Глава 33
Пайн остановила «Мустанг» у тротуара напротив дома, в котором жил Саймон Рассел, расположенного рядом с Капитолийским холмом. Как и Старый город Александрии, этот район был одним из самых дорогих и престижных. Пайн два года работала в округе Колумбия в Вашингтонском офисе ФБР. Единственное жилье, которое она могла себе позволить на оклад GS-13, – дешевая двухкомнатная квартира в полутора часах езды от центра.
Чем бы Рассел ни зарабатывал на жизнь, платили ему хорошо. «Интересно, – подумала Пайн, – как выглядит его жилище внутри – такой же у него спартанский вид, как у Приста?» Впрочем, возможно, сегодня она ничего не сумеет выяснить. Несмотря на то что в доме было много окон, ни в одном не горел свет; во всяком случае, Этли его не увидела.
Она выбралась из машины, перешла улицу, свернула налево, в следующем квартале направо, оказалась в переулке и решительно направилась дальше. Еще один поворот направо, и Пайн остановилась у задней части дома Рассела. Здесь также находился гараж на одну машину, похожий на старомодные конюшни, которые она видела в Англии.
Кирпичная стена с высокими деревянными воротами окружала заднюю часть дома Рассела. Пайн проверила ворота – заперты.
Она осмотрелась, схватилась за верхнюю часть стены и подтянулась, чтобы заглянуть на другую сторону. Это простое движение едва не заставило ее закричать от боли – каждая клеточка избитого тела отчаянно протестовала против дополнительных усилий.
Продолжая держаться за верх стены, Этли окинула взглядом небольшой садик – маленький фонтан с фигурой льва посередине, несколько стульев, столик из кованого железа и надежная деревянная дверь в заднюю часть дома. Успокаивающее, хорошо организованное пространство, не представлявшее для нее никакого интереса.
С этой стороны в доме также не горел свет.
Пайн спрыгнула на тротуар и вернулась обратно, решив попытаться войти в дом с главного входа. Она подошла к двери и постучала.
Никакой реакции.
Этли снова постучала, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не обращает на нее внимания. А также проверить, не появился ли ниндзя с зонтиком.
И постучала в третий раз.
К двери никто не подошел. Она заглянула внутрь через боковое окно. Слишком темно, чтобы что-то увидеть.
Ладно. Каков план Б?
Ей совсем не хотелось забираться еще в один дом. В прошлый раз удача ей едва не изменила. И она решила заняться самой скучной и утомительной полицейской работой, которая иногда приносила огромную пользу.
Наблюдением.
Пайн устроилась поудобнее на водительском сиденье так, чтобы постоянно видеть дом Рассела.
Вскоре после полуночи ее бдительность принесла плоды.
Со стороны Капитолия на улице появился высокий мужчина, одетый в короткий макинтош и фетровую шляпу; в руке кожаный портфель. Он поднялся по ступенькам к входной двери своего дома и достал из кармана ключи.
Мужчина уже вставлял ключ в замочную скважину, когда к нему подошла Этли.
– Мистер Рассел…
Он резко повернулся и посмотрел на нее.
– Кто вы такая? И что вам нужно?
Обычная паранойя или нечто большее?
Пайн достала значок.
– Я работаю в ФБР и пришла поговорить о вашем друге Бене Присте.
Его взгляд стал еще более подозрительным.
– Бен? Что с ним случилось? Почему им заинтересовалось ФБР?
– Мы можем войти и поговорить внутри?
После короткого колебания Рассел кивнул.
– Хорошо.
Он впустил ее в дом, отключил сигнализацию, закрыл и запер дверь. Сняв шляпу и макинтош, оставил их на вешалке в маленькой прихожей.
Этли заметила, что волосы у него действительно сильно поредели, а те немногие, что остались, продолжали расти, как хотели, – и Рассел им не препятствовал. Аккуратная бородка и усы, казалось, компенсировали недостаток волос на макушке. Он был довольно стройным, и Пайн решила, что у него пятнадцатый размер обуви, что вполне подходило для человека ростом в шесть футов и семь дюймов. Дополняли портрет длинный тонкий нос и быстрые карие глаза. Над ними на компактном лбу выделялись брови, также не знавшие, что такое порядок.
