Утром Гурова ждал неприятный сюрприз – пропал Ермаков. Ни в театре, ни на киностудии артист не появлялся. Ничего о нем не слышали и в риелторской фирме. За последние сутки Ермакова не видели ни в его любимых питейных заведениях, ни в тех местах, где проводят карточные игры. Дома и в той квартире, где его позавчера нашел Лев, артиста тоже не было. Да и постоянные его партнеры по карточным играм и немногие друзья ничего о нем не знали. Телефоны Ермакова были отключены, и у Гурова создалось впечатление, будто актер сквозь землю провалился. Он поручил проверить даже подмосковную дачу Ермакова, но и там все оказалось занесено снегом.

Судя по всему, пропал Ермаков еще позавчера вечером, через несколько часов после общения с Гуровым. Последний раз его видели в одном из ночных клубов, где актер напивался в компании таких же прожигателей жизни, а затем бесследно исчез. Просто вышел из клуба, взял такси и пропал.

На выяснение подробностей пропажи Ермакова у Льва ушло почти все утро, и он был раздражен даже не самим фактом исчезновения актера, а тем, сколько потребовалось времени, чтобы это установить. У сыщиков было только две версии этого события: либо Ермаков сбежал, испугавшись каких-то последствий от смерти Челнокова, либо актера устранили как свидетеля. Правда, Станислав выдал предположение, что Ермаков просто где-то валяется «пьяный, как собака», но эту версию отмели почти сразу. По словам всех, кто знал Ермакова, он ни разу не пропускал вечерних московских тусовок, если только не был на съемках или гастролях.

В любом случае, что бы ни скрывалось за исчезновением актера, его нужно было найти как можно быстрее. Кроме этого, важно было вычислить, кто может стать следующей целью Алиева, и попытаться его перехватить. До сих пор бандит ни разу не выходил с кем-то на связь ни по одному из заподозренных номеров и сам тоже не появлялся. Гуров предполагал, что новое «лежбище» бандита может быть как-то связано с его подельником, но данные на Пирога миграционная служба до сих пор не предоставила, а время безвозвратно уходило.

К тому же во второй половине дня прилетал из Берлина Смирнов. Лев планировал задать ему массу вопросов и по происхождению капиталов Григоряна, и по конфликтной ситуации внутри правления, и о тех связях погибшего бизнесмена, о которых он еще не знал, и был почти на сто процентов уверен, что ответы на эти вопросы дадут хороший толчок развитию следствия.

Лев решил позвонить генералу и, когда тот ответил на звонок, с ходу заявил:

– Петр, мне твоя помощь нужна!

– Легок на помине, – буркнул Орлов. – Только что о тебе разговаривали. У меня тут интересовались, отчего это следователи Главка так упорно разыскивают популярного актера?

– И что ты ответил?

– Что-что, кобыла в кимоно! – огрызнулся Орлов. – Соврал, конечно. Сказал, что к нам поступило заявление о пропаже Ермакова, вот мы и стараемся оперативно реагировать. Просил же, аккуратнее со своими подозреваемыми работайте…

– Ты за Морозову просил, – поправил его Лев. – Да и нет у меня сейчас времени миндальничать ни с кем. Вот-вот еще одно убийство будет, а у нас информации – кот наплакал! Ври сколько нужно и кому нужно, а меня от дела не отрывай. Лучше надави на миграционную службу. Мне нужны все данные на Пирога, которые у них есть.

– Мне так у них и спросить про пирог? – съязвил Орлов.

– Да хоть про ватрушку. Это не мой курятник! Мы им вчера запрос с фотографией отправили, просили по паспортной базе данных пробить, а в ответ – тишина. Это подельник Алиева, и бандиты у него могут быть. А даже если и нет, мне на этого Пирога информация нужна была еще вчера.

– Ладно. Сделаю как получится, – пообещал генерал. – Что-нибудь еще?

– Пока все. И на этом спасибо, – ответил Лев и отключил связь.

После звонка Орлову он разослал ориентировки на Ермакова всюду, куда только можно, – на вокзалы, в аэропорты и автостанции. Даже дал распоряжение запустить программу распознавания лиц по записям с камер видеофиксации ГИБДД за последние сутки. А следом отослал запрос во все таксомоторные организации города, чьи машины позавчера вечером могли быть около клуба, из которого исчез Ермаков. Шансов найти его было немного, но использовать нужно было все, что только возможно.

Если актер был действительно организатором обоих убийств, на что откровенно намекало его исчезновение, то оставался без ответа самый главный вопрос: зачем ему все это нужно? Если с журналистом мотив более-менее прослеживался, то по поводу заинтересованности Ермакова в смерти Григоряна и возможных будущих убийств даже предположений не было!

Морозову к смерти бизнесмена тоже было трудно притянуть. По крайней мере, пока. Гуров мог допустить, что готовилась какая-то афера в сфере связи, и Григорян кому-то мешал, например, совладельцам НСС. Но как новоиспеченный заместитель министра могла в этом принимать участие? Да и зачем им привлекать к ликвидации не сведущую в этом женщину? Или ей тоже собирались «помочь» исчезнуть, как «помогли» Ермакову?

В любом случае если актер и не является ключом к этим загадкам, то знает что-то, что может хоть немного пролить свет на туманную историю смертей Челнокова и Григоряна.

Гурова отвлек от размышлений Крячко, вернувшийся после опроса последнего постоянного партнера Ермакова по карточным играм. По всем признакам именно эти опросы и породили беспокойные звонки в адрес генерала о странном интересе сыщиков к актеру.

– Опять «пустышка», – покачал головой Станислав, бросая куртку на вешалку. – Этот вообще не знает, где живет наш актер. Назвал лишь только те клубы, которые мы и без того знаем. Я вот думаю, наша пропажа так загримироваться может, что его даже родная мама не узнает. Как его обычные пэпээсники опознавать будут?

– И что ты предлагаешь?

– Слушай, Лева, а может, мне еще раз нашего стукача-Василия навестить? – предложил Крячко. – Они же вроде лучшими друзьями были. Может, он пояснит, где можно Ермакова поискать?

Гуров задумался, вспоминая вчерашний разговор в вечернем ресторане. Василий Войнич, которого отыскал Станислав, когда-то был лучшим другом Ермакова. Вместе учились в «Щуке», вместе ухаживали за девчонками. И хотя после учебы пошли служить в разные театры, дружеские отношения поддерживали постоянно.

Потом Ермаков стал набирать популярность, а Войнич так и оставался третьесортным актером. Ставший знаменитым, лучший друг Василия не бросал, постоянно пытаясь познакомить его с известными режиссерами. Когда у Ермакова была возможность, он таскал Войнича с собой и на гламурные тусовки.

Затем Ермаков увлекся игрой в карты и втянул вслед за собой и друга. Вот только Войнич оказался и более умелым, и более везучим игроком. Он почти всегда оставался в выигрыше, тогда как Геннадий часто проигрывался в пух и прах.

Около полугода назад Василий как-то выиграл крупную сумму, а у Ермакова не осталось ничего. В том заведении фишек в долг не давали, и Ермаков выпросил у друга почти весь его выигрыш. Естественно, тут же все проиграл. Пообещав отдать долг в ближайшие несколько дней, он напрочь забыл о позаимствованных деньгах и о своем обещании отдать их. А когда Войнич напомнил об этом, Геннадий обвинил его во лжи. Дескать, если тебе нужны деньги в долг, так и попроси, а не обманывай, будто это я тебе должен. Войнич обиделся, и бывшие друзья сильно разругались. Дело даже до драки дошло.

После этого они не общались. Войнич почти перестал приходить в подпольные игорные заведения, а недели две назад решился. К его разочарованию, Ермаков тоже был там. Он сидел за столиком с Морозовой, которую Войнич прекрасно знал по скандальным репортажам Челнокова. О чем они разговаривали, Василий не слышал. Он даже не удивился, узнав о знакомстве депутата и актера, которых обличал один и тот же журналист. Не желая попадаться на глаза бывшему другу, Войнич просто ушел играть в другое место. Больше он с Ермаковым не встречался.

Гуров и хотел встретиться с Ермаковым, чтобы узнать, давно ли они знакомы с Морозовой, и понять, объединяет ли их что-то, кроме ненависти к покойному журналисту. Но актер внезапно пропал, и он подозревал, что все это как-то связано одно с другим. Либо Ермаков что-то знал о Морозовой, компрометирующее ее, либо наоборот.

