В.Иванов
В КАРСТОВЫХ ПЕЩЕРАХ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
НЕТ СЛУЧАЙНОСТИ
1
Километров через двадцать-тридцать от впадения Дёмы вниз по течению Белой правый берег поднимается почти отвесной стеной на большую высоту. С реки виден открывающийся после спада половодья плоский бережок с пешеходной тропинкой. Сверху же нависает круча. В ней речной срез обнажил слой глины, темного плотного песка, суглинка и массивные отложения грязно-белого известняка.
Кое-где на обрыве зацепились маленькие храбрые кустики. Но нет доступа туда ни человеку, ни зверю. И в полнейшей безопасности здесь обильно гнездятся серо-черные поколения галок и стрижей.
Низкий пойменный левый берег Белой изрыт старыми руслами и веснами покрывается разливом. Половодье доверху наливает частые озера, обрамленные ивняком, и, уходя, обнажает жирную почву, которая подернется частой сетью глубоких трещин после первых же дней жаркого башкирского лета.
Если вам придется совершить поездку на пароходе Москва-Уфа, поднимитесь на высокий правый берег. Он богат толстым слоем плодородной черной почвы. Но не ищите сосен, елей или пихт. Здесь властвует чернолесье и главный его представитель - кряжистый, твердый, долговечный дуб. Он поднимается над всеми другими деревьями - вязами, березами, липами.
Однако же дуб у нас не в редкость. Рельеф - вот в чем основная особенность ландшафта здешних мест. С высокого берега к реке идут частые овраги. Вещь обычная? Нет. Видно сразу, что эти овраги не вырыты текучими весенними и дождевыми водами.
Толст дерновый покров скатов и дна. Под ним тот же чернозем, что и наверху. Овраги заросли лесом, они полны старых дубов и дряхлых вязов. Но по тальвегам не текут ручьи.
Еще одну особенность имеет ландшафт высокого берега. На нем много круглых впадин правильной формы. Они похожи на громадные воронки с поросшими травой крутыми скатами. Иногда в воронках все лето стоит вода. Кое-где впадины так часты, что трудно ходить, и земледелию нечего делать.
На дне сухой воронки иногда удается рассмотреть, если раздвинуть руками дикие травы, и трещины между ними. Явно, что сюда и уходит вода. Народ называет этот ход воды в землю понорой. Есть выражение - зверь покорился, то есть лиса или барсук ушли под землю, в нору. Здесь же норится вода.
Значит, вода создала особенности здешнего ландшафта? Да, только она работала не сверху, а снизу.
В те дальние времена, когда Уральский горный хребет только начинал появляться на свет, древние моря уже откладывали толщи раковин - панцирей первых моллюсков. Время отпрессовывало раковины в мощные отложения известнякового камня.
Развивающиеся горы толчками гнули отложения. Отложения слоились, нарастали сверху, закрывались песками и глинами, трескались, и в них беспрерывно и настойчиво работала вода. Входя в самые тонкие толщины, вода растворяла и размывала известняк.
Растения не могли остановить воду. Она опускалась в разрыхленной их корнями почве, и сами корни служили ее целям. Проходя в трещинах, вода шла вперед и вниз. Сверху вода разрабатывала воронки, а внизу прорывала русла, собираясь в подземные многоводные реки. Иногда крыши пещер не выдерживали давления лежащих выше массивов и проседали.
Таково происхождение особенностей ландшафта берегов Белой.
Воздействие воды на растворимые в ней горные породы и вносимые этим изменения в земную поверхность называются карстом.
Кое-где на берегах Белой пробиваются родники. Что делается глубже, мало известно. Не случайно, а за цвет подкрашенной известняками воды, река получила свое имя. Работа же вод продолжается, не останавливаясь ни на минуту. Карст живет и развивается.
2
- Таков общий закон. Карст растет, как и все остальное в мире. Но периоды, наблюдаемые нами в жизни земной коры, весьма велики по сравнению, например, с периодами жизни общества. Поэтому… впрочем, прошу вас продолжать.
И начальник отдела геологического института Алферов поставил локти на стол, оперся на кулаки подбородком, отчего его плечи поднялись и воротник пиджака почти касался ушей. Алферов смотрел через сильные стекла очков прямо в переносицу сидевшему перед ним молодому человеку. Тот рылся в очень толстой папке с бумагами и, найдя нужное, начал читать. Через несколько минут Алферов вновь перебил его:
- Я полагаю, вам больше нет надобности дополнять. Я вас понял. Вы не располагаете сколько-нибудь характерными и интересными данными. Права на вывод не может быть ни у вас, ни у меня. Я разумею, на основании ваших весьма многословных, но малоконкретных данных. Прошу вас немного подождать. Сейчас зайдет один наш товарищ. А меня извините. Я тем временем своим делом займусь.
Молодой человек встал и отошел к окну. Он смотрел в окно, вернее, делал вид, что смотрит. За окном кружились снежные хлопья, и освещенный яркими фонарями двор вряд ли мог быть интересным. Молодой человек искоса поглядывал на Алферова.
Тот быстро вычислял что-то на счетной линейке и записывал в таблицу многозначные цифры.
Посетитель испытывал досаду и раздражение против Алферова.
Молодой человек занимался в проектном тресте обработкой предварительных данных по изысканиям для строек, но не смог ответить на большую часть вопросов, предложенных ему этим ворчливым геологом. Консультация превратилась в экзамен с неудовлетворительной оценкой. Посетитель думал: "Черт бы подрал и этого Алферова и проклятый карст. Нельзя же знать все на свете. Мало ли что проходили в институте, всего не запомнишь".
Он вышел из комнаты, подошел к большому зеркалу в коридоре и посмотрел на себя. Пробор в светлой шевелюре, широкий темный пиджак, выглаженные брюки, платок в карманчике пиджака, блестящие ботинки… Ему доставило удовольствие увидеть себя в зеркале.
Сидевшая неподалеку пожилая уборщица с иронией посматривала на молодого человека, охорашивающегося перед зеркалом.
Дверь в коридор приоткрылась и послышался голос Алферова.
Он позвал:
- Товарищ… э-э… Новгородцев! Прошу!
Новгородцев вернулся в комнату. Около стола Алферова стоял невысокий молодой человек. Алферов сказал:
- Прошу познакомиться. Мой сотрудник, Андрей Андреевич…
Пожимая Новгородцеву руку и глядя ему в глаза, молодой человек отрекомендовался:
- Карнаухов.
На длинном худом лице Карнаухова отражался живой интерес к теме разговора. Очевидно, между Алферовым и Карнауховым уже была достигнута какая-то общая точка зрения. Алферов продолжал говорить, обращаясь то к одному, то к другому из сидевших перед его столом молодых людей:
- Районы западного предуралья вообще обладают мощными известняковыми отложениями с явлениями карста в них. Само по себе это не мешает ни освоению этих районов, ни размещению в них промышленности. В данном случае на территории крупного строительства обнаружены пустоты в грунте. Больше ничего неизвестно, - Алферов сделал длинную паузу и посмотрел на переносицу Новгородцева. А Карнаухов внезапно вспомнил слышанную им в детстве легенду о глубоких пещерах на берегах Белой и людях, бежавших от преследования через подземные проходы. Голос начальника отдела вернул Карнаухова к действительности. Алферов продолжал: - Да. Нам больше ничего неизвестно. На строительной площадке сейчас, зимой, ведут очень энергично разведку грунтов и бурение. Прихожу к заключению, что дело у них весьма срочное. Надо помочь. Тут товарищ Новгородцев просил дать заключение о грунтах на основании доставленных им материалов. Однако в этих материалах нет ничего основательного. И никакое заключение отвлеченно от конкретной действительности невозможно. Положительно невозможно, товарищ Новгородцев! Итак… Вам, Андрей Андреевич, придется выехать на место. Возьмите с собой Царева. Вас же, товарищ Новгородцев, прошу обеспечить одновременный выезд представителя вашей проектной организации. И с полномочиями. Все вопросы, касающиеся грунтов, должны быть разрешены на месте в окончательной форме! Вы согласны с этим, товарищ Новгородцев?
Хотя дело приняло совсем другой оборот, чем предполагал представитель проектного треста, но аргументов для возражения он не нашел и был вынужден, дать свое согласие.
3
Андрей Андреевич Карнаухов шел по коридору института, держа под руку своего друга Царева и говорил ему:
- Западноуральский карст у нас в плане не записан. Но Алферову пришлось взять это дело в свои руки. Что же касается этого Новгородцева, то, понимаешь ли, довольно неприятный тип. Пытался получить ответственное заключение о грунтах заглазно, по бумажкам! Видно сразу, что относится к делу формально. Из тех, что со школьной скамьи сразу садятся за письменный стол и занимаются бумажным производством. И бумаги-то он подобрать как следует не сумел!
- Ну, ты уж всегда слишком, Андрюша, - возразил другу Михаил Царев. - Писать бумаги тоже кто-нибудь должен, как ты думаешь? Какое тебе до него дело?
