Глава 8
МНИМАЯ ВЕЛИЧИНА
Два человека в скафандрах без шлемов брели по венерианскому лесу. Они казались пигмеями рядом с исполинскими папоротниками. Веерообразные кроны в клочья рвали низкие, гонимые ветром тучи.
Почва чмокала при каждом шаге, готовая засосать, поглотить.
Стоять можно было только на узловатых корнях.
Сети лиан проволочными заграждениями вставали на пути, угрожая острыми шипами на гибких стеблях.
Дорогу пробивал робот.
Во влажных блестящих латах, он крушил топором заросли, как мечом.
Керн был мрачен и что-то шептал, может быть молитвы.
Гарри Вуд принуждал себя смотреть по сторонам, вспоминать джунгли Амазонки, которые он когда-то мечтал сравнить с лесами Венеры.
Теперь он мог сравнивать.
Заросли Венеры-2 похожи и чудовищно непохожи на земные. Если джунгли Амазонки прозвали «зеленым адом», если под сводами сросшихся вверху деревьев там всегда зеленая ночь, сменяющаяся черной ночью, полной злых огоньков и пугающих звуков, то в чужезвездном венерианском лесу был «красный ад». Багровые туманные сумерки, низкое мчащееся небо, голые стволы, без коры и сучьев, поднимающиеся прямо из болота, ни трав, ни цветов…
Вверху что-то пролетало со свистом и хлопаньем.
Впереди слышалось рычание или рокот. Сзади, то приближаясь, то удаляясь, что-то клокотало.
Гарри заставлял себя оставаться ученым, все видеть, замечать, относить к тому или иному земному виду или неизвестной форме… Но сознание было подавлено безысходностью. Леденящее равнодушие парализовало мозг. Он оставался равнодушным к ящерицам с недоразвитыми крыльями, которыми они пользовались, как рулями, зигзагообразно и неуловимо скользя над водой, или к крылатому ящеру с зубастой пастью, запутавшемуся в колючей сети лиан… Когда Гарри жил на Земле, он готов был отдать полжизни за то, чтобы лишь взглянуть на такой мир… Теперь он мог видеть, ощутить, познать его, но… платил за это жизнью…
Он понимал, что на спасение надежды не было, и все же искал эту надежду. Он представлял себе русских, командора Богатырева, расчетливого инженера Доброва, пылкого Алешу… Как поступят они? Пожмут плечами, улетая? Вздохнут притворно? Неужели прав воспитавший шефа Томас Керн и всем на свете движет выгода?
В довершение всего пошел дождь. Он бил сверху толстыми редкими струями. Скоро он перешел в ливень, и в какой ливень! Воздух превратился в водяной поток, сбивавший с ног. Болото бурлило, стало озером, поднялось до колен.
Гигантские папоротники сгибались от тяжести струй.
Путники, экономившие кислород, не успели надеть шлемы. Их мокрые волосы липкими прядями сбились на лоб. К счастью, за герметические воротники вода не затекала.
Но дышать стало легче!
Ливень принес с собой кислород.
Поразительно свойство человеческого организма приспосабливаться к различным условиям! Человек живет даже в Антарктиде, где температура падает почти до -90 °C, когда погибает все живое. Он переносит жару, вызывающую ожоги. Он в состоянии дышать на горных вершинах, задерживает дыхание на несколько минут под водой, испытывает давление в несколько атмосфер в кессонах, выдерживает удар электрического тока, убивающий слона!..
Когда Гарри впервые снял шлем на болоте, он едва мог дышать венерианским воздухом. А потом… потом и он и Керн приспособились, научились дышать… Помогло учение йогов о дыхании, которое они оба знали. Если дышать реже, глубже и через нос, организм лучше усваивает кислород. И если альпинисты довольствовались на большой высоте малой долей кислорода, Вуд и Керн в чужезвездном венерианском лесу обходились еще меньшей. А когда пошел дождь, дышать стало совсем легко. Нужно было лишь защищать рот и нос от воды, потому что по сравнению с дождем на Венере земной тропический ливень показался бы накрапывающим дождиком.
А вокруг грохотало, как во время землетрясения, когда рушатся здания и обваливаются горные склоны, сметая каменной лавиной все на пути. Над головой сверкали молнии. Красный ад на мгновение становился мертво-голубым. И резкие тени стволов ложились то вправо, то влево, первые тени, которые видели люди на Венере.
Вздрогнув при очередном ударе молнии, робот сказал:
— Мои механизмы в опасности. Слишком много воды течет сверху.
— О'кэй! — с горькой иронией отозвался Керн. — Правильный вывод не только в отношении механизмов.
Гарри лишь по движению губ Керна понял, что он сказал.
Робот же автоматически увеличил усиление и проревел, перекрывая венерианский гром: — Нужна крыша.
