Книга: Аргонавты Вселенной
Назад: ГЛАВА ВТОРАЯ,
Дальше: ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

описывающая путешествие Вадима Сокола, Гали Рыжко и Ван Луна по дебрям Венеры и их знакомство с фантастическим растительным, миром планеты; в заключение глава рассказывает о тревожных сигналах, которые подавал оставшийся в астроплане академик Рындин

 

— Астроплан застрял кормовой частью!
— Стабилизаторы целы.
— У правой дюзы помят край!
— С правой стороны в корпусе несколько вмятин!
Галя Рыжко произносила отрывистые фразы, каждый раз поворачивая перед этим маленький выключатель на груди скафандра — она включала переносную радиоустановку, прикрепленную ремнями к спине. Радиоволны несли сообщения в межпланетный корабль, где Николай Петрович отмечал повреждения на схеме астроплана. Конечно, можно было и не пользоваться переносной радиоустановкой — на таком маленьком расстоянии достаточно было бы и постоянного передатчика, вмонтированного в скафандр. Но путешественники предполагали после осмотра астроплана сделать вылазку за ущелье, а оттуда можно было докладывать Рындину только с помощью более сильной переносной радиоустановки: передатчик скафандра не перекрыл бы большого расстояния.
Осмотр положения астроплана не принес ничего утешительного. Межпланетный корабль, упав на поверхность Венеры, скатился в ущелье — об этом свидетельствовали глубокие вмятины на его металлическом корпусе. Хорошо еще, что дело обошлось без пробоин и серьезных повреждений. Но нечего было и думать, что освободить корабль из окружавших его скал будет легко.
Возвращение на Землю становилось сложной, трудной проблемой. Разрешить ее, наверно, будет намного тяжелее, чем даже отыскать на Венере ультразолото.
Трое людей в скафандрах тщательно осмотрели астроплан. Вернее, не трое, а двое — Сокол и Галя Рыжко, — так как Ван Лун значительно чаще осматривался вокруг, как бы прощупывая своими зоркими прищуренными глазами местность. Оба его товарища были, по настоянию Ван Луна, вооружены скорострельными электрическими пистолетами. Но если на Галю еще можно было положиться как на стрелка, то мысль о Вадиме Соколе заставляла осторожного Ван Луна осматриваться более внимательно…
Еще перед выходом из корабля Ван Лун предупреждал товарищей о возможных встречах с летающими хищными насекомыми и пауком. Теперь Галя и Вадим могли сами убедиться в том, что поверхность Венеры густо заселена насекомыми самых различных типов и видов. Они кишмя кишели и роились буквально всюду.
— А может быть, наше ущелье находится в каких-то особенных условиях? — высказал догадку Сокол. — Вдруг это почему-либо излюбленный ими участок? Ведь иначе трудно объяснить такое обилие насекомых в одном месте.
Baн Лун пожал плечами и ничего не ответил. Ему казалось сомнительным такое предположение. Постепенно все выяснится. А пока что следовало быть осмотрительными. Поэтому Ван Лун предложил Гале Рыжко вернуться в астроплан и захватить еще одну скорострельную винтовку. При всем уважении к новейшим образцам оружия, вроде электрических пистолетов, Ван Лун все же больше полагался на испытанную автоматическую тридцатизарядную винтовку тульской работы.
Осторожный Николай Петрович решил было вначале, что для первого раза достаточно будет ограничиться только осмотром астроплана. Но затем он уступил просьбам Сокола. горячо доказывавшего, что после ливня следует, не откладывая, изучить намывы, образованные водопадами, и обнажившиеся под потоками воды породы склонов ущелья.
— Ладно, идите, — согласился академик и тут же добавил: — но помните, что радиопередатчик астроплана поврежден при падении, а мы его еще не наладили. Значит, я буду вас только слышать, а отвечать не смогу. И уговоримся так: если потребуется ваше срочное возвращение, я подам вам сигнал двумя маленькими взрывами из бокового ракетного двигателя. Думаю, что обойдется без этого, но на всякий случай помните: услышав звуки взрывов, немедленно возвращайтесь. А пока — желаю успеха!
