Глава четвёртая
Возвращение домой
Вилену не спалось. Местная кроваво-красная луна раздражала до неимоверности, в отличие от своей земной сестры, она была чуть больших размеров и словно нависала над миром. Вилен снова забрался в спальник. Очень хотелось курить, но надо экономить, лимит – не больше пяти сигарет в день. Да и вообще с этой привычкой скоро придётся распрощаться, если, конечно, не удастся найти неразграбленный склад или поле дикорастущего табака. Промаявшись ещё минут двадцать, он всё-таки уснул, усталость многочасового перехода брала своё.
Утро выдалось замечательное, впервые за три дня на небе появилось солнце. Постоянная облачность портила настроение. Поэтому солнце, вышедшее перед тем, как Вилен должен был войти в родной город, он счёл добрым знаком.
– Ну что, Пепел, вперед, – скомандовал он и уже тише добавил: – Похоже, я вернулся домой.
Городу досталось. Ещё по дороге Вилен замечал, что, чем дальше от источника заражения, тем больше разрушений и людей, погибших явно не своей смертью. Первыми пунктами назначения были батальоны ДПС и ППС, находившиеся прямо на въезде в город. Картина взгляд не радовала: площадь, на которой раньше стояли автомобилисты в ожидании техосмотра, завалена выбеленными от времени костями. Россыпи гильз, пробитые навылет черепа, переломанные кости – всё говорило о том, что здесь вели бой. Ворота батальона ППС выбиты бульдозером, который так и остался стоять в двадцати метрах от проходной, на сиденье водителя лежала кучка костей, стекло выбито, вся кабина прошита пулями, ковш, которым водитель прикрывался как щитом, словно решето. Вилен заглянул в бардачок, где обнаружил пачку сигарет.
– Здорово, – обрадовался он и сунул первый трофей себе в карман.
Пепел настороженно крутил головой, он что-то чувствовал, но пока не торопился поднимать тревогу. Вилен потрепал его по загривку и, не выпуская из рук автомат, пошёл к зданию. Видимо, нападавшим всё-таки удалось войти внутрь, но дальше дежурки они не прошли. Металлические двери были сорваны с петель, но их перегораживали баррикады, в которых пролегали аккуратные проходы. Всё ясно как божий день: отбив атаку, все выжившие ушли.
На столе в дежурке в обыкновенном пластиковом файле лежал листок из тетради в клеточку, исписанный крупным уверенным почерком:
«Город погрузился в хаос. Сохранять порядок нет никакой возможности. Людей убивают за банку консервов или бутылку воды. Трупы на улицах, разграбленные магазины, постоянные крики, стрельба. Безумие. Мы все заражены, но надеемся, что сумеем раздобыть антирадиационные препараты. Несколько наших, ушедших в город, не вернулись. В здании пятьдесят бойцов и вдвое больше гражданских. С крыши соседнего дома уже четвёртый день работает снайпер, по коридорам только бегом или ползком, но это затруднительно, много стекла. Если бы не оружейка, нас бы смяли, как дэпээсников, те и суток не протянули. Не знаю, что там случилось, но вроде бы их атаковали изнутри. Полковник принял решение: собрать все оставшиеся припасы, оружие и уходить из города. Что ж, правильно, долго в этом аду не протянуть. Мы слышим переговоры эфэсбэшников и областного УВД, их блокировали. От вэвэшников, расквартированных в Добром, уже сутки ничего не слышно, последнее сообщение было о какой-то странной твари, которую видели на крыше соседнего дома. Нам проще, пробьём ограждение в парк и уйдём. Помоги нам, Господи!»
Вилен отложил записку и нахмурился. Он не надеялся прочитать что-то иное, всё было так же, как и везде: обезумевшие люди, пытающиеся выжить. Его очень интересовал вопрос – удалось ли пэпээсникам уйти? Ильич обошёл здание, пустые гаражные боксы, несколько поваленных секторов забора.
– Похоже, прорвались, – подвел он итог. – Интересно, куда они подались и получилось ли у них уцелеть?
Пепел предостерегающе гавкнул в сторону парка. Вилен напрягся, вскинув автомат, – в деревьях что-то двигалось.
– Отходим, – скомандовал он и начал медленно пятиться.
До штаба оставалось ещё два десятка метров, когда в проломы забора хлынула волна зверьков размером с крысу. Их было так много, что даже не имело смысла стрелять. Всё равно, что камешек в прибой кидать. Пепел, не дожидаясь приказа, рванул и одним прыжком заскочил в здание через разбитое окно. Вилен мгновение медлил, после чего помчался следом, на ходу сбрасывая рюкзак. Он успел в последний момент. Забросив своё имущество в окно, парень подпрыгнул и лёг грудью на подоконник, подтянулся и забрался внутрь. Одна из тварей совершила героический прыжок и успела вцепиться пастью, полной зубов, в его ботинок. Но жёсткая кожа оказалась ей не по зубам. Вилен достал «Гюрзу» и, аккуратно прицелившись, выстрелил. Тяжёлая пуля, пробивающая средний бронежилет навылет с пятидесяти метров, разнесла зверька в клочья. Вся территория до забора была покрыта ковром тварей. О том, что удастся выбраться этим путём, и речи не шло, сожрут моментально. Чтобы пройти, нужен огнемёт, причём не ручной типа «Шмеля», а ранцевый, который на полсотни метров струю напалма выплевывает.
Вилен спрыгнул внутрь и осмотрел помещение. Маленькая бытовка, в которой стоял одинокий стол и металлический шкаф, дверь закрыта. Ильич подергал ручку, заперто. Мощный удар ногой – открыто.
– Пепел, хватит лаять, давай за мной.
Пёс, стоящий на задних лапах у окна и облаивающий крысоподобных тварей, последний раз гавкнул и пошёл следом за Виленом.
В дежурке было спокойно, выход на улицу чист. Твари умели переть только напролом, такое понятие, как обходной манёвр, в их маленьких мозгах не укладывалось. Уже больше двух недель Вилен провёл в этом мире и усвоил одну истину – самый опасный противник – человеческий мутант, все прочие твари были куда примитивней. Например, большие крысы могли далеко прыгнуть, но их легко сбить в прыжке, поскольку твари, пока летели, представляли собой классическую «тарелочку» со стрельбища. Другие брали скоростью, третьи – силой, но все они не умели думать – сплошной голый инстинкт, а на нём далеко не уедешь, особенно если твоим противником является хорошо подготовленный боец.
Ильич с Пеплом быстро перебежали плац, миновали ворота и рванули через площадь к разваливающимся от времени панельным девятиэтажкам. Задерживаться рядом с таким количеством хоть и мелких, но шустрых тварей было не с руки. Город, как и все, через которые он прошёл, был мёртв. Но если остальные погибли быстро, то этот явно какое-то время жил.
А вот что Вилену не понравилась, так это новенькая гильза под винтовочный патрон, лежавшая посреди дороги. Вилен поднял зеленоватый цилиндрик и понюхал его. Порохом уже не пахло, но гильза могла лежать здесь как пару дней, так и пару недель. Судя по чистоте, по-любому не больше недели. Вывод? Вывод прост – здесь кто-то живёт или проходил, как и Вилен, из пункта А в пункт Б. Конечно, здесь уже могли появиться уголовники. Ильич успел догадаться, что портал теперь открывается не только в «его» лес, но и в любой другой точке. Похоже, за это время детище Валеры Рябова довели до ума. Теперь «соотечественников» можно было встретить где угодно, вот только Вилен не слишком жаждал этих встреч, во всяком случае, пока что. Но что-то ему подсказывало – тут стреляли не они. Манеру ведения боя зэками Вилен уже видел, им нужно выпустить максимум пуль в надежде, что через этот ливень никто не пробьётся. Здесь же был другой почерк – один-единственный выстрел с большой дистанции с поражением. Что говорило о профессионализме стрелявшего.
Ильич вскинул автомат и начал разглядывать в оптику ближайшие дома. Если стрелок по кому-то бил, значит, можно было попробовать определить цель. Пёс тоже забеспокоился и, замерев на месте, вертел мордой. Пять минут Вилен разглядывал всё, до чего могла дотянуться оптика. Центральная улица города, по сторонам за густыми деревьями возвышаются дома, которые скоро сами собой развалятся без надлежащего ухода. Крыши давно прохудились, вода залила всё до подвалов, стены мокрые, ближайшей зимой их может просто разорвать из-за резкого перепада температуры.
Как ни странно, Вилену удалось найти место, куда попала пуля, выпущенная из винтовки.
– Пепел, за мной, – скомандовал он псу и направился к высокому тополю, росшему метрах в двухстах.
С тех пор как человек уступил место природе, прошло много лет. Давно не подрезаемые деревья порвали электрические провода на фонарных столбах. Тополь был большим, не меньше метра в обхвате и около пятнадцати в высоту. Ильич провёл рукой по лишь слегка потемневшему сколу, находившемуся на высоте его груди.
– Меньше недели, – прокомментировал он.
Но больше всего его заинтересовало другое: ветка, валявшаяся рядом со стволом, была испачкана чем-то бордовым. Вилену даже не нужно было гадать – чем именно: здесь точно кого-то подстрелили.
– Пепел, нюхай, – подняв ветку и поднеся её к морде пса, скомандовал он.
Умная собака быстро обнюхала кровь, затем землю вокруг дерева и спокойно пошла к ближайшему дому.
Больше всего Вилена интересовало, кого здесь подстрелили. Был ли это человек или же какой-то мутант? Следов вокруг не наблюдалось. А это нужно было знать, и знать наверняка. В здешнем мире знания – залог выживания. Если снайпер стрелял в человека, значит, в городе не только Вилен и неизвестный стрелок – есть и другие люди. Следовательно, бояться придётся не только мутантов, но и пули, хотя… пули теперь бояться придётся по-любому.
Как пёс учуял почти стершийся след, оставалось неясно. Хоть и медленно, но уверенно он шёл к самому крайнему подъезду. Остановившись перед дверью, гавкнул.
