Дарья Донцова
Никто из ниоткуда

Если хочешь, чтобы твои сны сбывались, не спи слишком долго. Вот мой муж работает с утра до ночи, и, наверное, поэтому у нас огромный дом, чуть больше тысячи квадратных метров. Если честно, здание слегка великовато для супружеской пары, в большую часть комнат мы не заглядываем. Вот когда приезжают гости, тогда, конечно, открываются все двери. Мой супруг Иван Васильевич обожает принимать приятелей, поэтому, возводя коттедж, он предусмотрел баню, бассейн, бильярдную, кинотеатр, огромную гостиную, в которой легко помещаются сорок человек, и, естественно, спальни для тех, кто решит остаться переночевать после излишних возлияний. Пять дней в неделю Иван Васильевич трудится не покладая рук, а в субботу и воскресенье отдыхает. Расслабляться супруг может лишь в шумной компании, он категорически не переносит тишины, даже укладывается спать, включив телевизор.

Надо сказать, что люди охотно едут к нам. В доме великолепный винный погреб, а я замечательно готовлю. Наверное, не слишком скромно нахваливать себя, но это лишь констатация факта. Я увлекаюсь кулинарией, собираю рецепты, способна приготовить такие блюда, которые вы больше нигде не попробуете. О моих пирогах с мясом и капустой, фаршированных поросятах, запеченных свежих окороках, пшенной каше с медом и тыквой по Москве ходят легенды.

В прошлую субботу к Ивану Васильевичу приехал ресторатор Боркин. Сначала он нехотя ковырнул сделанные мною пожарские котлеты, затем слопал восемь штук, начал клянчить рецепт и, естественно, не получил его. Я не делюсь своими секретами. И как поступил модный трактирщик, услышав отказ хозяйки? Он сделал мне деловое предложение, пригласил шеф-поваром в один из своих кабаков. Ну не дурак ли? Иван Васильевич очень долго смеялся, узнав от меня о казусе.

– Давай, Настена, бросай меня, старого орангутана, и начинай карьеру повара, – веселился муж, – сковородку тебе в руки!

Я подумала и решила, что в следующий свой визит Боркин получит пончики, которые вместо сахарной пудры будут посыпаны мелко истолченными таблетками пургена. Нет, каков нахал? Разве я могу оставить Ивана Васильевича? И зачем мне работать на чужого дядю, кормить посторонних людей, когда вся моя жизнь принадлежит супругу!

Я встала и пошла на кухню, сегодня на ужин задумала оладьи, следует проверить тесто. Внезапно мою спину пронзила резкая боль. Вот незадача, очевидно, я растянула мышцы, когда пылесосила лестницу, у нас нет горничных, всю работу по дому я делаю сама. Вас удивляет, что хозяйка километрового особняка сама бегает с веником и тряпкой, а потом стоит у плиты? Но кому можно доверить ведение хозяйства? Иван Васильевич в свое время, еще до женитьбы на мне, держал домработницу и кухарку, двух патологически ленивых баб. Одна совершенно не замечала пыли и отвратительно гладила рубашки, вторая воровала продукты и варила геркулесовую кашу, больше напоминавшую клейстер для дешевых обоев. Ясное дело, я выгнала мерзавок вон и лично встала у руля.

Если кто-то полагает, что вести домашнее хозяйство – это просто, то он глубоко ошибается, к вечеру я устаю, как ездовая собака. Зато Иван Васильевич входит в сверкающий чистотой дом, надевает идеально выглаженную пижаму и получает великолепный ужин. Я готовлю лишь то, что любит супруг, он у меня мясоед и сладкоежка, поэтому на нашем столе всегда есть домашняя буженина, нежно-розовая ветчина, жаренная на сале картошечка, салат из отварного языка, отбивные с жирком… Кстати, хлеб я пеку сама, а еще делаю изумительную простоквашу, чуть желтоватую по цвету, плотную, совершенно не похожую на непонятное месиво, продаваемое в супермаркетах под видом полезного продукта.

Я подняла крышку и заглянула в кастрюлю, тесто выглядело замечательно. И тут раздался телефонный звонок, моя рука незамедлительно схватила трубку.

– Алло!

– Анастасия Петровна, – прошептал мягкий баритон, – мы уже на Кедровку повернули!

– Спасибо, Андрей, – сказала я и живо вытащила сковородку.

Иван Васильевич постоянно удивляется: ну каким образом жена всегда угадывает время приезда с работы любимого мужа?

Как мне удается неизменно оказываться с горячим ужином на столе в момент его появления? У супруга ненормированный день, но, когда бы он ни вернулся, я стою около блюда истекающих маслом пирожков или вазы, наполненной его любимыми сдобными плюшками.

– Признайся, Настена, ты телепат, – довольно смеется муж, уплетая горячую выпечку.

Я лишь тихо улыбаюсь, при всей своей удачливости в бизнесе и огромных капиталах Иван Васильевич сохранил детскую наивность. А он уже не так молод, моему супругу исполнилось пятьдесят шесть лет. Ряд людей, конечно, посчитают, что муж не стар, но мне, едва справившей двадцатидвухлетие, Иван Васильевич кажется, нет, не пожилым, а очень опытным. Так вот, вследствие прожитых годов муж начал терять былую работоспособность, он сильно устает и, сев в машину, моментально засыпает на заднем сиденье. А шофер Андрей, когда до дома остается минут десять езды, всегда звонит мне. Я попросила парня об этой дружеской услуге, сказав:

– Очень хочу удивить мужа, он входит, а у меня все готово.

– Конечно, конечно, – закивал Андрей, а потом, не удержавшись, добавил: – Мне б такую заботливую жену где найти!

