ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Роф — предводитель разбойников

Когда они вошли в темную улицу на дальнем конце площади, Эрейзан спросил:

— Что ты хотел узнать с помощью стекла?

— Потом. Успокойся. Нас могут услышать.

Тирус нащупывал путь по скользкой и влажной стене на левой стороне улицы. Он мог бы создать свет, чтобы видеть путь, но боялся, что это привлечет чье-нибудь внимание.

— Здесь никого нет. — Тирус посмотрел в темноту в том направлении, откуда послышался голос Эрейзана. — Колдовство Врадуира иногда полезно. Ты же знаешь, что я великолепно вижу в темноте, я уверяю тебя, что мы здесь одни. Я еще раз спрашиваю, зачем ты достал стекло? Если бы Врадуир…

— Но он же не заметил. — И затем, уже менее сердито, Тирус сказал: Я не такой идиот. Мы были надежно защищены.

Он опять ухватился за стену. Со вздохом отчаяния Эрейзан взял его за руку и уверенно повел вперед. Через некоторое время Тирус сказал в свое оправдание:

— Я знаю… знаю, что это было опасно. Но я должен был предупредить их о Врадуире и о том, что таится на севере.

— Но ты же… не смог их предупредить.

Они подошли к одной из бесчисленных круговых лестниц, соединяющих узкие улицы Куреда. Эрейзан вел Тируса, оберегая его от падения. Внизу он сказал:

— Если бы ты подчинил их своей воле, Врадуир бы захватил нас…

Тирус резко вырвался из его рук и в гневе сказал:

— Стирание памяти, легкое обследование мыслей или внесение сомнений. Но воздействовать на разум других людей? Нет.

— Прости меня. — Эрейзан сказал это так мягко, что сердитые слова Тируса застряли у него в горле. — Это Врадуир не церемонится ни с кем. Вот почему я боюсь за королеву и за ее сестру. Принцесса напоминает мне… очень напоминает мне потерянную Лалаен, — сказал печально Эрейзан.

Тирус понял, что Эрейзан повернулся к нему лицом и сейчас стоит с опущенной головой, испытывая глубокую скорбь. Его раздражение погасло, уступив место пониманию и симпатии. Он и сам заметил разительное сходство между Илиссой и погибшей женой Эрейзана, и знал, что обе женщины одинаково дороги акробату. Он должен быть внимателен, чтобы не бередить рану друга.

— Я пытался внести сомнения в мысли королевы, мой друг. Она очень сильная и ее нелегко напугать. Большего я не мог сделать без риска провалить нашу задачу и затронуть ее честь. Давай не будем ссориться. Врадуиру будет легко справиться с нами, если он будет знать, что мы живы и охотимся за ним.

Он приблизился к Эрейзану и тот пожал ему руку. Короткая размолвка исчезла, как будто ее и не было, и узы их дружбы стали такими же крепкими, как обычно. Эрейзан горячо сказал:

— Ты прав. Нужно было рискнуть, чтобы предупредить сестер. Жаль, что они этого не поняли и не приняли всерьез.

— Да. — Джателла была перед глазами Тируса. — Наивная и смелая.

— Нет, не смелая. Она очень мягкое существо с лицом богини, которую нужно все время оберегать от грязи этого мира, — поправил его Эрейзан.

Тирус сказал:

— Мы испытываем одинаковые чувства, но к разным женщинам, мой друг. Какая глупость. Мы не можем себе этого позволить.

Из темноты донесся душераздирающий вздох.

— Ах, Тирус! Но она так прекрасна!

— И она невеста сэра Обажа, — мягко напомнил Тирус. — Такие женщины не для нас, Эрейзан. Мы путешествуем по земле только с одной целью — найти и наказать врага.

Акробат горячо с ним согласился.

— Где же? Около базара? Или нам двинуться на север и поискать бухту, в которой прячется корабль Врадуира?

— Думаю, нет. Возможно, мы что-нибудь найдем в городе. Врадуира или еще чье-нибудь присутствие. Присутствие того, кого я не могу определить. Я не хочу, чтобы кто-нибудь был за нашей спиной, пока мы идем по следу, сказал Тирус.

— У тебя же есть связь с ним. Что мы должны делать?

Тирус протянул руку, ожидая, чтобы Эрейзан вел его дальше.

— Мы выслушали много честных людей на базаре и последние сплетни во дворце. Осталось еще одна часть Куреда, которую мы еще не исследовали, мой друг. Ту часть, в которой рождаются все злые слухи, откуда они идут. Ту часть, которая населена преступниками.

— Сектор Рофа.

Эрейзан не спорил, так как они бывали во многих притонах всей Кларики. Их смелость позволяла им не уклоняться от этого неприятного дела, даже после того, что им приходилось терпеть там.