Друзья были совсем непохожи. Карнаухов - маленького роста, привык говорить быстро и громко, сопровождая речь оживленной жестикуляцией. Когда он увлекается, то кажется, что он куда-то торопится. Михаил Царев разговаривает медленно и тихо. Он выше Карнаухова, сильного телосложения и держится солидно, неторопливо. Все это делает его на вид старше друга, хотя они и одногодки, лет каждому из них двадцать семь или двадцать восемь.
Царев продолжал:
- Давай-ка лучше о другом. Надо тебе сказать, что у меня нет особого желания ехать. У меня были другие планы.
- Как!? - вскричал Карнаухов. - Ну, брат, тебя-то я сумею настроить! Я еду с удовольствием. И ты должен также быть доволен.
Друзья оделись и вышли на большую улицу. Рабочий день окончился, и на тротуарах было многолюдно.
Середина марта. Солнце давно уже зашло, да его сегодня и не было видно на небе, затянутом многослойным покровом облаков.
Голые черные ветви молодой липовой рощи на площади были покрыты влажным снегом. Возвышавшийся на новом месте Пушкин стоял в высокой снежной шапке и с белыми эполетами на плечах.
Тускло светили уличные фонари и витрины магазинов.
Стеной, упорно и непрерывно, падали мокрые хлопья. Снег был везде. Он ложился на крыши, на подоконники и на выступы стен, на шапки, шляпы и кепки, на воротники, плечи и ресницы и, вопреки усилиям людей, управляющих машинами для очистки города, покрывал мостовые и тротуары. Снег таял на асфальте, влажно шуршали шины автомобилей и троллейбусов.
- Люблю нашу Москву, а вот эту погодку - не переношу, - с сердцем сказал Андрей, прощаясь с другом на углу площади. Он спешил. До начала балета в Большом оставалось минут двадцать пять - ровно столько, чтобы успеть доехать, без спешки раздеться к пройти на свое место.
4
Под трагический грохот увертюры исчезал дивной красоты занавес. Скользила скорбная фигура танцовщицы Тао-Хоа - Улановой. Под непосильными тяжестями гнулись и падали измученные китайские кули. Рикши везли колонизаторов. Угодливо извивался предатель в блестящем черном шелке…
Громадный зал театра переживал трагедию недавнего прошлого китайского народа. Сотни лиц, бледных в полусумраке зала, тянулись к сцене. Блестели глаза от невольных слез. И дрожь радости шла по рядам, когда появлялись как обещание и как символ уже совершившегося будущего белые фигуры советских матросов.
Андрей Карнаухов был весь под впечатлением своего любимого балета-пантомимы. В его музыке и движении он находил каждый раз новые чувства.
В глубоких подземельях духи зла гремели медью адских литавров, а в душе молодого человека оживали воспоминания детства, и он вспоминал старую легенду полнее и ярче, чем во время состоявшегося днем делового разговора.
В последнем антракте молодой геолог вышел покурить. В толпе он столкнулся с высоким мужчиной, которого не сразу узнал.
Но тот напомнил:
- Мы сегодня встретились в вашем институте.
Карнаухов вспомнил:
- Ба! Товарищ Новгородцев! Еще раз здравствуйте. Видно, нам судьба встречаться. Два раза в один и тог же день встретиться в Москве - это не каждый год бывает!
Новгородцев улыбался:
- И вы знаете, нам еще придется встречаться. Я успел доложить своему начальству. Хотят, чтобы именно я ехал с вами на стройку.
- Да? - протянул Карнаухов.
Он был взволнован музыкой и своими переживаниями. Первое неприятное впечатление от встречи с Новгородцевым сгладилось, и молодой геолог искренне ответил:
- Ну, что же. Отлично. Значит, будем держать связь. А вы собирайтесь. Мы выедем дня через два. Нужно торопиться. Подходит весна. В карсте начнут подниматься воды.
- Едем, едем! - бодро подхватил Новгородцев.
"Он уж не так плох", - подумал Карнаухов. Их разлучил звонок. Вернувшись, Андрей сказал своей спутнице:
- Представьте себе, сейчас встретил Новгородцева, того самого, о котором вам рассказывал. Оказывается, это его посылают с нами. Обстоятельства закономерно сводят людей.
5
Михаил Царев не был любителем театра, и его младшая сестра Елена бывала довольно часто спутницей Андрея. Молодые люди дружили с детства, и девочка, подрастая, заняла свое место в общей дружбе.
Сегодня, как это было условлено, Андрей и Елена встретились в театре. Молодой геолог не только успел рассказать в нескольких словах о предстоящей поездке на Южный Урал, но они условились и о том, что Елена едет тоже. Она и поможет, и ей, будущему геологу, поездка и практическая работа будут весьма полезны.
Вечером после театра Елена Царева, делая вид, что она почти ничего не знает, слушала рассказ брата о предстоящей экспедиции. Михаил рассказывал:
- Ты же знаешь, что нашему Алферову вообще на зубок не попадайся, а его отвращение к бумажному потоку и к неопределенным рассуждениям общеизвестны. Как характеризует Андрей, этот Новгородцев из проектной организации человек именно такого, бумажного типа. Наверное, ему пришлось пережить несколько неприятных минут во время беседы с Алферовым.
- А когда вы едете?
- Дня через два-три. Нужно торопиться.
- Я еду с вами, - сказала Елена. Она произнесла эти слова самым невинным голосом.
- То есть как это так, Леночка?! - Михаил растерялся. Его сестра была очень довольна произведенным ею эффектом:
- А вот и так! Андрей согласен. Я завтра пойду к Алферову Он тоже согласится. Он очень простой и милый человек, когда с ним просто говорят. Он поймет меня. А ты не смей спорить!
Свежее, миловидное лицо Елены раскраснелось от волнения, п от ее деланного спокойствия ничего не осталось. Она энергично наступала на брата:
- Не спорь! Не спорь! Еду, еду и еду!
- Постой, не горячись, послушай… - пробовал перебить ее брат. Но сестра не давала ему сказать ни слова:
- Не делай большие глаза. Андрей говорил, что ты едешь неохотно. А для тебя экспедиция полезна! Я еду потому, что хочу, a тебе - нужно! Ты засиделся. Ты тоже можешь превратиться в составителя бумажек. А как ты читаешь? Не только за едой, а даже ухитряешься бриться с книгой! У тебя и язык становится книжный! Вот тебе! - Девушка подняла трубку телефона и набрала номер. Брат откинул темные волосы движением головы и машинально взялся за книгу. Но он не читал, а прислушивался к голосу сестры. Она говорила: - Зинаида? Прости, что так поздно, но дело в том, что я уезжаю на месяц и все наши планы временно отменяются… Слушай…
ГЛАВА ВТОРАЯ
В ПУТЬ-ДОРОГУ
1
Короток зимний день, но в любое время года прекрасен путь по нашей стране.
Вот уже и всходит за темным бором круглое красное солнце.
Искрится розовый снег. Как много следов жизни на лесных опушках! Вязь заячьих лапок петляет среди кустиков и полузанесенных снегом метелок диких трав. У самой железнодорожной насыпи в снегу сидят серые куропатки и не обращают внимания на проходящий поезд…
Открывается холмистая равнина. Вдали дымят вершины заводских труб. Они стоят на месте, приподнимаясь над горизонтом и опускаясь. Между ними и поездом поворачиваются белые поля.
Проносится дом путевого сторожа. Мелькает путевой обходчик в полушубке со свернутым желтым флагом в поднятой руке.
А трубы дымят уже за большим селом. Кучка детей, обутых в валенки и с книжками в руках, остановилась и смотрит на поезд.
Машут руки в разноцветных вязаных варежках. Хорошо…
Послушайте, как стучат колеса! Как мчится скорый поезд по нашей земле! Смотрите же в окно! Перед вами проходит необозримое, великое пространство великой страны. Широка страна моя родная, Много в ней лесов, полей и рек. Я другой такой страны не знаю… - стоя в коридоре вагона, напевал Андрей Карнаухов.
Экспедиция находилась в дороге уже вторые сутки. После Волги погода резко изменилась. В Москве и к востоку от нее, почти до Пензы, стояла, казалось, уже весна, влажная, туманная, облачная. А здесь была полная сил континентальная солнечная зима.
Из открытого купе вагона доносились голоса. Андрей слышал, как Новгородцев уверенно говорил:
- Право же, это не так важно. Главное, нужно уметь хорошо отчитаться в проделанной работе. Оформить ее.
Царев отвечал ироническим баском:
- Вот как? И красиво оформить? Правильно. Правильно…
Карнаухов сделал, было, движение к двери, но раздумал и опять отвернулся к окну. Поспорили уже вчера и хватит. Пусть теперь Новгородцева вразумляет Михаил. Черт с ним, с этим Петром Петровичем. Бумажная душа… Делом бы его поучить на полевых работах. Походил бы с инструментом и рассуждать стал бы иначе.
Обнимая за плечи девочку-подростка, к Андрею подошла Елена:
- Доброе утро, Андрюша. Вот моя новая знакомая и тезка - Леночка. Только она не хочет быть геологом, а собирается сделаться строителем.