Я никогда не вступаю с водителем в долгие разговоры, наше общение сводится к двум-трем дежурным фразам. На мой взгляд, служащие не должны забывать о дистанции, отделяющей их от хозяев, но в тот раз я нарушила заведенный порядок и ответила ему:

– Очень надеюсь, Андрей, что вам повезет и отыщете достойную супругу, но только, чтобы заполучить такую жену, как я, надо быть таким, как Иван Васильевич.

Кстати, поверьте, абсолютное большинство приятелей мужа ставят меня в пример своим женам, побывают у нас в гостях и затевают скандал.

– Почему у Насти дома полный ажур, а у тебя, несмотря на штат прислуги, бардак? Вот уж повезло Васильевичу, отрыл брильянт в навозной куче!

Я не обижаюсь на подобные заявления, меня в самом деле нашли на помойке. Несколько лет назад я была всего лишь скромным парикмахером в салоне у вокзала, стригла провинциалов, которые, прибыв в Москву, стремились принять приличный вид. Чаевых от лапотных мужиков было не дождаться, зарплату мне давали копеечную, а из имущества у меня имелась комнатенка в коммунальной квартире да скромное золотое колечко, оставшееся от покойной мамы. Замуж меня никто не звал, молодые люди, как правило, не обращают внимания на плохо одетых, работящих девушек, их словно магнитом тянет к раскрашенным стервам. Это потом, годам к тридцати, до парней доходит простая истина: жениться следует на таких, как я, а не на помеси Барби с крокодилом.

Уж и не знаю, как бы сложилась моя жизнь, но однажды в парикмахерскую вошел Иван Васильевич и спросил:

– Милая, у вас тут есть туалет? Руки надо помыть.

Оказалось, что у «Мерседеса» моего будущего супруга лопнуло колесо. Незадача случилась прямо у дверей парикмахерской, в которой работала Настя Королева. Естественно, я показала ему «уголок задумчивости», подала ему накрахмаленное полотенце, а потом предложила:

– Не желаете чаю? Пока ваш шофер меняет покрышку, посидите здесь, неприятно маячить на улице, кстати, там дождь начинается!

Иван Васильевич согласился переждать непогоду и был весьма удивлен, получив из рук скромной парикмахерши замечательный напиток, правильно заваренный дорогой китайский чай, а не бурду из бумажного пакета. А еще я в тот день захватила из дома домашние сырники и угостила ими неожиданного гостя. Отведав их, Иван Васильевич пришел в восторг.

– Господи, – воскликнул он, – такие готовила моя мама, после ее смерти я ничего похожего не едал!

Вот так все и началось. Через месяц Иван Васильевич сделал предложение, я ответила согласием. Муж дал мне безбедную жизнь, положение в обществе, окружил заботой и вниманием. Ясное дело, я обожаю его, люблю до беспамятства и готова служить ему верной собакой. Мы очень счастливы вместе, это всем известно, наша пара пример для других семей.

– Настена, – зашумел в коридоре муж, – ты где?

Я схватила блюдо с только что пожаренными нежными оладьями, водрузила на стол и ответила:

– Здесь, дорогой, садись скорей.

– Оладушки! – обрадовался супруг, входя в столовую. – Со сметаной! Ну как ты все успеваешь! И опять со временем угадала!

Я умилилась, а муж подошел к мойке и включил воду. Тугая струя ударила в раковину из нержавейки, в разные стороны полетели брызги мыльной пены, добрались до вытяжки, попали на плиту, пол, даже холодильник.

Иван Васильевич в последний раз тряхнул кистями рук, вытер ладони о безукоризненно белое полотенце, швырнул его на разделочный столик и сел ужинать. Я живехонько вытащила из шкафчика впитывающую салфетку и ловко вытерла потёки от пены. На кухне должен царить идеальный порядок, Иван Васильевич любит чистоту, при взгляде на плохо вычищенный кран у мужа начинается депрессия.

– Солнышко, ты где? – позвал меня муж.

Взглянув на себя в зеркальную дверцу духовки, я живо поправила волосы и пошла к столу. Как я уже говорила, Иван Васильевич обожает общение, ему постоянно необходима компания. По вечерам я работаю психотерапевтом, успокаиваю усталого супруга: если он не выплеснет переживания, у него начнется мигрень!

– Оладушки потрясающие, – промычал Иван Васильевич с набитым ртом.

Я заулыбалась.

– Еще есть эклеры со сливочным кремом и шоколадной помадкой.

– Умница, – умилился супруг, – ну, слава богу, домой приехал!

– Тяжелый день? – насторожилась я. – Может, валокординчику накапать?

– Лучше твое фирменное какао с пирожными, – потер руки Иван Васильевич, – меня ужин надежнее всех лекарств успокаивает, да и не следует организм химией травить, ведь так?

Я закивала и пошла к плите.

– Представляешь, – сказал муж, съев три трубочки из заварного теста, – сегодня такая дрянь приключилась!

– Опять Андреева напилась? – возмущенно воскликнула я. – Гони ее вон! Понимаю, что с твоим излишне добрым характером трудно уволить старуху, но ведь она алкоголичка!

Иван Васильевич каждый вечер рассказывает мне о своих делах, и я, никогда лично не встречавшаяся с сотрудниками центрального офиса, великолепно знаю их. Я в курсе семейных проблем Лени Сергеева, вице-президента фирмы. У него есть любовница, недавно родившая ему сына. Не слишком оригинальная история, но пикантность ситуации придает один нюанс: законная жена Леонида тоже недавно разрешилась от бремени, женщины произвели на свет отпрысков чуть ли не в один день, и мальчики похожи словно две капли оливкового масла. Они золотисто-рыжие, большеносые, одним словом, полные копии своего папеньки.