Вся подъездная дверь, изъеденная ржавчиной, в дырах. Кто-то отстреливался изнутри, не давая противнику войти. Вилен обвязал ручку куском веревки и, отбежав за бетонную подпорку козырька, дёрнул шнур на себя. Дверь приоткрылась на полметра, ничего не произошло.
– Давай взглянем, что там внутри, – сказал Вилен псу, входя в подъезд.
То, что подстреленный человек остался где-то здесь, не вызывало сомнений. Слишком тяжёлую рану он получил, слишком много крови потерял. Особенно много её было на ступенях лестницы, ведущей на первый этаж, дальше цепочка из капель уходила вверх. Сладковатый запах разложения говорил об очевидном.
Вилен поднялся на площадку первого этажа и обнаружил труп, лежавший между этажами. Сил у раненого хватило ровно на то, чтобы отбиться от противника, заползти сюда и умереть. Пуля разворотила ему бедро, причём разворотила по полной программе. Вилен присел на корточки, зажав нос. Пепел фыркнул и спустился на первый этаж, где почти не пахло.
Бывший разведчик приступил к осмотру. Перед ним лежал мужчина лет сорока, ничего необычного в нём не было, мужик как мужик, две руки, две ноги, голова, никакого хвоста или третьего глаза. Длинные грязные волосы, которые явно подравнивали с помощью ножа. Под рукой мертвеца – старый, обшарпанный АК-74 м с расколотым прикладом, перемотанным синей изолентой. Вилен отщёлкнул магазин, пересчитал патроны. Одиннадцать. Ещё два полных магазина, смотанных валетом, нашлись в кармане тактических брюк. Вилен быстро разобрал автомат и после беглого осмотра вынес жестокий вердикт – «калаш» останется рядом с хозяином. Даже для такого надёжного оружия этот автомат служил слишком долго: нарезы стёрты, износ деталей больше восьмидесяти процентов. Удивительно, как он вообще стрелял. А вот магазины Вилен забрал. За спиной у трупа – рюкзак. Мараться не хотелось, но осмотреть его было нужно. Вилен вытащил труп из щели и, поборов рвотный рефлекс, стянул рюкзак. Не такой большой, как у него, но тоже довольно вместительный. Не новый, но и не слишком обшарпанный. Сразу обнаружилась ещё пара магазинов, лежавших во внешнем сетчатом кармане и тут же переехавших в рюкзак Вилена. Внутри не нашлось ничего интересного: какая-то одежда, сушёные мясо и грибы, фляга с водой. Больше всего его заинтересовал дорожный атлас. Сразу смотреть его не стал, сунул в карман. Запашок тут стоял уж слишком мерзкий. Больше у трупа ничего не было. Несколько минут Вилен размышлял, стоит ли стаскивать ботинки, которые выглядели поновее всей одежды, вместе взятой, но решил, что они уже настолько пропитались трупным запашком, что не спасёт уже ничто. Взвесив все «за» и «против», махнул рукой. Хотя жалко, размер подходящий, да и ботинки хорошие. Пепел гавкнул, ему надоело ждать.
– Всё, иду, – поднимаясь и отряхивая колени, отозвался Ильич.
Цель достигнута, теперь нужно крепко обдумать увиденное. Вывод напрашивался сам собой – это местный, и подстрелил его, скорее всего, тоже местный. Почему? За что? Оставалось неясно, но не суть – там, где есть двое, наверняка найдутся и ещё.
– А тут становится людно, – заметил Ильич вслух.
Чтобы дойти туда, куда Вилен собирался изначально, нужно было пересечь весь город прямо через центр. Конечно, не самый густонаселённый район, скорее офисный, но всё-таки. Парень хорошо знал, что ищет в этом небольшом городке, который за три часа можно пересечь быстрым шагом из конца в конец. Сейчас это займет больше времени – нужно не просто шагать по улице, покуривая и глазея на девчонок, а шагать аккуратно. Труп в подъезде доказал: если не быть осторожным, можно вообще не дойти. Приходилось останавливаться, искать укрытие, обшаривать оптикой частично выбитые окна домов. Пепел тоже был настороже, дважды он предупреждал Вилена о крысах, которые бросались на него из подвалов. Идти по широкой свободной улице он не рисковал. Но крысы стали уже какой-то обыденностью, вроде как комара прихлопнуть. Пёс гавкает, Вилен разворачивается и без особых проблем сшибает короткими очередями летящие в его сторону тушки. Скучно. Интересно, а есть в этом мире комары? И если есть, то – какого они размера? Если обычные коты вырастают здесь до размера маленького телёнка? Вилен представил себе комара размером с ворону… стало не смешно. Ильич жутко не любил насекомых. Они противно жужжат, и это просто бесит. Странно, а почему крысы всегда появляются парами? Ни разу поодиночке не нападали. Всегда чётное количество, даже когда из супермаркета рядом с Москвой на него хлынула крысиная волна, их было двенадцать. Наверное, ответ на этот вопрос знал Пепел, вот только делиться своим знанием пёс не спешил. Хотя один разумный вывод напрашивался сам собой: эти крысы – уже не совсем крысы. Вдруг у них теперь складываются устойчивые пары, ведь охотиться вместе гораздо проще. Но стае найти еду сложнее, сложнее прокормить большую популяцию. Поэтому – пары. Всё в природе разумно, даже при этом безумном раскладе.
Вилен медленно двигался по такому родному и до боли знакомому городу. Почему-то он не любил другие города, Москву так просто ненавидел, но Владимир навсегда остался родным и знакомым: Драматический театр, Музей хрусталя, Золотые ворота…
Золотые ворота – вот на чём совершенно не сказались прошедшие годы. По дороге он уже видел две пятиэтажки, у которых обвалились подъезды, а ворота стоят уже тысячу лет, и хоть бы что. Только следы от пуль и выбитая дверь говорили о последних годах господства человека. Видимо, кто-то пытался обороняться здесь, и, скорее всего, ему это удалось. Нереально под огнём миновать двадцать метров крутой лестницы. Заглянув внутрь, парень оказался прав, все стены были испещрены пулями, а на втором пролете лежало несколько скелетов. Видимо, остальных раненых и убитых победившие унесли с собой. Вообще, Театральная площадь была на удивление чиста. Ни останков давно погибших людей, ни сгоревших машин – только много мусора, поваленные столбы электропередач, промоины под тротуарной фигурной плиткой и высокая трава, проросшая в стыках.
Вилен не стал карабкаться по лестнице, он был уверен, что ничего интересного там не найдёт, защитники сначала отбили приступ, а потом ушли. Его путь лежал дальше, мимо разгромленных магазинов. Многие из них не так уж и сильно пострадали, больше всего досталось тем, что торговали нужными вещами, такими как обувь, товары для туризма, при этом никто не тронул витрины магазинов, торгующих мужскими костюмами или бытовой техникой. Кому при апокалипсисе нужна газовая плита или двухкамерный холодильник? Зато несколько салонов сотовой связи разнесли под ноль – оно и понятно, может, мобильники и не работают, зато там иногда продают портативные радиостанции. На какой-то момент Вилен даже пожалел, что оставил свой «Северок-К».
Следующая площадь города – Соборная. Два величайших храма древности – Успенский и Дмитриевский соборы. Вилен никогда не был ярым верующим. Нет, в Бога он верил, но вот покорность православия его раздражала. На месте обоих соборов возвышались руины. На закопченной, чудом уцелевшей стене высотой метров в пять была изображена огромная пентаграмма. С годами она сильно поблекла и скоро должна была совсем исчезнуть. Вне всякого сомнения, здесь явно глумились сатанисты. Легко пинать лежачего, особенно тогда, когда всем на него уже плевать, вот и подорвали придурки два древних храма, как будто мало им было апокалипсиса.
Эхо выстрела заметалось по молчаливому мёртвому городу. Вилен отпрыгнул в сторону и занял позицию за колонной Дома офицеров. Укрытие так себе, но другого не наблюдалось, разве что памятник Ленину за спиной. Вилен обшаривал прицелом улицу, выискивая опасность, автоматный ствол ходил то вправо, то влево. Пёс тоже укрылся и навострил уши, вслушиваясь в звуки окружающего мира. То, что стреляли из «плётки», не вызывало никаких сомнений – одиночный выстрел, хлесткий, как удар плетью. Только вот где стрелок… эхо разлетелось по руинам мёртвого города, рикошетя от стен домов и путая Вилена. Стрелять могли и спереди, и сзади. Справа – вряд ли, там парк и руины храма, а вот слева много разных домов.
Вилен затаился, нужно было срочно убраться с улицы, а то можно и не дойти до цели. Он помнил, что случилось с человеком, в которого стреляли из винтовки, его карта и патроны лежали в рюкзаке поверх продуктовых пайков. Вилен прикинул, куда идти. Слева – массивные двери Дома офицеров, который уже лет сто не видел никаких офицеров, до катастрофы там располагался ночной клуб. Вилен, пользуясь колоннами как укрытием, перебрался к дверям, потянул за ручку. Как и ожидалось, дверь была заперта. Ильич усмехнулся и достал из узкого кармана рюкзака, в котором у туриста должна была размещаться телескопическая удочка, большой гвоздодер. Прогнившие доски подались легко. Ильич слегка поднажал, и дверь с треском распахнулась, вырвав старый замок.
«Странно, клуб модный, а двери остались старыми», – подумал Вилен и, сделав псу знак и пропустив его внутрь, быстро вошёл следом. Примотав к ручке заветную гранату с укороченным запалом, он извлёк фонарь и, подкачав динамо, осветил помещение. Широкий луч заметался по стенам. Один из недостатков убежища – отсутствие окон. Но они должны были быть на втором этаже, где располагалась администрация клуба. За дверь он не беспокоился. Тот, кто её откроет, даже дернуться не успеет. А если и успеет, он встретит нападавшего очередью из автомата. За Виленом будет преимущество – темнота, а нападающий в любом случае окажется на свету.