Впрочем, Лев больше склонялся ко второму варианту. Именно этим можно было объяснить внезапное исчезновение актера. В любом случае Ермакова следовало отыскать как можно скорее. И тут Станислав был прав: у бывших лучших друзей вполне могли быть любимые места, где они в молодости проводили время. Или приятели, которые не стали знаменитыми, но приютили бы Ермакова на день-два. Проверить это следовало.

– Ты прав, Стас, – после небольшого раздумья сказал Гуров. – Потряси Войнича. Возможно, он подскажет, где найти Ермакова.

Пока Станислав разрабатывал последнюю зацепку по розыску Ермакова, Гуров решил еще раз допросить Юртаеву. Может быть, девушка хоть немного образумилась в изоляторе временного содержания. Он надеялся, что между ней и Алиевым есть какие-то способы связи, помимо телефона, которые помогут найти бандита. По ее поведению на прошлом допросе было трудно предположить, что на этот раз Юртаева будет разговорчивей, но проверить это было просто необходимо. Время утекало, как вода, а Алиев в любой момент мог вновь начать стрелять или взрывать. Для Гурова наступил цейтнот, и необходимо было найти хоть какую-то информацию, предотвращающую неверный ход.

Он распорядился привести к нему в кабинет Юртаеву. Девушка выглядела усталой, но никаких признаков паники на ее лице не наблюдалось, скорее на нем были написаны настороженность и сосредоточенность. Вместе с Юртаевой пришел государственный защитник, назначенный подозреваемой вчера по ее же требованию. Гуров его не знал, поэтому проверил документы адвоката, прежде чем приступить к допросу.

– Олег Степанович, ваша подзащитная готова давать показания? – спросил он у юриста.

– Давайте сначала определим ее статус. Хорошо? – обезличенно обратился к нему адвокат Серов, видимо, не решив для себя, как именно называть Гурова при подозреваемой.

Лев понял это и предложил:

– Зовите меня Лев Иванович. А статус мы ее определим, в зависимости от того, что нам гражданка Юртаева расскажет.

– И в каком диапазоне может колебаться этот статус? – гнул свое адвокат, пока его подзащитная молчала, поджав губы.

– Ну, Олег Степанович! Вы же изучали протокол допроса и задержания вашей подопечной. Либо Ольга Андреевна будет проходить по делу как свидетель, либо в качестве подозреваемой. Все будет зависеть от того, какие показания она сегодня даст.

Серов коротко кивнул, соглашаясь с доводами следователя. Он понимал, что Гуров знает процессуальные тонкости ничуть не хуже его, и заниматься казуистикой только из желания покрасоваться перед подзащитной ему не хотелось. Тем более что защищал он Юртаеву лишь за государственную зарплату, и дополнительных гонораров ему не предвиделось. Да и дело Юртаевой выглядело паршиво. Взяли ее во время задержания, при котором было оказано сопротивление полиции с применением оружия. В доме нашли целый склад различных вооружений, а находившиеся в квартире мужчины подозревались в убийстве и попытке ограбления. Так что следователю не составит труда привлечь ее как соучастника ОПГ, и аргументов против этого у адвоката почти не было.

– Я уже посоветовал своей подзащитной быть с вами откровенной настолько, насколько это возможно, – проговорил Серов. – Я не возражаю, если вы начнете допрос, Лев Иванович.

– Ольга Андреевна, вы знакомы с Алиевым Рашидом Тагировичем? – пристально посмотрел Гуров на кукольное личико Юртаевой, ожидая ее реакции.

– Да, – коротко ответила та, и он подумал, что, видимо, не только по поводу откровенности проинструктировал ее адвокат.

Впрочем, девушка и самостоятельно могла выбрать способ своего общения со следователем, опыт подобных бесед у нее был вполне достаточный. Кроме того, как заметил Лев, Юртаева хоть и обладала довольно вспыльчивым характером, в нужные моменты могла концентрироваться и брать себя в руки. Поэтому он решил таких возможностей ей не давать, построив допрос на резкой перемене тем.

Юртаева спокойно рассказала, что с Алиевым они познакомились на праздновании дня рождения общего знакомого примерно полгода назад. Близкой связи с бандитом не отрицала, но утверждала, что ничего не знала и не знает о его делах. Дескать, о работе они никогда не разговаривали, обсуждали только свои взаимоотношения да общие темы вроде политической обстановки в стране.

Гурову трудно было представить себе эту парочку беседующей о выборах в Госдуму или обсуждающей новые социальные льготы, но спорить с ней и доказывать обратное он не стал, сознательно отвлекал ее не относящимися к делу вопросами, успокаивая и рассеивая внимание. Адвокат попытался пару раз указать ему на то, что интересующие его темы никак не проясняют ситуацию с правовым статусом девушки, но Гуров отклонял возражения Серова.

– А как вы связывались с Алиевым? – выбрав момент, спросил он.

– По телефону, конечно, – ответила девушка, расслабленная отвлеченными вопросами. – Без звонка он никогда не приходил. Не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что мы встречаемся. Говорил, что для меня это может быть опасно.

– Значит, поэтому вы и подарили ему недавно телефон?

– Не только, – беспечно ответила она. – Недели две назад он сказал, что мы будем реже созваниваться, поскольку его телефон могут прослушивать. Тогда я и купила ему новый аппарат. Сказала, мол, sim-карта на мой старый паспорт оформлена и никто не догадается, что это будет его номер.

И тут Юртаева поняла, что сболтнула лишнего. Прикусив губу, она расширенными глазами посмотрела на Гурова, словно пытаясь заставить его забыть все, что только что сказала. Лев откровенно усмехнулся и спросил:

– И когда вы с ним связаться должны?

– Думаешь, поймал меня, волчара?! – вспыхнула Юртаева. – Сегодня вечером я должна ему позвонить, но не буду, даже если вы меня расстреляете. А вот парней вы зря повязали. Они вчера от меня свалить должны были, чтобы с Рашидом встретиться. Если бы вы поумнее были, могли бы сразу всех четверых врасплох взять. А теперь Рашид точно знает, что вы мужиков перехватили, и в сто раз осторожнее будет, но дело свое сделает. Он всегда такой. Если слово дал, значит, держит!

Серов принялся успокаивать свою подзащитную, брызгающую слюной и утверждающую, что «ментам» ни за что Алиева не взять. А Гуров уже услышал все, что ему нужно, и, вызвав конвойного, отправил Юртаеву обратно в ИВС. Адвокат попытался заявить о необходимости составления протокола допроса, но Лев отмахнулся:

– Я его позже составлю. Пришлю вам, Олег Степанович, а вы уж ознакомьте с ним подозреваемую.

– Значит, она пройдет по делу не свидетелем? – попытался как-то изменить озвученный сыщиком статус адвокат.

– Бог с вами! – хмыкнул Лев. – Какая «свидетельница»? Тут все признаки ее участия в ОПГ, так что пойдет со всеми как соучастница.

– А если моя подзащитная согласится на сотрудничество со следствием? – начал торговаться Серов.

– Вообще-то мне ее сотрудничество уже не нужно, – пожал плечами Лев. – Но если Юртаева согласится вечером связаться с Алиевым и будет поддерживать разговор, пока к нему не приедет группа быстрого реагирования, буду считать это сотрудничеством со следствием, со всеми вытекающими последствиями.

Адвокат пообещал сделать для этого все возможное и отправился следом за своей подзащитной.

Гуров был доволен, пусть и немного, но допрос Юртаевой дал положительный эффект.

Во-первых, он окончательно удостоверился в том, что Алиев знает, что его ищут. Значит, ни на квартиру своей подруги, ни в гаражи с оружием он не сунется. Теперь ему придется импровизировать, а не полагаться на заранее разработанный план. Вряд ли бандитам поставили оружия с большим запасом, так что Алиев ограничен в огневой мощи. К тому же его планам насчет Пирога тоже пришел конец. Свалить всю вину на двух глупых юнцов, а самому выйти сухим из воды, у Алиева точно не получится.

Во-вторых, появился великолепный шанс вычислить телефон бандита. Гуров ничуть не сомневался в высказывании Юртаевой о том, что ее бойфренд всегда держит слово. И если у них настолько серьезные отношения, как она утверждала, Алиев вечером попытается с ней связаться. Неважно, будет девушка сотрудничать со следствием или нет, запеленговать район, откуда бандит станет выходить на связь, техники точно смогут.

