Глава 2
День первый. После полудня
Я вышел за изгородь, за моей спиной более или менее ровной колонной по два в ряд — Бумцырь впереди — выстроилось мое, морально нагруженное, войско. Два часа нагрузки увесистой такой моралью и боевым духом, то есть моими кулаками. И иногда ногами, в некоторых, особо сложных случаях. Пинки достались, в основном, Ревуну, тот еще умник.
Здоровый, размером поболее сотника, но чутка поменьше меня. И тупой. На лидерство он не претендовал, зато желание быть самым сильным у него было неистребимо. От Бумцыря он получал ранее, потому что несмотря на всю его силу, его умений хватает только на то, чтобы грозно реветь, за что и получил имя, и изображать из себя ветряную мельницу. Пришлось преподать урок, а то кривил рожу, вечно с ощутимым промедлением выполняя мои приказы. Прямой удар ногой в живот и коленом в челюсть и в опрос авторитета был решен. Когда же я сказал, что научу его также биться, он стал моим самым ярым последователем. Ведь никто не хотел учить здоровяка драться, не желая плодить себе конкурента, а самому ему что-то выучить не хватило ни умения, ни хладнокровия. Гоблинский берсерк, сплин. Хорошо, что четверка самых мелких гоблинов оказалась сообразительной, думал перевыбрать сотника из них, но заметил, что уважением других бойцов они не пользуются, решил оставить все как есть.
А сейчас я веду свой отряд по каменной дороге, вьющейся из моего поселка. Полотно из плотно уложенных и тесаных булыжников, на удивление, было сделано на славу и идти по нему было одно удовольствие. Пройдя с сотню метров, я остановился.
— Куда ведет эта дорога?
Бумцырь, исполняя роль моего сотника, ответил:
— Если по прям по дороге, то это к Джабассе. Туда две недели топать, если пехом. Эх, а мы к ним раньше ходили. У них «Рынок» есть. Оружие хорошее можно было купить, — с неудовольствием он посмотрел на свою дубину. — Одежка справная есть. А гоблаурма вкусней всех. Но теперь мы к ним не ходим. Доски, руду, железо и камень, это в другую сторону, — и он махнул в сторону простой наезженной колеи.
Про «Рынок» он говорил, явно с завистью. Чтож, отметим покупать «карамельки» они любят. Интересно, на что покупают?
— Кстати, Бумцырь, а сколько я вам плачу? — решил я узнать финансовый вопрос.
— Ничего, мы же-ж Клан, — ответил сотник, явно выделив последнее слово. — Ты за долю в добыче решаешь, — продолжил пояснять он, почесав затылок. — Вот нанимая других, не с нашего Клана. Там да, надо дать золото, но тока раз, на службу. Ну, вроде как, типа первая добыча из рук Вождя. Ну и еще, за это… со-дер-жание до настоящих трофеев, вот. Ну, еще кормежка с нас, само собой, — продолжил он, с гордостью выговорив такое сложное слово, и явно завидуя доле наемников.
Хм… как бы они не поняли, что «… а царь-то ненастоящий», а то мой заместитель, так затылок почешет пару раз, глядишь и откопает в своей голове вывод какой-нибудь. Хотя вряд ли конечно, мысль в его голове должна пройти даже более сложный путь, чем лосось на нерест. Конечно это шутка, а не проблема, тем более, почему-то я абсолютно уверен, что я настоящий. Пока я веселился, сотник продолжал что-то говорить:
— …хорошо раньше, а теперь дезертиры разбеглись. Лесопилку нашу захватили, вот. Народец-то конечно, налог принес, всякий и помалу, но говорят в последний раз. А еще…
— Что за дезертиры захватили мою лесопилку, боец? — прервал я его.
Молчит, смотрит еще удивленнее и остальные рты пооткрывали, кроме Ревуна, ему все равно, стоит в носу ковыряется. Ох, что-то будет…
— Пасти закрыли! — рявкнул я. Захлопнули, подтянулись, не зря я пару часов их строил, чтобы команды выполнялись, как следует.
— Десятник, чего молчим? Я задал вопрос! — рычу.
— Война идет, Вождь! Дезертиры бегут! — рявкает Бумцырь, это правильно, а то молчит и глазами хлопает.