- Что же вы собираетесь построить? - спросил Андрей худенькую девочку с длинной косой, пожимая ей руку, как взрослой.
Не смущаясь встречей с новым человеком, девочка ответила:
- Я построю большой дом. Он будет очень красивый. Все комнаты будут большие и будут балконы с цветами. В нашем доме будет жить много людей, но мы пустим туда только хороших. У нас не будет никогда никаких ссор. Ни у кого не будет секретов. А в свободное время я буду играть в театре.
Громко заговорил радиорупор.
- Начинаем утренний концерт по заявкам пассажиров. По просьбе пассажирки вагона номер шесть исполняется песнь о Сталине.
- Это я просила. Я очень люблю песни о нашем Сталине! - просто и гордо сказала девочка.
2
Прирельсовая база строительства расположилась на маленькой железнодорожной станции Толманово. Была уже ночь, когда поезд остановился у заснеженного перрона. Широко шагая большими валенками, к маленькой группе вновь прибывших подошел человек в белом полушубке и в шапке-ушанке.
- Товарищи геологи? Из Москвы? Добро пожаловать, ждем, ждем! Будем знакомы. Я - Куржаков Сергей Семенович.
Потерявший самоуверенность Новгородцев прислушивался к разговорам геологов и старался войти в общий тон.
На западных склонах Урала почва промерзает на глубину почти двух метров. В лесах глубина промерзания почвы меньше, но и оттаивает она в затененных местах более медленно, чем на открытых, В начале весны вода сбегает по поверхности. В апреле, по мере оттаивания толщи, вода проникает вниз и вслед за поверхностным наводнением следует глубинное, подземное. Карст начинает получать воду, и разведка в нем затрудняется, становится небезопасной.
Карнаухов рассказывал:
- В тридцати трех километрах от Триеста находится мало исследованная, почти вертикальная карстовая труба, носящая название бездны Бертарелли или грота делля Марна. В августе 1925 года туда направилась группа исследователей. Они опустились уже на глубину четырехсот пятидесяти метров, когда начался ливень. Конечно, будь дело у нас, люди смогли бы получить прогноз и выбрать лучшее время… А там? Словом, в бездну хлынул поток воды со всей долины. Двоих смыло; они погибли неведомо где, их тела не нашли. Остальных извлекли с трудом через сутки. Такие-то дела…
Царев напомнил о том, как в Италии, во время строительства железной дороги между Римом и Неаполем, тоннель через ropy Монто-Орсо врезался в самый свод громадной подземной пустоты.
Пещера имела метров двенадцать высоты и семьдесят длины.
Пришлось бросить первоначальную трассу и пробивать гору в другом месте. Но еще хуже было бы, если бы тоннель прошел невысоко над крышей пещеры. Движение поездов и просачивание воды из тоннеля, постепенно разрушая кровлю пещеры, могли бы привести к катастрофе.
Елена рассказывала о карстовых пустотах, встречавшихся при проходке московского метро.
Внимательно прислушиваясь к разговорам геологов, Новгородцев начинал все больше и больше тревожиться. Ни в Москве, ни по дороге он не отдавал себе ясного отчета в том, насколько серьезным и ответственным было порученное всем, в том числе ему, дело… Втягиваясь в общий разговор, Новгородцев рассуждал о том, что земля вся изрыта водой, этим врагом строителей. Земля кажется прочной, а как в ней пороешься… Вот и про Ташкент поговаривают, что там в глубинах тоже есть отложения известняков и карстовые пустоты. А ведь это район землетрясений! Представляет себе, если там как следует тряхнет? Весь город провалится!
- Вы или передаете, или сами изобретаете панические слухи!напал на Новгородцева Карнаухов. - Есть люди, которые мысленно собирают воедино все возможные и невозможные бедствия и равняются на них. Была такая и у нас теория. Теория пределов.
Например, составляли проект морского порта и воображали себе пику: в самый сильный шторм в порту оказывается самое большое число судов и под погрузкой и под разгрузкой. Отсюда выводили такое количество причалов w сооружений, что вместо десяти портов денег хватало только на один. Предельщики! Мало их били!
- Я вовсе не предельщик!.. - возразил Новгородцев. - Но вы должны согласиться, что площадка выбрана плохо. Если бы не было карста, было бы гораздо спокойнее!
- Вот, вот! Было бы, если бы! - язвил Карнаухов. - Спокойнее? Вы спокойной жизни ищете? А нас партия учит быть смелыми, дерзать учит! И рук при трудностях не складывать. Что же, даром мы, что ли, овладели техникой? Только искатели "покоя" никак не выводятся, ну что ты будешь делать! Мне рассказывали, что недавно был такой случай с вашими коллегами, строителями. Группа изобретателей предложила способ активизации цемента. Простое дело, в тех же бетономешалках, в которых приготовляют бетон.
3
Экономия - двадцать пять процентов! Дело? А-а? Так нашлись голубчики-бюрократы, постановление заготовили: отклонить, так как Совет Министров по другой организации вынес решение заняться подобным вопросом. Понимаете? Из решения высшего органа сделать тормоз для ценного начинания! Это почему? Спокойной жизни ищут. Мыслить политически не хотят!
- При чем же тут политика? - возразил Новгородцев.
- При том, что подобные субъекты стремятся к покою, хотят остановки! Этому ли нас учит партия?
- Но ведь это чисто технический вопрос.
- Нет чисто технических вопросов! Есть политические вопросы!
Да что тут толочь воду в ступе! - начинал горячиться Карнаухов. Новгородцев обиженно замолк.
…Прошел день. Прошла ночь. Наступил вечер второго дня. В комнату молодых геологов вошел Куржаков, потирая озябшие руки.
- Такие-то дела, - сказал он. - Дороги занесло ко всем чертям, а снег все сыплет и сыплет. И конца не видно. Вот что, давайте поедем сейчас. Лучше на месте будем ждать, чем здесь киснуть. А?
- Это дело! Поехали! закричал Карнаухов.
- Позвольте! Как это ехать? На чем? - недоуменно спросил Новгородцев. - Вы же сами говорите, что дороги нет?
- Не беспокойтесь! Карета подана! Как это там в Фаусте?
"Торопитесь! Кони ждут!" - фальшиво пропел Куржаков.
- Прошу!
4
Маленькие оконца были залеплены снегом. Снаружи доносилось пыхтение мотора. Иногда, заглушаемый воем ветра, этот бодрый звук ослабевал, потом опять слышался яснее. В тесном вагончике заметно покачивало. В середине к толстому листу железа на полу была приварена заправленная каменным углем круглая чугунная печь. Прямая труба выходила в низкую крышу. Обитая войлоком дверь была заперта изнутри массивной задвижкой. Под потолком раскачивались два фонаря "летучая мышь". Багаж лежал под прибитыми к стенкам скамьями.
Гусеничный трактор, не разбирая дороги, плыл по снегу, таща за собой две платформы. На первой стояла будка, сколоченная из сосновых досок, на второй лежали ящики с грузами для стройки.
- Как вам нравится это способ путешествия? - спрашивал Куржаков. - Испытанное дело. Сегодня поезд пришел со стройки к нам на базу. Это я у сибиряков заимствовал. Лет пятнадцать назад я был в одном омском совхозе. Пора вернуться, а пурга во всю. Совхозским тоже было нужно в город. В таком сооружении чуть не двое суток ехали - почти двести километров. Как в море. Степь ровная. Плыли и плыли.
- А почему вы не завели аэросани? - спросил Новгородцев.
После своей первой стычки с Куржаковым Новгородцев старался больше не вызывать недоразумений. Так Новгородцев называл те случаи в деловых отношениях, когда он попадал в неловкое положение.
- Есть у нас и аэросани. Только не для такой погоды. Местность сильно пересеченная, леса, скорость большая, а видимости нет.
Раскачивание будки прекратилось. Поезд остановился. Слабо, на малых оборотах, работал мотор трактора. Снаружи у стен будки послышалась возня. Андрей повернул задвижку. Тракторист и механик стояли на платформе и отряхивали с одежды снег.
- Ребята! Входите скорей, а то выстудите! - закричал Куржаков.
Двое людей в валенках и коротких полушубках, низко сгибаясь, протиснулись в дверь.
- Погреться малость и отдохнуть надо, - сказал один. Он присел у печки, открыл дверцу и стал шуровать в топке.
- А буран-то, вроде, кончается… - сказал другой. - Звезды видать стало. Утро скоро. Передохнем полчасика и дальше. Теперь уже недалеко.
Когда самолет попадает в воздушную яму и, увлекаемый нисходящими токами воздуха, начинает падать, пассажиру кажется, что он теряет вес, так легко выжимают его тело вверх мягкие пружины кресла.
Когда впервые в жизни ученик-парашютист отрывается от самолета, он слишком взволнован, чтобы уловить первое неповторимое ощущение свободного падения, и осознает только тот момент, когда его рванут и остановят лямки развернувшегося парашюта.
Но что может почувствовать человек, что он может подумать, когда все его окружающее уходит вниз вместе с ним! Без ожидания, без предупреждения!