Акробат вел Тируса к концу темного переулка, где они вышли на освещенную фонарями улицу. То, что они хорошо изучили город днем, помогало им теперь ориентироваться в городе и без задержек и расспросов самим найти путь к береговым бедным кварталам, где нашли себе приют нищие и воры.

Некоторые улицы и площади были ярко освещены фонарями, факелами или огнями таверн, другие оставались в полной темноте. По темным улицам Тируса вел Эрейзан. Понемногу они прошли улицы, патрулирующие торговой охраной и королевской полицией. Некоторые патрули задерживали их и тогда они объясняли, что ищут таверну, не упоминая ее названия — Таверны Карманников. Их спокойное поведение не возбуждало подозрений и патрули даже предупреждали их, что этот район города опасный и лучше бы им перебраться в другой район. Солдаты и полиция появлялись здесь только большими отрядами. Тирус и Эрейзан благодарили их за совет, но когда оставались одни, шли прежним путем.

Наконец, они спустились в извилистые улицы, где полиции уже не было. Мрак, сгустившийся здесь, был таким плотным, что даже сверхъестественное зрение Эрейзана не могло пробиться сквозь эту темноту. Тирус прошептал:

— Здесь нет патрулей, которые спрашивали бы, зачем мне оружие. Я думаю, что нам пора вооружиться, мой друг.

Эрейзан кивнул и начал подыскивать подходящее место. Наконец, он обнаружил тупиковый конец переулка, куда не выходило ни окон, ни дверей. Эрейзан обошел его, чтобы убедиться, что он пуст. После этого Тирус выбрал кусок доски, упавший с крыши, достают несколько монет из кошелька Джателлы и приложил золото к дубовой доске. Эрейзан охранял вход в переулок в то время, как Тирус погрузился в свой мозг. Он быстро падал, а затем бежал, так как времени в реальном мире у него было мало. Он плыл и летел по воздуху в том мире, созданном его чарами, и осматривал склады оружия, ища то, что ему было надо. Затем он подпрыгнул и выплыл на поверхность, очутившись снова в маленьком темном переулке. Обломок доски осветятся, зеленые и золотые огоньки мерцали по всей его длине.

— Тряпку, — монотонно сказал Тирус. — Какой-нибудь обрывок…

Эрейзан поднял что-то с пыльной мостовой и прикоснулся им к сверкающей доске. Тряпка тоже стала светиться. Затем свет стал таять и металл в полированной коже стал отражать свет факелов, проникающий в этот переулок с освещенной улицы.

Тирус держал в руках меч, кожаные ножны и перевязь. Он сделал меч тонким, но необычно прочным, а тряпку превратил в перевязь, чтобы удовлетворить местной моде. Тирус скинул плащ, одел перевязь и вложил меч в ножны. Затем он снова одел плащ.

— Простая предосторожность, мой друг! Они увидят, что я вооружен и будут опасаться нападать. Я не хочу тратить свою магию на них, если есть возможность обойтись без этого. Сотворить меч гораздо проще…

В глазах Эрейзана плясал веселый бесенок. Тирус не удивился, так как хорошо знал Эрейзана. Он почувствовал, что тот беззвучно смеется. Затем Эрейзан спросил:

— Просто? Тогда ты мог бы заработать кучу денег у Рофа или какого-нибудь генерала за такую простую штуку. Ты мог бы вооружить целую банду воров или армию солдат.

— Это уже не просто, — сказал Тирус, улыбаясь. Он не спросил Эрейзана, нужно ли ему оружие. В этом вопросе не было необходимости.

Они пошли дальше к реке, осматривая одну за другой таверны и харчевни. Во многих из них были оборванные бродяги, шустрые карманники и угрюмые грабители. Куда бы они ни входили, они тратили несколько монет на угощение сидящих и вызывали их на разговоры. Снова и снова они слышали рассказы о таинственных событиях на севере или о странном корабле, плавающем в Кларических морях. Но ничего нового. Обескураженные, они опускались все глубже и глубже в недра Куреда.

В богатых секторах города улицы были чистыми и широкими. Здесь же вместо улиц были всего лишь протоптанные тропинки. Проститутки и воры скрывались в развалинах домов. Они иногда выходили оттуда и приставали к Тирусу и Эрейзану, выпрашивая милостыню. В грязи валялись пьяницы. Их было так много, что друзья спотыкались о них. Иногда слышались ругательства, а кое-кто пытался ударить дрожащей рукой. Но в большинстве случаев не слышалось ни стона, ни протеста. В более цивилизованной части города Тирус бы предложил помощь этим несчастным, но сейчас провидение заставляло его торопиться.