Конечно, была вероятность того, что Алиев заподозрит об аресте девушки. Тогда он может и не позвонить. Но, предпринимая такие меры конспирации, чтобы скрыть ее существование от всех, даже корешей из преступного мира, бандит мог пребывать в уверенности, что о его связи с Юртаевой никто не догадывается.

Так же Алиев мог полагать, что, даже если Салтыков с Чеботаревым расскажут полицейским о том, что снимали в Москве квартиру, ни адреса назвать, ни сам дом показать сотрудникам полиции не смогут. Не зря же он не давал им одним гулять по столице! По рассказам Чеботарева, с ними были либо Пирог, либо сам Кермек. Причем путешествовали по городу они исключительно на машине и почти всегда в темное время суток.

Впрочем, это Чеботарев Москву плохо знал, а у Салтыкова могло быть все наоборот. У Гурова были все основания полагать, что Бульдог не единожды бывал в столице. Об этом говорило множество косвенных фактов. По крайней мере, одно лишь то обстоятельство, что ростовчан никто не встречал на вокзале и Салтыков сам привез подельника на конспиративную квартиру, прямо указывало на это.

И еще! Алиев и дальше намеревался продолжить выполнение заказа на убийства. А это означало только одно: он лично знал заказчика или имел способ связи с этим человеком. Данный факт, конечно, не говорил, что именно Алиев получал заказ, а не Салтыков, но то, что через бандита можно будет выйти на организатора убийств, стало совершенно очевидным.

Минут через десять после того, как увели Юртаеву, раздался телефонный звонок. Девушка с удивительно вежливым и мелодичным для сотрудницы миграционной службы голосом поинтересовалась, на какой электронный почтовый ящик Гурову отправить информацию по Авдюшенко Кириллу Сергеевичу. Сыщик назвал адрес и уже через пару минут получил информацию на Пирога.

Собственно говоря, как таковых, данных было совсем немного – только те, что есть в паспорте, – но сейчас и этого было вполне достаточно. Не желая отрывать Станислава от поиска и допроса Войнича, Лев прихватил с собой опергруппу и отправился в райотдел Филевского парка, на территории которого и был зарегистрирован Авдюшенко.

Данных на Пирога в отделе полиции оказалось немного. Если точнее, совсем никаких! «Не имел, не привлекался…» Авдюшенко был из обычной семьи, единственный ребенок. Сейчас проживал вместе с матерью. Отец умер в этом году. Вот и все, что смогли сообщить Гурову начальник отдела и участковый.

Лев сомневался, что такой парень поведет к себе в дом уголовника, хотя и ввязался в опасное дело, поэтому брать штурмом квартиру Авдюшенко не решился. Вместо отряда ОМОНа он взял с собой лишь оперов и отправился к нужному дому. Двое оперативников остались около подъезда, а еще двое поднялись вместе с ним в квартиру Авдюшенко. Дверь Гурову открыла немолодая женщина с уже хорошо заметной сединой в волосах. Выглядела она не слишком опрятно, но как-то по-домашнему уютно. Лишних вопросов задавать не стала, сразу пригласив сотрудников полиции внутрь.

– Что мой оболтус натворил? – поинтересовалась Татьяна Петровна, когда незваные гости расселись в тесной гостиной.

– А почему вы решили, что Кирилл что-то натворил? – осторожно спросил Гуров.

– А зачем еще полиция может приходить? – пожала плечами женщина. – Если бы он вам был не особо нужен, вызвали бы повесткой. Если бы его убили, меня на опознание бы вызвали. А раз сюда целый полковник с сопровождением пришел, значит, вляпался мой тело́к в какую-то совсем плохую историю.

– В каком смысле «тело́к»? – уточнил Лев, уже догадываясь, что скажет Авдюшенко.

– Так моего Кирюшу кто позовет, за тем он и пойдет, – с какой-то обреченностью в голосе произнесла Татьяна Петровна. – Он еще со школы такой: что скажут, то и делает. Раньше все обходилось. Над ним больше потешались, чем на что-то плохое подталкивали, да и он сам какую-то грань, что ли, чувствовал, никогда в преступлениях замешан не был. А как отец умер, царство ему небесное, так Кирилл какой-то весь дерганый стал. Пропадать стал подолгу. Отмалчивается, когда я о чем-то спрашиваю. В общем, почувствовала я материнским сердцем, что во что-то нехорошее он обязательно вляпается.

Она всхлипнула, но, когда Гуров сделал знак одному из оперов, чтобы тот принес из кухни воды, замахала руками:

– Сидите уж! Сейчас я успокоюсь. – Достала из кармана халата потрепанный платок, вытерла им глаза, а затем почти бесшумно высморкалась и продолжила: – И ведь не дурак всегда был! Не двоечник. Училище окончил техническое. Машины любит, страсть. А вот уговорить его какую-нибудь глупость сделать, проще простого. Помню, в классе пятом мальчишки во дворе сказали ему, что если речной песок с сахаром смешать и в духовку поставить, получатся песочные пирожные. Так он мне половину песочницы в плиту перетаскал…

Несколько минут Гуров слушал женщину, изредка задавая наводящие вопросы. Лично ему относительно Авдюшенко все было абсолютно ясно. Парень привык быть ведомым и легковерным. Как он познакомился с Алиевым, да и самого бандита Татьяна Петровна не знала. А Гуров мог только предполагать, какими путями этих двух людей свела судьба и почему миролюбивый Авдюшенко пошел на такие преступления. Сейчас достоверно установить эти обстоятельства не представлялось возможным.

Мало надежды было и на то, что Кирилл появится дома в ближайшее время. Мать сказала, что он уже третий день отсутствует. На звонки не отвечает, сам не звонит. Такое бывало и раньше, поэтому Татьяна Петровна не очень и беспокоилась. Правда, для себя решила, что, если и сегодня не появится, пойдет в полицию писать заявление.

– А тут вы сами пришли, – закончила она. – Сожалею, но помочь вам ничем не могу. Если хотите, дам его номер телефона. По телевизору говорят, что у вас какие-то средства есть, чтобы мобильники отслеживать. Может быть, и моего оболтуса так найдете.

– А где Кирилл работает? – спросил Лев.

– Сейчас – нигде, – ответила Авдюшенко. – Руки золотые, а все из-за его характера. Как посмотрят, какой он пентюх и размазня, так на работу не берут или через неделю увольняют. Занимался он какими-то приработками, но мне ничего не говорил. Отдавал время от времени денег немного, и все. Я ему говорила, что вечно не могу на своей шее держать, чтобы за ум взялся. А он обижался и в свою комнату молча уходил…

– Татьяна Петровна, возьмите мою визитку, пожалуйста, – перебил новый поток словоизлияний женщины сыщик. – Когда Кирилл домой вернется, сообщите мне сразу, и мы постараемся придумать, как ему помочь.

– Значит, действительно во что-то серьезное вляпался, – вздохнула женщина. – Вы уж только не будьте с ним слишком строгим. Он наверняка уже раскаялся, если что-то совершил. Отходчивый он у меня…

После визита к Авдюшенко Гуров собирался вернуться в Главк, но ему не позволил это сделать очередной звонок. В этот раз с ним связалась Анна Селезнева из НСС. Она сообщила, что исполнительный директор корпорации прилетает из Берлина через час. И если сыщику это удобно, Смирнов хотел бы поговорить с ним сразу по прибытии, по дороге из аэропорта в офис.

Гуров возражать не стал, тем более что у него сейчас каждая минута была на счету. Конечно, временной промежуток ему совсем не оставлял возможности для маневра, да и добраться за час до аэропорта было проблематично, но он дал свое согласие и сразу отправился на встречу со Смирновым.

Исполнительный директор и один из совладельцев «Народной сотовой связи» оказался импозантным мужчиной лет пятидесяти пяти на вид. Селезнева предупредила его о приезде Гурова, и, несмотря на то что тот опоздал, Смирнов дожидался его в ресторане аэропорта. Там они задерживаться не стали, а сразу же сели в служебную машину бизнесмена. Автомобиль Гурова повел за ними следом один из телохранителей. Еще один «секьюрити» поехал вместе с ними.