Клуб был совершенно цел, в водовороте событий никто не вспомнил о нём. Луч фонаря пробежался по пыльным столикам, по бару, в котором стояло множество бутылок, покрытых пылью и паутиной. Интересно, а что будет с коньяком после стольких лет? Но этот вопрос он решил пока отложить. Сняв цепочку с крюком, Вилен поднялся на второй этаж. Пепел не отставал от него ни на шаг, только пару раз чихнул, вдохнув пыли. Как ни странно, окна на втором этаже уцелели, грязные как с той, так и с другой стороны, но кое-что через них всё-таки можно было разглядеть. Вилен находился в угловом секторе и имел обзор как на маршрут, которым он пришёл, так и на часть улицы, ведущей к входу.
– Чертово окно, – выругался Вилен, тщетно пытаясь рассмотреть хоть что-то на улице. Видимость не превышала сорока метров, здание банка, стоящее через небольшой сквер, было как в дымке.
Он попытался протереть участок стекла, оторвав от кресла обивку и смочив её водой из фляги. Стало немного лучше, видимость увеличилась метров до ста. Открывать окно парень не решился, дабы не получить в лобешник пулю. Слишком будет выделяться одно открытое окно по сравнению с другими закрытыми.
Ильич хорошо видел местность до перекрестка улиц Большой Московской и Гагарина. Несколько минут он внимательно смотрел сквозь дыру размером с ладонь, ничего не происходило. Улица была чиста.
Вилен снял с автомата оптику. Перекресток приблизился, прямо на нём, въехав в фонарный столб, навечно застыл джип, лобового стекла нет, на капоте несколько дырок, очень напоминавших пулевые отверстия. Это только в фильмах пули рикошетят от машин, а крутые полицейские укрываются за ними, стреляя в преступников из револьверов метров с пятидесяти. Отличный стрелок попадёт с такого расстояния в лучшем случае в слона, плохой – даже в слона не попадёт. А в жизни всё иначе, любую дверь, если, конечно, она не бронированная, что АКМ, что АК-74 прошивают навылет вместе с дурачком, который за ней укрылся.
Сначала Вилен не понял, что привлекло его внимание. Присмотрелся получше – какой-то странный тёмный силуэт прямо за фонарным столбом. Вилен сосредоточился на нём. Прошла минута, может чуть больше. Пепел как запрыгнул на диван, так там и лежал, свернувшись клубком и зевая. Вдруг силуэт дёрнулся и снова замер. Вилен уже почти не сомневался – он был уверен. Через две минуты из-за столба вышла девушка, держащая в руках СВД-С – укороченную винтовку Драгунова. Какое-то время она смотрела в оптику на улицу, по которой должен был идти Вилен, после чего закинула винтовку на плечо и пошла вниз, на Гагарина. Вскоре она скрылась за зданием банка. Минут двадцать Ильич наблюдал за подходами, но ничего не происходило. Он никак не мог взять в толк, в него ли стреляла девушка? Если в него, то не могла же она так промазать? Если бы пуля пролетела рядом, он бы наверняка засёк свист. Но Ильич точно помнил, ничего над головой у него не свистело.
Пепел, удобно устроившись на диване, подобными вопросами не мучился.
Вилен посмотрел на часы – уже шесть часов в пути, а пройдена только половина. Но время ещё есть, надо отдохнуть, перекусить и посмотреть карту, взятую из рюкзака покойника.
Он достал копчёное мясо и пакетик чая. Быстро подогрел на спиртовке кружку с водой, заварил чай, устроился поудобней, так, чтобы тусклый свет падал из окна через плечо, и достал трофей. Он явно разменял уже полсотни лет и назывался «Атлас автодорог СССР». Где погибший раздобыл подобный раритет, оставалось загадкой. Он был затертый, разрывы кое-где заклеены скотчем, если не быть аккуратным, может развалиться прямо в руках. Много пометок, написанных разными людьми, встречался каллиграфический почерк, явно женский, и резкий мужской, фактически нечитаемый. Наиболее свежие заметки были написаны крупными округлыми буквами, обычным простым карандашом. Сам атлас больше напоминал книгу, на отдельных страницах схемы наиболее крупных городов – Москва, Питер, Нижний, Рязань. Владимир обозначался жирной точкой на пересечении дорог. Хотя вместо Питера был Ленинград, а вместо Нижнего Новгорода – Горький. Пепел с завистью проводил взглядом очередной кусок мяса, исчезнувший во рту Вилена.
– Будешь? – спросил он пса.
Тот в ответ только завилял хвостом. Вилен отставил чай и отрезал несколько кусков граммов по сто. Один за другим бросил псу, который на лету перехватил и, не жуя, проглотил.
– Вот и переводи на тебя деликатесы. Будешь глотать, не жуя, вкуса не распробуешь.
Пепел, протестуя, фыркнул, ясно давая понять: может, ты и не распробуешь, а по мне, так очень вкусно. И снова улёгся на широкий диван, свернувшись клубком.
Вилен вернулся к атласу. На карте Москвы было немного пометок, которые сводились к одному – очень много мутантов.
– Ну этим нас не удивишь, сам имел честь лицезреть, – пробормотал Ильич.
Питер, вернее, в этом мире Ленинград. Примерно то же самое, но рядом нарисовали и значок радиации. Вилен припомнил, что неподалеку от города есть АЭС, она могла взорваться или выйти из строя, и тогда тонны разного дерьма потекли из резервуаров, заражая местность. Вилен посмотрел на точку с названием «Владимир». Несколько надписей: «Доброе – смерть», рядом четыре точки в круге – знак химического заражения. Так-так… Фрунзенский район – и только одно слово – «Ведьма».
– Интересно, – вслух сказал Ильич, – уж не та ли это ведьма, которая мне в спину стреляла? Позже разберемся, а вот то, что в Доброе нельзя, плохо. Мне-то как раз туда и надо.
В том, что именно этот район подвергся химическому заражению, не было ничего удивительного. Сплошная промзона, отсекающая от основного города большой жилой район. Множество предприятий и институтов химической промышленности и химзавод, предприятие, занимающееся изготовлением полезных вещей из разной дряни. Если расползлись резервуары, то без комплекта защиты туда лучше не соваться, легкие сожжёт махом, а то и просто раствориться можно. Вилен задумался. Нужен костюм химзащиты, противогаз. Где в брошенном городе можно найти необходимое? Гарнизонные склады в военном городке. МЧС и службы ГО, но это прямо рядом с химическим заводом. Отпадает. В отделениях милиции тоже можно не искать. УВД, возможно, но не факт. Если УВД взяли, значит, вытащили оттуда всё полезное и вряд ли пропустили противогазы и костюмы химической защиты. Бомбоубежища, но, скорее всего, до них добрались гораздо раньше, да и точных входов Вилен не знал, а примерное расположение ничего не давало, можно целый день обшаривать дома поблизости и так ничего и не найти. А вот самый вероятный вариант – пожарные части, школы и институты, особенно крупные университеты, типа политеха или педагогического, там точно должны быть костюмы, сам однажды видел их учения по ГО.
Значит, решено, нужно идти к политеху, в главном корпусе порыться в бумагах и найти, где у них был склад. Но по дороге к политеху можно всё-таки заглянуть в «Белый дом» – областную администрацию. Под ней находилось бомбоубежище. Чем чёрт не шутит, может, повезёт. А неподалеку и пожарная часть есть.
И тут Вилена осенило. Зачем идти в политех? Владимирский юридический по дороге, и там точно были средства химзащиты. Во-первых, он относился к силовым ведомствам, где учили будущих милиционеров и сотрудников судебно-исправительной системы, а во-вторых, Вилен видел фотографию знакомого, учившегося там, и он как раз щеголял в нужном костюме.
Решив, что делать, Ильич убрал атлас и снова взвалил рюкзак на плечи. За последние недели он перестал ощущать его тяжесть, привык быть улиткой – всё свое ношу с собой.
Перед тем как выходить на улицу, выглянул из окна, осматривая окрестности. Ничего подозрительного не заметил – ни мутантов, ни человека.
– Пепел, просыпайся, нам пора двигаться дальше.
Пёс зевнул и спрыгнул с дивана. Вилен спустился на первый этаж, но, прежде чем уйти, прихватил с собой пол-литровую бутылку виски и дорогущий коньяк. Это в дороге точно лишним не будет, можно использовать как анестезию и как обеззараживающее средство. Десять лет он не прикасался к бутылкам, в которых было налито что-то крепче двадцати градусов, но сейчас ситуация другая, и можно немного изменить правилу.
Вилен снял гранату с ручки, спрятал леску в карман и, приоткрыв дверь, выглянул на улицу. Ничего за последний час не изменилось, руины собора напротив, пустая дорога. Вот только откуда взялась лужа крови на ступенях, заросших травой? Вилен вскинул автомат и, укрывшись за колонной, просканировал местность. Ничего подозрительного, но крови вытекло много, не меньше трёх литров. Пёс не проявлял беспокойства, подошёл, понюхал и задрал морду вверх. Ильич последовал его примеру – прямо на небольшом балконе, скорее декоративном, чем практичном, лежала тварь, из её прострелянной головы и стекала кровь. Она бы непременно свалилась вниз, но зацепилась лапой за водосток. Теперь всё встало на свои места: и одинокий выстрел, и то, что Вилен не слышал свиста пули. Девушка с СВД стреляла не в него – она спасла ему жизнь. Если бы мутант атаковал сверху, то итог схватки был бы очевиден, он бы просто разорвал не готового к нападению человека.
– Как же ты его не учуял? – спросил он у Пепла.