А сотрудница Андреева пьет запоем, и Иван Васильевич никак не может расстаться со старухой, ему мешает его порядочность. Когда-то Галина Михайловна являлась владелицей фирмы, вот только дела она вести не умела, предприятие тихо умирало, не принося ни малейшего дохода. Мой муж выкупил убыточную контору и за короткий срок преобразил ее. Сейчас это гигантский спрут, структура по производству соков и варенья. Иван Васильевич – вот оно, благородство настоящего мужчины, – оставил придурковатую бабу на службе. Но Галина Михайловна не использовала предоставленный ей шанс, начала пить и сейчас похожа на бомжиху.

– Извини, конечно, что даю тебе совет, – улыбнулась я, – думаю, Галине Михайловне следует сидеть дома. Предложи ей пенсию и забудь о выпивохе.

– Я сам пришел к такому решению, – кивнул Иван Васильевич, – но у меня другая проблема.

– Что-то еще случилось? – напряглась я.

Муж кивнул.

– Да, умерла Аня, жена Лени Сергеева, это случилось не сегодня, чуть раньше, я не хотел тебя волновать, но сейчас придется.

– Какой ужас! – всплеснула я руками. – Она же недавно малыша родила.

– Мальчику шесть месяцев, – уточнил Иван Васильевич.

– И что с ней случилось? – занервничала я.

– Загадочная история, – пожал плечами муж, – она скончалась от сильнейшего удара в затылок.

– Кто же убил женщину? Господи, неужели это Леня?

Супруг замахал руками.

– Что ты, Ленька очень любил Аню.

– И имел любовницу, – напомнила я.

Иван Васильевич крякнул, налил себе еще чашечку какао, взял очередной эклер и пустился в объяснения.

– Наличие гетеры не означает отсутствия чувств к жене. Аня с Леней жили вместе девять лет, и у них не было детей. Сначала хотели для себя пожить, потом, добившись материального благополучия, завели ребенка. Если хочешь знать, Леня не собирался изменять супруге, Лиза его намеренно окрутила. Ну что взять с мужика? Поддался соблазну. Знаешь, что Елизавета ему в свое время сказала? «Я бесплодна, у меня никогда не будет детей», а через некоторое время забеременела. Хитрая стерва! Стала Лене в уши зудеть: «Ребенок не налагает на тебя ни малейших обязательств, я сама воспитаю малыша, никогда не попрошу ни копейки».

– Думаю, Леня давал Лизе немалые суммы, – тихо сказала я, – он так же порядочен, как и ты!

– Просто сумасшедший дом на выезде, – всплеснул руками Иван Васильевич, – ладно, в конце концов Леня может себе позволить содержать и десяток баб. Ну купи Елизавете квартиру, назначь ей алименты! Так нет!

– Сергеев не захотел признавать малыша? – изумилась я. – Это на него абсолютно не похоже!

– Совсем наоборот, – горестно вздохнул Иван Васильевич, – у него в голове поселилась замечательная идея: если Аня и Елизавета так любят его, следовательно, они должны хорошо относиться друг к другу. И он их познакомил!

– Ну и ну! – покачала я головой. – Зачем?

– Леня объяснил свою идиотскую затею так: он очень мучается, мечется между двумя женщинами, страдает из-за сыновей, один из которых должен вырасти ущербным. Если дамы обожают мужа и любовника, им надо вести себя так, чтобы тот не дергался, пребывал в душевном комфорте, а для этого всем следует стать добрыми друзьями.

– Обалдеть! – подскочила я. – Хотя, конечно, это правильный ход мыслей. Если испытываешь подлинное чувство, то пойдешь ради партнера на любые жертвы.

– Хочешь сказать, что ты бы согласилась мирно пить чай с моей любовницей? – усмехнулся Иван Васильевич.

– Нет! – закричала я. – Никогда.

– А как же горячая любовь? – откровенно веселился супруг.

– Не знаю, – прошептала я, – загрызу соперницу, опущу ей на голову топор, разнесу ее в клочья…

Иван Васильевич нежно поцеловал меня.

– Да уж, ты не из тех женщин, которые сумеют улыбаться в лицо человеку и исподтишка подсыпать ему яд. Я люблю тебя за детскую откровенность и за неумение врать. Успокойся, солнышко, я не Леня, в отличие от дурака, я великолепно понимаю: жену, да еще такую замечательную, как ты, на любовницу не меняют.

Я прижалась к Ивану Васильевичу.

– Милый…

– И самое интересное, – продолжал муж, хватая следующий эклер, – что они нашли общий язык, Лиза и Аня. Елизавета почти каждый день прибегала к мадам Сергеевой, они даже вместе ходили по магазинам, обедали, гуляли с детьми.

– И дружба завершилась смертью Анны, – с сомнением заявила я.

– Несчастный случай, – вздохнул Иван Васильевич, – хотя есть одна лично для меня необъяснимая деталь. Понимаешь, Аня умерла от раны головы.

– Ее кто-то ударил?

– В том-то и дело, что нет, – задумчиво протянул супруг, – тело лежало у открытого окна, труп нашла Лиза. Она бегала в булочную, задержалась там, и именно Елизавета вызвала милицию.

– И что?

– Эксперты установили: кончина Ани вызвана ударом предмета, который двигался с довольно большой скоростью. По версии следователя, дело обстояло так: Анечка встала у окна, то ли решила на небо полюбоваться, то ли воздухом подышать, потом повернулась спиной к улице, и тут ей в затылок угодил камень, брошенный не найденным пока мерзавцем.

– Встречаются на свете негодяи! – пришла я в негодование. – А дома точно никого не было?

– Нет, – твердо ответил Иван Васильевич, – лишь Аня и двое малышей, которые мирно спали в кроватке.

– Может, кто-то из мальчиков швырнул случайно в нее игрушку? – предположила я.

– Что ты, ребенок не способен применить такую силу, у несчастной сломано основание черепа.

– Извини, конечно, за предположение, – продолжала я, – но Лиза… она точно уходила?