– Лев Иванович, если разрешите себя так называть, – начал разговор Смирнов и сделал паузу, дожидаясь реакции Гурова.

– Конечно, Андрей Васильевич. Мы же не на допросе, – усмехнулся Лев.

– Я так понимаю, вас интересует, не получил ли кто в корпорации выгоды от смерти Багдасара?

– Не только. Но давайте начнем с этого. Так кто же?

– Хотелось бы сказать «никто», но отвечу, что «все». Впрочем, это все равно одно и то же, – философски изрек Смирнов. – Григорян не слишком разумно подходил к нашему бизнесу. Его интересовала исключительно прибыль корпорации, остальные вопросы он отсекал как ненужные.

– А разве не всех в корпорации интересует прибыль? – удивленно вскинул брови Лев.

– Прибыль интересует всех. Но есть в бизнесе и другие аспекты, – хмыкнул Смирнов. – К примеру, эмоциональная заинтересованность клиентов. У нас иногда важнее что-то потерять в финансовом плане, но сделать так, чтобы абоненты не просто не уходили из системы, а привлекали в нее новых пользователей услуг.

– Не мой курятник! – оборвал рассуждения бизнесмена Гуров. – Давайте попонятнее и покороче.

Смирнов объяснил, что из-за жесткой экономической политики Григоряна, занимавшего пост финансового директора, специалисты стали прогнозировать серьезный отток клиентов из компании. По их расчетам, в следующем году абонентская сеть НСС должна была уменьшиться на 15–20 процентов. Это серьезные потери. И поскольку некоторые прогнозы просочились в прессу, акции «Народной сотовой связи» стали колебаться. Все это вместе грозило корпорации серьезными убытками.

На завтра в НСС было запланировано итоговое собрание крупных акционеров и топ-менеджеров корпорации. Всего на нем должно было присутствовать около тридцати человек, и Смирнов с Кравченко собирались там озвучить расчеты по потерям, а также поставить вопрос либо о смещении Григоряна с должности, либо пересмотре им финансовой политики корпорации.

– Алексей Игнатьевич должен завтра из Мурманска прилететь. Он там проводил региональное корпоративное собрание, – закончил объяснения Смирнов. – Сейчас ситуация с курсом акций еще больше осложнилась. Доля Григоряна неизвестно кому достанется, и неизвестно, как ею распоряжаться будут. Если завтра оперативно все вопросы не решить, в том числе и по финансовой поддержке курса акций, они могут на пару пунктов рухнуть. А это серьезные финансовые потери. Да и репутация корпорации тоже пострадает!

– А у вас с Кравченко наследники есть? – внезапно сменил тему разговора Лев.

Смирнов удивленно посмотрел на него, но требовать объяснений не стал, а просто ответил на вопрос:

– У меня четверо детей официально, и еще трое считаются внебрачными. Не знаю, как со вторым пунктом у Алексея Игнатьевича, но у него двое детей от первого брака, один – от второго, и от третьего тоже двое. Так что наши сундуки есть кому между собой делить…

– И завещание вы, конечно, еще не написали? – уточнил Гуров.

– Нет, – едва сдерживая удивление, ответил бизнесмен. – Не знаю, как Алексей Игнатьевич, но я собирался сделать это, да все откладывал: то не мог решить, кому что завещать, то просто дела мешали.

У Гурова словно щелкнул переключатель в голове, и все сразу встало на свои места. Если наконец стали ясны и объекты заказных убийств, и цели, которые преследовал организатор. Устранить собирались трех основных держателей акций «Народной сотовой связи», а делали это для того, чтобы цену этих акций обрушить.

В пятницу должно состояться отчетное собрание, призванное стабилизировать курс ценных бумаг НСС, пошатнувшийся после убийства Григоряна. Убийство еще двух владельцев главных пакетов акций внесет настоящую сумятицу. Особенно если учесть, что у каждого совладельца НСС множество наследников и нет завещаний. Пакеты акций будут разделены между наследниками, формировать управление корпорацией придется заново, в авральном режиме, учитывая множество мнений. И все это, несомненно, приведет к тому, что большинство держателей акций попытаются от них избавиться. Оставался только один штрих.

– Андрей Васильевич, а когда закрываются и открываются торги на бирже? – спросил Лев у Смирнова.

– Закрываются в пятницу, а возобновляются в понедельник. – Бизнесмен своего удивления вопросами Гурова уже не скрывал. – Впрочем, в следующий понедельник будет католическое Рождество! Значит, торги начнутся только во вторник. А в чем дело, собственно говоря? При чем тут торги и смерть Григоряна?

Несколько секунд Лев молчал, еще раз все взвешивая. Ошибиться он не мог! Последовавшие одна за другой три смерти владельцев «Народной сотовой связи» обрушат стоимость акций корпорации. Учитывая, что последнее убийство запланировано на пятницу, до закрытия торгов многие игроки бросятся их продавать. Вполне логично предположить, что большинство из них решит, что после длинных выходных курс ценных бумаг НСС упадет ниже некуда, поэтому сбывать с рук акции корпорации будут массово.

В выигрыше останется только тот, кто все это запланировал. Наверняка для покупки падающих акций НСС уже приготовлены деньги. Так же отработан механизм действий на рынке. Скупать акции будут несколько игроков, и маленькими пакетами. У организатора этой аферы явно имеются планы реорганизации управления корпорации или вообще единоличного владения ею. И если план удастся, одного из крупнейших операторов сотовой связи с многомиллионной прибылью можно будет прибрать к рукам почти за бесценок. Оставалось лишь одно – воплотить задуманное в жизнь. И именно этому собрался помешать Гуров.

– Вы обычно откуда в офис заходите, с парадного или служебного входа? – задал он Смирнову очередной вопрос.

– Да что происходит, черт подери?! – не выдержал бизнесмен. – Объяснитесь наконец!

– Вы не ответили на мой вопрос, – спокойно осадил его Лев.

– С парадного! – почти выкрикнул бизнесмен и повторил: – Что происходит?

– Ничего особенного. Вас собираются убить. Остановите машину, – попросил Лев и, достав телефон, набрал номер: – Стас, у тебя есть полчаса, максимум минут сорок. Мне нужно, чтобы были взяты под контроль все крыши, чердаки и подъезды зданий напротив офиса НСС, откуда можно произвести выстрел по парадному входу. Только сделать это нужно оперативно и незаметно. Сейчас подключу Орлова. Алиев где-то там. Будем брать.

Станислав был буквально в мыле, распределяя группы. По мнению экспертов, выстрел по центральному входу офиса «Народной сотовой связи» можно было произвести с крыш пяти зданий. Верхние этажи для снайперской точки можно использовать в трех домах, а из многоэтажки напротив было удобно вести огонь из любого окна.

Пока собирали в Главке оперативников и следаков, имеющихся в наличии, стягивали сотрудников полиции в штатском из ближайших отделов, Крячко вместе с командиром спецназа подыскивали места с лучшими вариантами для отхода снайпера. Оба пару раз спорили до хрипоты, но в такой короткий промежуток времени отработать идеальные варианты действий групп захвата было невозможно. Хорошо, если удастся минимизировать тактические ошибки.

Крячко с седым спецназовцем так и не пришли к общему мнению. К тому же командир спецподразделения бесился оттого, что захват доверено осуществлять «дилетантам», а его профессионалы должны оставаться в стороне.

– Засрете вы все, как обычно! – не выдержав, плюнул он и перестал спорить с Крячко.

Примерно через полчаса после распоряжения Гурова небольшие группки сотрудников полиции в штатском стали стягиваться к выбранным домам. Согласуя свои действия по радиосвязи, они распределяли подъезды, стараясь максимально слиться с окружающими и ничем не отличаться от обывателей. У многих получалось это не очень хорошо, и Крячко, координирующий действия групп, вполголоса ругался. Зато командир спецназовцев, приставленный в помощь Станиславу, ругался матом в голос, даже не пытаясь подбирать выражения. По его мнению, таких бездарных действий групп захвата он никогда еще не видел.

– Да заткнись ты, подполковник! – осадил его Крячко. – И без твоего нытья тошно! Что ты от парней хочешь? У них даже с планом местности времени ознакомиться толком не было.