Они пробирались все дальше, переходя лужи грязи по уложенным камням и доскам. Наконец, Эрейзан протянул руку и указал на низкий вход в проломе полуразрушенной стены. Из подвала доносился громкий смех и пробивался тусклый свет.

— Вот это место, — сказал акробат. — Тот продавец говорил о сломанных ступенях и…

— Это Таверна Карманников.

Эрейзан почувствовал присутствие чужого раньше, чем тот заговорил. Но он весь напрягся, так как не был уверен, что он один, без сообщников. Одноухий человек вышел из тени и вытянул пустые руки, чтобы доказать, что у него нет враждебных целей.

— Не бойтесь меня, актеры. Роф послал меня встретить вас. Я шел за вами через весь сектор. Он знал, что вы придете. Он ждет.

Внезапно послышалась ругань и шум драки. На ступенях подвала появилось трое людей. Тирус положил руку на рукоять меча, но колебался, понимая, что этим бандитам нет сейчас дела до него и Эрейзана. Рыча и кусаясь, как звери, они покатились по ступеням. Люди столпились в дымном входе и кричали советы дерущимся.

— Дай ему! Научи его уважению!

— Я сейчас проучу тебя!

Сверкнули бронза и сталь. Послышался вскрик, угасший в туманной ночи. Однако убийцы не были удовлетворены, они кололи и кромсали труп, разрубая его на части.

Из таверны послышались голоса неудовольствия и разочарования. Никто не выступил на защиту убитого, но никто и не похвалил победителей. Зрители вернулись в таверну, оставив убийц наедине с жертвой. Они поволокли труп к стене одного из домов. Было ясно, что они намеревались припрятать его.

Одноухий махнул Тирусу и Эрейзану, приглашая их спуститься в подвал. Один из убийц оторвался от своего омерзительного занятия и обернулся, оскалив зубы. Увидев, что ему никто не угрожает, он опять повернулся к трупу и начал бороться со своим компаньоном за добычу, которую тот обнаружил в карманах жертвы.

Ступени, ведущие в таверну, были скользкими от крови и испражнений. Желудок Тируса взбунтовался. Он поспешно проглотил слюну и пошел через тошнотворный запах, сжав зубы. Входя в таверну, ему пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о низкую притолоку. Эрейзан шел справа от него, зная, что Тирусу требуется пространство, чтобы обнажить меч. Они осмотрели открывшуюся перед ними безумную сцену.

Туша какого-то огромного зверя, видимо украденная в лавке мясника, жарилась на большом вертеле на открытом огне. Дым поднимался к затянутому паутиной потолку и дубовым стенам и просачивался сквозь многочисленные трещины. Однако, не весь дым уходил в трещины, в комнате стоял густой туман из дыма и запаха подгоревшего мяса. Чаши с горящим рыбьим жиром создавали дополнительное освещение и дым. Посетители таверны ели с помощью пальцев и ножей, не унижаясь до тех изысканных манер, которые Тирус и Эрейзан наблюдали на королевском обеде. Проститутки отрезали от туши огромные куски и приносили их своим повелителям. Мрачный свет и дым придавали людям в таверне вид демонов, обитателей царства Бога Зла. Рассматривая этих бандитов, Тирус обнаружил, что здесь представлены все расы королевства Тита, но кроме того, были люди, происхождение которых он не смог определить. Цвет волос был самым разнообразным: от белого цвета жителей Ирико до черного крантинского, цвет кожи изменялся от бледного кларического до темно-коричневого цвета Сарлоса. И только в одном эти мужчины и женщины были одинаковы: все они преступили законы Куреда и законы других государств. Десятки глаз были направлены на Тируса и Эрейзана, оценивая их.

Откуда-то из-за очага раздался хриплый голос, приветствующий их:

— Отлично! Они пришли, черт меня побери, колдун и акробат!

Роф пригласил их присаживаться, толкнув одного из своих приспешников и сбросив его со скамьи. Затем он поднял кнут и ударил им лежащего на полу разбойника. Тот уполз подальше, чтобы кнут не смог достать его. Роф закричал:

— Освободите место моим друзьям, вы, тупоголовые болваны! Брэг, Слит-Нозе, Озур… вон!

Бандиты, ворча, повиновались.

Одноухий бандит провел Тируса и Эрейзана через обстрел враждебных взглядов. Когда они прошли в угол, где расположился Роф, то увидели, что он сидит за отдельным столом. Вентиляционное отверстие в толстой стене пропускало свежий воздух, который отгонял дым и угар от этого подобия трона, на котором сидел Роф. Его окружали мрачные и жестокие типы, составлявшие его двор.

— Эй, баба! Еще вина и побыстрей, а то я подарю тебя моим ребятам!

