ГЛАВА 11

Умирать совсем не страшно.

Страшно до этого — страшно и больно, а вот умирать не страшно.

Когда умер, ты ничего не чувствуешь. У тебя нет зрения, нет слуха, нет обоняния. Нет сожалений, нет прошлого, нет будущего. Нет эмоций, нет никаких ощущений. Ты не существуешь.

И если ты слышишь чей-то голос, значит, ты не умер.

«Моя девочка, я тебя не отпущу».

Расписной балдахин, полумрак, и где-то спорят двое. В этом помещении или в другом — я не знаю. Слух обострен, но восприятия пространства нет.

Я слишком слаба, чтобы держать веки открытыми долго. Закрыла глаза. Я жива? Жива. Думаю, но ничего не чувствую — только слабость. И голоса.

В этом мире уходили за Пределы. Безвозвратно.

Там был чистый мир стихий, и каждый человек, маг или дракон, эльф, керн растворялись в своих стихиях, питая их. Они становились частью Запределья, его «молекулами» и в качестве этих молекул проявлялись снова в других существах. Не души еще, но все же близко понятию перерождения. Как же я могла вернуться? Может, это уже не я?

Появляется ощущение физического тела. Лежу на кровати, но пошевелиться не могу.

Я пытаюсь услышать, кто и о чем говорит. Мозгу жизненно необходима хоть какая-то информация.

Арий… И Император.

— Ждать уже невозможно, Арий. Я понимаю, ты волновался, мы все волновались, но теперь она вне опасности. Мы отложили твою плановую миссию, но больше откладывать невозможно: весь этот мир основан на традициях, и люди в недоумении. И не только люди. Это важно.

— Я не уеду, пока не пойму, что с ней все хорошо. Это важнее.

— В тебе говорит чувство вины.

— А я и виноват, — в голосе Правящего слышалась горечь, — ведь именно из-за того что я не смог вовремя…

— Прекрати. Виноват, не виноват — теперь это неважно. С Анной все хорошо — вы вытащили ее, хотя это считалось невозможным ранее. Знаешь, если бы ты умер, мне кажется, я бы нашел тебя за Пределами и убил сам — так был зол, когда узнал, что ты отважился на бой со стихиями! Арий… Ее физическая оболочка полностью восстановлена, магический резерв мы пополняем каждый день — удерживается ли в ней магия, узнаем позже. Душу стихии вернули… Всего лишь немного времени — и девушка будет в полном порядке. Четыре цикла отсутствия ничто по сравнению с сотнями лет, которые вас ждут вместе!

Бой со стихиями?! Он что, сумасшедший?! Как он справился-то?!

Видимо, справился, и стихии действительно вернули меня из-за Пределов… Победитель забирает все.

— Арий, я серьезно. Сколько уже она без сознания?

— Девятнадцать дней…

— Еще треть цикла, и в день растущей луны вы выступаете, и даже не пытайся противиться этому, — голос Императора стал совсем холодным.

— Я… Да. Ты прав. Это нужно Империи — и я все сделаю, как надо.

— Да? — я услышала нотки иронии в словах Гелларда. — Очень на это надеюсь. Порой мне кажется, ты был прав, когда говорил, что тебе не стоит испытывать эмоции.

Шаги. Одни куда-то в сторону, другие — ко мне. Кто-то сел на мою кровать. Запах моря и барбариса.

Арий нежно прикоснулся к моему лицу и вздохнул. Я сделала усилие и подняла веки. Он выглядел немного уставшим, напряженным и похудевшим. Простой камзол, растрепанные волосы. Под моим взглядом рука Правящего вздрогнула, а глаза изумленно расширились. Он вздохнул и убрал руку.

Напряженное лицо чуть расслабилось, и он хрипло прошептал:

— Добро пожаловать назад.

Выдавила сиплым, незнакомым голосом:

— Кто ты?

Арий дернулся, побледнел, резко отпрянул, но, кажется, что-то прочитал в выражении моего лица.