— Не удивляться, бойцы, — резво и бодро говорю. — У Вождя с памятью, не очень. Зато с лидерством хорошо, — и показываю им для понимания незнакомого слова весомый аргумент, кулак то бишь. — Всосали? — рявкаю.
— Да, Вождь. Всосали, — гаркает мое войско.
— Теперь ясно, Вождь, — расслабленно говорит Бумцырь. — Это из-за раны.
— Да точно, после яда… Как вернулся, совсем другой стал… лежал долго, думали все… — шумит войско, а на мордах озарение вкупе с гордостью своей догадливостью.
— Раны? Яда? — переспросил я.
— Да, Вождь, ты же-ж хотел Джабассу захватить, забрал всех лучших воинов. Потом один вернулся, весь израненный. Шаман сказал, что отравленный впридачу.
— Почему я шамана не наблюдаю? — снова уцепился я за «слово». Шаман это авторитетный гоблин. И полезный, почти маг. — Почему не было на построении?
— Умер шаман, когда тебя целил. Ух, так он старался. Вся округа дрожала. И молнии, молнии били… А еще тучи темные-претемные… Вот налоги-то и принесли, со страху-то, — ответил десятник с поддержкой других бойцов.
Оп-па, юнит потерян. Это плохо, а вот еще одно нетипичное словечко это хорошо, так глядишь память потихоньку и восстановится. Ведь точно знаю, юнит это отряд солдат. Настроение слегка поднимается.
— А чего вы возбудились? Ну не знаю я ничего про дезертиров. А то что ни имен ваших, ни Джабассы не помню, нормально? — с улыбкой спрашиваю своих бойцов.
Те озадачиваются, чешут затылки, хмурят рожи, только Ревун дебильно улыбается, но ему можно.
— Кстати, реально эту Джабассу захватить? — задал я вопрос, не дождавшись ответа на предыдущий.
Просто чувствую, просто до их мозга, только сейчас дошла информация, что я ничего не помню. Логика, явно не самая сильная сторона гоблинов.
— Нет, Вождь. Там только Волчьих Наездников за сотню будет. А еще орки, кабаны и даже троллей видели, — зашумели они, но по крайней мере, на понятные им вопросы отвечают быстро.
Ладно, после разберемся с этими всадниками на волках. А пока, надо все-таки разведкой заняться. Вон, справа, если стоять к поселению спиной, ближе к лесу, стучат топоры и пила визжит. Первым делом туда, посмотрим кто это такие за дезертиры.
Рявкнул на своих бойцов, что расслабились до нельзя. Один в носу ковыряется, другой на травку прилег, третий и четвертый вообще, булавы бросили и сидят в «щелбаны» играют. Вскочили, построились. Помнят весомость командирского «аргумента», улыбнулся я про себя.
Выдвинулись к дезертирам, что захватили мое лесозаговляющее предприятие. Без песен, хотя пару раз у меня чуть не прорывалась удалая команда «запевай», но ума хватило не оповещать всю округу о нашем походе. Или подходе. Накатанная дорога вывела нас к лесопилке.
Предприятие было достаточно крупным. Небольшая, но уютная усадебка хозяина, бревенчатый барак для работников, сарай тире сушилка для продукции и навес для самой собственно, лесопилки. Работали на ней гоблины, скорей всего из моего клана. Как я думаю, на таком близко находящемся к городу, предприятии не работают чужие существа.
Наблюдаемые дезертиры, захватившие мой ресурс, тоже были гоблинами. Но скажем так, более опытными и лучше снаряженными, чем мои. Пять лучников, не снайперы это с такими-то кривыми луками и корявыми стрелами. Семь пехотинцев. Кривоватые копья с железными наконечниками. Определил по ржавчине, что железо. Также можно сказать, что они были в доспехах. Ну как в доспехах? Кожаные куртки, штаны, сапоги. Но все равно лучше моих бойцов, на которых из всей защиты, только символический, дикарский гульфик, называемый набедренная повязка.