— Какая тут, к черту, крыша, — заорал Керн, — когда мы не в лучшем положении, чем люди каменного века в дни всемирного потопа!
— Каменный век… каменный дом… каменный свод… грот, пещера, — последовательно отразил робот фазы своего мышления.
— Браво! — отозвался Керн. — Мой брат Томас на моем месте отдал бы часть будущих прибылей за самую гнусную пещеру на свете.
— Ищу пещеру, — доложил робот. — Включил радиолокатор. По азимуту семнадцать обнаружил скалы с выемкой.
— Идите, почтенный Джон, уступаю вам руководство! — прокричал Керн.
В отсвете молний сверкнула серебристая спина робота, который, взмахивая топором, пробивал путь в намеченном направлении.
Вуд едва вытаскивал ноги из липкой грязи, с трудом взбирался на корни, соскальзывал с них в пузырящуюся воду.
Керн властно взял Вуда под локоть:
— Не будьте прочитанной газетой на панели, парень! Нам остается полагаться только на бога да на робота.
Вуд не ответил. Он сосредоточил все свое внимание на том, чтобы держаться на ногах.
Робот точно вывел астронавтов к скалам, с которых каскадами, пенясь и вздымаясь фонтанами, сбегала вода.
Обнаруженное радиолокатором углубление оказалось гротом.
Люди уже не могли идти. Повинуясь указанию, робот втащил их по скользким камням в пещеру.
Вуд и Керн свалились на каменный пол.
Вуд видел, как приподнялся на локте Керн, как подполз к роботу и стал протирать его тряпкой.
Робот равнодушно стоял, поворачивая голову вправо и влево. Он, наполняя заложенную в нем программу, запасался впечатлениями, запоминал их, обрабатывал, подготавливал выводы. Он был лишен человеческих слабостей.
Гарри подумал об этом и усмехнулся. Что сказала бы Мэри! Она так горячилась в споре.
Дождь стихал, воздух был влажен, а во рту пересохло.
— Хотелось бы проверить, — заметил Керн, отжимая тряпку, — сколько удалось нам пройти по этой чужепланетной грязи.
Робот реагировал:
— Пройдено две и три десятых мили со скоростью шестьдесят две сотых мили в час. Падающая сверху вода задержала нас на сорок семь минут.
— И задержит еще, — добавил Керн, пряча тряпку в спину робота и захлопывая железную дверцу.
Робот принялся высчитывать возможные потери времени в пути.
Гарри Вуд устало слушал его, поражаясь и его методичности, и в то же время убогости его фантазии. Машина использовала запас полученных впечатлений, но на большее она не была способна. Однако и возможных, с ее точки зрения, препятствий было достаточно, чтобы вероятность не опоздать к отлету ракеты, подсчитанная электронным мозгом, составила всего 1,74 шанса из ста.
Гарри Вуда тошнило. Но, когда он узнал о выводах машины, ему стало еще хуже. Давая выход внутреннему протесту, он сказал:
— Ваш робот туп! Он не учитывает, что русские пойдут к нам навстречу.
Керн расхохотался:
— О наивный варвар! Он не знает элементарных законов отношения друг к другу волков или людей, что, впрочем, одно и то же, как учил меня брат Томас. Однако, чтобы ответ был убедительным, мы зададим вопрос его детищу, воплощению железной логики и бесстрастного разума.
— Спрашивайте хоть у птеродактиля, — устало отмахнулся Вуд.
Он сидел теперь на каменном полу, уткнувшись мокрой головой в колени. Его знобило.
— Уважаемый Джон, — обратился Керн к роботу, — прошу вас, подсчитайте, сколько шансов, что русские в соответствии с нормами поведения людей, зафиксированными в вашей электронной памяти, покинут свою ракету и, рискуя всем, отправятся через пролив и джунгли нам на помощь.
— О'кэй, — равнодушно отозвался робот и стал вычислять.
Ливень почти стих. Мимо пещеры неслись мутные ручьи, по воде плыли сорванные ветви и не то рыбы, не то ящерицы.
Было жарко и душно, парило. Лужи, из которых выпирали корни деревьев, словно дымились, от них поднимался туман.
Робот щелкнул и размеренным голосом произнес: — Вероятность того, что русские решатся оказать помощь, рискуя не вернуться на Землю, равна семи и трем десятым, помноженным на корень квадратный из минус единицы.
— Корень квадратный из минус единицы. О безошибочность математической логики! Она показывает в итоге вычисления мнимую величину! Логический вывод — шансы на возможную помощь мнимы!.. Это математика, Вуд, а не хиромантия…
Гарри Вуд покачал головой.
— Здесь все мнимо, — хрипло сказал он. — Мнима дружба, мнима надежда… Даже жара мнима. Вода испаряется, как на раскаленной плите, а мне холодно. Вуд стучал зубами.