Угроза была шутливой, но девушка, обслуживающая стол, в ужасе взглянула на угрюмых воров и кинулась выполнять приказание Рофа. Бандиты заржали, застучали в восторге кулаками по столу и стали выкрикивать всякие непристойности в ее адрес.

Тирус и Эрейзан не стали садиться рядом с Рофом. Они подтащили скамью и поставили ее под прямым углом к длинному столу, причем, Эрейзан опять сел так, чтобы оставалось пространство для оружия Тируса. Роф заметил меч и с удивлением поднял брови.

— Откуда это у вас? Мне никто не говорил об этом. Мне нужны шпионы получше.

Одноухий и другие бандиты съежились от ужаса. Тирус не ответил. Он загадочно улыбался, держа руку на рукоятке меча. Роф повернулся к Эрейзану и спросил:

— А ты не вооружен?

— Разве?

Улыбка Эрейзана была менее загадочной, но более пугающей. И Роф обеспокоенно отвернулся от него.

Служанка вернулась. Она очень нервничала и расплескивала вино, пока несла его. Она подала вымытые кубки Рофу, Тирусу и Эрейзану. Как и все остальные женщины в Таверне, она выглядела гораздо старше, чем была на самом деле. Если бы ее вымыть, накрасить и приодеть поприличнее, она была бы даже красивой. Но жестокость и суровость жизни огрубили ее черты и внесли печаль в ее глаза. Роф улыбнулся и ущипнул ее за щеку.

— Обслуживай и получше. Они мои гости. Если ты им понравишься, я им дам тебя на ночь. Ты хочешь этого, девка? Тебе ведь редко достаются нормальные люди, у которых все на месте: и уши, и нос, и все остальное. Ну пока иди прочь и принеси нам соли, перца и мяса. Мы будем долго говорить, а разговоры возбуждают аппетит.

Когда она ушла, Роф добавил:

— Она рада, что сможет прижаться к вам. Да и любая из этих проституток тоже. Наши женщины редко видят таких красавчиков.

Он погладил свое изувеченное шрамами лицо, улыбаясь своему безобразию. Его люди были еще менее привлекательными. Как и говорил Роф, они все были украшены знаками прошлых наказаний и увечий, которые доказывали, что им не всегда удавалось скрыться от полиции и сыщиков.

В таверне было шумно от наигранной веселости. Слышались звуки хриплой музыки, звон посуды. Непрерывно вспыхивали ссоры, выхватывались ножи, лилась кровь. Большинство посетителей, однако, смотрели, как женщины демонстрируют себя, стараясь завлечь кого-нибудь. Они продавали себя без всяких ухищрений. Искусно отшивая тех, у кого не было денег, они теряли всякий стыд перед теми, кто мог заплатить. Как животные в период течки они ложились на стол или прямо на пол, в то время, как зрители осматривали их и высказывали свои комментарии. Тирус отказался смотреть на этот бедлам, а Эрейзан выразил свое презрение грязным ругательством.

— Я вижу, что вам не по вкусу такие женщины, — сказал Роф.

Фраза была построена по-крантински, но Тирус и Эрейзан слышали эту фразу в других городах и знали, что она означает. Роф дружелюбно улыбнулся:

— Ну, как прошло выступление перед королевой? Хорошо она вам заплатила?

Они спокойно встретили взгляд разбойника, в котором читалась неприкрытая алчность.

— Нормально, — ответил Тирус.

Он, конечно, не надеялся, что этот ровный безразличный тон обманет проницательного Рофа.

— Нормально! Ха! Ты слишком деликатно выражаешься, колдун!

— Фокусник, — поправил Тирус.

Хмыкнув, Роф сказал:

— Пусть так, фокусник.

Один из воров очнулся от сна и пьяным голосом закричал:

— Как? Они выступали во дворце и им заплатили? И мы их не ограбили?

— В чем дело? — Роф разыграл гнев. — Они мои гости, говорю вам, идиоты! То, что вы бандиты, вовсе не извиняет вашу глупость. Я не оставил свои мозги, когда меня выслали из Ве-Ня и вышвырнули из братства Зедов. Встать! Проси прощения у них сейчас же или я вырву твой язык и прикажу поджарить его для меня!

— Я… я не хотел оскорбить, Роф, — пробормотал несчастный вор. Он поднялся и под сердитым взглядом Рофа, запинаясь, проговорил корявые извинения. Тирус и Эрейзан не знали, как поступить. Пока пьяный бандит бормотал перед ними, Роф резко рванул его штаны с пояса и вылил в них свой кубок вина. Внезапно протрезвевший вор ахнул от неожиданности и стал судорожно натягивать штаны. Его друзья корчились от смеха.