Пёс только виновато посмотрел на него, мол, прости, хозяин. Вилен вскинул автомат и с помощью оптики изучил мёртвую тварь. Мутант по классификации Ильича относился к человеческому подвиду. Поработала мутация на славу – зеленоватая кожа, отсутствие волос, янтарные глаза, в которых навсегда застыла ненависть, мощные руки, пальцы заканчиваются когтями, из суставов и вдоль позвоночника растут шипы, ноги подверглись ещё большей деформации и напоминали собачьи лапы с выгнутыми назад коленями. Видимо, девушка стреляла разрывным, поскольку часть черепа просто вырвало. Вилен видел подобные раны, вот только они были результатами взрывов, на его глазах в Чечне одному из бойцов осколок мины снёс половину черепа, даже разрывная пуля вряд ли могла сделать что-то подобное, если только она не крупнокалиберная. Но Вилен хорошо разглядел винтовку – обычная СВД-С, калибра 7,62, и патрон, найденный на месте перестрелки, тоже был из подобной винтовки. А вот рана на бедре покойного мужчины очень напоминала то, что случилось с головой монстра. Несколько минут Ильич мучился с этой загадкой, но в итоге махнул рукой. Может быть, рано или поздно он узнает ответ, а сейчас надо было торопиться. Сегодня хорошо бы найти снаряжение, а завтра – поход через ядовитую зону. Если добыть костюмы химзащиты и противогазы, останется только одна проблема – как быть с Пеплом? Парень сильно сомневался, что где-либо во Владимире найдётся защитный костюм для собаки.
Ещё раз изучив улицу в оптику, Вилен пошёл вперед. По пути можно будет осмотреть здание УВД и четырнадцатую школу на улице Герцена. Вдруг повезёт, кто-то мог вспомнить об институте, в котором было оружие, а вот о школе могли и не подумать. Хотя, скорее всего, оба объекта бесперспективны. Лучшее, что можно раздобыть в школе, – сильно устаревший противогаз ГП-5 или ГП-4у, вряд ли в последние годы кто-то занимался переоснащением кабинетов ОБЖ.
А УВД? Ответ на этот вопрос он узнал через пять минут. Здание с частично обвалившимся фасадом без единого стекла в окнах, с закопчёнными стенами, вход и колонны испещрены пулями, окна первого этажа вынесены взрывами вместе с участком стены, видимо, атакующие использовали гранатометы. Одного взгляда хватило, чтобы понять: ходить по зданию, которое не сегодня-завтра рухнет, граничит с безумием. В подтверждение тому кусок лестницы, торчавший из пролома стены, рухнул вниз, подняв тучу пыли. На мгновение здание наполнилось скрежетом, но через несколько минут всё успокоилось. Вилен стоял, грустно глядя на руины. Ничто не вечно. Пирамидам тоже придёт конец. А может, уже пришёл.
Вилен выкурил сигарету из трофейной пачки, найденной в грузовике, и, крутя головой, пошёл дальше. Следующим пунктом осмотра достопримечательностей постапокалиптического мира была школа на Герцена.
Её пришлось зачищать. Десяток тварей с размахом крыльев в метр с лишним, отдаленно напоминающие летучих мышей, скрещенных одновременно с лебедями и птеродактилями, атаковали Вилена, едва он вошёл в просторный вестибюль. От лебедя – длинная, правда, далеко не тонкая шея, от доисторического монстра – вытянутая пасть сантиметров в сорок, в которой в два ряда торчали мелкие острые зубы. От Носферату – крылья. Пепел среагировал быстрее, в прыжке перехватил первую тварь, стремительно пикирующую на Ильича, одним махом перекусив длинную гибкую шею, тем самым давая Вилену необходимые секунды. Упав на спину, парень выпустил длинную очередь прямо в брюхо промахнувшейся крылатой «рептилии», которая мгновенно врезалась в стену. Всего их было около десятка. Перекатившись, Вилен дал ещё одну длинную очередь, зацепив тех, что атаковали Пепла. Первая тварь тут же угодила под мощный удар лапой, вторая на одном крыле вылетела в окно. За ней рванули остальные.
Тварь, которую Ильич подстрелил первой, залила камуфляж кровью, и её нужно было побыстрее отчистить. Во-первых, жалко одежду, а во-вторых, на запах крови мог явиться кто-нибудь ещё. Во дворе школы образовалась здоровенная лужа, скорее даже – небольшой пруд, Вилен снял куртку и, спустившись к воде, быстро замыл пятно. Хорошо, что материал, из которого была сшита его одежда, фактически непромокаем и довольно легко мылся. Пока он занимался постирушкой, Пепел оттащил одну из тварей в сторону и теперь терзал её клыками.
– Обедай, – разрешил Вилен, – а я пока поищу то, за чем мы пришли.
Пёс наградил его благодарным взглядом и вернулся к трапезе, оторвав очередной кусок. То, что школа разваливалась и доживала свои последние годы, было очевидно. Стены в больших трещинах, вода на полу, обвалившаяся лестница, к счастью не единственная. Вилен пинками открывал двери – кабинет химии, кабинет биологии… Далеко идти не пришлось, нужный класс располагался на втором этаже. Всё как и в остальных школах: на стенах старые облезлые плакаты с изображением полной разборки АКМ, действий при ядерном взрыве, оказания первой медицинской помощи и правил техники безопасности. Вилен быстро обошёл класс. В маленьком, огороженном фанерой углу за решёткой, исполняющей функцию двери, лежало то, что он искал, – деревянные автоматы и старые противогазы с хоботами. А вот ОЗК не было видно.
Ильич извлек мачете и прорубил в фанере новую дверь. Как он и ожидал, старинные противогазы лежали здесь слишком давно. Сгнившие шланги, отсутствие фильтров. Короче, бесполезный хлам. Вилен перерыл кладовку – ни одного комплекта ОЗК. Нашел АК-74 с запаянным стволом и спиленным бойком – учебное пособие для разборки. Больше здесь было нечего делать. За спиной послышались шаги мягких лап, Вилен обернулся и увидел заходящего в класс пса.
– Зря мы тут стрельбу устроили, – прокомментировал Вилен состояние дел, – только боеприпасы потратил.
Пепел облизнулся – он думал иначе.
– Ну хотя бы ты поел, – согласился Ильич. – Ладно, давай двигать дальше, пройти осталось всего ничего. Хотя… в этом мире сто метров можно идти столько, сколько в обычном – пять километров. И дойти только до своей могилы.
Пепел в знак согласия гавкнул и пошёл к выходу.
До института добрались за два часа. Здесь тоже был бой. Кто-то аккуратно снёс погибших в одно место и уложил рядком, правда, это не помогло, поскольку какой-то зверь потом всё же дорвался до человечины, и теперь кости были разбросаны по всему плацу. Выбитые взлетевшим по ступеням грузовиком двери, выщербленные стены, ржавые гильзы, даже несколько разбитых автоматов, грязное гнилое тряпье, бывшее когда-то одеждой, сопревшая, потрескавшаяся от времени кожа ботинок – всё это сильно поколебало уверенность Вилена в том, что именно здесь он найдёт необходимое для перехода по заражённым землям.
– Чувствуешь что-нибудь? – спросил он у Пепла, настороженно смотревшего на здание.
Пёс в ответ смело двинулся вперёд. Вилен, не опуская автомат и держа под прицелом пустые оконные рамы, неторопливо шёл следом. Судя по выбитым воротам внутреннего двора, здесь было довольно жарко. Кое-как протиснувшись в щель между застрявшим грузовиком и дверным косяком, Ильич попал в просторный холл и тут же задрал голову вверх. В отличие от людей, твари могли атаковать в любой плоскости. Но всё оставалось спокойным. Встав на подножку, парень заглянул в кабину старенького ЗИЛа, принадлежавшего, судя по надписи на дверях, одной из городских служб. Водитель так и остался сидеть за рулём, обтянутый синей спецовкой скелет по-прежнему занимал свой пост. Всё стекло было изрешечено – Вилен насчитал почти три десятка дырок. Удивительно, как оно вообще уцелело после стрельбы и удара. Водителю досталось не менее семи пуль, спецовка на груди была изорвана в клочья. Ещё одна пуля угодила ему точно в переносицу.
Вилен внимательно осмотрел холл. В этом институте он был впервые и даже не представлял, с чего начать поиски. Всё здание носило на себе следы оставшихся в прошлом боёв. В одной из аудиторий Вилен обнаружил целое кладбище. Несколько десятков человек, лежащих в линию, и у каждого – дырка в затылке. На костях уцелели куски какого-то шнура, он стягивал руки мертвецов. Не надо быть гением, чтобы понять – это казнь. Видимо, сюда согнали сдавшихся. Нападавшие, понеся большие потери, банально мстили выжившим защитникам. На мгновение он ясно увидел, как обезумевшие данным им отпором люди ворвались в здание. Ещё несколько часов шёл бой за каждый этаж, затем выстрелы смолкли. Раненых и сдавшихся защитников приводили в аудиторию, вязали им руки, наверное, даже подумывали сохранить им жизнь. У дверей остались два охранника, державшие пленных под прицелами автоматов, возможно, даже трофейных, тех, из которых ещё несколько часов назад стреляли по ним. Один с ненавистью смотрит на пленников, затем командует:
– Встать! Живее, ублюдки!
Пленники подчиняются и послушно поднимаются на ноги, затем он ставит их на колени лицом к стене, передергивает затвор и начинает быстро стрелять одиночными в затылок. Некоторые пытаются подняться или, наоборот, упасть, этих он стреляет вне очереди. Последними добивает раненых, лежащих у стены без сознания. Его напарник с ужасом смотрит на бойню, в кабинет вбегают какие-то люди, но всё уже кончено. Безумец с улыбкой смотрит на тела, потом поднимает ПМ и, не оборачиваясь, приставляет его к своей голове. Одиночный выстрел.
– Безумие.
Вилена всегда поражала жестокость людей. Впервые он столкнулся с ней в Чечне. Изуродованные трупы. Пленные, подвергающиеся жутким казням и унижениям, которые, пожалуй, даже в Средневековье сочли бы дикостью. А ведь тогда в средствах не стеснялись. Это была жестокость физическая. Вернувшись домой инвалидом, он познал жестокость моральную. Люди вытирали об него ноги или, в лучшем случае, перешагивали и шли дальше. Когда человечество стало таким? Что произошло с нами? Почему мы так огрубели? Эти вопросы терзали Вилена, пока он не начал пить. Потом стало всё равно.
