66

Констанс стояла на песке, слыша у своих ног стоны девицы, и смотрела, не веря своим глазам: Пендергаст – неужели это он? – приближался с пистолетом в руке. Это было похоже на сон, она никак не могла осознать того, что видит перед собой.

– Алоизий… – выдохнула она. – Боже мой… Ты жив!

Она бросилась было к нему, но что-то в его глазах остановило ее на полушаге.

– Ave, frater, – повторил Диоген.

Он слегка покачивался с ноги на ногу, словно пьяный.

Пендергаст поднял пистолет. Сначала он направил ствол в пространство между Констанс и Диогеном. Потом, мгновение спустя, недвусмысленно навел ствол на брата. Но глаза его не отрывались от Констанс.

– Прежде чем я убью его, – сказал он, – мне нужно знать: ты его любишь?

Констанс посмотрела на него в полном недоумении:

– Что?!

– Вопрос ясен. Любишь ли ты его?

Она почувствовала движение у своих ног. Девица, придя в себя, воспользовалась ситуацией и наобум бросилась к ближайшим мангровым зарослям. Пендергаст не обратил на нее внимания.

Констанс понемногу начала приходить в себя от потрясения при виде живого Пендергаста. Сотня вопросов просились ей на язык: «Что случилось? Где ты был? Почему не давал знать о себе?» Но выражение лица Пендергаста говорило, что сейчас не время для таких вопросов.

– Я его ненавижу, – ответила она. – Всегда ненавидела и всегда буду ненавидеть.

– «Любовь живет надеждой, – почти пропел Диоген. – И умирает вместе с надеждой».

Не обращая на него внимания, Пендергаст не сводил глаз с Констанс:

– Тогда, может быть, ты объяснишь, почему ты вместе с ним по доброй воле покинула дом на Риверсайд-драйв и при этом ранила лейтенанта д’Агосту?

Констанс сделала глубокий вдох. Голова у нее прояснялась после схватки, и она почувствовала, что к ней возвращается удивительная сила. Спокойным, ровным голосом она стала рассказывать, что поверила в его смерть, что ее обхаживал Диоген со своими признаниями в любви и рассказами о том, что синтезированный эликсир Ленга начинает давать обратный эффект. Рассказала и о своем тайном плане, о том, как она ненавидела Диогена и поняла, что его возвращение дает ей возможность отомстить ему местью более страшной, чем смерть.

– Ты должен верить мне, Алоизий, – закончила она. – Я расскажу тебе все, от и до, когда придет время. – Она показала на Диогена, который стоял и слушал. – А пока ты и сам видишь результат. Посмотри на него: он конченый человек.

Пендергаст выслушал ее объяснение молча, с опущенным пистолетом.

– Значит, ты лгала ему? С самого начала?

– Да.

– И ты его не любишь, – повторил Пендергаст, словно не в состоянии понять до конца.

– Нет. Нет!

– Я так этому рад. – Он снова навел пистолет на голову Диогена.

– Постой! – воскликнула Констанс.

Пендергаст посмотрел на нее.

Диоген подошел к Пендергасту, ухватил пистолет за ствол и приставил к своему виску:

– Давай, frater. Сделай это.

– Не убивай его, – сказала Констанс.

– Почему?

– Гораздо лучше пощадить его – обречь на жизнь в одиночестве с воспоминаниями о его преступлениях. И… – Она помедлила. – Я узнала о нем кое-что.

– Что же? – спросил Пендергаст отчужденным, резким голосом.

Констанс перевела взгляд на Диогена, который стоял, покачиваясь в лунном свете, со стволом пистолета, по-прежнему приставленным к его виску.

– Я не хотела, чтобы он слышал эти мои слова, но теперь это уже не важно. Он несет не всю вину за то, кем он стал. Ты знаешь об этом лучше кого бы то ни было. И в нем есть малое семя добра – я его видела. Я верю, что он по-настоящему хотел стать другим, начать новую жизнь. Чего он хочет теперь – этого я не могу знать. Я смотрю на него в этом его состоянии – и моя жажда мести гаснет. Если ты сохранишь ему жизнь, может быть… всего лишь может быть… это семя прорастет в нем. – И она добавила с горечью в голосе: – Может, он оросит его своими слезами.

Она говорила, и лицо Пендергаста менялось. Оно утратило прежнюю мраморную жесткость. Но сказать, какие мысли обуревали его, было невозможно.

– Пожалуйста, – прошептала Констанс.

Издалека донесся едва слышный шепоток ветра в ветвях пальм и звук вертолетных винтов – слабый, но становящийся все громче.