— Это урок вам, ослы, — сказал Роф, отпихивая облитого вином вора. Все другие воры в угоду Рофу стали его бить и пинать ногами. Роф схватил его за волосы и согнул перед Тирусом и Эрейзаном: — Отомстите ему.

В другом обществе друзья отказались бы от мести, но здесь царили иные нравы, великодушия здесь не знали. Друзья помнили дикую сцену убийства, которая разыгралась перед ними, и знали, что за люди собрались здесь. Тирус схватил всхлипывающего вора за шиворот и резко развернул его. Эрейзан ловко и сильно пнул его ногой в выпяченный зад. Вдвоем они подняли незадачливого бандита и швырнули его через весь стол по направлению к Рофу. Тот ловко уклонился и пьяный бандит грузно ударился о скамью, а затем свалился на пол, где и остаются лежать, всхлипывая и причитая.

Роф в восторге ударил по столу кулаком. Звук удара перекрыл общий шум в таверне.

— Великолепно сделано! Вы мои люди! Я сразу понял это, кота впервые увидел вас!

Он хохотал до слез. Затем он заметил, что подошла девушка-прислуга, и смахнул со стола кости и объедки, очистив место для того, чтобы девушка могла поставить поднос с дымящимся окороком. Как хищные звери, воры набросились на пищу, погружая свои грязные руки почти по локоть в жир и угрожая мешавшим ножами, чуть ли не тыча друг друга.

Роф заметил брезгливость своих гостей и улыбнулся. Он взял кусок мяса, который он отрезал себе до того, как начался всеобщий хаос, и отодвинулся от безобразного пиршества. Роф положил кусок на грязный стол и подвинулся на край скамьи, где он мог разговаривать с Тирусом и Эрейзаном.

— Нет аппетита? Вы слишком щепетильны! — Роф откусил кусок мяса и запил его вином. — Но вино-то вы пьете? Оно чистое. Дьявол меня накажет, если вы ничем не угоститесь у меня!

Эрейзан хлопнул ладонью по столу.

— Не говори так! Никогда не говори так!

Тирус к своему удивлению, был приятно возбужден наказанием пьяного бандита. Но теперь он очень встревожился. Он схватил Эрейзана за руку, обеспокоенный свирепым огнем, горящим в глазах друга.

Подавшись назад, Роф спросил:

— А что я сказал? Успокойся, друг Рыжик, я не хотел…

— Не называй меня другом. И никогда не призывай Бога Зла, чтобы он наказал тебя. Он может это сделать, — сердито сказал Эрейзан.

Роф поперхнулся вином.

— Ты меня удивляешь. Я не уверен, что боги думают обо мне. Я клянусь, кем хочу, и призываю тех богов, каких хочу.

— Ты подвергаешь себя опасности, упоминая дьявола. Бог Зла может взорвать дымящуюся гору, опустошить целый остров, уничтожить всех его жителей.

Тирус крепко сжал руку Эрейзана, предупреждая его.

Положив голову на руки, Роф задумчиво смотрел на них. Колеблющийся неверный свет горящего рыбьего жира и очага делал его похожим на одного из демонов.

— Здесь нет дымящихся гор и Куред не остров. — Он помолчал и снова вернулся к словам Эрейзана. — Вы видели, как взорвалась дымящаяся гора? Действительно, это гнев Бога Зла. Наверное, есть на что посмотреть.

Тирус открыл часть правды:

— Мы видели последствия взрыва. Если бы мы были очевидцами взрыва, то не смогли бы рассказать об этом. Нас не было бы в живых. Так что ты думай, какие ругательства используешь. Боги могут ответить тебе.

— Ну и ладно. Я согласен со всем, что дьявол сделает со мной, упрямо сказал Роф.

Один из опьяневших воров поднял кубок, наполненный вином:

— Эй! Предлагаю выпить за дьявола. Мы встретимся с ним, как только Бог Смерти возьмет нас и пошлет к воротам Кета. Будьте уверены, что мы никогда не попадем в страну добрых богов героев.

Эта хвастливая речь рассмешила разбойников. Они были людьми, которые не думают о будущем, не заботятся о своей душе, не просят милости у богов.

— Заткнись, ублюдок, — выругался Роф. — Здесь я правлю, а не ты.

Он взмахнул своим хлыстом, и все съежились, приниженно вернувшись к еде и питью, переругиваясь между собой из-за куска получше.

Роф хмуро смотрел на них, а затем повернулся к Тирусу и Эрейзану.

— Они как волки. Очень тупы, но они хорошие охотники, если их направить по правильному следу.

— И кого же ты выслеживаешь? — спросил Тирус.

Роф подергал себя за усы, не отвечая, а затем снова вернулся к первоначальному разговору.