Вот и сейчас он видел очередной акт жестокости. Неужели человек просто не может быть иным? Ведь сейчас он находился в другом мире, а значит, и люди здесь могли отличаться. Но перед ним было явное доказательство обратного – казнённые пленники, всё точно так же, как и на родной Земле. Значит, это просто природа человека, и необъяснимая жестокость заложена в генах. В ком-то она просыпается, в ком-то мирно спит. Существуют же на свете люди, которые даже не подрались ни разу за всю свою жизнь. Может, именно они правы? Но Вилен тут же отмёл подобное размышление – «волки правят, не овцы».
Два часа Ильич обшаривал этаж за этажом. Выбитые двери, кое-где скелеты, мокрые стены, обвалившаяся частично крыша – всё это стало уже чем-то привычным, обыденным. Осмотрев здание от подвала до чердака, он перешёл к следующему корпусу. Это была пятиэтажная казарма и, благодаря крыше треугольной формы, она пострадала от дождей намного меньше. Именно здесь он нашёл то, что искал, – два комплекта КЗИ (костюм защитный изолирующий), три противогаза и целую коробку фильтров. Причём противогазы были военные, ПМК-1, особая конструкция больших стёкол значительно улучшала обзор и позволяла вести прицельную стрельбу и работать с оптикой. Также противогаз был снабжен устройством для приёма воды, переходником на армейскую флягу и фильтром с повышенной поглотительной силой. Вилен натянул его и попробовал дышать – вроде бы всё в порядке, никаких разрывов. Заткнул клапан подачи воздуха, попробовал вдохнуть – не вышло, значит, герметичность не нарушена. Что ж, поставленная на сегодня задача выполнена. До отравленной зоны – не меньше километра, не имеет смысла идти туда сегодня, на ночь-то глядя.
Вилен вскарабкался на чердак и выглянул в слуховое окно, выходящее на химзавод. В бинокль было отлично видно, как поднимаются от земли испарения. Полоса заражения – километра полтора, а может, и два. Она начиналась перед речкой, куда стекала вся дрянь с производств, и заканчивалась возле здания Горэнерго, расположенного на холме. Всё это пространство тонуло в бирюзовом мареве. О том, что человеку там не стоит находиться, свидетельствовали деревья с совершенно чёрной, отваливающейся корой. Они давно сгнили и лежали на земле, образуя кое-где завалы, которые, впрочем, можно обойти. Но что Вилену не понравилось больше всего, так это красноватые кусты, росшие прямо из асфальта, и обрушившийся мост. Даже если кусты и не представляли угрозы, то мост мог стать большой проблемой. Провал всего метра три-четыре, перепрыгнуть не проблема, но любой разрыв на костюме химзащиты мог стоить жизни.
Наметив маршрут, по которому будет двигаться, Вилен спустился вниз, где его уже поджидал пёс.
На ужин Ильич доел копчёное мясо, собаке досталась часть туши убитой рептилии. Весь вечер Пепел грустно смотрел на хозяина, словно понимал, что завтра они расстанутся.
Едва взошло солнце, Вилен вытряхнул рюкзак. Тащить с собой всё добро не имело смысла. Пять запасных фильтров к противогазу, один ИРП и моток верёвки, остальное лучше спрятать в здании. Зачем тащить два цинка с патронами или кофе? Пусть лежат здесь, под охраной пса.
– Мне нужно идти, ты останешься один, – сказал он, присаживаясь рядом с Пеплом. Тот в ответ заскулил, странное животное всё понимало. – Я не могу тебя взять с собой, неизвестно, как на тебя подействуют эти ядовитые испарения. Ты будешь ждать меня здесь и охранять то, что я с собой не возьму. – Ильич указал на сложенное в шкаф имущество.
Пепел снова заскулил. Вилен понимающе погладил пса, тому жутко не хотелось снова оставаться в одиночестве, да и он к нему привык.
– Я вернусь сегодня, максимум завтра. Если не вернусь, значит, всё. Ты понимаешь меня? Знаю, понимаешь. Мне нужно туда сходить.
Вилен натянул КЗИ, противогаз пока надевать не стал, разгрузка поверх костюма, рюкзак за спину, автомат в руках.
– Прощай, Пепел, – потрепав пса по загривку, тихо сказал он, стараясь при этом не смотреть в грустные карие глаза. Ещё раз провел рукой по мохнатой спине пса и, не оборачиваясь, вышел на улицу.
Видимо, мутанты тоже не очень жаловали испарения и поблизости не селились. Через двадцать минут Вилен стоял на границе опасной зоны. Ещё десяток метров – и его поглотит бирюзовое марево. Насколько оно ядовито? Не разъест ли костюм в первые минуты? В силу одиночества дома Ильич часто играл в компьютерные игры, случайные женщины появлялись и исчезали, а комп оставался на месте. Всё, что он видел в этом мире, сильно напоминало трилогию «Сталкер». Мёртвые города, мутанты… зоны испарений, конечно, не тянули на аномалии, но – очень похоже. Вилен надел противогаз, мысленно попросил у Бога удачи и сделал первый шаг.
Двадцать метров осталось позади, видимость резко ухудшилась. Костюм вроде бы держал, только жарче стало, как в телогрейке в баню вошёл, вся спина покрылась испариной. Двигаясь осторожно, стараясь ни на что не налететь, Ильич дошёл до моста. Реки больше не существовало, прямо под ним пузырилась жижа зеленого цвета. Посмотрев на провал, он понял, что ошибся в подсчетах, – расстояние до противоположной стороны разлома было не четыре метра, а минимум шесть. Вилен замер, четыре метра не были проблемой, вот шесть… Нужно решаться. Конечно, можно попробовать соорудить кошку, попытаться перекинуть её на противоположенную сторону, так, чтобы она зацепилась за кусок ограждения. Вилен посмотрел вокруг. Самым подходящим для изготовления кошки оказался кусок асфальта – обвязать хорошо и попробовать обмотать вокруг ограждения, почти растворившегося в зелёном мареве.
– Фигня, а не идея, – оценив реальный шанс перелететь через провал подобным способом, произнес Вилен.
Самое поганое, что ближайший фонарный столб, который можно было бы свалить, находился метрах в двадцати и просто никак не достал бы до конца провала, и свалить его без взрывчатки проблематично. На камень пары действовали слабее, чем на металл и органику. Оставалось либо уходить, либо прыгать.
– Прыгать, – решил Вилен.
Ильич бросил взгляд на пузырящуюся жижу: вот до неё было как раз недалеко – метра три, не больше, даже если он обвяжется верёвкой и сорвётся, то по-любому искупается. И, скорее всего, быстро и мучительно начнёт распадаться на атомы. Выбрав участок, где покрытие было чуть получше, он отошёл метров на пять. История знала примеры, когда человек в состоянии стресса перепрыгивал и десятиметровые провалы, вот только на нём точно не было костюма, который просто не приспособлен к занятию легкой атлетикой, рюкзака за спиной и автомата.
– А-а-а-а-а, – заорал он что есть мочи, нагнетая в себе ярость, и взял разбег.
Нога оттолкнулась всего в двух сантиметрах от края провала. Тело буквально швырнуло на другую сторону. Вилен летел как в замедленной съёмке, он успел даже посмотреть на бурлящую под ногами жижу. Ему не хватило всего десятка сантиметров. Сильно ударившись грудью о бетонную плиту и едва не проткнув себя ржавой арматурой, парень кое-как зацепился за щель в асфальте. Старая бетонная плита, изъеденная испарениями, слегка качнулась, но устояла. Уцепившись другой рукой за обломок ограждения, Вилен втянул себя на дорогу, отполз от края, переводя дыхание. Грудь болела страшно. С трудом поднявшись, он осмотрел костюм. Повезло. Нога, пробитая арматурой при встрече с Прыгуном и слегка потянутая во время прыжка, начала ныть, всё остальное в норме. Вилен уж было решил, что проблемы позади, взял автомат в руки и собирался было идти дальше, как вдруг воздух вокруг него уплотнился и стало тяжело дышать. Вилен обернулся. Прямо из жижи поднималось нечто, похожее на спрута, точнее описать это переплетение щупалец было невозможно. Каждое – метра по четыре длиной. Смотреть, откуда они растут, Вилен не стал, как, впрочем, и дожидаться, пока клубок распутается и атакует.
«Не можешь победить, отступи», – говорил сержант в учебке. И Вилен побежал. Отступление не есть бегство. Когда сопротивление бессмысленно, надо уходить. Длинная очередь ничего не решит, а вот в том, что щупальца атакуют его и растерзают, сомневаться не приходилось. Пятьдесят метров за пять секунд, в неудобном костюме, парень мог собой гордиться. Ушибленная грудь ходила ходуном, сердце пыталось проломить ребра. Он остановился и обернулся. Над провалом бесновалось Нечто. Сквозь бирюзовое марево Ильич видел только очертания. Ему стало по-настоящему страшно. Никакому описанию Нечто не поддавалось, фактически там выросла живая стена из сплошных переплетений высотой метра в три. Вилен судорожно сглотнул и попытался успокоить дыхание. Ему повезло, опять повезло. Выбирайся он наверх чуть дольше, и его бы уже ничто не смогло спасти. Выровняв дыхание, Ильич тронулся дальше. Теперь стало ясно, что в мареве могут жить некоторые твари, а значит, нельзя чувствовать себя в безопасности.
И снова чутьё, словно уплотнение воздуха – предвестник опасности. Вилен пригнулся, и это спасло ему жизнь. Из марева вылетел здоровенный шип, около десяти сантиметров длиной. Скорость, конечно, была далека от скорости пули, но, попади такой в него – и всё, конец. Вилен перекатился в сторону, новый «дротик» просвистел рядом. Нужно было решать, что делать. Назад дороги нет. Тогда – вперёд. Противник не приближается, значит, тварь скрывается в развалинах.