Стало очень тихо, так как мотор трактора умолк. Движение вперед почему-то превратилось в движение вниз.
Толчок. Еще толчок. Грохот. Треск. Скрежет. Тяжелый удар в стену. Треск. Опять удар. Крен. Секунда тишины и неподвижности.
Новый треск. Грохот отовсюду. И приходят сразу и вместе тишина, неподвижность, темнота и покой…
…Ночью ветер упал, и небо очистилось. Под бледно-голубым небом поднялся правильными столбами дым из труб заводов и домов. Сверкание острых чистых сугробов слепило глаза.
Термометр в тени показывал восемнадцать градусов ниже нуля, но к полудню началась весенняя капель с южных скатов крыш и появились на свет славные ледяные сосульки, первенцы весны. Сломалась, падала зима!
Так бывает на Южном Урале в половине марта. Тонкий ценитель русской природы Пришвин дал особое имя этому прекрасному времени года - весна света.
Радостно человеку в такой день. Да одному ли ему? По мертвым голым веткам деревьев парочками прыгают синицы, и новые нотки звучали в их голосах. Вороны стаями сбиваются на окраинах поселков и проделывают в воздухе свои собственные фигуры весеннего высшего пилотажа.
Чудесное время! Однако же надо сказать, что на подступах к Уральскому хребту весна света резче и ярче, чем в более мягком климате коренного русского Примосковья, потому что отсюда через низкие горы рукой подать до широчайших просторов великой Азии.
…На засыпанной снегом строительной площадке жизнь началась с восходом солнца. Главный инженер строительства уже сидел за столом в своей конторе и соображал, с чего начинать после бурана, когда длинный бревенчатый барак дрогнул. Качнулся графин на столе, зазвенел, расплескивая воду, стакан на блюдце.
Перо само воткнулось в бумагу. Через раздвинувшиеся щели в неоштукатуренном дощатом потолке с чердака посыпалась земля.
В оконной раме сверху донизу треснуло стекло. Дверь сама открылась, резко ударив о стену.
Стоявший перед столом производитель работ покачнулся и сел на пол. Был слышен глухой гул. Толчок повторился, слабея.
У стены дома отчаянно, с визгом завыла собака.
Главный инженер вскочил и крикнул растерянно поднимавшемуся с пола прорабу:
- Обвал! Где-то произошел обвал! На лыжи! Собирать людей! Пошли искать место!
Широкая дорога, проделанная в снегу тракторным поездом, огибала опушку соснового бора и поворачивала на восток. След обрывался у края глубокого провала.
Двое лыжников бежали по удобной дороге, проделанной трактором. Лыжники подходили к почти отвесному обрыву. Внизу, на глубине не меньше двадцати метров, лежали черные глыбы земли, запорошенные грязным снегом. Над восточной частью обрыва нависали острые скалы серого камня. От них вниз падала густая тень.
Почти в центре глубокой ямы был виден полузасыпанный трактор. Около него на боку лежала деревянная будка. Из короткой трубы в ее плоской крыше шел легкий сизоватый дымок.
Около трактора стояло несколько человек. Двое пробирались в сторону нависших карнизов камней.
Лыжники подошли к самому краю провала. Один из них сложил трубкой ладони перед ртом и, изо всех сил растягивая гласные, закричал:
- Э-э-эй!!! Вы-ы там!!! Живы-ы?!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЗАГАДКИ КАРСТА
1
Карнаухов совершенно не был смущен тем обстоятельством, что экспедицию едва не постигла случайная катастрофа. Наоборот, можно было подумать, что провал грунта доставил ему настоящее удовольствие. Молодой геолог говорил:
- Мы приехали сюда искать и изучать карстовые пустоты и невольно обнаружили еще одну, в дополнение к известным.
- На ловца и зверь бежит, - пошутит Царев.
- Да. И смотрите-ка, товарищи! - Карнаухов указывал на карандашные треугольники, отмечавшие на генеральном плане завода места пустот, обнаруженных шурфами и разведочным бурением. Куржаков уже отметил и место провала. Оно находилось почти в километре от границы строительной площадки. Карнаухов хотел указать на возможную общую связь пустот между собой. Ему казалось, что они представляют единую систему. Та же мысль была и у Царева. Но более спокойный и сдержанный, чем Карнаухов, он решил перебить своего друга:
- Постой, Андрей! Не торопись, - сказал Михаил. - Я самым настоятельным образом прошу тебя. Никаких выводов. И не создавай гипотез, пока мы сами не убедимся. Давайте готовиться к осмотру. Новгородцев так же счастливо отделался, как и другие. Ведь нельзя же считать существенным пустяковый ожог левой руки.
"Нечего было ему хвататься за печку", - говорил Куржаков, невзлюбивший представителя проектной организации.
Но, после того как путешественников вытащили из провала, Новгородцев пытался проявить большую решимость.
- Я предлагаю немедленно послать телеграмму. Площадка опасна для строительства. От нее нужно отказаться и выбирать новую, - убеждал Новгородцев геологов. Он не думал встретить отказ. Елена спросила Новгородцева:
- Хорошо, Петр Петрович. Мы подпишем… А дальше?
- Потом мы вернемся в Москву и доложим в письменной форме. Доклад напишем страниц на пятьдесят, все обоснуем. Доклад должен быть солидным, большим. Вот и все.
- Все? - не удовлетворилась Елена. - Разве в эту площадку уже не вложены большие средства?
- Это неважно. Возникли особые обстоятельства!
- Э, нет! Это очень важно, - заметил Михаил. - Нужно беречь народную копеечку. Если мы с вами имели удовольствие провалиться, это еще не значит, что нужно провалить и стройку.
- Вы шутите. Я как представитель проектного треста сам пошлю телеграмму. Нужно перенести площадку к югу. Там и к реке будет ближе.
Спор разгорался.
- Опоздали… Южный вариант рассматривался, - вмешался Куржаков. - Там рельеф неудобен, придется строить два моста для железнодорожной ветки. Кроме того, там вся территория весной заболачивается рекой.
- А здесь проваливается! Я настаиваю на отказе от этой площадки!
- И попадете, дорогой товарищ Новгородцев, в самое сквернейшее положение! - обозлился Карнаухов. - Нечего вам тут распоряжаться. И не разводите сепаратизм с вашими телеграммами. Вы сразу из частного случая делаете общий вывод. Это, что, так полагается? Кто это вам сказал? Где вы это прочли?
- Положительно, так невозможно разговаривать! - развел руками Новгородцев.
- Вы совершенно напрасно раздражаетесь, - уговаривал Новгородцева Михаил. - Мы с вами вместе исследуем все пустоты, постараемся спуститься в них, придем к общему мнению.
- Нет, нет… Карст еще раз обрушится на наши головы, - протестовал Новгородцев.
- Наоборот, все будет хорошо, - подливал масло в огонь Андрей. - По второму разу у нас начнет создаваться привычка к провалам. А печек мы с собой брать не будем!
Михаил примирил спорщиков:
- К делу, товарищи. А дело весьма серьезное. Ты перестань язвить, Андрей… А вы, товарищ Новгородцев, как следует поймите, что вы, с вашей поспешностью, можете попасть в весьма неловкое, мягко выражаясь, положение! Не может решиться с кондачка судьба крупного строительства. Нельзя легкомысленно и бумажно решить судьбу народных усилий. Вместе проведем исследования, вместе придем к выводу. Для этого нас всех сюда и командировали.
2
Рассеянный выпуклым стеклом желтоватый луч электрического фонаря осветил шероховатую поверхность черно-серого камня.
Сверху округлялся неправильный свод, в котором было пробита отверстие. Оттуда падало бледное пятно дневного света, едва соперничая со светом фонаря. Кругом же была темнота.
Андрей Карнаухов расстегнул пряжки, поднял голову вверх и закричал:
- Давай! Давай!
Канат с прикрепленными к нему лямками поднялся, и через минуту отверстие в своде затемнилось. Спускали Царева.
Вскоре шесть человек уже стояли внизу. Пещера имела около пяти метров в ширину и почти столько же в высоту. Исследователи спустились в нее через шурф, случайно пробивший свод.
Место находилось приблизительно в центре площадки. Было сразу видно, что пустота не замкнута, но продолжается в обе стороны.
Карнаухов, Куржаков и Новгородцев пошли в восточном направлении, а Михаил с сестрой и с буровым мастером - в западном.
Карнаухов и его спутники шли не спеша. Оки осматривали стены и свод, измеряли пройденное расстояние и определяли направление. Пещера, изгибаясь, расширяясь и сужаясь, вела их общим направлением на восток. Температура воздуха была около трех градусов выше нуля. Стены, пол и потолок были сухи. В одном месте исследователи отметили белые натеки кальцита. Приблизительно в шестистах метрах от места спуска Андрей Карнаухов остановился и потушил свой фонарь. На полу пещеры лежала куча камней и земли, запорошенной снежной пылью. На ней лежал синеватый блик света. Сверху остро тянула струя морозного воздуха.
- Вот и второй наш шурф, - сказал Куржаков. - Так и по плану получается.