— Где вы видели гнев дьяволов, взрыв горы? Когда?

Эрейзан застыл, глядя в пространство.

— Это было много лет назад и далеко отсюда. Далеко. Многие погибли, почти все, кто жил на острове. Они задохнулись в ядовитом дыму, а потом сгорели, превратились в хрупкий пепел. Все произошло так быстро, что никто не смог спастись…

Тирус не прерывал его, и Эрейзан закончил свое скорбное повествование. Понемногу в их углу таверны воцарилась тишина. На Рофа рассказ, казалось, произвел сильное впечатление. Он обдумывал все услышанное немного растерянный. Затем он покрутил усы и сказал:

— Ну что же, если мне придет время умереть, я умру. Но я буду служить дьяволу. Разве можно найти лучшего хозяина для бандита?

— Может, тот, кто пообещает могущество и золото в этой жизни? предположил Тирус, испытующе глядя на Рофа.

Роф попался на этот крючок, но не так, как надеялся Тирус.

— Хозяин? Или хозяйка? Вы, случайно, не нашли свободного местечка при дворе? Но вы видели королевский двор? Блеск! Много золота, много власти! Наши королевы-сестры унаследовали золото, власть и право наслаждаться ими теперь, когда все варвары загнаны в свои норы. Ах! Как, наверное, приятно быть богатым! Таким богатым, что можно иногда поиграть в переодевание или выехать на соколиную охоту. У меня слюнки текут при одной мысли об этом. Королева и ее эскорт во всем великолепии! Какое искушение для бандита!

Тирус и Эрейзан не смогли скрыть свою тревогу. Говорил ли Роф о своих мечтах, или же он намекал на реальный заговор, который он готовил со своими людьми. Картина, которую Роф нарисовал, их очень встревожила. Рассуждая логично, можно было предположить, что Роф со своими головорезами не рискнет напасть на телохранителей королевы. Во всяком случае не в самом городе. Но если королева и ее приближенные будут далеко за городом с малочисленной охраной?

Обдумывая все это, Тирус вспомнил замечание Сешти о том, что эта охота была задумана сэром Обажем. Повод для этого — демонстрация нового соколиного выводка. А может, есть другая, скрытая причина? Может сэр нанял Рофа и его головорезов и те устроят ловушку? Зачем? Напугать Джателлу и заставить ее подчиняться воле Обажа? Может, таким путем полный амбиций лорд хочет получить трон, который ему не добыть честным трудом? Связан ли Обаж с Рофом? А может, Роф продал себя кому-нибудь более могущественному и опасному хозяину, чем этот придворный хлыщ? Колдуну? Роф, кажется, знает о колдовстве и магии очень многое.

Роф улыбался Тирусу. Взгляд его был непроницаем.

— Да, соблазнительное зрелище! Но ни один разбойник не рискнет напасть на ее телохранителей. В полях Дрита для королевы нет никакой опасности. Ни разбойников, ни варваров.

— Нет варваров? — повторил Эрейзан с сомнением в голосе.

— О, теперь вы будете у меня выпытывать о варварах, о пропавших крестьянах на северной границе? Затем вы спросите о диких россказнях, которые слушают и распространяют легковерные простаки. Спросите еще о крантинском мифе, об Андару, который объединят народы Крантина. Спросите о чужих людях из-за Восточного океана, которые приходят вместе с солнцем и приносят вам горе. Спросите о…

Тирус оборвал его:

— Как ты и сказал, мы будем спрашивать о крестьянах. Остальные мифы ты можешь оставить при себе. Многие думают, что эти рассказы о крестьянах распространяются для того, чтобы посеять тревогу в тех землях. Они думают, что это делается для того, чтобы с границ ушла охрана и тогда в страну вторгнутся бароны из Ирико или воины из других пограничных государств.

Роф скептически искривил губы.

— Насколько я знаю, никаких вторжений не предвидится. Хотя крестьяне действительно пропадали. Я слышал это в нескольких местах, где был.

— Ты недавно там был? Где именно? — спросил Тирус.

— Далеко. Я путешествовал на севере даже в Ледяном Лесу на границе с запретной страной Бога Смерти. Послушайте моего совета. Забудьте те места. Там нет ничего, только опасность, холод и то, что смертные не должны видеть.

Роф со стуком опустят кубок на стол, приказав служанке наполнить его. После этого он лукаво сказал:

— Что-то вы мало пьете, актеры! Вы вся еще не доверяете мне и боитесь опьянеть здесь, в этим прелестном гнездышке, где я хозяин? Ну и что же, это умно с вашей стороны. Но вы ее умнее и задаете мне всякие вопросы. Но почему вы спрашиваете, кому я служу? Я сам себе хозяин. Других нет.