Ну прости, дорогой, не могла отказать себе в удовольствии. Во всех романах героини вечно теряют память после страшных событий, так чем я хуже?

— Анна… Если бы ты не была так слаба, я бы тебя придушил, — но по голосу было понятно, что внутренне он улыбается.

— После того, как спас?

— Ты что-то помнишь?

— Ничего. Слышала ваш разговор с Геллардом.

Он покачал головой, но раздосадованным, что я много узнала о нем нового, не выглядел. Мне ужасно захотелось пить, и Арий это понял. Он вскочил, поднес к моим губам бокал с горьковатой жидкостью, дал напиться. Приподнял на подушках, укрыл, поправил кружева на рубашке и сделал еще миллион суетливых движений, разве что не квохча, как курица над цыпленком.

Наконец он остановился и снова на меня уставился.

— Что ты там высматриваешь?

— В твоих глазах… Нет ненависти.

Я поняла, о чем он говорил. Еще до страшных событий, о которых я пока до конца так ничего и не знаю, я осознала, что простила его. Простила и приняла чудовищный поступок и его поведение. Простила ради него, ради себя — мне не хотелось той отравы, не хотелось бояться, не хотелось питать мрак своей болью. И сейчас, даже не до конца вникнув, что же сделал Правящий ради того, чтобы вернуть меня к жизни, я знала, что готова снова дать шанс нашим отношениям.

Ведь он собирался отдать самое ценное, что у него было, ради меня.

Свою жизнь.

Отдать, потому… А собственно, почему?

Не буду торопить события. Все и так слишком резко изменилось: чужой человек вдруг стал кем-то очень близким — мне сложно было составить мозаику воспоминаний в единое целое. Но я понимала, что в том зале исчезли не только отступник и история, преследовавшая нас на протяжении всего того времени, что я нахожусь в Таларии. Исчезло и наше с Арием совместное «прошлое», оставив после себя яркое, горьковатое послевкусие: наше противостояние, его гордость и предрассудки, все злые слова, что мы бросали друг другу, поступки, которым, казалось бы, нет оправданий. Но что появилось? Мы могли начать сначала, прямо с этой точки, зная уже друг о друге самое важное.

Что не можем потерять друг друга.

Арий ждал. Я видела отблеск страха в его глазах. Не в моих правилах было мучить неизвестностью:

— Потому что я не испытываю к тебе ненависти.

— А что испытываешь? — вырвалось у него быстро.

Ого. Прямо сейчас хочет признаний? Ну уж нет, я придерживаюсь традиционных взглядов — мальчики вперед. Я слегка улыбнулась и опустила глаза.

— Я устала… Хочу поспать.

Я действительно устала. Даже такой короткий разговор дался мне нелегко. Снова миллион движений вокруг, меня укладывают, и я уже проваливаюсь в спокойный, глубокий сон.

Когда я очнулась, в комнате было светло. Чувствовала я себя намного лучше и даже могла шевелиться. Рядом со мной сидел Рон. Увидел, что я открыла глаза, дал мне попить и нежно сжал мою руку.

— Как же хорошо, что ты снова с нами, сестренка.

— Расскажи мне…

— Анна, ты еще слишком слаба. Давай отложим рассказ на чуть более позднее время…

— Ну же!

Рон вздохнул и уселся поближе ко мне. Ему было трудно говорить, видимо, переживал все заново. Он рассказал про своего секретаря, про те сведения, что узнал Арий, про Зердану. Рассказывая про принцессу, он внимательно на меня смотрел. Я не выдержала:

— Рон, что и зачем делал мой фиктивный жених не должно меня волновать. И не смотри так.

— Фиктивный? — взгляд стал лукавым.

— Ну… на тот момент да, — упрямо сжала я губы.

— Хорошо. Но ты должна понять, что это не в привычке Ария. Он слишком для этого…

— Благородный?

— Слишком высокое положение у него. Нет смысла в таких методах. И он потом сильно себя казнил — не потому, что узнал что-то таким способом, но потому, что это стало причиной отсутствия у тебя браслета. Отступник продумал даже это.