— Перестаньте, Вуд! — прикрикнул на него Керн. — Никто еще так не хотел жить, как я! Мы должны жить, черт возьми! Должны, хотя бы всю Землю разнесло на миллионы кусков в термоядерном взрыве океанов… и нам некуда было бы вернуться!
Вуд поднял на Керна воспаленные глаза: — Выжить? Выжить на этой планете? Одним?
— Да! Одним! Раз дышать здесь можно, должно и выжить… хотя бы нас навеки забыли в этих чертовых джунглях и не искали сто лет!..
— Вы бредите, шеф, — сказал Вуд, видя неестественный блеск у Керна в глазах.
— Вот наш первый дом! — указал Керн на каменный свод. — Пещера! Великолепная первобытная пещера, ничем не хуже, чем у наших предков на Земле. Разве у нас с вами мозги устроены хуже, чем у людей каменного века?
— Мозги у нас устроены, кажется, так же., и объем мозга такой же…
— Но знаний у нас побольше, чем у первобытных охотников!
— Зачем нам эти знания, если мы сами станем здесь первобытными охотниками?
— Я не уверен, что мы смогли бы передать знания нашим потомкам. Но охотниками своих внуков сделали бы не худшими, чем были неандертальцы, кроманьонцы или австралийские аборигены. Недостатка в мясе гадов, которые напали на нас у болота, не будет, даже когда разрядятся через год аккумуляторы несравненного Джона и его разберут на ножи и топоры.
— Вы рассуждаете, шеф, о потомках, словно моя Мэри с нами.
Керн криво усмехнулся: — Вы уличили меня. Я действительно начинаю бредить.
— На этот раз вы бредили, как ясновидец.
— Что вы имеете в виду?
— Запасной планер, сэр.
— Ага! Значит, бредите все-таки вы…
— Ничуть. Не думайте, что Мэри отдаст русским топливо на обратный рейс и полетит с ними.
— Ах, вот зачем вам запасной планер!
— Не планер, а Мэри, которая им воспользуется. На «Просперити» ее удерживал только долг, сэр. Если планер занес нас сюда, то почему другой планер не даст ей возможности найти нас?.
— Этого я не знаю, — мрачно сказал Керн. — У меня иные взгляды на людей и их чувства. Пусть мой несравненный брат заложил и в меня и в робота принципы отжившего мира, но… изменились ли люди вместе с переменой формации? Например, мы оба? Мы выживем с вами, если не передеремся. А передраться нам нельзя потому, что в одиночку не выжить. О'кэй! Считайте меня вождем нового племени венерианских дикарей! Обещаю вам полнейшую западную демократию. Мы будем выбирать меня каждые четыре года, как в доброе старое время!
— Шеф, я ценю, что вы пытаетесь подбодрить меня. Вы лучше, чем я о вас думал.
— Наплевать мне на то, что вы обо мне думали! Не подбадриваю я вас, а убеждаю: надо выжить, черт возьми! Целый год с нами будет Железный Джон! А пещеру мы найдем и поуютнее этой.
Робот глубокомысленно прореагировал на последние слова:
— Уют пропорционален пещере, помноженной на корень квадратный из минус единицы, — И здесь мнимая величина! — мрачно констатировал Вуд. — Впрочем, здесь ваша чертова машина права.
— Она всегда права! И она не сказала, что жизнь на Венере — мнимая величина! — торжествующе воскликнул Керн. — Черт с ним, с уютом, комфортом и цивилизацией! Лучше стать пещерным человеком, чем подохнуть… И мы приспособимся, пусть без университетских знаний, но приспособимся, Вуд. Отныне вы будете называться не Вуд, что означает на последнем земном и первом венерианском языке «дерево», вы будете называться Дубина. А я уже не Керн, что означало «инструмент, оставляющий при ударе отметину», а Удар. Итак: Дубина и Удар! Неплохо для первых старейшин племени. Черт возьми, даже неплохо было бы, если бы спустилась ваша Мэри. Мэри Стрем… Мы назвали бы ее Стремя! Вождю племени будут нужны охотники и воины.
Глаза Керна лихорадочно блестели. Он вскочил и стал хлопать Железного Джона по плечу:
— Клянусь памятью Томаса, ты неплохой парень, Джон! Целый год ты будешь равноправным членом нашего племени, последним остатком ненужной здесь цивилизации… пока не разрядишься. А потом… потом цивилизацией здесь будут Дубина и Удар!
Керн нервно захохотал и повалился на каменный пол.
Вуд лежал без движения, он с тоской смотрел на Керна, словно хотел что-то сказать ему.
Обоих било в лихорадке.
А они… хотели выжить! Хотели, не веря в людей…