Наш противник сидел у большого костра, поедая жареную тушку зверя, похожего на свинью и запивая все это пивом. И все это я разглядел, благодаря Умению «Разведка». Как догадался, что именно Умение? А что еще думать, когда пытаешься разглядеть противника поближе, а тут перед глазами появляется свиток, с увеличенной в раза четыре панорамой того, что ты до этого хотел увидеть.
И что делать? Такой важный ресурс, как пиломатериал в частных руках оставлять нельзя, тем более не моих, тем более цены небось, задирали грабительские. Из доступного плана — быстро бежать, пользуясь любыми укрытиями, а потом пока мои «берсерки» рвут пехоту, самому заняться лучниками. Хм… подзываю десятника.
— Слушай, Бумц, а смогут ли наши бойцы бросить дубинки? — спросил я, самовольно сокращая имя гоблина.
— Как бросить? А биться чем? — затупил мой зам, не возразив против обрезки своего прозвища.
Сплин! Не просто бросить, а бросить во врага, — уточнил я.
— Могут.
— Что могут? Попасть? Убить?
— Попасть могут. И убить. Если шагов с пяти. А лучше пусть, будет еще меньше, шагов.
— Ладно, сейчас мы с тобой отберем восемь бойцов, которые кинут булавы во врага. Когда я прикажу, — начал я объяснять план операции.
— А остальные? — этот идиот решил меня перебить.
Подзатыльником стимулировал воспитание, и продолжил: «Восемь бойцов бросят свои дубины в копейщиков. Затем они обегут их. Бам… не перебивай. Они обегут копейщиков и нападут сзади. Ножи есть? Не у всех. Пускай, кто будет бросать, все будут с ножами. Бах… нет, ты ничего бросать не будешь. Отдашь нож, тому кто будет бросать. Бац… конечно не перебивал, но хотел. Вернут тебе твой нож, ведь это хотел спросить. Остальные нападают на копейщиков по прямой. Бум, бум… ты же до этого, вроде, не был такой тупой. Ладно, по прямой, то есть лицом к лицу. Ясно? Молодец. Пойдем выберем метателей и копьеборцев».
Задним умом все сильны, можно было придумать и получше план, но тогда, что выросло, то выросло.
Мы подошли к солдатам, те смотрели подозрительно, видели мое объяснение. Бумцырь при объяснении диспозиции раздал подзатыльников значительно больше. Думаю, у него рука легче, наверно мысль не сразу вбивалась. Или не глубоко. В общем, разобрались, кто кидает, а кто бьет, с моей помощью. Но дальше хуже. Встали, как бараны и смотрят на меня. Пришлось со всей дури хлопнуть себя по лбу, мысленно. Тренировка? Забыл.
Ведь я первым бежать не планировал, как раз под прикрытием думал подкрасться поближе и только потом начать атаку на лучников. Моя жизнь важнее, ибо я Вождь, Лидер и вообще жить мне охота, хотя и страха нет, но как я тогда выиграю, если меня убьют?!
Пара зычных и матерных напутствий, моя армия таки пошла в сторону вражеской, реденькой такой цепью шага в два. И попасть сложнее, и друг друга не покалечат.
Метров за 150 враг засуетился. Дезертиры отбросили пиво и мясо, решив построиться. А после еще шагов 50 в сторону противника, перед мной появился уже знакомый свиток. На нем было схематично изображено поле боя. Оно было разделено на гексы, в длину десяток, а в ширину шестнадцать. На нем иконками были отображены мои солдаты и я.
Каждый мой боец стоял в отдельном гексе, то есть шестнадцать ячеек в линию и я позади. Враг не отображался, думаю пока. Зачем мне это надо? Непонятно, что своих, что врагов я вижу и так. Хотя и гексы привычны. Снова привычно отмахнулся от картинки.
Мы побежали, а в нас стреляли. Конечно, пока не стреляли, но скоро обязательно будут. Вражеские пехотинцы выставили копья в фалангу, то есть образовав подобие строя, и склонили оружие в нашу сторону. Лучники встали позади них и левее.
Мои гоблины приблизились на расстоянии предполагаемого выстрела, то есть метров шестидесяти, криворукие лучники выпустили первые стрелы. Мазилы и слабаки. Второй залп горе-стрелков вышел удачнее. Боец передо мной покатился, воя от боли. Живой отметил я, перепрыгивая тушку. Еще один гоблин взвыл от боли.