Тирус задумчиво крутил кубок в ладонях.

— Нам нужен проводник, чтобы провести нас по некоторым… незнакомым землям.

— Вы хотите нанять меня? Ля! Идти в Ледяной Лес и запретную страну? Зачем вам это нужно? — спросил Роф с усмешкой.

Он слишком легко отнесся к предложению, и это снова пробудило их подозрения о том, что Роф находится под властью Врадуира.

— В Ледяном Лесу живет племя свирепых существ, которых называют Раскалыватели Черепов. Ничего названьице? Они растерзают вашу плоть, съедят внутренности, а из глупых черепов сделают чаши, если вы пойдете туда. Я хочу предложить вам кое-что получше. Работайте на меня, актеры.

— Что? — спросил Тирус, а Эрейзан от удивления поперхнулся вином.

Роф широко развел руки, его сломанные зубы в свете очага были, как окровавленные клыки.

— Я найду вам дело, а вы найдете во мне сильного руководителя.

— Не прими за оскорбление, лорд-бандит, но я думаю, что вино затуманило твой разум, — сказал Тирус. — Мы актеры, а не воры. Чем же мы можем быть полезны для тебя?

Выражение лица Рофа стало зловещим.

— Мне надоела эта игра. Рассказывайте другим, кто вы такие. Я видел вашу работу. И того, и другого. Ты не обычный акробат. Ни один смертный не сможет сделать то, что делаешь ты. А ты называешь себя фокусником. Я узнаю колдуна с первого взгляда. Ты один из колдунов. Я бывал везде и знаю настоящее колдовство. Ты, конечно, не одеваешь коричневую мантию, как колдуны в Крантине и Сарлосе, которые называют себя Ходящими по Паутине. Но ты владеешь настоящим колдовством. Давайте покончим с игрой. Я предлагаю вам защиту. Не думайте, я могу вас защитить. И с моим опытом и знанием Куреда и с вашим искусством, мы станем очень богаты.

Тирус и Эрейзан молчали. Они осматривали темную комнату и обдумывали положение. Пока они беседовали с Рофом, в Таверне появилось много новых людей. Не все из них были мертвецки пьяны, а некоторые имели очень зловещий вид и были вооружены. Казалось, что никто не обращает внимания на двух хорошо одетых людей, сидящих с Рофом. Но Тирус и Эрейзан знали, что за ними пристально следят. Главенство Рофа в этом притоне было абсолютным, поэтому их никто не задевал, боясь Рофа.

— Мы дадим тебе ответ, если ты поклянешься, — сказал наконец Тирус.

— Поклясться? — смех Рофа клокотал у него в горле. — Разве есть клятва, которую я не могу нарушить?

— Один момент, сначала скажи, что каков бы ни был ответ, ты дашь нам уйти, когда мы захотим, и ты не будешь задерживать нас.

Тирус держал волю свирепого бандита в плену своего взгляда. Это было против его принципов — не использовать своего искусства против непосвященных. Но Роф был опасен, хотя он еще не причинил им никакого вреда. Тирус быстро обследовал внешние части его мозга и вернулся обратно. Ему было противно соприкасаться с ним дольше. Тирус не нашел отпечатков Врадуира, но чтобы быть полностью уверенным, надо копнуть гораздо глубже.

Немного нервничая, Роф отодвинул в сторону свой кубок.

Теперь вступил Эрейзан, устремив свой немигающий пристальный взгляд на Рофа. Этот взгляд произвел сильный эффект, хотя в нем не было ни капли магии.

— Клятва, которую ты дашь богу, которому поклоняешься. Богу Зла. Клянись, что если ты нарушишь слово, то дьявол подвергнет тебя той же каре, о которой мы тебе говорили, — ударит тебя огнем, отравит легкие и внутренности дымом, вскипятит кровь.

Хотя Роф был привычен к жестокости и смертям, эта клятва заставила его побледнеть. Он попытался смягчить все это и неуверенно сказал:

— Ну что же, пусть будет так…

— Клянись! — сказал Эрейзан. — Тебе для этого не нужны талисманы или еще что-нибудь. Дьявол услышит тебя и так и примет к сведению. Знай!

Невольно Роф посмотрел вниз, на земляной пол. Его мысли были понятны. Бог Зла, Дьявол — правитель подземного царства и огня. Он может выйти через землю и создать огнедышащую гору в сердце Куреда! Разрушить и уничтожить все! И Роф будет один из первых, кто погибнет мучительной смертью, если нарушит клятву. Слегка дрожащим, напряженным голосом Роф повторил клятву за Эрейзаном:

— …И ты не будешь задерживать нас.