…Едва отойдя от скал, среди которых лежал астроплан, едва ступив на влажные еще от дождя склоны ущелья, путешественники на мгновение замерли, пораженные изумительным пейзажем. Остановился даже Ван Лун, который уже был немного знаком с ландшафтом Венеры. Нет, во время первой его вылазки с Рындиным картина была далеко не такой!
Ливень освежил, обновил растительность — и она сияла теперь яркими красками. Глаза путешественников, привыкшие к сумеркам, царившим в каюте корабля, к блеклой сероватой окраске всего, что было с ними на астроплане, невольно жмурились от ярких тонов, ослепленные фантастической цветистостью девственной дикой природы. То, что они видели сейчас, не шло ни в какое сравнение с виденным когда-либо раньше.
Венера представляла собой исполинскую влажную теплицу под непроницаемым облачным покровом. Гигантские стройные деревья, похожие на араукарии, высоко поднимали широкие кроны своих ветвей, покачивавшихся под легкими порывами ветра. Казалось, было отчетливо слышно, как шелестит их крупная чешуйчатая красная листва, среди которой виднелись огромные шишки величиной с дветри человеческие головы. Вот с ближней араукарии сорвалась одна из таких шишек. Тяжелый коричневый шар пролетел в воздухе, ломая на своем пути ветки, с хрустом упал на землю и покатился по склону вниз, к астроплану.
Галя невольно отступила на шаг и осмотрелась: не готовит ли еще какое-нибудь дерево этакий неожиданный подарок, способный уложить на месте неосмотрительного путника?
Бесконечный первобытный лес окружал ущелье и тянулся до самого горизонта. Коегде над лесом возвышались красные лохматые шапки исполинских араукарий. Иногда глаз отмечал вытянутые конусы каких-то родных братьев земных кипарисов. Высоко поднимались, покачиваясь в прозрачном воздухе, широкие лапчатые веера листьев своеобразного и красивого дерева, напоминавшего редкое на Земле дерево гингко. Крупные стволы араукарий стояли в отдалении один от другого, а все пространство между ними было заполнено густой, непролазной чащей растений, похожих на пальмы, если забыть о красном цвете их огромных листьев.
Это были настоящие цикадеи с толстыми приземистыми стволами, усаженными крупной чешуей. Прямо из стволов цикадеи пышными раскидистыми метелками торчали длинные перистые красные листья, переплетаясь с прямыми, ровными, а иногда ажурными листьями беннетитов, тоже похожих на пальмы.
Еще ниже, под широкими перистыми метелками цикадеи, в густой влажной полутьме разрастались чащи оранжевых папоротников самых разнообразных форм. Это был нижний этаж растительности Венеры: под гигантскими узорчатыми листьями папоротников не росло уже ничего — густая сеть их, казалось, совсем не пропускала рассеянного солнечного света.
Но и в глубокой полутьме кипела суетливая, буйная и жестокая жизнь. Мириады различных насекомых кишели вокруг, бросались одно на другое, пожирали друг друга. Галя с удовлетворением посмотрела на прочные резиновые сапоги своего скафандра, покрытые густой металлической сеткой, на крепкие, непроницаемые перчатки. Да, без надежного скафандра здесь нельзя было бы и шагу ступить! Только он защищал тут человека от насекомых, которыми были переполнены и кусты, и красная листва деревьев, и все извилины и углубления почвы, и даже самый воздух.
Но вот дебри, по которым пробирались путешественники, стали окончательно непролазными. Ван Лун все чаще прибегал к помощи электроножа, который он предусмотрительно захватил.