— Бросок! — скомандовал я.
Метатели приостановились, бросать на всем ходу это надо уметь, а мои бойцы не умели, кривульки полетели в сторону копейщиков. Царапины, удары в куртки, нечего серьезного. Простую кожу не смогли пробить или булавы не самое лучшее для метания. Но враги, вижу по глазкам занервничали. Снова выстрел из луков. Еще один мой боец закричал от боли.
Я бежал не быстрее своих солдат, только когда они притормозили при броске, догнал. Пора и мне поучаствовать. За спины пехотинцев забегаю вместе с метателями. Копейщики начинают разворачиваться к новой угрозе, но не успевают. Зато мои «штурмовики», увидев более длинное оружие, чем у них, притормаживают и не спешат яростно ворваться в строй врага.
Мы бежим, часть копейщиков крутится вслед за нами, ломая свой строй, дезертиры, что с них взять. Лучники выбирают следующей целью меня. Часть попадает в удачно выставленный палаш, другая часть мимо, но некоторые царапают мою кожу, одна скользит мне по лбу, вызывая у меня неподдельную ярость.
— Харра! — ору я, и буквально вбрасываю себя во вражеских лучников.
— Харра! — поддерживают меня крики позади.
Кровь врага брызжет на мое лицо, а я смеюсь. Мой злобный оскал, кажется пугает их. Или здоровый, окрашенный кровью, клинок, что в моих руках вертится, как мельница. Все-таки, я это я, что ощущаю в данный момент, особенно остро. Вот они бегут, а мы уже их догоняем. Никто не ушел.
* * *
Я сижу на ступеньках избушки и правлю устрашающе зазубренное лезвие трофейного мачете, неспеша прихлебывая травяной сбор. Кожаная куртка лежит на моих плечах. Сейчас вечер и слегка похолодало, пришлось одеть подарок. Мне хорошо и спокойно. Несмотря на то, что это мои первые убитые, которых я помню. Ничего не чувствую, кроме того, что я хорош. Палаш летал в руках, как бабочка. Инстинкты взяли вверх, реакция тела превосходна, и главное, чувствую, что это мое, родное, мои рефлексы. Блоки, удары, финты и контратаки. И адреналин. Бой это нечто. Точно помню испытывал я нечто подобное, но это стоило испытать снова. Победа — у ней божественный вкус.
Конечно, она того стоила, не только из-за эйфории. За бой получен опыт и трофеи. Шесть изодранных курток и шесть получше, двенадцать, местами целых штанов, два десятка разнообразных клинков, в основном коротких, и двенадцать пар сапог в разном состоянии. Плюс каменные наконечники стрел — этого хлама всегда хватает — сломанные луки, три копья и еще два со сломанным древком, что проблемой не было, главное сами лезвия целы. Прибавилось 315 опыта в цветной полоске и 306 золотых. Это положительный баланс, а минусы, их просто нет.
Мое войско цело. Пострадавшие исцелены, а убитых не было. Местный лекарь это просто волшебник. Бумцарю пробили горло, ржавый наконечник копья остался в шее. Ничего, вон уже бегает, как новенький. Или Ревун, который пострадал от лучников, ему попали в глаз, и скоро у него их снова будет два. Чудеса.
Оказывается подобный лекарь должен быть и у меня, но как и шаман он тоже умер, исцеляя эту тушку. Такие дела. Не помню, кем я был, но кем я не хочу быть, так точно этим идиотом, который пролюбил, почти весь клан. Вместо того, чтобы отбить ресурсы, поперся захватывать не самый слабый город. Обеспечить бы свой род оружием и доспехами, а он тратит золото на вычурные латы у купцов. И только для лучших, то есть таких же дегенератов, как он, и лизоблюдов. Хорошо, что все сдохли в том походе, лично бы казнил выродков. Теперь семья из крепкого города скатилась до уровня деревни. Ведь грабанули нас в ответ жестко, забрав все, буквально до штанов, даже уничтожили Волчий Загон с оставшимися зверями. Спасибо шаману, заклинавшему так, что с округи притащили налоги, хоть, как сказал Бумцырь в последний раз. Сейчас, не все так плохо.