— …И я не буду задерживать вас, — закончил Роф и вытер пот со лба. Он казался очень встревоженным. — Клятва дана…

— И будет выполнена, — сказал Эрейзан, тыча пальцем вниз, чтобы напомнить Рофу, кому он дал клятву.

— Теперь наш ответ: нет! — сказал Тирус, и они с Эрейзаном поднялись со своих мест. — Мы решили отклонить твое весьма соблазнительное предложение. Ты много обещаешь нам, но мы должны выполнять свои обещания. Мы не присоединимся к твоей банде воров и убийц.

Изуродованная челюсть Рофа отвисла. Он не знал, впасть ли ему в гнев или аплодировать их находчивости. В конце концов он рассмеялся.

— Че… я имею в виду, клянусь своей бородой! Хорошо сделано, колдун! Очень искусно вы обвели меня! Акробат держал меня за горло, пока ты выпускал мне кишки! Ха!

Держась поближе друг к другу, Тирус и Эрейзан направились к выходу. Роф встал и пошел за ними, указывая, чтобы все, кто был у них на пути, освободили дорогу к выходу.

— Ваши языки так же остры, как и умы. Жаль, что я не смог соблазнить вас, — сказал Роф. В его ласковых словах таилась угроза.

Какая-то женщина преградила им путь. Это была та девушка, которая прислуживала им за столом. Соблазнительно извиваясь всем телом, она стояла перед Тирусом и Эрейзаном, знаками показывая, что она ляжет с ними обоими, если они того захотят. Эрейзан взял ее за талию и поднял без всякого усилия. Затем он отставил ее в сторону, и они быстро пошли к двери, оставив ее обиженной.

— Даже она не смогла соблазнить вас? — спросил Роф. Он продолжал уже насмешливым тоном: — После этого вы не мужчины и такие же изнеженные хлыщи, как королевские придворные.

Несколько свирепых головорезов поднялись со своих мест и, выхватив мечи и ножи, бросились к выходу, чтобы не дать им уйти. Роф щелкнул хлыстом и повелительным жестом приказал им вернуться на места.

— Пусть идут. Я поклялся дьяволу, что не буду задерживать их.

Его приспешники не знали, что сказать. Они перешептывались между собой, будучи в замешательстве от того, что какая-то клятва может удержать их предводителя. Роф улыбнулся и поклонился, как хозяин, желающий своим гостям спокойной ночи.

— Идите с миром, каких бы богов вы не почитали. Но есть еще кое-что, что я хотел бы сказать вам перед вашим уходом, актеры.

Тирус был уже на ступенях, Эрейзан был готов одним прыжком взлететь на них. Они заколебались, раздумывая, что же может еще сказать им Роф? Улыбка Рофа превратилась в издевку.

— Я поклялся, как вы требовали. Я был вашим хозяином, пока вы были у меня в гостях, и я обеспечил вашу безопасность. Но теперь вы уходите отсюда, и у вас нет теперь хозяина. Я поклялся, что выпущу вас отсюда. Дьявол — свидетель, что я выполнил клятву! Теперь, когда вы отказались от моего покровительства, предупреждаю вас, берегитесь. В Куреде таится много опасностей для беспечных и неосторожных. О, я не буду вашим врагом, запротестовал Роф, подняв руку в знак отрицания такого предположения. — Я поклялся, что не причиню вам вреда. Вы мне понравились. Но есть много других, которым вы не по душе. Я не один в Куреде, кто знает, что вы все выспрашиваете, и ваши вопросы кое-кого сильно беспокоят.

Они не стали больше слушать. Тирус двумя прыжками взлетел по ступеням, Эрейзан — за ним. В темноту улицы акробат вышел первым, указывая путь. Они перешли на другую сторону улицы. Обнаженный, с остекленевшими глазами труп все еще валялся на дороге, и они перешагнули через него. Как только они скрылись в густой плотной тени, они остановились, чтобы оглянуться на таверну. Никто за ними не следил. Никто не показался в низком проходе, ведущем в таверну. После глубокой тишины, которая воцарилась в таверне, когда они покидали ее, там вновь послышался шум и зазвучала музыка. Все было так, как будто Тирус и Эрейзан не переступали порога этого притона воров. Разнузданная оргия возобновилась с новой силой.

Но труп валялся почти на ступенях подвала, и Тирус с Эрейзаном были уверены, что это не будет единственной жертвой за сегодняшнюю ночь. Последние слова Рофа все еще звучали в их мозгу. Где-то в этой стране или поблизости Врадуир плетет свои дьявольские сети. Враги рядом и ждут возможности напасть.

Раздумывая об этом, волшебник и его друг вошли в ночь, и их поглотил мрак улицы Куреда.