– Да, – кивнул муж, – более того, помнишь, я говорил, что любовница задержалась? Она поскользнулась в булочной на полу, подвернула ногу, сломала каблук, дохромала до кабинета директора и попросила одну из продавщиц сходить в обувной магазин, купить ей тапочки. Та же торговка помогла Лизе добраться до двери квартиры. Елизавета попросила девушку постоять в холле и пошла в глубь апартаментов.

– Зачем? – спросила я.

– Что «зачем»? – осекся Иван Васильевич.

– С какой стати Лиза притащила продавщицу с собой? Следовало поблагодарить ту у подъезда за помощь и спокойно ехать наверх одной.

Иван Васильевич склонил голову набок.

– Елизавета хотела ее наградить, но она наотрез отказалась брать деньги. Тогда Ленина любовница сказала: «Я купила замечательные французские духи, новинку известной фирмы, побрызгалась ими разок и стала кашлять, аллергия началась. Может, возьмешь флакон?» И продавщица согласилась…

– Понятно, – перебила я супруга, – значит, Елизавета поковыляла за подарком?

– Ну да, – кивнул он, – вынесла духи, вручила девушке и вдруг сказала: «Вам не дует? Почему такой сквозняк? Не дай бог, дети простудятся».

– По полу ветер гуляет, – согласилась продавщица, – вон из-под той двери тянет.

Лиза толкнула створки, и обе женщины заорали – на полу в луже крови лежала Аня.

– Полнейшее алиби, – констатировала я.

– Верно, – подхватил Иван Васильевич, – кстати, эксперт не сомневается, что камень или какой-то другой предмет влетел с улицы, тело Ани не передвигали, это доказано.

– Ну да, – осенило меня, – трупные пятна. По их расположению и изменению стопроцентно можно установить, перемещали ли мертвеца после смерти.

– Аню не трогали, и она лежала в таком положении, что сомнений не оставалось: орудие убийства прилетело извне.

– Ужасно, – прошептала я, – молодая женщина мертва, ребенок стал сиротой, муж – вдовцом, и все из-за подонка, который решил позабавиться.

– Ну да, – с сомнением пробормотал Иван Васильевич, – впрочем, ни малыши, ни Леня без женской ласки не останутся. Сейчас в квартире Сергеева хозяйничает Лиза. Думаю, через год Леня женится на любовнице, у них же ребенок есть, Елизавета заменит сыну Ани мать, и жизнь потечет своим чередом.

– Что тебя беспокоит, милый? – прямо спросила я.

– Камень в квартире не нашли.

– Куда же он делся?

– Следователь предполагает, что Анна стояла затылком к улице, опершись спиной о подоконник. Булыжник угодил ей в череп и упал вниз, на тротуар.

– Следовательно, он во дворе.

– Нет, вспомни, ты же у них была в гостях, окна их квартиры выходят на шумный проспект.

– Хочешь сказать, орудие убийства вообще не нашли?

Иван Васильевич развел руками.

– Оперативники не сразу поняли, что нужно искать на улице. Лишь через день начали обшаривать окрестности и ничего не обнаружили; мало ли куда делось орудие убийства: его могли унести дети, замести дворники, мусорщики.

– Послушай! – вдруг осенило меня. – Насколько я помню, апартаменты Лени находятся на последнем этаже, это пентхаус.

– Да, – согласился Иван Васильевич, – и что с того?

– Значит, угодить в затылок Ане тяжелым предметом случайный прохожий не мог, – терпеливо объясняла я ход своих мыслей, – я плохо представляю себе человека, способного кинуть булыжник на столь внушительную высоту. Это должен быть исполин.

– Угу, – промычал супруг.

– Следовательно, надо обратить внимание на соседний дом, в особенности на те окна, которые расположены на одной линии с квартирой Сергеева. Я почти на сто процентов уверена, что убийца находился в том здании…

– Солнышко, – ласково прервал меня Иван Васильевич, – ты рассуждаешь прямо как начальник нашей службы безопасности, у него сложилась точь-в-точь такая же версия. Маленький нюанс: прямо за высоткой, в которой живет Леня, шумит оживленная магистраль, а за ней поле. Никаких близстоящих зданий там нет.

– Забавно, – удивилась я, – получается, нечто возникло из ниоткуда, убило несчастную Аню и пропало в никуда.

– Вот я и подумал, – не обращая внимания на мое замечание, продолжал Иван Васильевич, – может, ты поможешь? Милиция не намерена заниматься этим делом, висяк ментам не нужен. Они уже оформили происшедшее как несчастный случай и умыли руки. Но мне Леня не чужой, я хочу узнать правду, найти убийцу и покарать его.

– Мало найдется на свете людей, для которых слово «дружба» не пустой звук! – восхитилась я.

– Наша служба безопасности начала собственное расследование, но понимаешь, душенька, сотрудники ее – бывшие милиционеры, манеры у них соответственные, – объяснял муж, – суют удостоверение под нос, сдвигают брови, раздувают щеки… Не всякий человек захочет откровенничать с ментами. Ты уже пару раз выполняла для меня деликатные поручения, выручи и сейчас.

– С огромным удовольствием, – подскочила я на стуле, – я живу лишь для того, чтобы служить тебе.

– Ты умная, наблюдательная и в придачу симпатичная, миловидная женщина, походи, потолкайся на месте преступления, загляни в булочную, поднимись к Лене в квартиру, вырази от нашего имени соболезнование Елизавете, – проинструктировал меня Иван Васильевич, доедая последний эклер.

На следующее утро я, надев элегантный, но скромный костюм, вошла в булочную, где некоторое время назад подвернула ногу Лиза, сделала пару шагов и с легким вскриком осела на пол.