Пайн осмотрелась по сторонам. Квартира Рассела производила куда более приятное впечатление, чем жилище Приста. Мебель явно была антикварной, далеко не новой и уютной. Справа от прихожей находилась комната с камином, отделанным известняковыми панелями с изображением церкви. На стенах висели картины, написанные маслом, и Этли решила, что это подлинники.
Ковру, на котором она стояла, было не менее ста лет. Кроме того, Пайн успела заметить дорогие обои на стенах коридора и оштукатуренные потолок и стены. Чуть раньше она обратила внимание на медные водосточные трубы снаружи и покрытую шифером крышу. Теперь так уже не строят. Разве что у тебя есть достаточно денег, чтобы заплатить за такой дом.
Рассел прервал ее размышления.
– Хотите что-нибудь выпить? Или вы на работе? – спросил он.
– А что будете пить вы?
– Джин с тоником. «Бомбей сапфир» – мой любимый выбор оружия.
– Я буду только тоник, благодарю.
Рассел провел ее по коридору к большой овальной резной деревянной двери – такие обычно бывают в церквях, – распахнул ее, и они вошли в просторную комнату, обставленную как библиотека или кабинет.
Вдоль трех стен шли шкафы, заполненные книгами. Посреди комнаты стоял огромный письменный стол, под которым лежал потускневший восточный ковер. Здесь также имелся камин, а еще удобный кожаный диван и стулья. И небольшой комод, на котором стояли бутылки и стаканы.
– Со льдом? – спросил Рассел, взяв два стакана. – Для вашего тоника?
– Да, спасибо.
Он открыл филенчатую дверь шкафа, за которой оказался морозильник, разрезал лайм, лежавший в вазочке на комоде, положил по ломтику в каждый стакан, затем налил джин с тоником себе и только тоник ей. Она наблюдала за ним.
Слегка встряхнув стаканы, Рассел протянул один Пайн, взял пульт управления и навел его на камин; раздался щелчок, свист загоревшегося газа, и в камине запылало голубое пламя. Хозяин дома сел на диван и указал на один из стульев.
– Приятная комната, – сказала Пайн, усаживаясь на стул и оглядываясь по сторонам.
– На самом деле я люблю здесь работать и провожу тут довольно много времени.
– И чем именно вы занимаетесь? – заинтересовалась Пайн.
Рассел сделал глоток. Выражение его лица – и до того не слишком приветливое – стало еще более холодным.
– Это вас не касается – вот первый ответ, который приходит мне в голову. Если у вас нет ордера. Но даже и тогда я не обязан отвечать. А теперь расскажите о Бене.
– Он исчез.
Рассел ничего не ответил, только слегка повернул голову и стал смотреть на синее пламя.
– Вас это не слишком удивило, – заметила Этли.
Он пожал плечами.
– Бен регулярно исчезает.
Пайн решила рискнуть, рассчитывая, что Рассел поведет себя более открыто.
– Неужели его регулярно похищают и увозят на вертолете? – поинтересовалась она.
Ее слова привлекли внимание Рассела.
– Это гипотетическое утверждение или вы говорите об известном факте?
– Он в беде. В большой беде. Давайте пока ограничимся этим.
– Я готов ограничиться этим, – заявил Рассел.
Пайн оглядела комнату.
– Если бы мне пришлось составлять ваш профиль на основании того, что я увидела у вас в доме, я написала бы, что вы из богатой семьи, много путешествовали, интересуетесь геополитикой, излишне бдительны и вас беспокоит будущее вашей страны.
– Я не стану делать наш разговор длиннее, спрашивая, как вы пришли к таким выводам.
Однако Пайн продолжала:
– Серебряный набор на столе – от «Тиффани». Монограмма показывает, что это, скорее всего, семейная реликвия. Могу спорить, что он старше, чем ваши бабушка и дедушка. Значит, вы получили его по наследству. О людях, у которых имеются такие вещи, обычно заботятся и в других отношениях. Остальные мои рассуждения основаны на книгах, многочисленных замках и системе безопасности, а также детальных картах Китая и Среднего Востока на стене.
– А беспокойство о нашей стране? – поинтересовался Рассел.
– На стене висит фотография в рамке с благодарностью предыдущего президента за службу.