Электронож представлял собою прочный держатель из пластмассы, раздвоенный на конце, как широкая вилка. Между этими раздвоенными концами была натянута толстая проволока, через которую Ван Лун нажимом пальца на кнопку пропускал электрический ток. Проволока мгновенно раскалялась добела и, словно острейший нож, разрезала все, к чему прикасалась, даже стволы тонких деревьев. Ван Лун ловко подсекал электроножом переплетавшиеся между собою воздушные корни деревьев и ползучие лианы, прокладывая узкую тропинку, по которой следом за ним пробирались Сокол и Галя Рыжко.
— Так мы далеко не уйдем, если каждый шаг надо брать с бою, — пожаловалась, наконец, девушка.
Ван Лун обернулся к ней:
— Скоро конец, думаю, этому скрабу. Ничего!
— Какому скрабу?
— Извините, забыл, что вы не знаете этого. Поясню. Такие непроходимые чащи видел когда-то в Австралии, — охотно объяснил Ван Лун. — Правда, растения другие, однако идти там так же трудно. Очень дикие чащи, густой кустарник. Называется в Австралии «скраб». Новичку одному ходить в скраб нельзя. Обязательно заблудится…
Голос Ван Луна звучал совершенно естественно — и даже трудно было поверить, что этот знакомый до малейшей интонации голос сначала превращался миниатюрной радиоустановкой скафандра в электромагнитные колебания, а затем принимался такой же установкой в скафандре Гали. Казалось, что на Ван Луне будто и не было никакого непроницаемого шлема.
— А конец скоро потому, что кончается склон. Дальше, помню, каменистое плато. Видел, когда ходил с Николаем Петровичем, — закончил Ван Лун свой необычно длинный монолог.
Действительно, заросли поредели, едва лишь только закончился пологий склон, по которому поднимались путешественники. Они вышли на скалистую площадку и облегченно вздохнули.
Не далее чем в километре от них, слева, начинался снова густой лес — вероятно, еще более непроходимый, чем только что пройденные заросли. Этот лес тянулся сплошной оранжево-красной полосой от одного края горизонта до другого. Справа уходило вниз ущелье, а за ним — снова лес, такой же могучий, такой же первобытный. Уж не покрыта ли лесами вся поверхность Венеры?
От каменистой площадки заросли спускались по склону к самому дну ущелья, где лежал межпланетный корабль. Отсюда, сверху, можно было убедиться, что ущелье действительно представляло собою русло исчезнувшей реки.
С одной стороны оно круто изгибалось, словно обходя мощную преграду из гигантских скал, а с другой, куда был направлен острый нос межпланетного корабля, ущелье расширялось и уже не делало поворотов. Со склонов ущелья над астропланом нависали большие скалы, высовывавшие свои изломанные вершины из красного моря густых зарослей. И чем ниже опускались склоны ущелья, тем меньше оставалось на них деревьев. Внизу цикадеи образовывали лишь небольшие отдельные группы, а дно ущелья, сырое и темное, устилали только густые папоротники.
Астроплан упал на один из склонов и уж потом скатился внив, ломая на своем стремительном пути деревья. Следы падения были отчетливо видны: сломанные пальмы, несколько расщепленных кипарисов — и масса раздавленных папоротников, которые лишь теперь начинали снова подымать вверх свои узорчатые, освеженные ливнем оранжевые листья.
Межпланетный корабль лежал зажатый двумя скалами на самом дне ущелья. Две массивные скалы высились там, наклоненные под углом одна к другой, и астроплан будто нарочно втиснулся между ними своей кормовой частью. На его потускневшем корпусе были ясно заметны блестящие царапины — следы малоудачной посадки.
— Да, крепко застряли, — высказал общую мысль Вадим Сокол, сокрушенно покачивая головой. — Трудно даже предположить, как мы отсюда выберемся…
Ван Лун промолчал, не сводя взгляда с астроплана, казавшегося отсюда, с высоты около километра, совсем игрушечным. Да, положение было незавидное.