Ильич попытался вспомнить, что он видел, когда сидел на чердаке казармы. Озарение пришло одновременно с вылетевшим из марева шипом, который лишь чудом не пронзил ногу. Это те самые красные кусты, росшие посреди дороги! Плохо было то, что Вилен совершенно не помнил, где они точно растут, и, уйдя вправо, мог запросто налететь на следующий куст. Ильич отстегнул от пояса мачете и быстро перекинул автомат за спину. Пули сейчас ничем помочь не могли, а вот остро заточенный тесак, который сделали специально, чтобы продираться через джунгли, был как нельзя кстати. Вилен уже определил направление, откуда летят шипы. Временные паузы между запусками – секунд десять, когда следующий вылетел из бирюзового марева, парень был готов к этому. Уклонившись от снаряда, он рванул прямо навстречу тому, что его выпустило. Куст оказался всего в десяти шагах и готовился к очередному залпу, несколько трубчатых отростков торчали во все стороны, словно стволы пушек. Почему-то это напомнило Вилену о первых танках. Вблизи кустик оказался не таким уж хилым – небольшое деревце с довольно тонким стволом, примерно сантиметров семь в диаметре. С таким его мачете вполне мог справиться. Вилен слегка опоздал. Издав звук, похожий на выстрел из пневматического пистолета, куст метнул в противника ещё одним шипом, но бывший разведчик, хоть слегка и подрастерявший навыки на гражданке, был готов к атаке. Он видел, как расширилось жерло «пушки», и упал за мгновение до выстрела шипом. Вскочил и, сделав последние два шага, нанёс резкий удар по стволу, срубая его под корень. Ильич ожидал сопротивления, но тяжёлый, острый как бритва нож прошёл через дерево, словно через обычное мясо. С такой легкостью Вилен разделывал для Пепла туши мутантов. Дерево рухнуло и, несколько раз словно вздохнув, замерло. Вилен присел рядом, ожидая новой атаки, но ничего не произошло. Зелёное марево оставалось спокойным. Он посмотрел на пенёк от дерева. Многое стало ясно: во-первых, пенёк был полым, видимо в стволе нагнетался воздух для запуска шипов, во-вторых, он рос из точно такого же костюма, какой был на нём, только синего цвета. Прямо под рукой трупа лежал насквозь искореженный автомат, АКС-74У, или, проще говоря – «ксюха», «укорот», «огрызок». Не самое лучшее изделие великого конструктора. Пластиковые магазины съели ядовитые испарения, гильзы разъедала ржавчина, деревянные части рассыпались при первом прикосновении. Что же, ещё одна страница учебника по флоре и фауне этого мира была закрыта. Чтобы размножаться, кустам нужен биологический организм, в теле которого шип смог бы отложить семена. А может, он и был семенем. Оставалось решить только один вопрос: как пройти оставшиеся полкилометра и не попасть в «суррогатные матери».
Насколько Вилен помнил, на его пути находилось около двух десятков подобных кустов. Оно и понятно: не много за последние годы набралось желающих пройти этой дорогой. Хреново, что он забыл, где они растут гуще. Нужно снова выбрать сторону, да побыстрее. И справа и слева вскоре должна была быть остановка, но справа находился маленький рынок, лотки могли служить превосходными укрытиями от стреляющих кустов. Взяв как можно правее, фактически прижавшись к стене какого-то строения промышленного назначения, Вилен стал медленно продвигаться вперёд. Пневматический выстрел он услышал прежде, чем увидел летящий шип. Пригнулся и коротким рывком ушёл вперёд на пару метров. Шип вонзился в стену на уровне груди, войдя в бетон почти на треть.
– Ни хрена себе… – выдохнул Вилен. Теперь лотки из тонкого металла уже не казались надёжной защитой.
Ильич сделал новый рывок одновременно с выстрелом куста, шип снова просвистел мимо, впившись в стену. Но вот второй «дротик» он проморгал. Видимо, разведчик вошёл в зону поражения ещё одного куста, а его выстрел заглушил первый куст. Спасла случайность: между Виленом и кустом оказался фонарный столб, шип едва чиркнул по нему и срикошетил в сторону. Ильич рванул вперёд. Под перекрестным огнём он продержится в лучшем случае пару минут, но рано или поздно его подловят, ибо не предусмотрено у человека глаз на затылке. Следующий выстрел он фактически угадал и буквально рухнул плашмя, пропуская над собой очередной шип. Снова вскочил и одним рывком укрылся за бетонным парапетом подземного перехода.
Переведя дыхание, парень осторожно выглянул. В бирюзовом мареве ничего не было видно. Вилен сполз обратно, в костюме стало жутко жарко, майка под камуфляжем насквозь сырая. Стёкла противогаза слегка запотели, но снимать противогаз и протирать их Вилен не решился. Нужно было как можно скорее выбираться из этого стреляющего огорода.
И вдруг воздух снова уплотнился. Ильич прислушался, из подземного перехода раздался чавкающий звук, словно человек идёт по болоту, с трудом вытаскивая резиновые сапоги из трясины. Звук приближался. Неужели тот монстр со щупальцами, обитающий в зелёной пузырящейся «реке», не единственный? Вилен несколько секунд ждал, затаив дыхание. Шаги всё приближались. Решившись, он быстро подполз к месту, где прикрывающий его бортик заканчивался, и заглянул в переход. Звук стал ещё отчетливей. Вилен, рискуя получить в спину шип, попытался разглядеть существо, теряющееся во мраке подземного перехода. Ещё когда была жива цивилизация, подземка освещалась плохо, в переходе всегда царил полумрак, сейчас же свет туда проникал только со стороны выходов. Он уже начал различать смутную тень, постепенно приближающуюся к свету, но именно в этот момент за спиной раздался звук «выдоха». Видимо, кустик наконец обнаружил его и смог прицелиться. Вилен отпрянул и тут же увидел вылетевший из «тумана» шип, расколовший одинокую облицовочную плитку, чудом уцелевшую за годы апокалипсиса. Схватив необычный снаряд, он сунул его в карман рюкзака. Кто знает, может, пригодится.
«Надо быстро сваливать», – решил для себя Вилен и, не дожидаясь того, что может выйти из подземного перехода, на карачках, прикрываясь парапетом, двинулся вперёд. Насколько он помнил, кусты заканчивались напротив химзаводской проходной.
Вилен забрал круто вправо, стараясь обойти опасную зону через рынок. Это стало ошибкой, видимо, какой-то отряд или стая мутантов, решившая так же, вышли аккурат на кусты, и каждый павший дал жизнь новому ростку. Уже через двадцать метров Вилена встретил просто шквальный огонь. Если бы кусты обладали разумом, а не инстинктом, на небольшом открытом пятачке они просто не оставили бы ему шансов. «Выдох» шести или семи кустов парень услышал раньше, чем из марева вылетели шипы, и успел отскочить за ларёк, на котором уцелела вывеска «Овощи и фрукты». Поняв, что здесь не пройти, Вилен посмотрел в сторону кольца, на котором раньше разворачивались троллейбусы. Он помнил, что там тоже торчала пара кустов, может быть даже больше, но это направление всяко смотрелось лучше, чем рынок, буквально засаженный кустами.
«Чёрт, ну на хрена я вообще сюда полез?» – тоскливо подумал он, изготавливаясь к рывку. То, что было в подземном переходе, явно вернулось туда, откуда пришло, во всяком случае, угроза исчезла. Выглянув из-за ларька и не обнаружив ничего подозрительного, он со всей дури рванул вперёд. Всего полтора часа прошло с того момента, как он покинул казарму ВЮИ, а казалось, что он ползает по этому пятачку не меньше суток: дыхание сбито, мышцы ноют, пот заливает глаза, страшно болит ушибленная грудь. Но другого пути нет, теперь только вперёд. Не сдаваться же, стянув противогаз или вернувшись под выстрелы кустов…
– Подыхать здесь не желаю, – сказал Вилен сам себе со злобой. – Если уж дохнуть, то на свежем воздухе.
– Тогда вперед, – приказало внутреннее «я».
– Шизофрения – лучшее средство от одиночества, – ухмыльнулся Вилен.
Собеседник подбадривающе гаркнул:
– Хватит трепаться, вперед!
– Вперед, – согласился Вилен и рванул что было сил.
Трижды его обстреляли, но он уворачивался и нёсся дальше. Один раз парень чуть не получил шип в спину, спасло то, что споткнулся. Полетев кубарем и больно ударившись плечом, он избежал гибели. Вскочил, добежал до труб отопления и прижался к ним спиной, переводя дыхание. Если Вилен правильно помнил, то кустов дальше не наблюдалось, хотя именно здесь марево становилось плотнее, а видимость сократилась до трёх метров.
Пот заливал глаза, тонкие ручейки стекали по лицу, но бороться с ними не было никакой возможности. Собравшись с духом, Ильич выбрался из своего укрытия и пошёл вперёд. Насчёт кустов парень ошибся – всё стало намного хуже, видимо, по какой-то причине здесь было больше добычи. Вилен даже разглядел стоявший посреди дороги грузовик на спущенных шинах, вокруг которого росло не меньше десятка кустов, вот только дистанция для них была великовата.
Вскоре его прикрыл забор предприятия «Полиуретан». А ещё через десять минут Вилен покинул ядовитую зону. Последние две сотни метров он буквально летел. Дважды его обстреляли, но он просто увернулся от летящих в него шипов.
Вырвавшись из бирюзового марева, парень радостно сорвал противогаз. Мокрое лицо обдало ветерком, приятно остудив кожу. Вилен обернулся, глядя на путь, который только что прошёл. На пару километров ушло около двух часов. При нормальных обстоятельствах – двадцать минут ходьбы. Но он прошёл и остался жив, это кое-что да значило. В этом мире не надо совершать показного геройства – не перед кем хвастаться, никому ничего не надо доказывать. Тот, кто мог только бахвалиться, погибал, тот, кто просто делал дело, получал возможность прожить ещё один день. Вилен устало опустился на ступени «Горэнерго». За эти два часа он устал, как будто пахал целый день, причём пахал в прямом смысле этого слова.