Во-первых и главное, у нас есть я, который хоть и ничего о себе не помнит, но точно знает, что может победить в таких условиях, и вроде даже не раз побеждал. А во-вторых, лесопилка уже наша, то есть доски будут поставляться бесплатно. Дальше по планам, рудник и каменоломня. Но это завтра, а сегодня отдых и тренировка новым оружием.
Когда я задумался о более эффективном метательном снаряде, чем кривоватые дубинки, то вспомнил о бумеранге. Это такая еще более кривая палка, чем гоблинская дубина, которую можно далеко кидать. Кстати, если промажешь, то есть шанс получить этим орудием себе по башке. Бамс-с. Как я и говорил, точно, прямо по ней. Лекарь кидается к пострадавшему. Обсыпает травками, чего-то бормочет и резким движением вынимает злосчастную деревяшку из головы неудачника, потом оттаскивает раненого бойца. Вуаля, через несколько часов гоблин будет целый. Природная регенерация и магия творят чудеса, не перестаю этому удивляться.
Остальные опасливо смотрят на проклятое оружие, на меня украдкой, и с горестным вздохом бросают снова. Сцена в мелких вариациях повторилась уже три раза, то есть минус три кандитата в метатели. Теперь, они реже и аккуратнее поднимают бестолковки из-за щита, высматривая результат броска. Хотя нет, у еще одного «силача» бумеранг улетает в небеса и он не находит ничего лучшего, чем опустить щит и уставиться на результат своего броска. Вот только оружие соседа после неточного броска летит обратно, врезаясь в плечо наблюдателя. Еще минус два кандитата. Ни раззявы, ни те кто боится оружия мне не нужны в метателях.
В результате набралось десять ловких и метких бумерангеров с прямоугольными деревянными щитами по плечо. Что странно, но к бумерангерам присоединился Ревун, хотя с его силой думал, что ему место в копейщиках. Зато, как мне сказал один из мелких гоблинов по имени Заноза: «Об этот валун с щитом расколятся даже тролли.» И я был вынужден согласиться. Кстати, лучшие результаты в метании показали, именно он и его мелкий заступник.
В результате увлекся, следя за тренировкой своих «орлов», а над ними возникла надпись:
«Гоблины-Бумерангеры 10, Атака 3, Защита 1–9, Дистанционный урон 3–6, Урон 1–2».
Очередная странность. Или магия, должна быть именно такой. Самая главная странность, что я ничего ее помню о себе, но меня это не трогает. Я спокоен, ироничен и уверен, что все идет, как надо. Ну тогда и нечего плакаться, говорю я себе, лучше посмотрю на других своих бойцов.
Остальные шесть это «тяжелые» копейщики. Трофейные кожаные куртки, усиленные вторым слоем кожи на груди и плечах, штаны с такими же заплатами на коленях, сапоги на ногах, из-за чего кажутся еще более внушительными. Поглядел внимательно на них, увидел ожидаемую надпись над ними:
«Гоблины-Копейщики 6, Атака 4, Защита 2, Урон 2–8».
Элита, слон их задави. В два гоблинских роста копья с крепкими и толстыми древками, которые я реквизировал у главного лесозаготовителя, заодно отнял у него материал на бумеранги и щиты.
Кстати, бумеранги получились хорошими. Из тяжелого, волокнистого куста по имени хватака, что растет, загибаясь подходящими дугообразными формами, делая местные леса просто непроходимыми буреломами. Отлично подходит для небольших топорищ и рукоятей, а для металок, вообще идеально.
Зато, щиты вышли тяжелыми и неуклюжие. Из толстых досок, прямоугольные, по плечо среднему гоблину неплохо держали удар копий, а выстрелы из бумерангов и трофейных луков вообще, отлично.
Как я сказал — все для армии, все для народа. А глава лесопилки, практически плакал, когда я «портил хороший лес». Жадина. Мой же лес, мне же давать, его жаба душит. Наглец и хитрец. Поэтому нашлась причина осмотреться повнимательнее, такой пройдоха точно что-нибудь припрятал.