– Ох ты, господи! – испугалась симпатичная толстушка, стоявшая за прилавком. – Что же вы так неосторожно.

– На плитке поскользнулась, – прошептала я, продолжая сидеть, – ой как больно!

– Встать можете? – забеспокоилась продавщица.

– Попытаюсь, – пробормотала я.

Из подсобного помещения выглянула еще одна девушка.

– Лика, что случилось?

– Да вот, опять покупательница упала, – зачастила Лика, – ну скажи, Катюха, че нам делать?

– Говорили же заведующей, – начала злиться Катя, – покрытие скользкое!

– У вас часто тут люди травмируются? – спросила я, делая попытку подняться.

– Давайте помогу, – захлопотала Катя, – потихонечку, вот так, осторожненько… сюда, в кабинет… Уф! Садитесь! Хотите чаю?

– Не откажусь, – улыбнулась я, – очень испугалась, вдруг ногу сломала, но раз иду, значит, кость цела!

– А я-то как перепужалась! – затрясла головой Катерина. – Я тут пару недель назад в такую передрягу влипла. Представляете, пришла женщина и свалилась!

– У вас и впрямь скользкая плитка, – согласилась я. – Что, бедняга ногу сломала?

– Сумела встать, – тараторила Катя, – но, видно, ей совсем плохо было, пришлось мне ее домой провожать. Поднялись в квартиру, а там… труп!!!

– Мама!!! – прижала я руки к щекам. – Не может быть! Настоящий?

– Кровищи полно, – начала живописать ситуацию собеседница, – жуть и мрак! Потом меня в ментовку таскали. А я чего? Ничего! Чуть сознание не потеряла! Держу духи и стою в оцепенении.

– При чем тут духи? – делано удивилась я.

– Да Лиза, так эту даму зовут, – словоохотливо продолжала Катя, – сначала мне деньги совала, только разве за помощь плату берут? Я отказалась, конечно, дама расстроилась и сказала: «Купила себе отличный парфюм, прыснулась разок – и аллергия началась. Давай тебе подарю? Это же не обидно – флакон принять».

– И вы согласились?

– Ага, – закивала Катерина и ткнула пальцем в коробочку, стоящую на сейфе, – вот он.

– Вы решили их домой не относить? Муж ревнивый? – засмеялась я. – И у меня такой же. Потом вопросов не оберешься, пристанет репьем: где взяла, кто подарил, не ври, любовник дал!

– Нет, – ответила Катерина, – мой не такой, у нас полное доверие. Просто я не люблю духи, а вот свекровь от них тащится! У нее скоро день рождения, вот я и подумала на подарке сэкономить. Духи очень дорогие, мне такие не по карману, поэтому я их в кабинете держу, чтоб свекровь раньше времени не узнала.

– Можно взглянуть на упаковку? – попросила я.

– Мне не жалко, – разрешила Катя, – любуйтесь.

– Настоящая Франция, – восхитилась я, – тысячи три стоят.

– А я о чем! Не с рынка подделка! Коробочка новая, в целлофане, сверху бумажечка с печатью.

– Повезло вам, – сказала я.

– Это точно, – восторженно подтвердила девушка, – теперь на целый год любимой невесткой стану.

Поболтав еще с милой булочницей о пустяках, я поблагодарила ее за отличный чай, вышла на улицу, перестала хромать и пошла к дому Лени. Недалеко от входа в его подъезд раньше стоял лоток с цветами. Мы с Иваном Васильевичем, до того как Сергеевы обзавелись младенцем, часто бывали у Лени и всегда покупали для Ани розы именно в этом месте. Но сегодня привычной «клумбы» на тротуаре не оказалось.

Я в некоторой растерянности поозиралась по сторонам и подошла к оранжевой будке, где сидела газетчица, купила несколько безобразно дорогих изданий и спросила:

– Тут совсем недавно вроде букетами торговали?

– Идите к метро, – посоветовала тетка, страшно довольная полученной выручкой, – они туда переехали.

– Надо же, – удивилась я, – с чего же они дислокацию поменяли?

– Я Леське давно говорила, – вступила в разговор газетчица, – на плохом месте устроилась! Прямо у дома! А если какой идиот че сверху швырнет? Либо тебе по башке угодит, либо товар помнет, еще неизвестно, что хуже, с хозяином не расплатиться, он не растеряется, спишет на дуру ущерб со всех лотков! Леська только ругалась и меня идиоткой обзывала: «Молчи, Ленка, тут дом богатый, каждый день у них праздники, гости лентой тянутся, букеты хватают, выручка большая». И чего?

– Что? – проявила я крайнюю заинтересованность.

– Дык по-моему вышло, – оперлась грудью о прилавок тетка, – покидали из окна лабуду, в розы попали, поломались они! Слава богу, хоть немного спортилось, Леська потом их обрезала, в губку воткнула, и как эту… ну… такое слово еще неприличное есть…

– Икебана? – подсказала я.

– Во! Точно! За икебабу выдала, – усмехнулась газетчица, – но наутро сюда не встала, точку сменила.

– Что же в палатку бросили?

– Дерьмо всякое, – покачала головой Лена, – детские игрушки, деревянные, раскрашенные! Я Леське предложила: «Сбегай к охране, узнай, у кого дети есть, ясно же – малыш безобразничал, за которым нянечка не углядела». Хорошо, что только цветам досталось, а кабы Леське по башке? Все, натягивай белые тапки! Тут богатенькие проживают, им ведро роз купить, как мне чихнуть. Но Леська просто перебралась к метро и прогадала!

– Почему же? – продолжала я занимательную беседу.

– Наверх глянь!

Я послушно задрала голову.

– Вишь последний этаж? Окон полно, сплошное стекло, – понизила голос Лена, – там олигарх поселился, один весь периметр занимает, у него жена померла. Так народ пер вдовцу соболезнование высказать, ну, понятное дело, цветов хотели четное количество, а Леська умелась, упустила сладкий момент.

