12

Сказать, что Рвач был в бешенстве, — значит не сказать ничего. Он крушил мебель, бил посуду, рвал ценные бумаги. Бандит с большой дороги, а ныне предприниматель ломал все, до чего мог дотянуться, и никто не думал ему мешать.

— Сука! Кишки выпущу! — ревел он, и лишь глупец стал бы его останавливать. Кац глупцом не был. Скрестив на груди руки, старик наблюдал за тем, как разносят его кабинет. Молодые псари, те, которых воспитал Иво, наблюдали за происходящим из коридора и ждали лишь повода применить оружие. Если с головы хозяина Псарни упадет хоть один волос — Рвач не жилец. Его не спасут деньги, обязательства цеха перед клиентом, не спасут стоящие во дворе люди. Ничто не убережет Рвача, если тот посмеет прикоснуться к старику, но Рвач тоже не был идиотом.

— Падла слепая!

— Угу, — Кац разглядывал свои ногти. — Продолжай.

— Гнида!

— Угу!

— Сын клоачной потаскухи!

— Надеюсь, никто не додумался сказать ему именно это? — Кац улыбнулся. Его забавляла злость клиента. — Мальчик.

— Что тебе, старая плесень?

— Ты закончил?

Рвач, тяжело дыша, пригладил волосы, огляделся вокруг. Ломать было больше нечего.

— Кажется, да, — бросил он и, подняв с пола стул, сел напротив старика.

— Рассказывай.

— Что тебе рассказывать?! — он и не думал успокаиваться. — Тут все ясно, как белый день.

— Рассказывай с поджога «Косточки..». Не хочу ничего упустить.

Рвач дрожащими пальцами принялся растирать переносицу. От него за версту разило водкой и кровью. Вся его сорочка была в крови, и руки были в крови, и обувь. Для Каца оставалось загадкой, как этот человек смог пройти в таком виде через весь город и не нарваться на стражу.

— Мы наконец поймали мелкую суку.

— К мелкой суке вернемся позже. Рассказывай в том порядке, в котором я хочу.

— А не много ли ты хочешь?

— Мальчик, — Кац сжал губы, — я уважаю твое горе, но еще раз ты заговоришь со мной таким тоном, я обещаю, с тобой произойдет беда.

Глаза Рвача, красные от бешенства, его дрожащие руки и сжатые кулаки не пугали никого в этом доме. Эти люди перестали бояться смерти, на смену страху пришло уважение к ней.

— Выдохни, — продолжил Кац, — вдохни. Выпей еще, если хочешь. Мне плевать как, но ты приходи, пожалуйста, в чувства, и чем быстрее, тем лучше.

— Решение пришло само собой, — голос Рвача стал спокойнее, но все еще дрожал. — Мы с Шальным… Блядь!!! — бандит обхватил руками голову и заорал еще громче: — Блядь, он же мертв теперь!!!

Кац равнодушно наблюдал за тем, как его клиент прячет лицо. Как содрогается его тело. Наблюдал за тем, как весьма опасный человек стонет, будучи не в силах плакать.

— Я соболезную твоей утрате. Продолжай.

— Мы с Шальным обсуждали дела… — Он замолчал, но лишь затем, чтобы набрать в грудь воздуха: — Да еб вашу мать!

Попытки успокоиться не возымели успеха. Кац достал из-под стола водку и, откупорив, поставил бутыль перед гостем:

— Давись ей и давай уже принимай смерть брата. Мое время стоит недешево, а терпение вообще цены не имеет.

Но Рвач не мог остановить истерику.