— Единственный, как мне кажется, выход — это взрывать по частям скалы, — продолжал Сокол. — Но и дальше тоже неизвестно, что делать. Ущелье завалено камнями… наше колесное шасси не поможет… Вот задача!
Он машинально сделал такой жест, будто хотел взъерошить свои кудрявые волосы, — и невольно отдернул руку, натолкнувшись на толстое стекло цилиндрического шлема.
И вдруг Галя Рыжко радостно воскликнула:
— Товарищи! А знаете что?!
Оба спутника вопросительно взглянули на нее: что еще выдумала эта экспансивная девушка?
— Можно совсем по-другому, не взрывать скалы! И вообще даже без затруднений стартовать отсюда!
— Новое изобретение, Галя? — недоверчиво опросил Сокол.
— При чем тут изобретение, Вадим Сергеевич? — возразила задетая его тоном девушка. — Посмотрите сами, куда направлен нос астроплана. И в каком он положении.
Два прозрачных шлема повернулись в сторону астроплана.
Часть его кормы лежала между скалами. Весь межпланетный корабль находился в наклонном положении, нос его был приподнят вверх. Что же из этого следует?
Но Галя, не ожидая ответа, торопилась высказать свою мысль:
— Разве это не напоминает вам трамплин? Обыкновенный трамплин, какие бывают в гимнастических залах. Сколько раз я прыгала с него! Чего вы улыбаетесь? Вы просто не хотите подумать, честное слово! Ведь это очень легко представить себе. Астроплан всем своим корпусом направлен под углом вверх, вдоль ущелья. Если Николай Петрович даст из ракетных двигателей взрывы нужной силы, подряд несколько взрывов, — то наш корабль полетит вперед и вверх. Скал прямо перед ним ведь нет? А по касательной, направленной туда, куда смотрит нос астроплана, он вылетит вверх, и склоны ущелья ему не помешают.
Видя серьезные взгляды товарищей, Галя смутилась. Ее возбуждение сразу спало: а вдруг все, что она наговорила сейчас, — ерунда? Вдруг это невозможно?..
Ван Лун и Сокол еще раз посмотрели в сторону астроплана, затем перевели взгляды на склоны вдоль ущелья, как бы проверяя возможный полет астроплана по касательной.
— Да скажите же, наконец, что вы думаете! — уже жалобно взмолилась растерявшаяся Галя.
Ван Лун положил ей руку на плечо:
— Думаю, девушка, у вас хорошая голова!.. Не знаю, как будет с перегрузкой. Однако мысль правильная.
— Да, Галя, это интересная мысль, — живо отозвался и Сокол. — Конечно, понадобятся еще сложные расчеты относительно перегрузки: первоначальный толчок должен быть очень сильным. Но в основе идея верная.
Вот теперь Галя Рыжко действительно сконфузилась. Она почувствовала, как румянец заливает ее лицо. А шлем, как назло, такой прозрачный!..
— Пошли дальше? — коротко предложил Ван Лун.
— Конечно, — в один голос откликнулись Сокол и Галя.
Один за другим они двинулись по направлению к виднеющемуся впереди лесу. Каменистое плато почти сразу уступило место покрытой низким папоротником долине. Галя с удивлением отметила про себя: как резко меняется характер почвы на Венере и ее растительность! Только что был сухой, каменистый грунт — и вот уже ее резиновые сапоги давят сочные оранжевые листья густого папоротника и даже время от времени вязнут в толстом слое отмерших растений, устилающем сырую, мягкую землю.
— Хотел бы показать вам, как идет поток насекомых, — произнес огорченно Ван Лун. — Но, увы…
— Ничего, Ван, нет потока, зато насекомых вообще хватает, — отозвался Сокол.