Вскоре пещера разделилась на две части. Исследователи двинулись по правому, более узкому тоннелю. Он постепенно сужался.
Вскоре Куржаков предупредил:
- Мы уже за пределами площадки.
Трое людей прошли еще немного вперед. Тоннель сделался труднопроходимым и поднимался.
- Вероятно, он окончится понорой на дне карстовой воронки. На сегодня здесь довольно, вернемся, - предложил Карнаухов.
Они вернулись к разветвлению пещеры и пошли дальше на восток. Вскоре граница площадки осталась за ними. Тоннель заметно понижался.
Уверенность Карнаухова и Куржакова хорошо действовала на Новгородцева. Он шел бодро. Куржаков посмотрел на часы и спросил:
- А не пора ли назад?
- Еще немного, - предложил Карнаухов.
Пол пещеры исчез внезапно. Вниз отвесно уходил широкий черный колодец. Борты отверстия были сглажены. Край, на котором стояли исследователи, был выше противоположного, поэтому ширина карстовой трубы казалась меньшей, чем она была на самом деле. Но не только колодец поразил людей. Через него было перекинуто что-то похожее на жердь.
- Помогите мне! - попросил Андрей Куржакова. Они присели и осторожно потащили к себе длинную жердь. Но когда ее другой конец сорвался с противоположного края колодца, жердь переломилась в середине, и часть ее упала в пустоту. Где-то отозвался слабый звук падения.
Куржаков и Карнаухов рассматривали то, что осталось у них в руках. Толстое древко оканчивалось наконечником, усиленным двумя длинными полосами, тянущимися по дереву. Время съело сталь, и только слой ржавчины подсказывал очертания и назначение оковки. Почерневшая древесина отрухлявела, ослизла. Не было сомнения: в руках у людей была старинная боевая пика.
Михаил с сестрой и буровым мастером тем временем успели выйти к месту обвала. Выход не был завален, и пещера открывалась под остатком нависшей кровли.
Дно провала было пусто, но наверху работали люди. Они устанавливали лебедки, готовясь вытаскивать трактор и грузы.
- Случилось так… - говорил Михаил буровому мастеру. - Здесь была большая пещера. Долгое время грунт работал, как свод. Его опоры, растворяемые водой, постепенно слабели. Приближалась минута, когда свод должен был упасть от собственного веса. Наш тяжелый тракторный поезд сыграл роль критической нагрузки. Естественная конструкция рухнула. Это бывает. На берегу Белой стояла деревушка со смешным и глупым названием - Верхние Щелчки. Теперь там заводской поселок. Когда-то, незадолго до коллективизации, за оврагом провалился деревенский ток. Мы с Андреем, тогда еще мальчишки, побежали посмотреть. Провал был мелкий. Сначала все испугались, а потом смеху было - не оберешься. Все рассказывали, как дед Иван чертыхался за то, что часть его зерна пропала.
- Ты знаешь, Мишук, когда мы провалились с трактором, я не успела испугаться, - сказала Елена брату. - А теперь я смотрю, и мне страшно. Как мы уцелели? Не понимаю.
- Да, уцелели… Значит, не чудом. В середине, там где лежит трактор, гора обломков выше всего. Свод рухнул с краев. У меня осталось впечатление, что сначала рухнула одна часть слоев, за ней - другие. Наше падение постепенно амортизировалось. Если бы мы продавили свод и этим вызвали его падение, тогда вряд ли мы могли остаться в целости…
- Видел я, - вмешался буровой мастер, - как под одним рабочим на стройке леса обломились. Так он вниз летел и собой леса на трех этажах проломил. Только на последних удержался. Думали, убился. А он вскочил и побежал, сам не знает куда. Хоть бы что себе повредил! Только перепугался сильно. Целую неделю боялся по лесам ходить.
Осмотрев свой участок, группа вернулась к шурфу. Вскоре туда подошли товарищи.
Андрей Карнаухов показал Михаилу свою находку:
- Видишь? Ты понимаешь, о чем это говорит? Помнишь легенду? Кто может оказаться прав? - спрашивал Андрей друга.
3
На широком техническом совещании, состоявшемся на следующий день, присутствовало около ста человек. Были в полном составе изыскатели и много строителей - рабочих, техников, инженеров.
Совещание открыл только что прибывший на строительную площадку директор строящегося завода Михайлов. Он сказал несколько веских слов о значении будущего завода и о серьезных причинах выбора данного места.
- Мы выполняем решение Центрального Комитета нашей партии, - говорил Михайлов. Затем он обратился к группе геологов: - Уже после обнаружения первых пустот во время разведочного бурения и закладки шурфов кое-кто начал делать поспешные выводы, - глаза директора покинули группу, и он посмотрел на собравшихся, точно кого-то разыскивая.
- После обвала, - продолжал директор, - начали возникать панические слушки! - директор сделал паузу, и его глаза остановились на Новгородцеве. - Кто-то не то собирался, не то уже написал в Москву, что площадка якобы не годится. Конечно, рисковать будущим заводом нам никто не позволит. Но и бросать площадку без оснований нельзя.
Директор снял очки и стал их протирать. Его лицо, как это бывает с сильно близорукими людьми, приняло совсем другое выражение. Потом Михайлов надел очки и твердо сказал:
- Необоснованные суждения неуместны. Мы должны знать, когда мы получим окончательное заключение о грунтовой обстановке. Товарищ Карнаухов, слово вам!
- Я не против быстрых решений, - начал Андрей, - если они, конечно, научно обоснованы. Я заявляю от имени нашей группы (Новгородцев привстал и кивнул головой), что кет оснований для ухода с площадки. Место провала и пустоты, обнаруженные бурением и шурфами, представляют собой одну связную систему. В давнюю геологическую эпоху пустоты были разработаны заполнявшей их подземной рекой. Дальнейшие подъемы земной коры вызвали понижение карстовых вод, и увеличение пустот прекратилось. Вероятно, в глубинах карста воды продолжают свою работу по растворению и размыву известняка. Карст развивается. Но его развитие определяется геологическими эпохами, то есть десятками и сотнями тысячелетий. Протянувшаяся в широтном направлении пещера не может служить препятствием для существования завода. Нам предстоит пройти пещеру в районе строительства точной инструментальной съемкой. Мы дадим продольный разрез и установим толщину крыши. Возможно, что придется сместить некоторые сооружения в отношении выданных первоначально привязок на десять-пятнадцать метров.
- Но это совершенно несущественно для реализации проекта завода в целом! - подал реплику главный инженер строительства.
- Кроме того, - продолжал Карнаухов, - нужно принять меры для регулирования стока поверхностных вод, чтобы явления закарстования не могли происходить на осваиваемой территории. В этих мерах нет ничего специфического. Что же касается собственно пещеры, то мне кажется, что завод получает ее как подарок. Вероятно, можно использовать готовое и довольно обширное подземелье.
- Разрабатывается такая мысль! - сказал кто-то с места.
- На этом я кончаю. У меня есть просьба к директору завода, товарищу Михайлову. Нельзя ли выделить бригаду, для того чтобы разобрать обвал с запада? Мы хотели бы осмотреть пещеру с другой стороны.
4
Провожая товарищей, Андрей говорил им:
- Здесь я буду гнать работу вовсю. Через неделю будет копчена съемка части пещеры на территории площадки и готовы разрезы. Меня увлекает и не дает мне покоя другое. Пика говорит о реальности легенды. Те, кто прошел здесь, связал пики и по ним перешли через трубу. Ремни истлели, и только одна пара дождалась нас. Точно для того, чтобы напомнить! Вы не задерживайтесь. Нам предстоит глубокая и дальняя разведка. Мост через трубу я устрою. Через неделю мы сможем двинуться на восток к горам под землей!
Ясным солнечным днем Андрей Карнаухов прощался со своими товарищами. Молодые люди стояли в глубине провала перед темным отверстием в его западной части. Обвал был разобран, и открылось продолжение пещеры.
Уходили трое - Михаил и Елена Царевы и Новгородцев. Брат и сестра думали идти вдвоем, но Новгородцев настойчиво просил взять его. Андрей встал на его сторону:
- Берите его. Здесь он мне не нужен. Может быть, парень действительно хочет выправиться. Начинает, кажется, стесняться. Займемся его воспитанием, образумим канцеляриста.
Такой кличкой Андрей наделял любителей длинных бумаг и докладов. "Почему деловое творчество не должно следовать завету Некрасова - словам тесно, а мыслям просторно?", - не раз говорил Карнаухов ненавистным ему канцеляристам.
- Берите его. Врет он, что исследование пещеры ему интересно с точки зрения дальнейшего проектирования. Просто ему стыдно сейчас быть здесь на глазах. Все знают, что он предлагал свернуть стройку. Вы определите, действительно ли пещера продолжается по направлению к Белой. Вот что существенно.
Один за другим трое людей перебрались через камни у расчищенного входа и исчезли в темноте.