Казалось, теперь Рассел посмотрел на нее совсем другими глазами. Он сделал еще глоток джина с тоником и кивнул.
– Хорошо. Не исключено, что ваш анализ верен. Что вы хотите от меня сейчас?
– У вас есть какое-то представление о том, над чем работает Бен и могло ли это привести его к неприятностям?
– Мы не работали вместе.
– Но я слышала совсем другое, – возразила Пайн.
– В таком случае ваш информатор ошибся.
– Вы никогда не обсуждали с ним рабочие вопросы?
– На то не было никаких причин.
– А он ничего не обсуждал с вами?
– Я думал, что уже ответил на ваш вопрос.
– Он живет в Александрии, а вы – здесь. Как ему удалось убедить вас играть в церковной лиге?
– Наверное, на какой-то скучной вечеринке у нас зашел разговор о церкви и баскетболе.
– Значит, вы не имеете никакого представления о другом парне?
– О каком еще другом парне? – резко спросил Рассел.
– И о защищенном паролем послании, оставленном Беном.
Теперь хозяин дома не спускал с Пайн глаз, позвякивая льдом в стакане.
– Что с вашим лицом? – спросил он после паузы.
– Налетела на дверь, – ответила Этли.
– Да, вы на что-то налетели… Может быть, на кулак.
– Издержки профессии.
– Могу я спросить, как вы оказались вовлечены в это дело? – осведомился Рассел.
– Это моя работа.
Рассел откашлялся.
– Вы работаете в Отделе национальной безопасности Бюро? Или в разведке? – Он немного помолчал. – Но, если мне будет позволено делать выводы, скажу, что вы не похожи на сотрудника Национальной безопасности или разведки.
– Значит, вы с ними знакомы. И вам известно о существовании таких отделов в Бюро. Из чего следует, что какой-то информацией вы обменивались. – Увидев, что он не намерен отвечать, Пайн добавила: – И к какой категории, по-вашему, я отношусь?
– К тем, кто не поддается контролю, – сразу ответил Рассел.
Этли показала на полки:
– У вас тут книги на русском, китайском, корейском и арабском языках. Вы говорите на всех?
– Как и многие другие в этом городе.
– Я пришла к вам, решив, что это будет кратчайший путь к решению моей задачи; я всегда стараюсь так поступать – конечно, если есть возможность.
– Сожалею, что разочаровал вас, – сказал Рассел.
– Значит, вы просто отдельно взятые игроки одной баскетбольной команды?
Рассел сделал большой глоток, прежде чем ответить на ее вопрос.
– Он хороший легкий нападающий. – Вытер рот тыльной стороной ладони. – Может сделать отличный пас после прохода и создать себе возможность для броска. Его бросок в прыжке со средней дистанции работает как часы. Тут ему следует отдать должное. Ну а я с моим ростом живу в трехсекундной зоне. Броски в прыжке с разворотом, крюки, броски от щита, борьба за подборы. Раньше я мог забивать сверху. Теперь мои колени отказываются делать такую работу.
Пайн поставила свой стакан и встала.
– Ну, спасибо за тоник.
Рассел посмотрел на нее.
– Вы действительно работаете на ФБР? – спросил он.
Она вырвала листок из блокнота и что-то написала на нем.
– Таким образом вы сможете связаться со мной, если ваше отношение к происходящему изменится.
Рассел, не глядя, взял листок и положил на стол, стоявший рядом с диваном.
– Вы заставили меня о многом задуматься, – сказал он, позвякивая льдом в своем стакане, и огонь из камина осветил его лицо, на котором появилось облегчение.
– Как жаль, что я не могу сказать вам того же… Можете меня не провожать.
Пайн не стала возвращаться к своей машине, понимая, что Рассел будет наблюдать за ней в окно. Вместо этого она свернула налево, быстро прошла по улице, на следующем углу повернула направо и заняла позицию у дерева, откуда могла наблюдать за его входной дверью.
Она ничего не получила от Рассела, если не считать очень странных флюидов.
Двадцать минут спустя появились шансы, что все может измениться.
Из дома вышел мужчина и зашагал в противоположном направлении.
Пайн быстро подошла к «Мустангу» и медленно поехала за ним.