— Рискованно как-то. А если бы у него не получилось?

— Эльтар… Должен был снять и браслет…

Про Эльтара говорить не хотелось. А Рон продолжил, объясняя, как они обо всем узнали:

— Когда мы сумели определить твое местоположение с помощью Ария и, не поверишь, татуировки — кстати, ты должна мне рассказать, как Правящий узнал про нее, он не признается, — мы увидели большой полуразвалившийся дом. В холле нас встретили Черные. Это такие субстанции, что вызвал отступник, поделившись частью своей души, древняя кара, уничтожить которую очень сложно. Они ведь не живые, а вот драться и убивать могут. Потребовалось время и много усилий, чтобы мы смогли их отправить за Пределы. И это было время… — голос Рона прервался, — которого хватило для того, чтобы ты… В общем, когда мы оказались в том зале, уничтожили Сарда, уже было слишком поздно. Мы лишь успели увидеть, как ты… умерла. Отдала всю кровь и магию. Арий бросился к тебе, но всем было понятно — ты уходила за Пределы…

…Рон, Фарн, Ари и Эльтар застыли статуями возле магического круга и смотрели, как Правящий рвет цепи, удерживающие тело Анны. Безвольной куклой она повисла в его руках. Арий кричал, звал девушку по имени, но ее уже не было в этом зале. И тогда Арий аккуратно положил тело на пол, встал и вскинул руку в жесте призвания стихий.

— Пять стихий, пять великих родителей, пять воинов, пять миротворцев, пять любимых, пять отвергнутых, пять высоких! Я призываю вас на поединок, я вызываю вас на бой, и пусть решится моя судьба.

— Арий, нет! Это слишком опасно!

Но Правящий никого не слышал. Он сам мог завершить формулу и продолжал:

— Я Арий из рода Олард, за свое поражение я приму смерть, а за свою победу я хочу, чтобы Анна Тер Сегет осталась жива.

Он уже планировал написать в воздухе руну, как Рональд встал рядом с Арием и вскинул руку в том же жесте.

— Пять стихий, пять великих родителей, пять воинов, пять миротворцев, пять любимых, пять отвергнутых, пять высоких! Я призываю вас на поединок, я вызываю вас на бой, и пусть решится моя судьба.

Арий повернулся к другу:

— Что ты делаешь?

Тот вздохнул:

— Вдвоем больше шансов.

— Больше шансов лишить Империю двух сильнейших магов! Мы не знаем, как это произойдет, возможно, каждому придется бороться со стихиями самому. И мы оба умрем. Зачем тебе это?

— Я не могу снова остаться один. А вот зачем это тебе?

Арий вздохнул:

— Я не могу позволить ей умереть… Хорошо. Рон из рода Сегет, стихии услышат тебя, я передам им твою просьбу. За твое поражение тебя ждет смерть, что ты хочешь за свою победу?

— Я хочу, чтобы Анна Тер Сегет осталась жива.

— Да свершится наша судьба.

Правящий начертил в воздухе руну призыва, и все померкло в клубах дыма…

Я прервала повествование, уже не пытаясь сдерживаться:

— И ты?! Вы оба психи, вот в самом деле… Это было слишком опасно. Ведь если бы с тобой что-то случилось…

— Ты бы об этом не узнала.

— Так значит, я обязана вам обоим жизнью? — на моих глазах были слезы.

— Ну… мы квиты… Если помнишь, в начале нашего знакомства ты тоже спасла мне жизнь. И если ты сейчас начнешь говорить, что ты неосознанно, а я вот полностью понимал, на что иду, то могу возразить тебе. Ты не просто спасла мне жизнь. Ты наполнила ее светом. Много лет после смерти семьи и невесты я не жил, а только существовал, и благодаря тебе я снова живу. И верю в счастье. И, мне кажется, Арий тоже.

— Что Арий тоже?

Умел же Правящий появляться в самый нужный момент. Но Рон ничуть не смутился:

— Тоже рад, что Анна жива, — он подмигнул мне. — Я рассказал историю ее спасения.