Первым шел Михаил, за ним Елена. Новгородцев шел замыкающим. Молодые люди несли на спинах объемистые мешки с продовольствием и с запасами батареек для электрических фонарей.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
НА БЕРЕГУ ПОДЗЕМНОГО ОЗЕРА
1
Есть много способов путешествий. И каждый из них дает свои наблюдения, свои впечатления и мысли. В дороге усиливается внутренняя работа человека, обостряется восприятие мира. Из всех путешествий самое особенное - подземное.
…Висящие на груди фонари бросали снопы света, дрожавшие в такт ходьбе. Вместе с человеком свет шел по стенам каменного коридора, на миг вырывая его из темноты и отбрасывая назад Свод не был виден, если луч света не направлялся вверх, но ни на секунду не могло забыть сознание о замкнутости пространства. Привычный, широкий и во все стороны доступный мир имел здесь только одно измерение - длину.
Пещера тянулась и тянулась. В ее начале на стенах был иней, торчавший пучками острых игл на всех выступах камня. Иней лежал и на полу. На нем оставались отпечатки ног. Тому, кто не шел первым, нужно было только соразмерить темп своего движения с общим темпом.
Мысль была свободна, и Новгородцев рассуждал сам с собой: он еще им покажет! Новгородцев был полон недоброжелательства к Карнаухову и Цареву. Не за то ли, что он оказался неправ и сам поставил себя в глупое и смешное положение? Но в этом Новгородцев не мог себе признаться. Он считал, ч го Карнаухов груб и несправедлив, а Царев, несмотря на ничтожную разницу в возрасте, позволяет себе относиться к нему, как к младшему. Пусть…
В Москве он о них забудет. А здесь людей нужно использовать.
Начальник Новгородцева всегда поощрял, когда кто-нибудь сам расширял масштаб работы. Можно дополнительно подчитать и написать сверхплановый длинный доклад. Итак, доклад о карсте.
Нужно же выдвигаться!
2
Присутствие инея в пещере объяснялось тем, что со стороны обвала проникал зимний холодный воздух. Вскоре температура повысилась, иней исчез, и стены стали влажными. Дышалось немного труднее. Воздух казался более плотным, чем на земле.
Путешествие по пещерам не было простой прогулкой. На всех изгибах приходилось останавливаться. Михаил по компасу определял направление, и Елена вычерчивала кроки пути. Приближенная съемка должна была дать общее направление пути и представление о пройденном расстоянии.
Путешествие проходило в движении и работе.
В течение второго дня сделалось заметным понижение уровня пещеры. Правильный пологий спуск был слабо, но явственно ощутим. На чертеже были отмечены разветвления. Почти все они подходили с севера, только два были с юга.
Под ногами путешественников постепенно появлялась вода.
Подземная влага была безупречно чиста и прозрачна. Вначале не было заметно никакого движения. Вода просто заполняла неровности и впадины каменного пола пещеры. Но чем дальше шли вперед молодые люди, тем заметнее делалось образование ручейка.
- Меня занимает одна мысль, - говорил на привале Михаил. - Вот пример. Пещера имеет ряд разветвлений - на языке карстоведов. Но мы движемся без ошибки на запад по главному тоннелю. Почему мы не ошибаемся? Мы выбираем более широкий тоннель и только. Это; не от него отходят разветвления, это притоки бывшей подземной реки. Так же, как на земле. Но представьте себе, что из тела живого существа ушла кровь и мельчайшее мыслящее существо путешествует по опустевшей кровеносной системе. Оно увидит, в сущности, то же, что и мы.
- А вы не принижаете человека, сравнивая его с ничтожной бациллой? - заметил Новгородцев.
- Вы не обижайтесь, - миролюбиво ответил Михаил Царев, - но это дешевое возражение. Ведь я говорю не о подобии, а об аналогии. Это хороший метод познания. Дело в том, что есть противоречие между органической и неорганической природой…
Сестра продолжила мысль брата:
- Ведь вода, подчиняясь силе тяжести, движется извне внутрь, то есть из малых сосудов в большие, а кровь живого существа - наоборот.
- Да, - подтвердил Михаил. - Отсюда следует, что не нужно увлекаться тождеством. Нужно искать аналогии.
Стены пещеры разошлись и исчезли. Лучи света, не встречая препятствий, уходили в темноту и рассеивались. Насколько можно было видеть, перед путешественниками расстилалась неподвижная масса черной воды.
3
Выход из пещеры на берег выдавался неправильными широкими ступенями, расходившимися в обе стороны. К воде спускались низкие плавные складки. Слои камня расположились так, чтобы дать человеку возможность спуститься вниз.
Большая влажность воздуха мешала видеть вдаль. Воздух был плотным, тусклым, непрозрачным. Свет фонарей точно застревал в нем. Над выходом из пещеры повисали оборванные пласты известняка.
Послышался звук, от которого все вздрогнули. Это походило на хриплое бормотанье, что-то захлебывалось, булькало и ворчало внизу, в темноте. Странный звук прервался и вновь повторился.
Михаил показал вниз лучом своего фонаря. Из пещеры бежал ручеек. Сверху он проточил себе лоток в слабом камке, а ниже падал в воду тонкой струйкой. Шум падающей воды казался под землей тревожным и мрачным из-за своеобразной акустики пещеры.
Михаил крикнул:
- Э-ге-ге-ге-ге!
Пещера ответила глухим, мутным голосом:
- Э-э-э-э… - замолчала и опять заговорила откуда-то издалека: - э… э… э… и… и… и.
Новгородцев схватил Царева за руку:
- Тише! А то и здесь упадет крыша, как там! - и отскочил назад, под свод выходящего на берег подземного озера тоннеля.
Михаил ответил Новгородцеву, не обращая внимания на его испуг:
- Судя по эху, это очень большая пещера.
- Тем более не нужно кричать. Сотрясение воздуха опасно, - сказал сзади Новгородцев.
- Хорошо. Я не буду больше кричать. Пойдемте по берегу воды.
4
Тот, кто хотя бы недолго носил тяжесть за спиной, привыкает к ней, и походный мешок делается почти незаметным. Но достаточно снять его, чтобы явилось чувство особенной легкости и свободы движений.
Елена шла легкой походкой по берегу озера. Складки камня образовывали пологий бережок. Вскоре он прервался. В стене открылось отверстие низкой пещеры. Во всю ширину нового тоннеля текла вода, медленно и бесшумно вливаясь в озеро.
Опираясь на рукоятки кирки, Михаил осторожно опустил ногу в воду. Глубина была ниже колена. Подземные путешественники перешли устье речки, но каменная ступень скоро сузилась и исчезла.
На отвесной стене из гладкой плиты известняка были ясно видны две глубокие борозды. Длинная вертикальная линия пересекалась более короткой горизонтальной. Бесспорно, это было изображение креста.
- Это дело человеческих рук! - сказал Михаил.
Внимательно осматривая стену, путешественники обнаружили ниже креста что-то похожее на надпись. Может быть, это было несколько коротких строчек, но разобрать сочетания неглубоких линий не удавалось.
- Как будто похоже на букву А. Здесь точно П… Нет, непонятно. Сюда бы специалиста по чтению надписей, - сказала Елена.
- Надпись старинная. Современный человек не стал бы изображать крест, - заключил ее брат. - А все-таки как интересно получается. Там старинная пика, здесь - надпись. Пещера очень велика, она когда-то посещалась. И нигде никаких упоминаний, кроме легенды, которую мы с Андреем слышали в детстве.
- Кто же был здесь? - вслух думала Елена. - Почему они высекли крест в темноте, глубоко под землей? Конечно, они были несчастны.
- Не огорчайтесь, Елена Константиновна. Все это давно прошло, - сказал Новгородцев.
- Нет, не прошло! - строго сказала девушка. - Когда я читаю книги о нашем прошлом, я всегда думаю, что во многих странах еще сегодня народ живет хуже, чем это было в далекие времена. И сегодня в капиталистических странах очень многие люди живут отвратительной и страшной жизнью. А вы говорите - это прошло!
Перед сном Новгородцев спросил:
- Я уже не раз слышал от вас намеки на какую-то легенду, связанную с карстом. Что это такое?
- Дело в том, Петр Петрович, что мы с Андреем Карнауховым уроженцы берегов Белой. Мальчиками мы слыхали от знакомого старого башкира сказание. Во время Салавата Юлаева, в эпоху крестьянского восстания под предводительством Емельяна Пугачева, после поражения восставших под Уфой несколько человек укрылось от погони в пещере на берегу Белой; через некоторое время они вышли на землю уже в горах. Старик говорил - много есть ходов под землей, да никто теперь не знает, как в них войти и как из них выйти… Андрей нашел в пещере под площадкой старинную пику. Мы находим следы старой надписи. Что-то будет дальше? Мы сейчас на расстоянии больше чем в тридцать километров от строительной площадки. Как видите, система пещер тянется на большом протяжении. Легенда что-то знала…
- А далеко ли отсюда до Белой, Айша? Давай попробуем посчитать! - предложила Елена брату. Судя по крокам пути и карте, до реки могло быть двадцать или двадцать пять километров по прямой линии. Легенда все более и более делалась вероятной.