– А на хрена тогда весь этот цирк устраивать? – возмутился спецназовец. – Дали бы мне час и моих парней, сделали бы все по высшему разряду…

– А нет у нас часа! Даже минуты лишней нет! – заорал Крячко. – Заткнись, говорю! Лучше подсказывай парням, как лучше действовать. Они под пули сейчас полезут, и хрен знает, что за оружие у бандитов. Снайперка и «калаши» – точно, а еще могут быть гранаты и «мухи».

До подполковника наконец дошло, что тут не учебная операция, и оперативники реально рискуют своими жизнями. Мужество он всегда ценил, поэтому замолчал и стал активно помогать Станиславу, а не мешать своими издевательскими замечаниями.

Все участники захвата знали в лицо и Алиева, и Авдюшенко. Крячко отдал операм приказ брать обоих только живыми. По возможности осуществлять захват. В интенсивные перестрелки не вступать. В случае сопротивления постараться блокировать подозреваемых и дожидаться прибытия спецназа. Бойцы подполковника ждали развития событий в «фуре» неподалеку и могли выдвинуться в нужную точку за пару минут.

Четверых снайперов Стас отправил внутрь здания, где располагался офис НСС. Основной задачей их было засечь киллера и передать его координаты в оперативный штаб. Открывать огонь на поражение им было категорически запрещено. Даже в том случае, если они посчитают, что под угрозой находится чья-то жизнь. Алиев нужен был живым, иначе цепочка, ведущая к организатору убийств, оборвется окончательно, найти заказчика в случае смерти бандита вряд ли удастся.

Когда все группы вышли на исходные позиции, Крячко дал команду начинать операцию. В принципе в отведенные Гуровым сорок минут они почти уложились, но Станислав все равно был недоволен. Для того чтобы проверить основные снайперские точки, нужно было еще минут 10–12, а их у сыщиков могло и не быть. Да и сами группы слишком малочисленны, риск попасть под огонь бандитов и понести потери был невероятно велик. Крячко надеялся лишь на благоразумие и наблюдательность оперативников. А еще на то, что все основные выходы из выбранных зданий взяли под контроль уже минут через тридцать пять после начала операции.

План захвата Алиева был предельно прост – на всякие ухищрения времени не хватало. Группы по 3–4 человека должны подняться с разных точек на крыши зданий, большая часть оперативников была равномерно распределена для контроля входов и выходов в подъезды многоквартирных домов, а часть сотрудников полиции патрулировала улицы, стараясь рассмотреть в окнах признаки наличия огневых точек, а также проверяя машины, припаркованные у обочины.

Для поимки Алиева было сделано все, что возможно в данной ситуации, и все же этого оказалось мало! Примерно через пятнадцать минут после начала операции одна из групп вышла на связь и доложила, что на крыше найдена снайперская «лежка». Причем вместе с оружием и боеприпасами. Больше ничего и никого на крыше не было.

– Ушел, сука! – выругался Крячко. – Как?!

Спецназовец правильно сделал, что промолчал в этой ситуации, а не стал бросаться банальными фразами, типа, «я же говорил». Станислав сейчас был в таком состоянии, что мог бы и в морду двинуть. Поверить в то, что Алиев каким-то образом мог ускользнуть через заслоны, Крячко никак не хотел и приказал начинать проверять каждую квартиру в доме, на крыше которого нашли винтовку. Он снял оперативников с остальных домов, поставил им новую задачу и только после этого позвонил Гурову.

– Лева, наш Кермек опять ушел, – обреченно проговорил Станислав.

– Жаль. Хотя я предполагал, что это возможно, – вполне спокойно ответил Лев. – Видимо, наша задержка по прибытии из аэропорта его спугнула. Или он просто хитер, как азиатский шайтан. Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся!

– Сядь, Стас, не мельтеши! – осадил Гуров Крячко, нервно расхаживающего по кабинету из угла в угол.

– Лева, ведь он у нас почти в руках был! – в сердцах ответил Станислав. – Я понять не могу, как он вообще мог уйти!

– Ну, ушел и ушел. Ты пойми, что у него сейчас такой же цейтнот начинается, как и у нас. Это как блиц в шахматах – время на раздумье уже нет. Но в отличие от Алиева мы ходы просчитали, и теперь остается только ждать, какую именно ошибку он сделает при дефиците времени. Это же очевидно!

– Может быть, для тебя это и очевидно, а мне, сирому и убогому, ни хрена непонятно, – огрызнулся Крячко. – Уж поведай мне, откуда у тебя такое спокойствие!

Гуров «поведал». Сейчас Алиев оказался загнанным в угол – его разыскивают и вся московская полиция, и весь столичный криминальный мир. Причем неизвестно, что для него будет лучше: попасться ментам или сдаться авторитетам. Скорее всего, любой расклад для него закончится плачевно.

Единственным выходом для Алиева в такой ситуации было бы скрыться вообще из страны, но Гуров справедливо полагал, что у него вряд ли на это есть средства и возможности. К тому же взятая им на себя «работа» еще не выполнена, и неизвестно, как отреагирует заказчик на невыполнение Алиевым и его сообщниками своих обязательств. Наверняка не погладит по головке и не скажет: «Не делай так больше».

Все места, где бандит мог спрятаться, уже контролируются. Кроме одного, в котором он сейчас и находится. Но и это ненадолго. Рано или поздно, но Алиев «засветится», и тогда для него все будет кончено.

Кроме прочего, бандит сейчас остался почти без арсенала. Чтобы выполнить заказ и получить гонорар, ему потребуется дополнительная огневая мощь, а взять ее больше негде. Вдобавок свалить всю вину на Авдюшенко и Чеботарева теперь не получится, слишком серьезно Алиев «засветился», чтобы суметь выйти сухим из воды.

И остается один нюанс: даже если предположить, что завтра Алиев сможет выполнить заказ, сегодняшнее задание для него провалено. Чтобы еще раз попытаться ликвидировать Смирнова, бандиту нужна информация о том, где и как его можно поймать. Учитывая тот факт, что после сегодняшнего общения с Гуровым бизнесмен будет настороже, получить такие ему данные практически нереально. В любом случае придется выйти на связь с заказчиком. Все имеющиеся у Алиева sim-карты находятся под контролем. Покупать новую или поручать это дело Авдюшенко он не рискнет. Бросить выполнение заказа для бандита тоже нереально. Поэтому выхода у него нет. Кто бы ни был организатором серии преступлений, Алиев выйдет с ним на связь. В каждом райотделе полиции сидели в боевой готовности опергруппы, способные в кратчайшее время отреагировать на команду к захвату. Как только Алиев попытается с кем-нибудь связаться, его запеленгуют. Как и заказчика преступлений.

– К тому же у нашего Кермека есть возлюбленная, информацией о которой он не обладает, – подытожил свои объяснения Гуров. – Оказавшись загнанным в угол, он захочет предупредить ее. Тем более, как сказала Юртаева, Рашид – человек слова. Вряд ли он изменит своим принципам за несколько часов. Так что «засветится» он в любом случае. Главное, после этого не потерять Алиева.

– Твоими бы устами, да пол-литру внутрь! – буркнул Крячко. – А если он на все плюнет и заляжет на дно, несмотря ни на что?

– Даже если заляжет, долго ему не пролежать, – пожал плечами Лев. – Сейчас главное, не дать ему второго шанса убить Смирнова и помешать завтрашней ликвидации. Все остальное – вторично. И все же мы должны брать Алиева сегодня, пока он еще нам кучу трупов не настрогал. А что у тебя с Войничем? – поинтересовался он и тут же поднес палец к губам, снимая трубку зазвонившего внутреннего телефона.

– Лева, включи федеральный канал, – раздался голос Орлова. – Там твоя депутатша выступает. Думаю, тебе интересно послушать будет. А потом ко мне. Оба.

Гуров включил телевизор и тут же увидел Морозову, выступавшую на пресс-конференции в связи со своим назначением на новую должность. Он сначала не понял, что именно там могло заинтересовать генерала, но едва замминистра закончила свою фразу, все стало понятно.

