41
Дара

Дара не собирался больше терпеть Мунтадира аль-Кахтани.

Для практически мертвого эмир с поразительной скоростью шевелил губами, выдыхая нескончаемый поток колкостей, явно рассчитанных на то, чтобы заставить Дару убить его.

– И в нашу брачную ночь, – продолжал Мунтадир. – Ну… ночи. Я имею в виду, они все начали сливаться вместе после…

Дара резко прижал нож к горлу мужчины. Он делал это уже в десятый раз.

– Если ты не прекратишь говорить, – прошипел он. – Я собираюсь начать отрезать от тебя кусочки.

Мунтадир моргнул, его глаза казались темной тенью на бледном лице. Он побледнел до цвета пергамента, пепел осыпался на его кожу, и зелено-черные линии отравления зульфикаром – ползучие, извивающиеся следы – распространились по его горлу. Он открыл рот, а затем вздрогнул, падая на ковер, который Дара заколдовал, чтобы доставить их к Маниже. Вспышка боли в его глазах пресекла очередную колкость, которую он планировал сказать.

Как бы то ни было, внимание Дары привлекло куда более странное зрелище: вода хлестала по коридору, по которому они летели, неестественный поток становился тем глубже и хаотичнее, чем ближе они подходили к библиотеке. Он помчался в лазарет только для того, чтобы услышать, что паникующий Каве э-Прамух перехватил Манижу и отправил ее сюда.

Они влетели в двери, и Дара испуганно заморгал. Вода лилась через зазубренное отверстие под потолком, разбиваясь о затопленный пол библиотеки. Разбитая мебель и тлеющие книги – не говоря уже о телах по меньшей мере дюжины джиннов – валялись повсюду. Манижи нигде не было видно, но он заметил группу воинов, сопровождавших ее.

Дара был там в считаные секунды, опустив ковер как можно мягче на остов обломков и плюхнувшись в воду.

– Где бану?.. – он не закончил вопрос.

Дрожь пробежала по дворцу, земля под ним задрожала так сильно, что он споткнулся. Вся библиотека содрогнулась, груды обломков рухнули, и несколько массивных полок оторвались от стен.

– Берегись! – воскликнул Дара, когда на них обрушился каскад книг и свитков. Последовала еще одна дрожь, и трещина разорвала противоположную стену с такой силой, что пол раскололся.

Землетрясение закончилось в считаные секунды, над ними повисла жуткая тишина. Вода отхлынула, устремляясь к дыре в полу, как убегающее животное. И… как будто кто-то задул лампу, которую он не мог видеть, Дара почувствовал движение в воздухе.

С оглушительным треском шары магического огня, плававшие под потолком, внезапно погасли, разбившись вдребезги. Развевающиеся черные знамена аль-Кахтани замерли, и дверь перед ним распахнулась. Все двери открылись, какие бы запирающие чары ни были наложены, они, казалось, были сломаны.

Холодок пробежал по его спине от тишины, от странного, пустого холода, который прокрался в комнату. Дара вызвал пригоршню пламени, и отблески его заплясали по обгоревшим и заляпанным водой стенам. Впереди его люди, казалось, пытались сделать то же самое, дико жестикулируя в темноте.

– Ты можешь вызвать пламя? – Он слышал, как спросил один из воинов.

– Я ничего не могу наколдовать!

Гораздо более шокированный крик достиг его слуха. Дара резко обернулся. Мунтадир, шатаясь, поднялся на ноги и, вытянув руки, уставился на свое тело.

В тусклом свете разрушенной библиотеки смертельные темные линии магического яда, которые отмечали кожу эмира, отступали.

У Дары отвисла челюсть, когда он увидел перед собой совершенно невозможное зрелище. Подобно пауку, свернувшемуся клубком, яд уходил, сползая с плеч Мунтадира вниз по груди. Мунтадир сорвал повязку с живота как раз вовремя, чтобы показать темно-зеленый дымок, поднимающийся из раны. А затем он полностью исчез.

Эмир со сдавленным рыданием упал на колени. Он дотронулся до своего окровавленного живота, плача от облегчения.

Страх поднялся в сердце Дары.

Что-то пошло совсем не так.

– Свяжите этого человека! – бросил он своим солдатам. Даре больше не нужны были сюрпризы, когда дело касалось Мунтадира и оружия. – А теперь – где бану Нахида?

Один из его людей указал пальцем на темную лестницу.

– Извини, Афшин, – сказал он. Его рука дико дрожала. – Она приказала нам убираться, когда мы нашли бану Нари.

Нари. Мгновенно забыв о Мунтадире, Дара помчался сквозь толпу в дверь, а затем пригнулся, когда остатки зачарованной системы шкивов обрушились вокруг него. Не обращая внимания на разрушения, он перепрыгнул через две ступеньки и оказался у другой двери.

– Бану Нахида! – громко позвал он. Не дождавшись ответа, он пинком распахнул дверь.