Вероятно, даже в условиях Венары живой поток насекомых, который видели во время первой вылазки Рындин и Ван Лун, был не частым явлением. Может быть, насекомые переселялись перед ливнем? Кто знает: наши путешественники только начинали свое знакомство с природой неведомой планеты. Но Сокол был прав — насекомых и здесь было более чем достаточно: они ползали, бегали и летали в неисчислимом количестве. Жужжание, свист, стрекот и множество иных пронзительных звуков, издаваемых своеобразным населением Венеры, временами буквально оглушали путешественников и становились нестерпимыми…
Впереди по-прежнему быстрыми и размеренными шагами шел Ван Лун. Так же, как и раньше, он держал наготове автоматическую винтовку, внимательно осматриваясь по сторонам. Ван Лун выбирал дорогу между редкими кустами, иногда отламывал ветки и складывал их крестом. Галя понимала, что он делает это для того, чтобы легче было найти обратную дорогу.
— Не знаю, почему не встречаем никаких крупных животных. Что скажете, друг? — спросил Ван Лун, обернувшись к Соколу. — Если палеонтологи на Земле правы, нам давно надо встретить их. Игуанодонов и мегалозавров, например. Однако — нет их. Только насекомые, пауки, клещи. Нельзя понять, почему.
И снова в его тоне Галя не заметила обычных иронических ноток. Да и Сокол отвечал ему так же серьезно:
— Решительно ничего не могу сказать, Ван. Может быть, крупные животные на Венере не любят дневного света, как эти хищные насекомые, о которых вы рассказывали, и показываются лишь ночью? Как вы думаете, Ван?
Ответа он не услышал, так как Ван Лун внезапно остановился и вскинул винтовку. Откуда-то издалека донесся низкий странный гул. Он напоминал гул самолета — такой же размеренный, равный, на очень низких нотах. Этот гул становился громче и громче — и затем так же постепенно начал стихать. Вот он почти замер — и исчез совсем. Трудно было отделаться от впечатления, что где-то поблизости пролетел многомоторный самолет. Ван Лун вопросительно глянул на спутников:
— Что думаете?
Конечно, думать можно было что угодно, но ответа дать не мог никто. Первый могучий звук, услышанный путешественниками на Венере, оставался для них загадкой, как, впрочем, и многое другое. Они осторожно пошли дальше.
Ван Лун вел товарищей к высокой скале, находившейся на полдороге к огромному лесу. Без особых затруднений все взобрались на нее, и никто не спрашивал, зачем Ван Лун привел их сюда: было ясно, что с этой скалы открывался наиболее широкий кругозор.
Но и с этой высокой точки путешественникам не удалось увидеть ничего особенного, если не считать того, что за оранжевой полосой леса они заметили далекую серебристую ленту большой реки. Она ясно выделялась на фоне красного лесного массива, тянувшегося до самого горизонта. Сокол сокрушенно вздохнул:
— Сколько воды! Вот если бы мы снизились там! Ведь с водной поверхности можно было стартовать совершенно безопасно.
— И не очень далеко ведь эта река, — добавила Галя. — Всего километров десять, правда, Вадим Сергеевич?
— Да, по прямой — километров восемь. Но нам от этого не легче, — еще раз вздохнул Сокол. — Астроплан туда не перетащишь!
— А это что такое? — тревожно вскинул к плечу винтовку Ван Лун.
Галя немедленно сделала то же самое, стараясь не выдать своего волнения.
Всего в нескольких сотнях метров от них, над самыми вершинами деревьев, появилось какое-то удивительное существо. У него было длинное туловище и огромные крылья, которые казались прозрачными — быть может, оттого, что эти крылья двигались так быстро, как пропеллер. Неведомое существо летело быстро, но неровно, будто бросаясь из стороны в сторону. И поэтому его не удавалось рассмотреть. Во всяком случае, странное существо было, очевидно, занято своим делом, путешественники не привлекали его внимания, оно улетало все дальше и дальше.
Быстрым движением Ван Лун опустил винтовку и поднес к глазам бинокль. Но, чтобы пользоваться им сквозь прозрачное стекло шлема, надо было приспособиться, тщательно навести фокус. Тем временем крылатый незнакомец будто нырнул вниз и исчез за вершинами деревьев.