– Значит, Леся уехала до смерти женщины? – уточнила я.

– Сначала дрянь сверху свалилась, потом глядим, часа через два ментов накатило! Море!

– Точно игрушки падали? Может, камни? – спросила я.

Лена ухмыльнулась, наклонилась, вынула из-под прилавка мешок и начала демонстрировать мне его содержание.

– Во, глянь! Пирамидка, совсем новая, прямо в упаковке, бусики россыпью. Я то, что не раскололось, подобрала, к дочке в выходные поеду, подарок отвезу. Еще всякие деревяшки имелись, разноцветные, вроде машинка, но она разломалась, и совсем непонятные кучки еще лежали.

– А вы милиции про этот случай рассказывали? – заинтересовалась я.

Лена оперлась подбородком на ладонь правой руки.

– Ты москвичка?

– Да, родилась в столице.

– А Леська с Украины, кто ее в ментовке послушает? – горько спросила газетчица. – И че она скажет? Из блатного дома ненужное покидали? Теперь угадай с трех раз, кого менты защищать станут? Нет, тут только самой виноватого надо искать и его родителей жалобить! Но Леська предпочла точку перетащить и про беду забыть.

– Вас в отделении не допрашивали? – не успокаивалась я.

– С какой радости? – напряглась Лена.

– Ну в связи со смертью той женщины, из пентхауса…

– Не-а, – пожала плечами газетчица, – там мы ни с какого бока.

В благодарность за очень интересный разговор я приобрела у болтуньи еще десяток абсолютно ненужных журналов, бросила их на заднее сиденье своего автомобиля и пошла в квартиру к Лене.

Дверь мне открыла заплаканная домработница Марина.

– Добрый день, – сказала я, – дома есть кто-нибудь из хозяев?

Марина замотала головой и неожиданно заревела, я обняла горничную за плечи.

– Не плачьте, мое солнышко.

– Ой-ой-ой, – причитала она, – ну как мне Анну Сергеевну жаль! Ведь только ребеночка родила!

– На все божья воля, дружочек, – пробормотала я, – только господь способен определить продолжительность человеческой жизни.

– Павлик сиротой остался, – не могла никак успокоиться Марина.

Я взяла домработницу за плечи, привела в просторную кухню, налила ей водки и велела:

– Перестань, мальчик будет под присмотром, Лиза постарается заменить ему мать. Конечно, их с Аней связывали странные отношения, жена и любовница, по идее, не должны любить друг друга, но они дружили. Елизавета скоро будет здесь хозяйкой и…

– Уже вовсю командует, – тоскливо перебила Марина, – меня увольняют, с понедельника расчет.

Я ойкнула:

– Как же так! Ведь ты служила у Лени десять лет, пришла девочкой, стала в семье родной!

– Эх, Анастасия Петровна, – зашмыгала носом Марина, – вы человек интеллигентный, добрый, но уж простите, конечно, не в обиду вам сказано, наивный и простой. Для вас что главное?

– Семья, – не задумываясь, ответила я, – счастье и спокойствие Ивана Васильевича.

– И Анна такая же была, – горько сказала горничная, – уж как хозяин ни чудил, все ему прощала. Поплачет в ванной и выйдет как ни в чем не бывало, улыбается. Вот Елизавета иная, она в чужую семью, словно червяк в яблоко, вползла. Леонид конкретно Анне сказал: «Если меня любишь, прими Лизу и ее ребенка». И что оставалось делать моей хозяйке? Она, как могла, хорошее отношение к любовнице изображала, никогда с ней не вздорила, со стороны они подругами казались! Но я-то знала правду! Ох, и хитра же эта Лиза! Каждый день приезжала со своим малышом. «Наши дети братья, им надо жить вместе», «Малышам лучше расти в тесном контакте», «Павлик просто близнец Миши». Что ни фраза, то Анне кинжал в сердце.

– Вот мерзавка, – возмутилась я, – сначала влезла в чужую семью, а потом начала ее изнутри разваливать. Неужели Леня не понимал планов любовницы?

– Нет, – махнула рукой Марина, – хозяин жутко умный в бизнесе, всех обошел, а вот в жизни – дите неразумное. Он думал, что все устаканилось, Лизочка с Анечкой чай вместе пьют!

– Ну не дурак ли? – окончательно потеряла я самообладание.

– Хозяин простофиля, – согласилась Марина, – а Лиза – расчетливая дрянь, ничего от ее глаз не ускользало. Один раз принесла Павлику игрушки, после ухода любовницы Аня их выкинула…

Я внимательно слушала горничную, а та продолжала рассказ. В следующий свой визит Лиза с самым невинным видом поинтересовалась:

– А где же машинка, что я купила Павлику?

– Сломалась, – не моргнув глазом, заявила Аня.

– Какие плохие товары теперь производят! – всплеснула руками Лиза и на другой день приволокла три самосвала.

С тех пор у женщин началась странная забава: Лиза приносила Павлику игрушки, но, когда любовница уходила, Аня моментально их вышвыривала. Елизавета очень хорошо знала, куда отправляются мишки, зайчики, мячи, лопатки, ведра, самолетики и прочее, но ей нравилось дразнить Аню, поэтому Павлик постоянно получал подарки.

– В конце концов Аню до истерического припадка довела, – закончила Марина, – в день, когда Аня умерла, я в отгуле была и все случайно слышала. Наверное, следовало бежать к хозяйке, но я побоялась признаться, что оказалась свидетельницей разговора.

– Какого? – нервно спросила я.

Марина прижала руки к груди.

– У меня был отгул, около двух часов я позвонила Ане, чтобы предупредить: завтра приду на тридцать минут позже, зайду в магазин за картошкой.