– А по поводу убийства финансового директора «Народной сотовой связи» у меня комментариев не будет, – проговорила Морозова, видимо, отвечая на вопрос какого-то журналиста. – Я не сотрудник полиции, чтобы комментировать преступления. Могу лишь сказать, что на состоянии системы связи, установившейся в нашей стране, это никак не отразится, и слухи о том, что НСС может вот-вот развалиться и обанкротиться, не более чем выдумки ваших коллег. Буквально сегодня утром был сделан анализ оказания услуг связи различными операторами, в том числе и проводных сетей. Сейчас у нас в стране доступ к системам связи имеет сто процентов населения, и на многих территориях Российской Федерации большинство операторов сотовой связи предоставляют населению аналогичные услуги, фактически дублируя друг друга. Поэтому, повторюсь, даже в случае возникновения каких-то проблем у НСС россияне смогут перейти на обслуживание другим оператором, и никакого ущерба системе связи это не нанесет.

– Лева, я дурак или в трамвае еду? – съязвил Крячко, когда замминистра стала отвечать на новый вопрос. – Мне одному показалось, что она скорее масло в огонь своим комментарием о НСС подлила, чем обстановку разрядила?

– Может быть, – пожал плечами Гуров. – Давай пока с выводами спешить не будем.

– А мне кажется, у нас до фига поводов, чтобы поспешить, – недовольно посмотрел на друга Станислав.

– У нас сейчас один повод поспешить: Орлов к себе звал, – хмыкнул Лев. – Пошли, торопыга! Как говорят наши подопечные, быстрее сядем, быстрее выйдем!

Генерал, как обычно, перестраховывался. Из-за привычных звонков с требованием срочно раскрыть громкое убийство Григоряна сыщиков можно было и не отрывать от работы. Впрочем, много времени «на ковре» у Орлова друзья и не потеряли. Едва генерал закончил жаловаться на свою злосчастную долю и спокойно выслушать соображения Гурова по поводу загнанного в угол Алиева, как у того зазвонил телефон. На этот раз с ним связался начальник технического отдела.

– Лев Иванович, один из телефонов Ермакова появился в Сети, – доложил он.

– Запеленговать можете? – оживился Лев.

– Сейчас он в пассивном состоянии, поэтому можем дать только приблизительные координаты, – пояснил техник. – Если с телефона или на него начнут идти сигналы, триангуляцию сможем сделать быстро. Тогда и точные координаты дадим.

– А пока насколько они неточные?

– Приблизительно трехсотметровый радиус, плюс-минус десять метров.

– Сейчас к вам Крячко зайдет, – сказал Лев, рукой показывая Станиславу, чтобы он выметался из кабинета. – Дадите ему координаты. И не спускайте с телефона глаз. Мне нужны точные данные.

Пока Крячко в своей ироничной манере, пятясь и с поклонами, выходил из кабинета, Гуров повернулся к генералу и с легкой укоризной проговорил:

– Петр, ей-богу, ну, не стоит нас из-за всякой ерунды дергать. У нас сейчас каждая минута на счету, а ты о своей суровой доле нам жалуешься. Давай мы лучше, как все закончится, посидим за рюмкой чая и поплачемся в жилетки друг другу?

– Иди уже отсюда, труженик хренов! – буркнул Орлов. – И без результата чтобы ко мне ни ногой!

Вернувшись к себе в кабинет, Лев попытался понять, как именно можно было спланировать захват «Народной сотовой связи». Чтобы пошагово все рассчитать, нужно было быть в курсе того, что происходит внутри корпорации. Знать и о сомнительной финансовой политике Григоряна, о времени и дате проведения декабрьского собрания и отношениях между совладельцами НСС.

Допустим, о том, что ни у одного из трех главных акционеров корпорации нет единственного наследника, можно было узнать разными способами. Биография, слухи в прессе, база ЗАГСа и прочие источники могли быть доступны любому, находиться внутри системы для получения таких данных совсем не требовалось. А вот внутрикорпоративные планы и конфликты можно было узнать, тесно контактируя с «Народной сотовой связью».

Получалось, что либо у организатора этой аферы был в корпорации свой человек, либо он часто контактировал с кем-то из руководства. Проверить такой огромный список лиц в короткие сроки было нереально, хотя это здорово помогло бы в поиске заказчика преступлений. Гуров уже хотел махнуть на это направление расследования рукой, но вспомнил об одном человеке, который действительно мог быть в курсе как внешней, так и внутренней политики корпорации: Плеханове Павле Львовиче.

Владелец «Telegram-group» был четвертым по величине акционером НСС. И если на корпоративную политику напрямую повлиять он никак не мог, то, по своему статусу, должен был быть в курсе всего происходящего в «Народной сотовой связи». Когда его имя всплыло первый раз, ситуация была несколько иной, и тщательную проверку Плеханова не проводили. А теперь это следовало сделать немедленно, чтобы или сосредоточить внимание на этом акционере НСС, или полностью исключить его из списка. Начать Гуров решил со Смирнова и позвонил ему:

– Андрей Васильевич, что вы можете сказать о Плеханове?

– О Павле Львовиче? Да ничего особенного, – хмыкнул Смирнов в ответ. – На собраниях акционеров всегда присутствует. Ключевые корпоративные заседания и мероприятия тоже не пропускает. В общем, старается в жизни нашей корпорации принимать посильное участие. Пару раз даже хорошие советы давал. Правда, решает он немного, да и на что с таким пакетом акций можешь претендовать?

– А давно он стал акционером? – поинтересовался Лев.

– Впервые внимание на него обратили где-то полгода назад. Может, чуть раньше. Могу узнать точнее, если нужно! – ответил бизнесмен и, получив отказ, продолжил: – Мы вообще не отслеживаем тех акционеров, у которых меньше 1,5 процента акций. С этой величины пакета они приобретают право совещательного голоса и могут присутствовать на корпоративных мероприятиях. Плеханов начал активно скупать наши акции полгода назад и к началу декабря вышел на 7,6 процента. Примерно с августа он активно стал принимать участие во всех мероприятиях корпорации.

– А какой он человек?

– Да как вам сказать?.. Обычный! – немного подумав, ответил Смирнов. – Собственно, лично мы общаемся редко, так что мои суждения весьма поверхностны. Нет в нем ничего притягательного или отталкивающего. Если с таким случайно где-то познакомишься, забудешь о нем уже через пару дней.

– Насколько глубоко Плеханов старался вникнуть в дела корпорации? – задал Лев главный вопрос.

– Вы имеете в виду, не пытался ли он разведать какие-то корпоративные тайны? – уточнил бизнесмен. – Не думаю. Специализированную документацию он никогда не заказывал, да ему бы ее и не предоставили: уровень не тот. А почти все, что озвучивалось на общих и рабочих собраниях, мы публиковали на своем сайте. Так что секретов никаких он узнать не мог. Да и не интересовался никогда. Хотя, на всякий случай, сейчас затребую такую информацию у Арнаутова. А почему вас Плеханов заинтересовал?

– Ничего особенного. Просто делаю рутинную проверку вашего окружения, – ответил Гуров и попрощался.

Он запросил данные на Плеханова в базе данных МВД, послал запросы в налоговую и миграционную службы и, на всякий случай, послал запрос в райотдел полиции по месту жительства бизнесмена. Немного поколебавшись, дал распоряжение техникам сделать анализ всей информации по Плеханову, которая есть в Интернете. Основной целью подборки были контакты бизнесмена: где, с кем и когда встречался.

Не успел Лев закончить делать запросы, как его вызвали техники.

– Товарищ полковник, активизировался телефон Юртаевой, – доложили ему.

– Чей телефон? – не сразу сообразил Гуров.

– Ну, тот номер, который вы последним дали на проверку, – пояснил сотрудник техотдела. – Он на Юртаеву Ольгу Андреевну зарегистрирован.

– Пеленгуйте! Где он сейчас?

Когда ему сообщили координаты, он быстро набрал номер ближайшего к Алиеву райотдела полиции и приказал срочно выслать в указанный район все наряды полиции, которые есть. По словам техника, телефон находился в пассивном состоянии, поэтому радиус участка, в котором он находился, оказался достаточно большим. Вот Гуров и потребовал от полицейских райотдела перекрыть его целиком, а сам стремглав бросился в технический отдел.

– Товарищ полковник, с телефона пошел исходящий вызов, – доложили ему, едва он ворвался к техникам. – Минуту-две разговора, и мы сделаем триангуляцию. Тогда координаты с точностью до пяти метров скажем.

– Прослушать можешь?

– Товарищ полковник, для этого решение суда нужно, – попытался оправдаться техник, молодой парень с веснушками.

– Я тебе сейчас и решение, и постановление, и приговор суда выпишу! – рявкнул Гуров. – Начинай «прослушку», говорю! Вся ответственность на мне.