Ван Лун не сдержал досады:
— Не успел рассмотреть. Что это было, однако?
— Во всяком случае, не самолет, — ответила Галя.
— Летающий ящер, — предположил Сокол.
Дискуссия по этому поводу не обещала успеха, и Ван Лун предложил:
— Дальше углубляться, считаю, не нужно. Пора возвращаться. Давно уже ходим.
— А мы не могли бы на обратном пути побывать там, где вы с Николаем Петровичем установили флаги? — спросила Галя Рыжко.
— Можно, — согласился Ван Лун. — Скала — по дороге. Пойдемте быстрей.
Обратный путь казался более легким. Да это было так и на самом деле, ибо теперь не приходилось тратить время и силы на расчистку дороги. Не прошло и получаса, как путешественники оказались на скале, господствовавшей над ущельем и увенчанной красными флагами. Сокола и Галю снова охватило волнение, как тогда, когда они смотрели из астроплана на Рындина и Ван Луна, стоявших на этой самой скале.
Отсюда открывался вид на сравнительно небольшой участок поверхности Венеры, но на нем будто нарочито собрались представители разных и отдаленных эпох развития живой природы.
Перед глазами путешественников простирался густой лес, девственные оранжево-красные чащи юрского периода, где привольно росли и пышно цвели растения, каких уже не видит и никогда не увидит Земля. Там, на Земле, они давным-давно вымерли, уступили свое место другим видам, знакомым современному человечеству. А в этих первобытных чащах таятся неизвестные звери, чудовищные существа, похожие, наверно, на драконов, летающих ящеров, зубастых птиц. Где-то там, в непроходимых дебрях, они притаились, чтобы с наступлением ночи выйти на поиски добычи. Крутые скалистые склоны вели отсюда вниз, к самому дну ущелья. И на скале, поднимавшейся выше других, под большими развевающимися флагами СССР и Китая стояло трое людей в скафандрах. Мягкие блики света играли на толстом прозрачном стекле их цилиндрических шлемов, матово отсвечивали темные металлические приборы на скафандрах.
А еще ниже, на дне ущелья, среди скал, неподвижно лежала продолговатая металлическая сигара с маленькими крыльями, межпланетный корабль аргонавтов Вселенной — последнее достижение человеческого разума — астроплан «Венера-1», который принес сюда, на чужую и далекую планету, перебросил в чащи юрского периода четырех представителей советского и китайского народов.
Араукарии, цикадеи, беннетиты — и усовершенствованные скафандры с радиоустановками. Доисторические чудовища, драконы, ящеры — и ракетный межпланетный корабль!
И ни Ван Лун, ни Галя не удивились, услышав, как Сокол заговорил:
— Нет слов, чтобы рассказать об этом! Словно в фантастической машине времени мы перенеслись в далекое прошлое природы — и наблюдаем теперь то, чего не видел никогда раньше ни один человек. Дикий, ни с чем несравнимый пейзаж! Но как он привлекает именно этим своим своеобразием…
Вдруг он замолчал, не сводя внезапно расширившихся глаз с. астроплана, лежавшего на расстоянии около километра от них. Из бокового двигателя корабля вырвалось газовое облачко. Через несколько секунд — еще одно, а затем уже до них донеслись громкие звуки двух взрывов.
Путешественники замерли на мгновение. Сигнал опасности? Да, взрывы не могли означать ничего иного.
— Смотрите! — вскрикнула Галя, указывая на астроплан.
Ван Лун и Сокол увидели, как у кормы межпланетного корабля мелькнул огромный темный силуэт. Мелькнул — и исчез.
— За мной! — скомандовал Ван Лун и бросился бежать вниз.
Перепрыгивая через крупные камни, ломая на пути жирные и сочные листья папоротников, путешественники бежали вниз, к астроплану, куда их звали тревожные сигналы Николая Петровича Рындина.
Назад: ГЛАВА ВТОРАЯ,
Дальше: ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,