся к глазам замотанной в тряпье фигуры.
– Жалюзи, Эзра, – спокойно сказал Марк.
Паренек подскочил к ручке, но не успел. Дверь снова распахнулась, в лавку ворвался такой же бедуин, только бородатый. Генри тут же пнул его ногой в живот с такой силой, что тот вылетел из помещения быстрее, чем в него ворвался. Щелкнули жалюзи. Звуки улицы пропали.
– Еще одним входом меньше, – заметил Марк.
– Не одним, думаю, теперь стоит закрыть все выходы в Ираке, – снимая чалму и тяжело дыша, ответила Клара. Она бросила головной убор и села на пол, привалившись к стойке.
– Привет, – поздоровался Генри. Клара посмотрела на него, потом на торт, прямо у нее над головой:
– Что празднуем?
– Годовщину знакомства, – ответил Эзра.
– Эти женщины, – хмыкнул Марк, – вечно забывают важные даты, да, Генри?
Тот промолчал, покосившись на Клару.
– Тебе принести тарелку? – спросил Эзра гостью.
– Привет, малыш! – только заметив мальчика, поздоровалась Клара.
– Я не малыш, – буркнул тот. Девушка усмехнулась.
– Справедливо, – заметил Марк.
– Прости. Принесешь мне тарелку?
Эзра ушел в подсобку.
– Принесла? – спросил тихо Марк.
– Нет, пришлось выкинуть по дороге, – сокрушенно покачала головой Клара.
– Плохие новости не могут быть бесконечными, – ни к кому не обращаясь, сказал Марк.
Эзра вернулся с тарелкой:
– Свечи почти совсем догорели. Давайте задувать, каждому по одной!
Все присутствующие, даже Марк, приготовились дуть.
– Три, четыре, – скомандовал Эзра.
Огоньки на свечах сначала заплясали, а потом погасли. Генри достал нож и поделил торт на четыре части. Все принялись молча жевать.
– Вкусно, – прокомментировала Клара.
Марк крутил в руках вилку и смотрел на свой кусок, когда снова звякнул колокольчик. Все посмотрели на табличку, но на той не было вообще никакой надписи.
– Эээ, – протянул Генри.
В лавку вошел мужчина в твидовом пиджаке и аккуратных очках. Располагающе улыбнулся, глядя на собравшихся:
– С днем рождения, Марк! Я не опоздал?
Все посмотрели на Марка.
– Нельзя опоздать туда, куда тебя никто не звал, – холодно ответил Кауфман.
– Не будь таким вредным. Может, предложишь мне кусочек торта?
– Кончился, – отрезал Марк.
– Я могу съесть твой кусок, если ты не против, – улыбнулся мужчина.
– Против, – в очередной раз односложно ответил хозяин лавки.
– Ладно, не буду портить вам вечеринку. У меня для тебя письмо, Эзра. – Посетитель достал из внутреннего кармана большой конверт и протянул его пацану. Тот не тронулся с места. Посмотрел на Марка. Марк же пристально смотрел на гостя.
Генри сделал шаг, чтобы забрать письмо, но мужчина отдернул руку.
– Нет, тут написано лично в руки.
Эзра снова посмотрел на Марка. Тот коротко кивнул. Мальчик сделал три медленных неуверенных шага и забрал конверт.
– Был в ваших краях, решил лично обрадовать. Тем более что и повод заглянуть был, так сказать, на огонек, – улыбнулся мужчина.
– Это из Оксфорда, – глядя на конверт, сказал Эзра.
– Именно! До встречи в учебном году! – Посетитель повернулся, чтобы уйти.
– Что это значит? – спросил Генри.
– О, я буду вести у Эзры философию. Жду не дождусь, невероятно талантливый молодой человек. – Мужчина вышел. Наступила тишина.
– Плохие новости не могут быть бесконечными, – неуверенно протянул Генри.