Манижа стояла одна, совершенно неподвижно, спиной к нему, среди груды тел. Страх застрял у него в горле, когда Дара заставил себя вглядеться в их лица. Нет, создатель, нет. Умоляю тебя.

Но Нари не было среди мертвых. Но там были его люди. Они были убиты, все еще тлеющие раны зияли на их телах.

Зульфикар. Ализейд. Дара знал, что это дело рук принца. И это была полностью его вина. Он должен был убить Ализейда в ту же секунду, как пленил его, вместо того чтобы позволить Визарешу задержать его фантазиями о мести.

Мардоний. Его воины на берегу. Теперь эти трое. Дара сжал кулаки, борясь с жаром, рвущимся наружу.

Все пошло наперекосяк – и не только из-за ифрита. Все пошло не так, потому что в глубине души Дара знал, что это вторжение было ошибкой. Это было слишком поспешно и жестоко. Они вступили в союз с существами, которым он не доверял, и использовали магию, которую он не понимал. И он пошел дальше, снова склонил голову перед Нахидой и прогнал тревогу из своей души. Теперь она взорвалась прямо ему в лицо.

Это было даже не в первый раз. Его собственная история ничему его не научила.

Манижа так и не сдвинулась с места. Она просто стояла и смотрела на темное озеро.

– Бану Манижа? – он снова заговорил.

– Он исчез. – Ее голос был нехарактерным шепотом. – Они ушли. Она отдала печать этому пескоплаву.

Дара отшатнулся.

– Что? Вы не можете иметь в виду…

– Я имею в виду именно то, что сказала. – В голосе Манижи послышалось раздражение. – Я должна была догадаться, – пробормотала она. – Должна была знать, что ей нельзя доверять. Она обманула меня, посмеялась надо мной, а затем вернула печать Сулеймана – печать наших предков – людям, которые ее украли.

Взгляд Дары снова упал на убитых, и впервые он почувствовал укол настоящего предательства. Как могла Нари отдать что-то столь могущественное, столь драгоценное джинну, который на ее глазах убивал свой народ?

Он сглотнул, подавляя бурлящие эмоции.

– Где они? – спросил он, пытаясь унять дрожь в голосе. – Бану Нахида, где они? – Он нажал, когда она не ответила.

Она подняла дрожащую руку, указывая на темную воду.

– Они прыгнули.

– Что они сделали?

Дара был у парапета в считаные секунды. Он не видел ничего, кроме черной воды внизу.

– Они прыгнули. – В голосе Манижи звучала горечь. – Я пыталась урезонить ее, но джинн вцепился в ее разум своими когтями.

Дара упал на колени. Он вцепился в камень, и его внимание привлекло какое-то движение, маленькие волны и водовороты мерцали на темном озере.

Он выдохнул.

– Вода движется, – прошептал он.

Дара высунулся еще дальше, прикидывая расстояние. Конечно, Нахида могла выжить после такого падения. Если бы она спрыгнула со скалы, если бы приземлилась правильно…

Надежда и горе боролись в его груди. Создатель, пожалуйста… пусть она будет жива. Даре было все равно, если она встретит его кинжалом в сердце; после сегодняшнего вечера часть его будет рада этому. Но история Нари не могла так закончиться.

Он неуверенно поднялся на ноги.

– Я найду ее.

Манижа схватила его за запястье.

– Остановись.

Это скупое слово, произнесенное так, словно она отдавала приказ какому-то животному, переполнило хрупкую чашу его терпения.

– Я сделал все, что вы просили! – задыхался он, вырываясь из ее хватки. – Я был вашим Афшином. Я убивал ваших врагов и проливал кровь в нашем доме. Вы можете дать мне несколько минут, чтобы узнать, жива ли она.

Глаза Манижи вспыхнули гневом, но голос остался холодным.

– Не о Нари сейчас надо думать, Дараявахауш. – Она резко указала вверх. – А вот о чем.

Дара поднял глаза.

Небо над дворцом разверзлось.

Казалось, трескается дымчатый стеклянный купол, чернильная полночь отступает, открывая теплые оттенки рассвета, сияние пустынного неба вместо темного тумана, который всегда клубился над Дэвабадом. Он распространялся рябью на горизонте. И когда его взгляд проследил за падающим небом, он заметил, что огни на крышах замигали по всему городу. Лагерь из шатров путешественников, волшебные творения из шелка и дыма, рухнул, как и две заколдованные мраморные башни.

Дара был совершенно сбит с толку.

– Что происходит?

Он взглянул на Манижу, но она не смотрела на него. На глазах у Дары она выхватила меч и уколола им большой палец. Расцвел бутон черной крови. А потом еще один.

Краска сошла с ее лица.

– Моя магия… исчезла.

Холод охватил его, когда он увидел, как гаснут огни. Тишина, воцарившаяся в библиотеке, яд, вытекший из эмира…

– Не думаю, что это только твоя магия, – прошептал он. – Я думаю, всего Дэвабада.