При повторном осмотре, лесопилки сразу нашлись еще 2 штабеля досок, 1 мера ртути и 2 кучи камней, что лежали чуть дальше в лес. А после обыска домов мои бойцы нашли бандитскую казну, что добавило мне 1 000 золотых, не крупную глиняный горшок самоцветов, что и называется мерой, 6 отрезов цветных тканей и 4 амфоры отличного вина. Следовательно Тиберис Тетчин, это имя лесопромышленника, хотел воспользоваться этим сам. Пришлось делать бешеную рожу, доставать самый ржавый и зазубренный клинок и грозить санкциями, в ответ сразу нашлись отличные куртки мне и на оставшийся отряд, также было обещано бесплатно починить кожаные трофеи. Еще клялся выдавать по 8 мер леса каждую неделю, кроме этой конечно.
Это удачно я зашел, но где же еще золото? Не в жизнь, не поверю, что этот хитрый гоблин ни монетки себе не зажулил. Но, нет. Оказывается, правда не крал, 7–8 штабелей в неделю это максимум, что выдавала лесопилка. А я думал 8 мне, 2 налево. Живут же они за счет продажи остатков от производства, из которых мастерят посуду, черенки, древки, топорища, дубинки и даже мебель, еще дочки шили неплохую кожаную одежду.
— Хватит, — остановил я своих мастеров бумеранга.
Уже не мазали с пятнадцати шагов, грамотно двигались, не разрывая строй щитов. Пока достаточно. Копейщики попривыкли к своему оружию. Теперь нас ждет ужин. Если он подобен обеду, то я буду рад покушать.
Жареные, точнее поджаристые куски кабанятины, с кровью. Крупная рубленая зелень, ошпаренная кипятком и заправленная маленькими, красными и кисленькими ягодками. Вареное мясо птицы, жирный бульон. Жаль, но все, не слишком соленое, ведь соль это ценность, покупаемая в Джабассе втридорога. Отметил себе, что надо решить этот вопрос. Все больше намеков, что следующим надо строить «Рынок», да и внутренний советник потверждает это. Деньги это война, а без них печально.
— Вождь, Вождь… — крики прервали мои размышления.
Ко мне бежали гоблинские детишки, уворачиваясь от подзатыльников и пинков моих солдат. Десяток зеленых малявок окружили меня, стоя метрах в пяти, чтобы успеть сбежать, если я разозлюсь.
— Вождь, а научишь меня, как Ревуна… Вождь, а можно и нам палки кидать?… а охотиться ими можно?… а он ему мечом брюхо, вжииик… — раздался гомон вопросов от детей.
— Тихо, — успокоил я галдящих ребят. — Научу и сражаться, и драться, и бумерангами кидаться, — ответил им.
— Вон идет дядя Тиберис и он наделает вам бумерангов, — не успел я закончить, как зеленая стая набросилась на лесопромышленника.
Солидный и вальяжный гоблин замахал руками, будто его окружили комары, но детишки имели большой опыт в увороте от подзатыльников.
— Господин, уф… господин, прикажите этим уф… чудовищам отстать от меня, — добрался он до меня, тяжело отдуваясь.
— Что вы, господин Тетчин, разве можно так называть эти цветы жизни, — картинно возмущенно, жестикулирую руками, вводя толстяка в ступор.
Он широко разевая рот, пытался соотнести картины вежливого гоблина и дикаря, что чуть не зарезал его. Потом смотрел на детей, пытаясь сообразить, как эти зверята могут быть похожи на цветы жизни.
— Цветы жизни? — в шоке повторил господин Тетчин.
— Смотрите, как вы оскорбили чувства этих ангелочков, — продолжаю издеваться над толстяком.
Светлые создания играли в вышибалы, кидаясь лягушками. Несколько ребят, что постарше свежевали пару тушек каких-то крупных грызунов. Скажем честно, гоблинята были грязными и злобными дикарями.
— Ангелочков? — снова переспросил толстяк, явно находясь в ступоре.
— Конечно, — широко улыбаясь, подтвердил я. — Ну разве они не чудо? — показал на тройку детей, что были поближе к нам.
Детки не терялись, смущенно улыбались, опускали головки в застенчивости, а одна малявка дошла до того, что стала мыском чертить землю. Маленькие, но талантливые актеры.