5
Подземные путешественники спали на перевернутых вверх днищами резиновых лодках. Каждая лодка из тонкого прорезиненного шелка весила около полутора килограммов, на ней можно плыть, но главным назначением было обеспечение привалов. Михаил Царев проснулся первым. Осторожно, чтобы не разбудить спящую с ним рядом сестру, он нажал на кнопку электрического фонаря и посмотрел на часы. Стрелки показывали пять часов пятнадцать минут. До подъема оставалось еще немного времени.
Ему больше не хотелось спать. Он попробовал закрыть глаза и не двигаться. Но терпения хватило только на несколько минут.
Михаил ловко повернулся и скатился на пол пещеры. Теперь можно было встать.
В абсолютной тишине пещеры слышалось глубокое дыхание спящих людей и прерывистое бульканье ручья. Михаил достал папиросу и чиркнул спичку. Он внимательно смотрел на огонек. Молодой человек закурил и бросил в воду догоревшую спичку. Потом он зажег вторую и держал, подняв вверх. Нет, движения воздуха не было. Пламя трепетало своей короткой жизнью на маленьком кусочке дерева.
Когда спичка догорела до пальцев, Михаил бросил ее в озеро.
И он заметил, как сейчас же что-то шевельнулось в воде. Ему показалось, что у берега он видит что-то белое. Оно повернулось, чуть плеснуло водой и исчезло. На гладкой поверхности появился круг.
Михаил нагнулся и старался всмотреться в глубину. В прозрачной воде было отлично видно неглубокое дно. Ничего! Но круг на воде был!
Повернувшись, Михаил увидел, что Новгородцев проснулся и сидит на днище резиновой лодки. Новгородцев тревожно спросил:
- Что там, в воде?
- Кажется, здесь есть жизнь.
- Как?!
- Я видел какого-то обитателя озера, но не успел его рассмотреть.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ЖИЗНЬ ГЛУБИН
1
Стоя на берегу озера, Царев говорил своим спутникам:
- Озеро пополняется. А движения воды на его поверхности нет. По моим соображениям, мы должны находиться уже ниже отметки Белой. Следовательно, прямого сообщения с рекой нет. Озеро является коллектором почвенных вод. Летом и осенью воды профильтровались в землю. Таков источник открытого нами притока. Вероятно, летом уровень повысится. В наземном озере можно прочесть на берегах измерения уровней. А здесь не бывает волн, и вода чиста.
- А куда же уходит избыток воды? - спросила брата девушка.
- Избыток может уходить в отверстия на дне и проходить под землей большие расстояния. Строение карста очень сложно. Потоки воды в нем иногда идут один над другим. Развиваются громадные давления. Есть предположение, что некоторые глубинные карстовые воды выходят даже на дне океанов.
- Что же, Миша. Осмотрим озеро. Спустим лодки и поплывем, - предложила Елена.
- Позвольте, - заявил Новгородцев. - По-моему, нам пора назад. Прошло почти трое суток.. Плыть по озеру слишком опрометчиво. Лодочки слабенькие. К чему рисковать? Мы видели достаточно. А вдруг на нас набросится какое-нибудь животное? Ведь вы сами сказали, что в воде кто-то есть.
- Ты что-то видел в воде, Миша? Кого?
- Может быть, мне показалось, - ответил Царев. - Света мало. Но во всяком случае страхи Петра Петровича напрасны. Никто и никогда не встречал в пещерах опасных животных и не подвергался нападениям.
- Не подвергался, но может подвергнуться. Вы же сами говорите, что пещеры мало изучены, - настаивал Новгородцев.
- Вряд ли можно встретить какое-нибудь чудовище. Дело в том, что под землей нет базы для развития крупных хищных животных.
- А как интересно было бы открыть новое животное! - с увлечением воскликнула девушка.
- Конечно. Но надежды на это мало, - ответил Михаил.
Новгородцев не сдавался:
- Кроме того, опасно находиться в большой пещере. А вдруг она обрушится как раз, когда мы в ней!
- Эх, Петр Петрович! У вас все получается опасно! - с заметной досадой сказал Михаил. - Опасно? Конечно, опасно. Все опасно. Все время об опасности думать, - и ничего не сделаешь. На поезде ехать - крушение будет. На самолете - упадешь. На автомобиле - на столб наскочишь. Да что там… Опасность везде, на каждой работе. Монтер может погибнуть от тока, кочегар - от взрыва котла, плотник отрубит себе руку и так далее… Меры предосторожности принимаются, а дальше об опасности думать не полагается. Если все время тормозить себя страхом, нужно просто отказаться от жизни.
- Но к чему нам рисковать сейчас?
- Да уж если вы хотите знать, мы ничем не рискуем. Вы думаете, что эти своды простояли под землей тысячелетия только для того, чтобы упасть нам на головы? А в темноте сидят чудовища в набросятся на нас? Маловероятно. Думать так - просто самонадеянно с нашей стороны. Мы с вами не центр мира.
2
В каждой лодке могли поместиться два человека. Один должен был сидеть на носу, а другой сзади грести лопастями-гребками, надеваемыми на ладони рук.
Преломляясь в туманном воздухе пещеры, лучи света от ручных электрических фонарей слабо освещали обширное пространство. Но электрический свет, направленный вниз, не встречал препятствий, в кристально чистой, прозрачной воде. От берега, перпендикулярно к нему, на небольшой глубине шла широкая и почти плоская гряда камня. Рябь от гребли немного мешала видеть, но когда гребцы прекращали работу, то казалось, что лодки лежат на поверхности подводной скалы.
Вскоре люди приблизились к противоположному берегу. В стене пещеры было высокое отверстие уходящего вглубь естественного тоннеля. Подземные путешественники прошли по нему около двух километров и убедились, что он тянется по направлению к западу.
Продолжать разведку или вернуться?
Михаил говорил:
- На исходе третьи сутки нашего путешествия. Продовольствия нам хватит еще на трое суток. Запаса батареек к фонарям - суток на четверо. Я хочу предложить исследовать подземное озеро. Но соблазнительно и то, что мы приближаемся к Белой…
На крупномасштабной карте района Елена нанесла схему пройденного пути. Извилистая линия, начинаясь у провала, шла к западу. До жирных черных изгибов Белой оставалось немногим более двадцати километров.
- Да, соблазнительно продолжать двигаться вперед, - продолжал развивать свою мысль Царев. - И ручеек здесь течет нам навстречу. Уровень повышается к западу. Однако же что может получиться? Пройдет двое суток, продукты будут на исходе. Увлекаться мыслью о выходе на поверхность я не собираюсь. Может не хватить не только продовольствия, но и освещения…
- Получится авантюра, - подсказала сестра.
- Да. Может получиться несолидно. Андрей нас выручит, но этого-то мне и не хочется. Успеем. Нет оснований увлекаться.
- Конечно, не нужно рисковать! - высказал свое мнение Новгородцев.
- Вы меня не понимаете, - ответил Царев. - Забудьте вы о риске. Если хотите знать, я сумею выйти отсюда даже в темноте. Не в том дело. Я обещал Карнаухову вернуться не позже чем через неделю. Мы сейчас же пойдем обследовать восточные рукава пещеры. Там, ближе к горам, все будет значительнее и интереснее. Времени нельзя терять, весна близка. Придется пережидать, если мы задержимся, вот что! Обследуем озеро и назад.
3
Было видно, как круто понижалось дно. Теперь казалось, что легкие плоские лодочки повисли в воздухе. Дно было неровным.
Скалы поднимались снизу резкими очертаниями. Местами в дне были углубления, и казалось, что там лежат черные массы какого-то вещества, так как до дна не достигал свет электрических фонарей.
Лодки двигались медленно. Вода имеет в себе что-то притягивающее внимание человека. Трое людей в абсолютной тишине висели над прозрачной бездной. Наверху, в темноте, должны были нависать своды подземной пустоты. Вокруг был туманный, тяжелый воздух.
Минуты шли или часы? Бесшумно опускались в воду гребки, оставляя неподвижной поверхность воды. Внизу медленно проплывали черные и серые скалы с густым мраком провалов между ними.
- Стойте! - шепотом сказала Елена, сидевшая на носу лодки.
Лопасти гребков тихо поднялись. Было слышно, как с них падали капли воды. Еще несколько секунд по инерции продолжалось движение, потом лодки остановились, касаясь бортами.
В чистой бездне были отчетливо видны два белых тела. Вода искажает масштабы, и трудно было отдать себе отчет, каких размеров были бледные длинные существа. Можно было хорошо рассмотреть закругленные головы без признаков глаз, длинные жабры по бокам, короткие ноги, почти прикасающиеся к ветвистым жабрам. Тонкие, похожие на веретено, туловища имели вторую пару длинных лап у начала хвостов. Одно животное казалось больше другого.
Слегка изогнувшись, странные обитатели бездны не шевелились, окаменев в поразивших их лучах света. Но вот, точно по команде, мягко затрепетали плоские хвосты, и белоснежные тела ожили.