– Товарищ полковник, телефон Ермакова принимать вызов начал, – доложил еще один техник из-за дальнего стола.

– Оба на «прослушку», быстро!

Техники постарались осуществить приказ Гурова так быстро, насколько это было возможно. Но даже для неплохой компьютерной техники требуется время, чтобы запустить рабочие процессы. Поэтому начало разговора Ермакова с Алиевым прослушать не удалось. Впрочем, и услышанного вполне хватило.

– А я тебе еще раз повторю, что мне по хрену на все эти проблемы! – Алиев почти орал. – Мне деньги нужны. И не завтра, а сейчас! Иначе я все сворачиваю, и больше никаких убийств не будет!

– Ты совсем офанарел, такие вещи по телефону говорить? – прорычал в ответ Ермаков. – Мозги есть, или ты их на зоне оставил?

– Ссыкло ты, актеришко! – расхохотался бандит. – Этот номер чистый. О нем даже его производители не знают. Короче, я тебе даю три часа, чтобы решить вопрос с деньгами. Иначе я две старые мишени на одну новую поменяю. Догадываешься, кто ей станет?

Разговор прервался, но, не дожидаясь окончания, Гуров передал Станиславу координаты места, где находился в настоящий момент Ермаков. Полицейским так же поступили данные о местоположении Алиева. Патрульные заверили, что будут на месте через пять-семь минут, но Лев попытался ускорить их – матом, уговорами и обещанием премий.

К тому моменту, когда Алиев и Ермаков закончили телефонный разговор, Крячко уже точно знал, где именно искать актера. Не успел он с двумя оперативниками добраться до указанного района, как ему позвонил Войнич, которого сыщик искал все утро.

– Извини, Станислав, я на пробах был, вот телефон и не включал, – извиняющимся тоном проговорил в трубку Василий. – Только сейчас пропущенный увидел. Зачем ты меня искал?

– Ну, сейчас это уже неактуально. Да и некогда мне, – ответил Крячко, и вдруг его осенило: – Хотя, может быть, ты и сможешь мне помочь. У вас с Ермаковым в студенческие годы друзей в районе Чистых прудов не было?

– Были. И сейчас есть, – отозвался Войнич. – Лариска Терентьева там живет. Мы еще шутили по поводу отчества Ермакова и Ларискиной фамилии. Она самой красивой девчонкой на курсе была. Потом в аварию попала, порезала голосовые связки и сильно повредила спину. С актерской карьерой закончила, но хорошим человеком осталась. Мы с Генкой ее часто навещаем…

– Адрес говори! – перебил его Крячко, и актер назвал номер дома своей однокурсницы.

– Отлично, – хмыкнул Станислав, поскольку дом находился на участке, отмеченном техниками. – Никуда не пропадай, ты мне сегодня можешь еще понадобиться.

Когда Гуров назвал координаты места, в котором прятался Ермаков, Станислав с оперативником уже поднимались на лифте в квартиру Терентьевой. Еще один опер шел наверх по лестнице, а последний остался у подъезда, страховать всю группу.

Дверь в квартиру несостоявшейся актрисы открылась после второго звонка. Причем женщина даже не удосужилась спросить, кто пришел, или хотя бы посмотреть в дверной «глазок».

Представить, что Терентьева когда-то была красавицей, мог бы, наверное, лишь настоящий фантазер и мечтатель. Лицо женщины было наискосок обезображено шрамом, шея казалась изодранной когтями животного, да и не следила она за собой давно – была одета неряшливо и безвкусно.

– И что вы тут потеряли, молодые люди? – шипящим, как у змеи, голосом поинтересовалась она.

– Лариса Валерьевна, нам ваш гость нужен, – спокойно ответил Крячко, стараясь скрыть неприятное впечатление от внешности Терентьевой. Впрочем, это у него получилось плохо.

– А что, такая красавица, как я, вас не интересует? – горько усмехнулась Лариса. – Ладно, не заморачивайтесь. Проходите. Он в туалете, сейчас выйдет.

Стас прошел следом за хозяйкой, а оперативник остался у дверей. Квартира у Терентьевой оказалась просторной, но слишком потрепанной. Было очевидно, что ремонт здесь не делали еще с советских времен. Да и вся обстановка дома говорила, что его хозяйка живет на маленькую пенсию и давно перестала обращать внимание на покосившиеся дверки шкафов, надорвавшиеся обои или потертый линолеум.

Ермаков вышел из туалета через пару минут после прибытия полицейских и совсем не придал их присутствию никакого значения. Видимо, в этом доме часто бывали гости, которых актер лично не знал. Он лишь небрежно кивнул сыщику и собрался пройти мимо него в спальню, но Станислав преградил ему дорогу и достал из кармана удостоверение:

– Геннадий Терентьевич, а я за вами. Куда же вы так внезапно пропали? Мы уже все ноги сбили, вас разыскивая…

На секунду Ермаков застыл, а потом с невероятной ловкостью юркнул мимо Крячко и бросился к выходу из квартиры, чтобы уткнуться в оперативника, дежурившего у дверей. Послышались секундная возня, потом грохот падения тела, приглушенный мат, а через минуту опер ввел внутрь квартиры актера, закованного в наручники.

– Лариска, ну, ты и дура! – прорычал Ермаков, глядя на Терентьеву. – Вечно пускаешь к себе кого ни попадя. Меня бы могла спросить!

– Мне, может, еще у тебя разрешение спрашивать, чтобы в этом доме проживать? – прошипела в ответ хозяйка квартиры. – Я тебе не апостол Петр, чтобы всех входящих тестировать!

– Не ссорьтесь, голубки, – иронично успокоил обоих Станислав. – Геннадий Терентьевич, вам придется проехать с нами. А вы, Лариса Валерьевна, пока дома сидите. Вы нам сегодня еще понадобиться можете, если потребуется слова вашего приятеля подтвердить. Впрочем, если хотите, можете сразу с нами прокатиться.

– Еще чего! – фыркнула Терентьева. – У меня водка стынет. Стану я из-за всякой ерунды с вами кататься. Нужна буду, сами приедете!..

Точный пеленг телефона Алиева с первого раза взять не удалось – слишком мало он находился в Сети. Но не прошло и десяти минут, как бандит снова вышел на связь. На этот раз он звонил на номер Юртаевой. За ту минуту, пока Алиев ждал ответа, техникам удалось сделать триангуляцию и передать Гурову точные координаты местонахождения сотового телефона.

– Господи, он же у Авдюшенко! – понял Лев и тут же связался с начальником райотдела полиции Филевского парка: – Вышлите по этому адресу наряды полиции. В квартиру пусть не входят. Блокируйте все входы и выходы из дома и со двора. И подтяните туда ОМОН. До моего прибытия никаких активных действий не предпринимать!

По дороге к Авдюшенко Гурову позвонил Щукин и сообщил, что в квартире Челнокова ему удалось найти микрофлешку от сотового телефона. Что на ней находится, оперативник сказать не мог – не было возможности посмотреть. Да и не рискнул майор ее без команды сыщика просматривать.

– Молодец! – похвалил его Гуров. – Отправь в Главк технарям, пусть сами разбираются.

Когда он прибыл на место, весь район вокруг дома Авдюшенко был плотно оцеплен. Внутрь не пропускали ни людей, ни машины. Да и всех тех, кто пытался выйти за оцепление, сначала тщательно проверяли. Всех подозрительных тут же задерживали и усаживали в автобус, на котором прибыли бойцы ОМОНа. Начальник райотдела полиции лично присутствовал на операции, контролируя каждое действие своих подчиненных. Гуров сразу подошел к нему.

– Лев Иванович, сделали как ты приказал, – доложил молодой полковник. – За окнами квартиры следят снайперы. Сейчас окошки плотно занавесили, но из-за штор за двором периодически наблюдают. В квартире один или двое мужчин и женщина. Точнее сказать не могу, омоновские тепловизоры на таком расстоянии бесполезны.

– Группа захвата готова? – спросил Лев.

– Так точно, – отрапортовал начальник райотдела. – Ждут только команды.

– Пусть выдвигаются в подъезд. И аккуратнее! У преступников могут быть гранаты. Как бы из окна кидать не начали.

– Не смогут, снайперы не дадут, – ухмыльнулся полковник.