— Видите, как они смущены вашим недостойным поведением, — продолжаю возмущаться, и клянусь девочки захлюпали носами, прям сейчас разревутся.
— Чтооо?! — взвыл объект шутки. — Этих хаосовых чудищ, вы называете ангелочками?! Эти грязные выродки…
Его эмоциональная речь была прервана детским плачем. Сначала заревели ближайшие малявки, потом их плач подхватили остальные девочки. Я нахмурил морду и перестал точить свой зазубренный нож. Крикун побледнел лицом.
— Хорошо, хорошо, — замахал он руками. — Я покормлю этих уб… умных ангелочков, сегодня — сделал он первую попытку, но детки не замолкали. — Ладно, завтра тоже, — махнул он в сердцах рукой, часть детей перестали плакать, заинтересованно поблескивая глазами. — Я сделаю вам этих самых бумеран-ков, — озвучил он хмуро третье предложение, намекая тоном, что оно последнее. Плач, как отрезало. — Уб… умные очень… детишки, — начал вполголоса ругаться торговец, но увидев мой взгляд, он поправился.
— Вот видите, я же говорю, просто цветы жизни. Так что вы хотели, господин Тетчин, не только же позвать детей к столу? — спросил я его самым светским тоном.
— Цветы жизни, — злобно повторил он. — Да, да, прошу, Вождь, ужин готов.
— Отлично, ведите, — обрадовался, убирая нож. — И кстати, господин Тетчин, вы же не хотите, чтобы дети тренировались прямо тут? Мне кажется, что они будут мешать вашей работе, — обняв толстяка, я повел его к полянке, где должен быть накрыт большой стол под навесом. Конечно, промышленник поупирается, но думаю у меня в городе скоро появится небольшое стрельбище, хотя судя по его упрямому взгляду в чем-то и придется мне уступить.
Айналинь эль Кентор
На последнем этаже Башни Магии наши чародеи трудились над подготовкой нового Великого Заклинания Пятого Уровня. Учитель настоящий гений, раз смог разработать этот ритуал, который прежде никто не видел в этом Мире.
— Осторожней, не спешите. Лучше сто раз проверить, чем один раз ошибиться. Второй попытки не будет, — заставил сбавить темп Файрин эль Айрис, суетящихся магов.
Эльфы несколько успокоились и еще раз обошли пентаграмму, в центре которой лежал их сородич по имени Дарион эль Листес, и начали вливать в рисунок Силу, что ответил ровным светом, отразив каждую черточку. В одном из частей пятиугольника магия мигнула и растаяла.
Наставник не стал говорить очевидное, что он предупреждал. Его ученики сами стали стирать рисунок, для того чтобы возвести его вновь, но на этот раз еще медленнее и аккуратнее. Пара эльфов вынесло безвольное существо из круга заклинания, чтобы он не мешал стирать пентаграмму. Голова жертвы повернулась и из-за рта Дариона закапала слюна.
Айна зажмурила глаза, вспомнив совсем другого юношу, что смеялся шуткам и сам любил пошутить, что первым рвался в бой и последним выходил из него. Девушка помнила настоящего героя и лучшего наследника короля, что можно было пожелать. Она помнила брата. Поэтому увидев это… тело в подземном зале последнего Некрополиса, она поддержала план Учителя, забрать артефакт «Оковы Войны» в качестве единственного трофея за штурм Замка. Файрин эль Айрис уже представил свое заклинание и данный артефакт и сосуд были основным компонентом ритуала.
И разве эльфы виноваты, что люди, заподозрив подвох в такой избирательности, потребовали артефакт себе. Разве их вина, что именно из их принца, — который как всегда возглавив штурм очередного Некрополиса, неожиданно пропал, — изгнали душу, дабы превратить его в сосуд для какой-то темной твари. Но Грифоны проявили подозрительность, недоверие и наконец предали, чтобы самим провести ритуал. А мы просто хотели восстановить справедливость.
— Пора, — произнес Наставник, увидев ровное сияние рисунка.
Перед ним открылась Книга Заклинаний, а бессознательное тело бывшего наследника эльфов окутали множество чар.