Расстегнув костюм и парку, он стянул промокшую насквозь майку, по сырой спине, обдуваемой утренним ветерком, побежали мурашки, но после парилки, в которой он побывал, это было почти наслаждение.
Опасный отрезок пути остался позади, теперь нужно подняться вверх километра на полтора – и он у цели. Вот только интересно, стоила ли эта цель того? Наверное, стоила, ведь видел же он в Волоколамске следы своего командира Игната Барского? А если был Игнат, значит, мог быть и он. Вилен уже давно воспринимал этот мир как зеркальный, он слишком хорошо знал город, чтобы не замечать стоящие на центральной улице новые дома, незнакомые переулки или названия, которых раньше здесь не видел. Зеркало-то – зеркало, только вышло оно слегка искривлённым.
Чувствовать пристальный взгляд не является среди людей экстраординарным талантом, очень многие чувствуют, когда на них смотрят. Так Вилен познакомился со своей подругой, с которой расстался накануне перехода в этот мир. Она ехала в автобусе, а он стоял на светофоре и увидел её, сидящую у окна. Едва он посмотрел, как женщина тут же обернулась и грустным взглядом посмотрела на водителя дорогого джипа. Вилен подрезал автобус у следующей остановки, женщина сама вышла к нему и, просто распахнув дверь, села в машину. До самого кафе, где варили чудесный кофе, они не сказали друг другу ни слова.
Как и Галина, он умел чувствовать взгляд. Вот и сейчас, идя по улице, он ощущал, как кто-то неотрывно наблюдает за ним. Но взгляд был не злобным, а скорее заинтересованным. Слева располагалась автоприборовская поликлиника, старая, двухэтажная, с обвалившейся крышей, справа – руины малосемейки. Увидев развалины, Вилен усмехнулся. В его мире это здание должно было рухнуть уже давно. Взгляд шёл из руин. Там уцелел небольшой угол, всего несколько квартир на первых трёх этажах. Всё остальное обрушилось и теперь бесформенными обломками валялось в радиусе полусотни метров. Видимо, это произошло давно, поскольку развалины уже покрылись мхом, отдельными кустами и больше напоминали холм с резкими изломанными линиями выступов. Швейная фабрика, стоящая следом за малосемейкой, тоже перестала существовать, её обрушившиеся перекрытия и голые закопчённые стены свидетельствовали о большом пожаре. Едва Вилен миновал эти два строения, как взгляд исчез, существо, наблюдавшее за ним, потеряло к нему интерес. Был это человек или мутант, Ильич выяснять не собирался.
Пара сотен метров отделяла парня от цели – группы старых «брежневок». Даже отсюда было видно, что они доживают свои последние годы. В другой раз Вилен бы сильно подумал, стоит ли входить внутрь аварийного, как называли подобное состояние коммунальщики, дома. Но выбора нет, надо идти вперёд.
Знакомый до боли подъезд и дверь точно такая же, как и в родном мире, металлическая, покрашенная тёмно-бордовой краской. Слева – никому не нужная панель домофона. Вилен задрал голову и посмотрел на знакомые окна второго этажа. Они не были разбиты, даже балконные уцелели, хотя по ним постоянно стучал ветвями выросший здесь за последние тридцать лет тополь. Наконец он решился и, распахнув дверь, вошёл в такой знакомый подъезд. Вилен не был во Владимире три года – именно столько прошло со смерти деда в том мире. Там Ильич закрыл дверь и оставил родной город, только со счёта ежемесячно уходила небольшая сумма на оплату коммуналки. Он даже не стал её сдавать, хотя сосед предложил пару хороших вариантов. Просто накрыл простынями мебель и вышел, заперев за собой дверь. Интересно, что произошло с Виленом Ульяновым в этом мире? Ведь здесь всё могло сложиться по-другому?
Чтобы попасть на второй этаж, пришлось поднапрячься. Дому досталось сильно, природа давно уже работала с ним, провалив крышу и промочив все квартиры от пола до потолка. То, что лестница, ведущая вверх, рухнула, было неприятно, но не критично. На этот раз верёвка могла выполнить свою задачу. Обвязав камень, Вилен одним броском зацепил самодельную кошку за прут, который раньше был частью перил. Обе лестницы обвалились, но уцелела площадка, на которой и располагалась нужная ему квартира. Ещё со школы Вилен любил лазить по канатам, вот и сейчас это не составило особого труда, да и высота смехотворная – два с половиной метра. Вскарабкавшись на площадку, парень быстро осмотрел дверь, ведущую в квартиру. Точно такую дверь он запер, уезжая, в другом мире. Достав «Гюрзу», Ильич дважды выстрелил в каждый замок. Тяжёлые бронебойные пули разворотили их с лёгкостью, теперь дело было за малым. Вилен извлёк из рюкзака уже не раз выручавший его гвоздодёр и, загнав плоский конец под дверь, подналёг всеми своими девяносто двумя килограммами. Такого насилия пострадавшие замки не выдержали, и дверь с лязгом распахнулась.
Что же, он не ошибся в своём стремлении попасть сюда. Квартира была точной копией квартиры его деда. Вилен переступил порог и оказался в большой прихожей: маленький пуфик, стенной шкаф, трюмо с зеркалом, занавешенным простыней, которая посерела от скопившейся на ней пыли. Единственное, что изменилось, – отсыревшие обои, которые, словно слёзы, свисали со стен. Вилен не стал задерживаться в дверях, его целью были две небольшие коробки с личными вещами деда: фотографии, выкупленные назад ордена, документы, наградной ТТ, который Ульянов-старший получил от самого маршала Конева. Коробки нашлись быстро. На фотографиях он без труда отыскал себя, бабушку и рано погибших родителей. Всё было так, как должно быть, кроме одного… Свадебная фотография, на которой стоял – он. В форме капитана внутренних войск, с молодой светловолосой девушкой. На обратной стороне дата – «12 сентября 2003 года». В этом мире Вилен Ульянов был женат.
Он быстро пересмотрел остальные фотографии. На них у Вилена оба глаза, причём парень на сто процентов был уверен, что человек с фото никогда не становился инвалидом. Он быстро перелистал записную книжку деда, на последней странице нашёл адрес и телефон, а над ними два имени – Вилен и Анна. Адрес владимирский, и он даже знал этот дом – новая высотка на улице Красноармейской. Теперь понятно, куда двигаться дальше, пора взглянуть на квартиру Вилена Ульянова, жившего в этом мире. Парень несколько минут посидел в старом кресле, вспоминая детство и юность, проведенную в этом доме, правда в другом мире. Друзей по двору, деда… слишком многое его связывало с этими родными стенами…
– Всё, хватит, – решительно поднимаясь, произнёс он, – нужно двигать обратно.
Достав из кармана часы, парень посмотрел на время. Стрелки показывали, что сейчас ровно половина одиннадцатого, прошло почти пять часов. Конечно, можно было бы обойти опасный химзаводской район, тем более Вилен неплохо знал, как и где можно срезать, но он решил возвращаться прежним маршрутом. На этот раз разведчик был вооружен самым главным оружием – знанием. Ильич выглянул в окно, мутное стекло мешало осмотреть все окрестности, но вход в подъезд просматривался хорошо. Пространство было пустынным и брошенным, только в густых кустах у соседнего дома кто-то качнул ветками, а может, просто ветер играл ими.
Вилен вышел из квартиры и в последний раз оглянулся. Пора переворачивать страницу и идти дальше. Ильич прикрыл дверь, отрезая себя от прошлого. Впереди ждали ядовитый туман и стреляющие кусты. Неизвестно, покинул ли клубок-щупалец «реку»… если он там, то переправиться будет довольно проблематично.
Вилен спустился во двор и пошёл по улице. Он успел дойти до конца дома, когда за спиной снова зашуршали ветки. Парень обернулся. Кровь на мгновение перестала бежать по венам. Из кустов один за другим выходили странные создания размером чуть больше бультерьера. Да и внешне они чем-то напоминали именно эту породу собак – вытянутые, словно у крокодилов, пасти. Костяные нашлёпки вместо шкуры. Такая же чешуя, только гибкая, покрывала когтистые лапы. Хвост длинный и скатан тугим кольцом.
Жуткая тварь. А самым поганым было то, что их уже собралось около десятка. Вилен рванул к ближайшему подъезду и, распахнув дверь, замер.
– Твою мать, – чуть не взвыв от досады, выкрикнул он, глядя на завал, перегородивший путь и оставивший всего метр свободного пространства.
«Бультерьеры» резко взяли с места, стремительно настигая добычу. Вилен рванул дальше. Стая, взвыв, прибавила скорости, она уже понимала, что двуногая добыча не ускользнёт – просто некуда.
Вилен не бежал – он летел, насколько это было возможно в костюме КЗИ, с рюкзаком за спиной. У него оставалась одна надежда – добежать до бетонного гаража, стоявшего на небольшом пустыре, метрах в сорока от пятиэтажек. Каждую секунду он приближался к нему, выжимая из уставших мышц всё, что можно. Ильич не оборачивался, но чувствовал, как стая догоняет. У него была фора метров в пятьдесят, но, пока он преодолевал десять метров, стая пробегала двадцать, неумолимо сокращая расстояние. Мышцы начали гореть огнём, дыхание становилось прерывистым, на лбу выступил едкий пот. Прямо перед гаражом, которым перестали пользоваться задолго до катастрофы, росла небольшая берёзка, всего метра три в высоту, и Вилен решился. Не сбавляя скорости, он вскинул автомат и выдал длинную очередь, благо переводчик огня стоял именно в этом положении. Так везёт только один раз в жизни, наверное, каждому человеку отмеряна его доля удачи. Этим выстрелом Вилен использовал весь лимит разом. Тяжёлые пули угодили точно в ствол сантиметрах в двадцати от земли, буквально срубив деревце, которое, мгновение простояв, завалилось на гараж. И, прежде чем оно соскользнуло, Вилен, как по мостику, взлетел на крышу.