Анна сняла трубку и крикнула:

– Хорошо!

Потом повисла тишина, Марина хотела уже отсоединиться, но тут до слуха горничной долетели причитания:

– Я не выдержу! Опять игрушки! Чтоб они сгорели вместе с Лизой и Мишей. Господи, дай мне сил! Сука! Носит и носит!

Марина поняла, что произошло: ее хозяйка швырнула трубку на диван, забыв отсоединиться. Анна же считала, что находится в одиночестве, и билась в истерике, отбросив в сторону всякое стеснение.

– Сволочь! – кричала она. – Ну за что мне это! Пришла, протянула мешок и заявила: «Знаю, опять выбросишь, эти лучше швырнуть в окно. Ты действуй, а я пока в булочную схожу, куплю братишкам свежего хлеба». Братишкам! Сука! Б…ь! Мразь! Раз она сама посоветовала подарки в окно отправить, так я и сделаю…

Марина всхлипнула.

– И что случилось дальше? – поторопила я.

– Я услышала скрип, – прошептала горничная, – у нас рама в гостиной так скрипит, и все!

– Что все?

– Я отсоединилась, – понуро ответила Марина, – решила, что некрасиво дальше подслушивать.

– Ясно, – сказала я, – знаете, Мариночка, мне, похоже, больше тут бывать не придется, не сумею я подружиться с Лизой. Можно я пройдусь по комнатам, в последний раз полюбуюсь на замечательную коллекцию?

Леня и Аня обожали путешествовать, из каждой поездки они привозили памятные вещи, которые потом развешивали на стенах. Экспозиции у пары были тематические. Допустим, в коридоре Африка, в столовой Австралия, в гостиной Китай, в спальне Япония, на кухне Индия.

Мы с Мариной вошли в столовую.

– Может, мне что-то на память взять? – вдруг спросила горничная.

– На австралийской стене очень милая картина со слонами, – кивнула я, – попросите у Лени, вдруг он подарит. Хотя это память о счастливых днях с Аней.

– Попомните мое слово, – зло рявкнула горничная, – Лиза тут все переделает и память вон вышвырнет.

Вечером, когда Иван Васильевич вернулся с работы и принялся за буженину, запеченную в тесте, я сказала:

– Ты был прав! Лиза убила Аню!

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался муж.

Я выложила все нарытые факты и сообщила свои выводы.

– Лиза знала, что Аня всегда выбрасывает подаренные ею игрушки. В тот день она принесла полный пакет, набитый раскрашенными деревяшками, и так ловко построила беседу с женой любовника, что та, дождавшись, когда Елизавета уйдет в булочную, открыла окно и в истерике стала с силой вышвыривать ее подарочки.

Лиза специально выбрала в тот день именно деревянные, щедро разукрашенные игрушки, среди них она спрятала бумеранг. А что происходит, если это оружие с остервенением бросить вперед?

– Оно вернется, – прошептал Иван Васильевич.

– Лиза разработала дьявольский план, она надеялась, что Аня, ослепленная гневом, не поймет, что держит в руках бумеранг, и именно так все и случилось! Когда жена Лени избавилась от подарков, повернулась спиной к окну, бумеранг вернулся! Страшный удар, и Анна падает замертво.

– Но почему милиция не нашла в квартире орудия аборигенов? – еле слышно спросил Иван Васильевич.

– Лиза хитрая преступница, она специально упала в булочной, сделала вид, будто повредила ногу, и пришла домой в сопровождении продавщицы Кати, которая должна была подтвердить ее алиби и увидеть труп Ани. Елизавета оставила Катю в холле, прошла в комнату за духами, принесла склянку, в гостиную она не входила, место преступления открылось потом. Вот только я знаю, что в гостиную еще можно попасть из столовой. Лиза живо бросилась туда, где лежала убитая Аня, спрятала бумеранг в свою сумку, а потом уничтожила его. Но негодяйка допустила пару ошибок и поэтому попалась.

– К-каких? – прозаикался Иван Васильевич.

– Элементарно, – улыбнулась я, – Лизе требовалось заманить Катю в квартиру, поводом послужили духи. Якобы Елизавета брызнула их на себя разок и получила аллергию. Но я видела упаковку, она запечатана, целлофан не вскрывали. Разве можно воспользоваться парфюмом, не вскрыв целлофан? Как говаривал один из главных героев культового сериала «Семнадцать мгновений весны»: «Маленькая ложь рождает большие подозрения». Теперь главное: где Лиза добыла бумеранг?

– Где? – эхом отозвался супруг.

– Сняла со стены в квартире любовника, – пояснила я, – у Леши полно сувениров, в том числе и бумеранги. Их несколько: пять или шесть. Лиза побоялась вешать орудие убийства назад, но пустой гвоздь мог привлечь внимание, и убийца нацепила на него картину. Она ничем не рисковала, Аня умерла, а Леня, как все мужчины, особой внимательностью не отличается. Впрочем, поинтересуйся он, где орудие аборигенов, любовница спокойно ответила бы: «Не знаю, Аня небось изменила экспозицию».

– Чем же тебя поразила картина? – изумился Иван Васильевич.

– На ней изображено стадо слонов, – усмехнулась я, – но гиганты с хоботами не живут в Австралии. Аня очень трепетно относилась к стилю жилища, она бы не допустила столь грубой оплошности.

– Но Аня могла и не швырнуть игрушки в окно, – только и сказал муж, – Лизин расчет тогда не оправдался бы.

– В таком случае Лиза придумала бы новый способ избавиться от Анечки, – ответила я, – но идея с бумерангом сработала.

Лиза призналась в убийстве на первом допросе, сейчас она отбывает свой срок. Леня женился на горничной Марине, Павлик обрел очень заботливую маму, Миша тоже живет вместе с отцом и мачехой. Вот так закончилась история.