— Не до конца рассказал, — возразила я, почему-то стесняясь смотреть на Ария. — Мы как раз перешли к самому интересному. Что было дальше?

— Мы оказались в пустом пространстве, — продолжил брат. — Вдвоем. И это было… Я не могу описать, понимаешь? Не было ни понимания времени, ничего… Просто безумные образы: наши самые страшные кошмары — уж извини, я не смогу тебе их расписать во всех подробностях: боль, страхи, прошлое. Образы, что появлялись передо мной, то убивали меня, то звали — звали раствориться, уйти от этой боли, — то нападали со всей изощренностью опытных магов.

— Это странно… я думала, что бой — это именно дуэль с воплощениями стихий. Ну или некий суд, совет, где бы ты доказывал, что имеешь право на выигрыш.

— А это так и было, только… более хаотично. Мы действительно доказывали, что имеем право на то, чтобы получить тебя назад. Заслуживаем этого… — Арий смотрел на меня серьезно. Так серьезно, что я уже не могла оторваться от его лица.

— А ты… у тебя все было так же? И вы всегда были вместе с Роном?

— Да. Мне кажется, что если бы Рона не было рядом, один я мог и не справиться. Мы подбадривали друг друга и иногда… останавливали друг друга. Слишком мучительно порой было… бороться. Ведь основная борьба, что у нас была, — борьба с самим собой. С тем, что уже давно уничтожало наши жизни.

— Но вы справились…

— Справились. Нам было ради чего.

Лицо Ария закаменело, а глаза, напротив, полыхнули. Рон, посмотрев на нас, вздохнул, тихонько попрощался и вышел.

Мы практически не обратили на это внимания.

— Арий, я… ведь еще не поблагодарила тебя за спасение и…

Но меня прервали.

Арий взял меня за руку и произнес, не отрывая от меня горящего взгляда:

— Не думай, что я тороплюсь или… Может, это не вовремя, но с тобой не стоит ждать. Никогда больше, Анна… Мне сложно говорить, хотя я бы хотел так много сказать… Я ведь никогда этого не делал. Я хочу извиниться — за все, что я сделал не так. Ты замечательная, невероятная. Я должен сразу был понять, что ты лучшее, что могло произойти со мной, но… Да, я не понял. А когда понял, было уже поздно. Я думал, что переживаю самые страшные мгновения в своей жизни, когда ты исчезла. Но еще хуже было тогда, когда я увидел твою смерть. Нет, не говори ничего — мне и так сложно было решиться… Я ведь… привык не чувствовать. Так правильней, так удобнее. И я тогда, в том зале, вдруг понял, что не жил. Что в моей жизни не было ничего. Я не был влюблен. Ни с кем не был на самом деле близок. До тебя… И я вдруг понял, что если есть что терять, значит, есть ради чего жить. И единственное, что я чувствовал, когда ты уходила, — это погружение в полное одиночество. А я уже не мог… Не мог оставаться один. Даже не с тобой, но… Я должен был быть уверен, что ты жива. Живешь. Пусть не быть вместе, но ты должна была… быть. Не мог позволить тебе исчезнуть. Анна, я… люблю тебя. Я пойму, если ты не захочешь продолжения наших отношений. Но если ты согласишься остаться со мной, я постараюсь сделать тебя счастливой. Я не смогу измениться: Тень Империи — это слишком… накладывающая отпечаток должность. Я не буду… ну, не знаю, писать тебе стихи или сопровождать тебя всюду как… придворные. У меня много работы. Иногда я бываю груб. Да практически всегда. Очень часто у меня нет времени на встречи. Я многое буду делать как считаю нужным, не советуясь с тобой… И многое не смогу объяснить тебе или понять тебя. Но… я смогу защитить тебя. Дать все, что ты захочешь… ну, почти. Я обещаю доверять тебе. Никогда не буду с другой женщиной… и по работе тоже. И… в общем, тебе решать, — скомкал он окончание своей ошеломительной речи и быстро вышел из спальни.