Слабыми, неуверенными движениями они двинулись вперед. Царев и Новгородцев послали за ними лодки. Но белые существа вновь замерли и начали опускаться. Уходя вниз, они все уменьшались и уменьшались. Теперь оставались только две черточки в темном провале дна. Еще секунда, - и больше ничего не стало видно.
А люди, затаив дыхание, продолжали напрягать зрение. Но бездна была пуста и безжизненна.
- Ох! Да что же это такое? - вздохнула Елена. Брат ответил:
- Я не видал их в жизни, но, судя по описаниям и рисункам, это протеи, жители подземных водоемов. Еще древние греки сделали из протея легендарное существо. У него, как и у других подземных обитателей, нет глаз. В коже головы есть у протея не то атрофировавшиеся глаза, не то зачатки зрительного аппарата. Протей слеп и глух, но у него отлично развиты осязание и вкус. Если его вынести на свет, протей темнеет. Замечательно, что если личинку протея воспитывать на свету, то у нее начинают развиваться глаза. Очень быстрое приспособление к изменению условий! Значит, эти животные не могли нас ни видеть, ни слышать. Но от света они, оцепенели. Как и какими органами они ощущают свет? Неужели, они умеют чувствовать световое давление? Или их раздражает поток фотонов? Очевидно, что они ушли именно от света…. Вероятно, сегодня я видел протея у берега. Здесь есть жизнь, - и Михаил обратился к Новгородцеву, - как видите, робкая жизнь, вполне безобидная.
4
Дальше и дальше плыли путешественники по подземному озеру.
Еще дважды они заметили притоки, впадавшие в озеро с берегов.
Но границы большого водоема они не могли достичь. Неровные гряды камней, поднявшихся на поверхность, сделали плавание невозможным.
Температура воды была довольно высокой - около восьми градусов выше нуля. Вода была теплее воздуха, что свидетельствовало о большой глубине водоема и о значительной массе воды.
Влажный туман, так сокративший видимость, был следствием разности температур воздуха и воды.
Тихо двигались лодки по гладкой поверхности подземного озера, возвращаясь к месту начала плавания. Разнообразные чувства испытывали подземные путешественники. Новгородцев воображал, как он будет рассказывать в Москве о чудесах пещеры и об удивительных жителях озера.
Мысль о тех, кто первым был здесь, не оставляла Елену. А ее брат, опуская и поднимая короткие гребки, представил себе картину дальнего прошлого: движения земной коры изогнули первоначально ровные пласты известковых отложений. В трещинах началось движение воды, сначала незаметное. Подземные воды развились в ручьи и реки, сливались в озера. Но сейчас уровень подземного озера ниже Белой. Почему? И почему воды наземной реки не проникают сюда? Потому что река зацементировала илом и глиной свой лоток. Она не отдает вниз свою воду. Вероятно, воды из озера проделывают большой путь, прежде чем попасть на дневную поверхность. Не образуют ли они подрусловый поток Белой?
Есть все основания для организации здесь исследовательской станции. Нужно пустить в ход флуоресцин. Выход светящейся воды даст возможность судить о протяженности подземной водной системы.
Елена узнала место на берегу и сказала:
- Прибыли!
5
У самой воды на камне корчился плоский длинный червяк.
Точно испытывая невыносимую боль, он свертывался кольцом, выпрямлялся, свивался. Очень скоро червь замер. Михаил достал из кармана плоскую стальную линейку и измерил неподвижное тельце. Оно оказалось около тринадцати сантиметров длиной.
Это был ресничный червь, странный жилец подземного мира, погибающий от действия световых лучей, живое доказательство могучей силы света.
- Но ведь протей умеет уходить от света! Почему же этот несчастный червяк не делал даже попытки спастись? - спрашивала Елена.
- Непонятно! - отвечал ей брат. - Это свойство ресничного червя известно, но не объяснено. Надо думать, что организм ресничного червя, созданный природой в земных глубинах, изолированно от потоков атомных частиц, чрезвычайно чуток к ним. Прежде наука думала, что живые существа нуждаются только в определенных условиях кислорода, тепла, влаги, пищи. Теперь к этому присоединяется и другое. В понятие среды входят и движущиеся атомные частицы. Земная атмосфера отражает некоторые космические лучи и ослабляет другие. Но если бы все космические излучения упали на поверхность планеты, вес живое погибло бы.
- Но как же с проектами межпланетных путешествий? - заинтересовался Новгородцев.
- Межпланетным путешественникам придется запастись какими-нибудь непроницаемыми оболочками для отражения космических лучей. Летать так, как воображал Жюль Верн или Уэллс, значит погибнуть еще в зоне земной атмосферы, в ее верхних разреженных слоях. Да и на самой поверхности чужих планет атомные частицы могут произвести неожиданное действие на рожденные Землей организмы.
Подземным путешественникам удалось найти около озера еще одно живое существо. Длинные тонкие ножки, узкая головогрудь и круглое брюшко принадлежали, казалось, пауку, а надкрылья, приподнятые над головогрудью, - жуку. Крохотное существо было особенным насекомым - пещерным жуком.
Чем же питаются живые существа под землей? На поверхности земли только зеленые растения обладают замечательным свойством превращать стойкие неорганические соединения в легко распадающиеся органические. Этот фотосинтез происходит вследствие действия солнечной энергии. Под землей, в глубоких резервуарах, есть два вида автотрофных, то есть самопитающихся, бактерий. Серобактерии умеют окислять водный раствор сернистых соединений, а железобактерии окисляют гидрокарбонат железа. Так образуются ничтожные количества органических веществ. Поверхностные воды добавляют к ним органические остатки. Скудны источники питания подземных животных, поэтому немногочисленно и слабо население пещер.
- Вот почему нельзя ожидать встретить под землей каких-нибудь страшных чудовищ! - сказал Новгородцеву Михаил Царев.
- А как же легенды? Я где-то читал, но сейчас не помню, - не сразу сдавался Новгородцев.
- Легенда легенде рознь. И сейчас тигры находят себе пристанище от непогоды в пещерах. Читайте Арсеньева. Звери прячутся в пещерах, но не переселяются под землю. Что же касается драконов, живших под землей, то это сказка.
- А Карнаухов верит же в легенду.
- Это совсем другое. И легенда другая. И правдоподобие есть. У Карнаухова есть основания верить в легенду.
- Почему?
- По семейному преданию прапрадед Карнаухова, крепостной крестьянин, участвовал в восстании Пугачева. Потом он долго скрывался, его поймали, вернули помещику и в наказание обрезали, или окарнали, как говорилось, уши… Отсюда пошла фамилия. Поговорите с Андреем Андреевичем. Он на зубок знает всю историю восстания.
Новгородцев пожал плечами. Подумаешь, старые истории. А фамилия? Гораздо лучше звучит его фамилия - Новгородцев.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
НИЖНИЙ ЯРУС
1
Сам Андрей Андреевич Карнаухов в эту минуту меньше всего мог размышлять о происхождении своей фамилии. Молодой геолог стоял на маленькой деревянной платформе, окруженной перилами.
Крепко сколоченное из толстых неоструганных досок сооружение напоминало в миниатюре примитивную рудничную клеть. Оно висело на стальном тросе и медленно опускалось вниз.
Клеть раскачивалась, прикасалась к краям широкой, вертикально уходящей вглубь земли трубы и вращалась на тросе - вправо, влево, вправо, влево, а иногда и описывала полные круги.
Сильная электрическая лампа светила сверху. Питавший ее провод разматывался вместе с тросом. Андрей Карнаухов держал в руке телефонную трубку.
- Стоп! - командовал он. Клеть повисала на месте.
- Пускай! - и клеть шла вниз.
Стенки карстовой трубы, неровные, покрытые трещинами, медленно уходили вверх.
- Сколько метров на лебедке? - спрашивал Андрей, и ему передавали все увеличивающиеся цифры: тридцать один, сорок, сорок семь, шестьдесят…
Очень резкий белый свет падал сверху под острым углом. Он подчеркивал и искажал неровности стен трубы. Труба то расширялась, то сужалась складками и кольцами вокруг вертикальной оси, по которой спускалась клеть. Андрею казалось - он скользит внутри чудовищного горла.
На сто пятьдесят четвертом метре основание клети мягко прикоснулось ко дну. Андрей невольно согнул колени и поспешно крикнул в трубку телефона:
- Стоп! Закрепить лебедку.
Дошли до конца. Клеть накренилась на неровной поверхности.
Около лампы, поддерживаемой верхней обвязкой клети, появилась петля провисшего троса.
Андрей осмотрелся. Сзади и по обеим сторонам были стены грязно-серого камня, а перед собой он видел высокое отверстие.
Вертикальная труба окончилась горизонтальным тоннелем. Из-за вращения клети вокруг троса Андрей потерял ориентировку и не мог сразу сказать, куда продолжалась пещера.
Больше не было слышно звуков, сопровождавших движение клети. Не поскрипывали доски, не хрустела стальная обвязка и внимание человека не отвлекало само движение и необходимость руководить им. Андрей ощущал несравнимую тишину земных глубин.
Назад: В.Охотников НОВОЕ ЗРЕНИЕ
Дальше: Notes