Внезапно послышался громкий звон, я открыла глаза. Ну надо же! Присела на диван у телевизора и вдруг совершенно неожиданно для себя крепко заснула. Почему мне в забытьи вспомнилась ситуация с Лизой? На столике продолжал заливаться телефон, я тупо смотрела на аппарат, потом, встряхнувшись, словно попавшая под дождь собака, взяла трубку. Если хочешь, чтобы твои сны сбывались, не спи долго.

– Анастасия Петровна, машина у подъезда, – отрапортовал шофер Андрей, – вам помочь?

– Благодарю, но в этом нет необходимости, – ответила я, вставая, – багажа у меня нет, лишь небольшая сумка.

Я пошла к двери и еще раз окинула взором первый этаж особняка. Дом выставлен на продажу, сюда я больше не вернусь. Вы удивлены? Увы, уже полгода как я вдова, мой горячо любимый Иван Васильевич внезапно скончался. Смерть мужа была мгновенной, он упал лицом на стол, умер прямо на рабочем месте, на глазах у десятка сотрудников. Кончина наступила от атеросклероза, одна из жировых бляшек оторвалась и закупорила сосуд, ведущий к сердцу.

– Увы, он имел излишний вес, не занимался спортом, не соблюдал диету, – сказал патологоанатом, – ему следовало есть один раз в день пустые листья салата, даже без масла.

Я печально улыбнулась. Бедный, бедный мой Иван Васильевич, мясоед и сладкоежка. Знай он о скорой кончине, ни за что бы не согласился лишиться моих пирогов, буженины в тесте, эклеров. Я очень любила мужа и сделала его счастливым.

В VIP-зале Домодедова было пусто. «Пассажиров, следующих рейсом Москва – Лондон компании «Бритишэрвейс», приглашают на посадку», – прозвучало из динамика.

– Разрешите пожать вам руку, Анастасия Петровна, – попросил Андрей.

Поколебавшись секунду, я протянула шоферу ладонь и сказала:

– Надеюсь, вам будет хорошо у новых хозяев.

– Удачного полета, – пожелал мне водитель.

Я улыбнулась и ушла.

Когда самолет набрал высоту, я прошла в туалет и осторожно развернула бумажку, которую идиот Андрей вложил в мою ладонь во время прощального рукопожатия. «Дорогая, жду вестей. Скоро будем вместе. Твой А.». Прикусив нижнюю губу, я стала методично рвать клочок в конфетти. Вот кретин! Свяжись с таким – и мигом очутишься за решеткой. Да, в свое время мы были любовниками, мечтали об обеспеченной жизни, и именно Андрею пришла в голову идея познакомить меня с Иваном Васильевичем, своим хозяином, страстным обжорой, невероятно богатым папиком.

– Тебе его охомутать как лошади чихнуть, – токовал глухарем Андрей, добиваясь моего согласия, – а потом, спустя годок после свадьбы, придавим старика и получим по завещанию его денежки.

Да, это Андрей подстроил тогда у входа в парикмахерскую прокол колеса, но все остальное сделала я! Лично! Сама! Сначала понравилась Ивану Васильевичу, потом сумела стать его женой, готовила целыми днями, стирала, убирала, гладила. Я стояла намертво, не соглашаясь на предложения Андрея придушить хозяина, объясняла дурачку-любовнику:

– В МВД работают очень хорошие криминалисты, мы попадемся. Погоди, скоро жирная, чересчур калорийная еда добьет мужика, я буду вне подозрений. Ну кому придет в голову подумать плохо о жене, которая нежно заботилась о муже. Да у меня на ужин всегда есть свежие эклеры с масляным кремом!

Бедный Иван Васильевич так обожал пирожные, что мог слопать девять штук и залить их литром какао. И он умер счастливым!

А я теперь молодая вдова с огромным капиталом. Деньги переведены за рубеж. Скоро к ним присоединится еще пара миллионов долларов, вырученных от продажи особняка. Не надо придумывать многоходовых комбинаций с бумерангом, как Лиза, она-то сейчас на зоне, ходит в черной телогрейке с номером, а я мчусь на крыльях в Лондон. А все почему? Потому что очень любила Ивана Васильевича и без устали заботилась о нем. А какой у нас был секс! После плотного ужина! Еще удивительно, что старикан прожил с молодой женой несколько лет!

Я спустила мелкие клочки в унитаз и вернулась на свое место. Да, я была никем из ниоткуда, бедной дворняжкой, а стала очень богатой женщиной. Вот только Андрею в моей жизни места нет. Я расплатилась с ним, очень скоро водитель получит от адвоката сообщение: вдова Ивана Васильевича дарит ему «БМВ» хозяина, это награда за безупречную службу. Захочет – продаст, или станет раскатывать сам на подаренной тачке, Иван Васильевич одобрил бы жену. Мой любимый муж прав, я к нему привыкла!

– Вам хорошо? – заботливо спросил пожилой сосед. – Хотите пить? Что случилось? Вы так побледнели?

– Ничего, – прошептала я, – просто вспомнила недавно умершего мужа, еще года не прошло, как я стала вдовой.

– Простите, – в замешательстве отшатнулся старичок.

Я закрыла глаза. Обломалось, милый. Решил пристать к молодой женщине, но ничего не вышло. Нет, я больше не смотрю на папиков. Второго Ивана Васильевича, милого, воспитанного, любимого, очаровательного, вряд ли встречу. Да и не надо, денег мне теперь хватит на десять жизней. Сейчас слегка успокоюсь, поживу в одиночестве, а потом найду себе мужа, молодого, красивого. Но уж после этой свадьбы в нашем семейном холодильнике будет только обезжиренный кефир и салат из редиса. Никто из ниоткуда – небольшая любительница постоянно наступать на одни и те же грабли.