– Я тебе дам, «снайперы»! – пригрозил ему кулаком Лев. – Никакой стрельбы! Мне бандиты живыми нужны. К тому же в квартире женщина, к преступлениям не причастная. Еще раз повторяю: огонь открывать только по моей команде!

Когда ОМОН выдвинулся к подъезду, Гуров присоединился к ним. Переговоры с Алиевым он решил вести сам, чтобы любым способом избежать кровопролития. Ему не хотелось, чтобы пострадала мать Авдюшенко. Да и сам Пирог в убийствах не участвовал. Конечно, судить этого дурака нужно обязательно, а вот смерти он вряд ли заслуживает.

До квартиры Авдюшенко сыщик и ОМОН добрались быстро и слаженно. Дверь сразу заминировали, готовясь выбить замок, и лишь после этого вперед пропустили Гурова, заставив его надеть бронежилет. Лев встал так, чтобы не попасть под перекрестный огонь, если начнется стрельба, и позвонил в дверь. Несколько секунд он ждал хоть какой-нибудь реакции со стороны тех, кого заблокировали в квартире, а затем закричал через дверь:

– Алиев, я знаю, что ты внутри! Сдавайся по-хорошему. Из квартиры тебя все равно не выпустят.

– Начальник, не вешай мне лапшу на уши! – раздался ответный крик. – У меня тут заложники. Начнете штурм, взорву и их, и себя. Мне терять нечего!

– Всегда есть то, что можно потерять, а можно и сохранить. Жизнь, например. Может быть, не будем, как два болвана, через дверь орать? У тебя телефон есть. Включи его, я позвоню, и спокойно все обсудим.

– Значит, эта сука меня все-таки сдала! – снова прокричал Алиев. – Так и знал, что бабам верить нельзя… Звони, начальник. Включил я телефон.

Гуров достал телефон и по памяти набрал номер Алиева. Тот ответил уже после первого гудка.

– Начальник, я на зону не пойду, – проговорил бандит. – Хочешь, чтобы я никого не убил и полдома не взорвал, подгоняете мне бронированную служебную машину к подъезду и обеспечиваете выезд за МКАД. И чтобы никакого преследования. Как только покину пределы Москвы, отпущу оба тела. Мне они на фиг не нужны.

– Так дело не пойдет, – отрезал Гуров. – Ты уходишь, а что получаю я? Спасенных заложников мало. Сдашь мне заказчика убийств Челнокова и Григоряна, тогда, может быть, и поторгуемся.

– А ты не охренел, начальник?! – заорал в трубку Алиев так, что его даже на лестничной площадке отчетливо стало слышно. – Ты со мной торговаться вздумал? Тогда условия меняются. В бронированной машине ты еще положишь миллион баксов. Иначе взорву полдома, к чертовой матери!..

В этот момент из квартиры раздались два выстрела. Гуров понятия не имел, кто и в кого стрелял, но медлить и вести переговоры теперь было нельзя. Он дал команду омоновцам, и дверь тут же слетела с петель, сорванная тремя слитными взрывами. В квартиру полетели светошумовые гранаты, а затем внутрь рванулись бойцы. Несколько секунд Лев с замиранием сердца ожидал новой стрельбы, но ее не последовало. А затем раздалась реплика:

– Все чисто. Тут «трехсотый». Медиков вызывайте!

Гуров тут же рванул в квартиру, автоматически отметив, что командир омоновцев вызывает по рации медиков на нужный этаж. Из гостиной раздавались хриплый кашель и тихий плач. Кашлял Алиев, придавленный к полу двумя бойцами спецназа, а плакала Авдюшенко, сидя рядом с сыном, истекающим кровью. Один из омоновцев пытался остановить кровотечение. Женщина подняла на Гурова заплаканное лицо:

– Я же говорила вам, что он бестолочь! Крикнул: «Я тебя спасу, мам!» – и бросился на этого бандюгу. А зачем? Вы бы все равно его и без нас взяли. А вот теперь умрет мой дурак!

– Успокойтесь, Татьяна Петровна. Медики сделают для него все возможное, – попытался успокоить ее Лев и повернулся к спецназовцам: – Алиева доставьте в Главк и пришлите наверх следователей с экспертами. Пусть все обыщут и изымут оружие и боеприпасы.

Когда медики приступили к эвакуации тяжелораненого Авдюшенко, он увел его мать на кухню и расспросил о том, что произошло в квартире до прибытия полиции.

Кирилл с Алиевым пришли примерно за полчаса до этого. Авдюшенко сразу провел гостя в свою комнату, где они и закрылись. Мать сначала решила позвонить по оставленному Гуровым телефону, а затем передумала, собравшись сначала выяснить у сына, что происходит.

Когда тот вышел на кухню за стаканами, она пристала к Кириллу с вопросами. Он попытался успокоить мать, сказав, что сегодня-завтра вся кутерьма закончится и он наконец заработает кучу денег. Она начала было рассказывать сыну о визите полицейских, и тут на кухню вошел Алиев.

– Он заорал на меня страшно, обзывал, – шмыгая носом, говорила Татьяна Петровна. – Затем, угрожая оружием, заставил нас с Кириллом пройти в зал. Выглянул в окно и, видимо, полицейские машины увидел. Приказал Кириллу закрыть все окна, а затем пригрозил все вокруг взорвать, если мы хоть чуть-чуть пошевелимся. А тут вы пришли, разговаривать начали… А потом Кирюшка на этого бандита бросился…

Больше Гуров ничего от рыдающей женщины добиться не мог, да сейчас подробности и не требовались. Он попросил медиков дать Авдюшенко что-нибудь успокоительное и спустился вниз. От дома отъезжал полицейский «автозак» с Алиевым. Лев проводил его взглядом, а затем обратился к начальнику райотдела полиции Филевского парка с просьбой ускорить все необходимые следственные действия по квартире Авдюшенко. Лишь после этого Гуров направился в Главк.

Кабинет заместителя министра связи на Тверской особой роскошью и размерами не впечатлял. Гуров вошел туда без стука и доклада и, совершенно не обращая внимания на изумленную Морозову, осмотрелся. Массивный «т-образный» стол, высокое кресло, в котором экс-депутат почти тонула, и, конечно же, портреты руководителей государства на стене. В общем, обычный чиновничий кабинет, каких в нашей стране сотни.

– Никогда не понимал, почему некоторые люди готовы на все, лишь бы занимать такие кабинеты? – задал он риторический вопрос, посмотрев наконец на Морозову.

– Лев Иванович, а вам не кажется, что как-то невежливо врываться сюда и рассуждать на абстрактные темы? – ядовито поинтересовалась замминистра. – Я так понимаю, вы решили, что, имея «корочки», можете творить все, что угодно? Думаете, управы на вас не найдется?

– Что вы, Анна Степановна! Найдется, конечно! Вот только искать ее будете уже не вы.

– Что все это значит? – побледнела Морозова.

– Анна Степановна, не прикидывайтесь более глупой, чем вы есть на самом деле. Не идет это вам, – хмыкнул Лев. – Лучше скажите, аферу с «Народной сотовой связью» вы сами придумали или кто-то вас надоумил?

– О чем это вы? – Теперь к щекам замминистра прилила краска, сделав ее почти красивой.

– Вам никогда не надоест актрису из себя изображать? – поинтересовался Гуров. – Посредственно очень у вас получается, поверьте моему личному опыту. Я вам даю последний шанс чистосердечно признаться в организации заказных убийств. Поверьте, второго шанса у вас не будет.

– Да что вы себе позволяете?! – Морозова подскочила в кресле. – Что за цирк вы тут устраиваете?!

– Анна Степановна, неужели вы думаете, что такой занятой человек, как я, будет мотаться по Москве, чтобы только полюбоваться на разыгрываемое вами возмущение? Не хотите – как хотите. Показания вашего исполнителя Алиева у нас есть. Ермаков тоже указал на вас. Но доказательств у нас более чем достаточно, чтобы обеспечить вам пожизненный срок. В том числе и та запись, за которую убили Челнокова по вашему приказу. Чем она вам так не понравилась?

– Я не приказывала убивать журналиста! – взвизгнула Морозова и тут же осеклась: – Делайте что должны…

– Что выросло, то выросло! – пожал плечами Лев. – Гражданка Морозова, вы задержаны по обвинению в организации преступного сообщества. Объяснить вам ваши права?..