Стая взвыла, затормозив метрах в десяти от гаража. Если бы не береза и удачный выстрел, Вилен бы не успел запрыгнуть. И девяностокилограммового мужика хватило бы на всех зверюг. Вилен рухнул на крышу и попытался перевести дух. Из лёгких со свистом вырывался воздух, руки тряслись, ни о какой прицельной стрельбе и речи не шло. Стая окружила гараж, один «бультерьер», размерами поменьше остальных, взял разбег и, мощно оттолкнувшись задними лапами, сделал невероятный прыжок, пытаясь взлететь на гараж. Ему почти удалось, не хватило сантиметров десять – пятнадцать. Впечатавшись мордой в стену, мутант, взвыв, отскочил, с ненавистью глядя на затаившегося на крыше человека. Вилен слегка расслабился и даже позволил себе легкую ухмылку. А зря, преследователи на этот раз оказались сообразительными. Решив, что раз прыжок удался самому младшему члену стаи, значит, более сильным и опытным особям точно есть что ловить. Самый крупный из псов взял разбег и прыгнул. Его прыжок был намного мощнее, передние лапы приземлились на крышу, и он даже сделал рывок, чтобы взобраться полностью, но Вилен решил не давать ему подобной возможности. Парень спокойно навёл ствол на небольшую, но широкую грудь твари и нажал на спусковой крючок. Короткая очередь из трёх пуль отшвырнула мутанта, разорвав его по всей длине. Возможно, костяная шкурка могла защитить его от когтей, но – не от бронебойных пуль. Стая взвыла, один из самых крупных самцов что-то рыкнул, и сразу трое «бультерьеров» пошли на штурм, причём пошли с разных сторон, фактически окружив Вилена. Что же, в отличие от мелких крыс, которые загнали его в здание полка ППС, эти твари умели думать, их тактика выглядела впечатляюще. Вот только они не поняли, что жертва, которую они гнали, снова превратилась в охотника.
Первого пса он сбил ещё в полете, тяжёлая пуля угодила в вытянутую пасть, полную зубов, и, разворотив череп, вылетела с другой стороны. Скорость пули оказалась мощнее импульса, с которым тварь летела к цели, её отшвырнуло назад, и окровавленная тушка приземлилась прямо перед мордой вожака. Ещё одного Вилен срубил короткой очередью, когда тот только приземлился на крышу. Но и тварь успела нанести удар – хвост, свернутый в тугое кольцо, буквально выстрелил в ногу Вилена, пробив герметичный костюм, но не задев тела. Третьему запрыгнуть не удалось, ударившись о стенку лапами, он проворно отскочил и, приземлившись, отбежал на исходную. Вилен прекрасно видел, что главарь задумался. За короткое время он потерял троих самых сильных самцов. Вилен вскинул автомат и взял его на прицел, но жать на спуск не торопился. Ему стало интересно: осознает ли главарь бесперспективность положения? Отступит ли?
Некоторое время маленькие красноватые глазки «бультерьера» смотрели прямо в оптический прицел, словно мутант гипнотизировал жертву. Наконец «пёс», если, конечно, его можно было так назвать, рыкнул очередной приказ. Промахнувшийся в первой атаке самец заскулил, но подчинился. Ухватив за лапу мёртвую тушку, лежавшую перед главарём, он потащил её в сторону домов. Вожак снова рыкнул, и ещё двое поволокли убитых сородичей следом за первым. Поредевшая стая потянулась к домам, остался только вожак. Некоторое время он смотрел на человека. Вилену даже показалось, что в его маленьких красных глазках проскользнула благодарность.
– Иди, – разрешил Вилен.
«Бультерьер» рыкнул на прощание и, развернувшись, гордо удалился вслед за стаей. Что было в этом рыке? Прежние напоминали команду, этот же прозвучал тише и более протяжно. Может, мутант действительно поблагодарил его за то, что Ильич отпустил стаю?
Ещё минут пять Вилен сидел на крыше гаража, изучая окрестности в оптику. Не обнаружив ничего подозрительного и убедившись, что стая ушла, он занялся пробитым костюмом. Перед тем как идти через ядовитый туман, Вилен вырезал из запасного костюма несколько заплаток. Почти десяток тюбиков с моментальным клеем он подобрал в Москве, в одной из «Газелей» на МКАД. Вероятно, машина развозила товар по магазинам, торгующим бытовой химией. Время никак не повлияло на клей, во всяком случае, пальцы он склеивал вполне качественно. Вилен приладил заплатку, густо смазав её клеем, и залатал пятисантиметровый разрыв. Выждав положенное по инструкции время, потянул, проверяя надежность. Заплатка встала намертво, можно было двигаться дальше. Спрыгнув с гаража, Ильич задумчиво посмотрел на его ворота, закрытые на два замка. Мог ли уцелеть транспорт, если остался стоять в гараже? По своему миру, Вилен прекрасно знал, что в этом гараже стоит мотоцикл «Ява» одного из первых выпусков. В том мире хулиганистые мальчишки сшибли замки брошенного гаража, и нашли вполне рабочий мотоцикл. Но брать не стали, испугались. А на следующий день на гараже висели уже новые замки.
Достав из рюкзака верный гвоздодёр, Вилен сбил на землю два убитых временем и водой замка. Ворота вросли в землю, но калитка со скрипом распахнулась. Луч фонаря осветил внутренности гаража. Мотоцикл стоял на месте и выглядел неплохо. Конечно, за прошедшие годы он оброс пылью и грязью, шины сопрели, но вероятность того, что «Ява» всё ещё на ходу, была достаточно велика. Да и не собирался Ильич на этом «железном коне» отправляться в кругосветку. Всё, что требовалось от старого мотоцикла, – проехать чуть больше двух километров.
Вилен вошёл внутрь и прикрыл за собой дверь. Закрепив фонарь так, чтобы освещалась максимально большая площадь, Вилен занялся осмотром и чисткой раритета. В углу нашлась и небольшая пластиковая канистра с бензином, и запасные колёса. Вилен поменял сопревшие шины на новые, накачал. Вроде бы всё в порядке. Посидел, покурил, отдыхая. Соблюдая все предосторожности, плеснул бензина в старую банку, чиркнул зажигалкой, тот моментально вспыхнул. Это внушало надежду. Сходил за водой к луже, которая стояла в большой промоине недалеко от гаража, и вымыл мотоцикл. Бак был пуст, пришлось вытряхнуть оттуда ржавчину, но в целом агрегат оказался в порядке, даже топливный шланг пережил время простоя. Масло для картера тоже нашлось.
– Пятьдесят на пятьдесят, – громко сказал Вилен и залил бензин в бак, после чего открыл краник и подкачал карбюратор.
Хорошо, что на этой модели нет зажигания, всё просто, как на мопеде, – выставил нейтралку и дал ногой по кикстартеру. Мотоцикл дрогнул, хрюкнул и – не завелся. Вилен не отчаялся, агрегат простоял в этом гараже больше пятидесяти лет, нужно было дать ему время.
– Ну давай, хороший, – тихо и ласково попросил он и снова резко нажал ногой.
Движок взвыл, Вилен несколько минут газовал на холостых, после чего оставил мотор прогреваться. Если всё будет хорошо, то через полчаса он выберется отсюда. Пока мотоцикл оживал, парень старой лопатой расчистил открывающуюся часть ворот и распахнул гараж. Затем сложил подножку и выкатил свой транспорт наружу.
– Ну давай проверим, что ты можешь, – запрыгивая на мотоцикл, тихо сказал Вилен.
И, переключив ногой скорость, медленно выжал сцепление.
– Поехали, – задорно крикнул он, и – мотоцикл рванулся вперёд.
До границы зелёного марева Ильич долетел за две минуты. Снова перешёл на нейтралку, быстро застегнул химзащиту, надел противогаз, затянул капюшон.
– С Богом, – тихо произнёс он и дал газ. Сержант из учебки был прав: на войне не бывает атеистов.
Вилен ехал прежним маршрутом, по краю дороги. Дважды его обстреливали кусты, но скорость шипов оказалась гораздо ниже скорости мотоцикла. Вилен гнал под сотню, и растения просто не успевали прицелиться. Участок, на преодоление которого в прошлый раз ушёл почти час, он теперь миновал за пару минут. Впереди парня ожидал шестиметровый провал, но на этот счёт Вилен не опасался совершенно. Мутант с тысячей щупалец вряд ли имел навык засадной охоты, а трамплин, образовавшийся из небольшого куска асфальта, торчавшего на краю моста, гарантировал стопроцентный перелёт.
Старая «Ява» взмыла вверх и, приземлившись в трёх метрах от провала, тут же просела. Не выдержали старые амортизаторы. Вовремя. Могли ведь и раньше накрыться. Последние несколько сотен метров до перекрестка Вилен собственной задницей прочувствовал все кочки и рытвины, скрытые высокой травой. Разведчик заглушил двигатель и прислонил мотоцикл к стене старой типографии, под чудом уцелевший козырёк.
Ядовитая зона осталась позади.
– Спасибо, – проведя рукой по потускневшему от времени хромированному рулю, поблагодарил он мотоцикл. – Ты выполнил свою задачу, старина, и я очень благодарен тебе.
Пора было возвращаться к Пеплу. Вилен глянул на часы: что же, не всё так плохо, стрелки показывали лишь половину шестого.
Едва он переступил порог казармы, как был буквально сбит с ног псом, который первым делом радостно вылизал шершавым языком лицо Вилена. Ильич рассмеялся и обнял пса за шею, прижимая к себе. Он тоже соскучился.
– Всё, я вернулся, – поднявшись с пола, сообщил Вилен Пеплу, – но завтра нас ждёт новая дорога. Сейчас передохну, и сходим поохотиться, нужно прибить тебе на ужин какую-нибудь тварь.
Пепел радостно гавкнул и завилял хвостом.
