Бен

Я оглядываюсь, Сабатини нигде не видно. Сливаясь с толпой, я послушно направляюсь к главной арене.

Все оглядываются и смотрят на аттракцион, откуда я вышел.

— Вы слышали выстрелы? — спрашивают люди. — Что там происходит?

— Это стреляют в городе зомби, — отвечает кто-то. — Разве вы еще не были там? Обязательно зайдите! Там полным-полно мертвых Отбросов!

Что же делать? Эта тревога явно как-то связана со мной. Но теперь я, по крайней мере, не выделяюсь из толпы, которая послушно тянется к выходу. Здесь нас, словно стадо овец, направляют к главной арене.

Снаружи уже собралось много народу. Похоже, здесь все, в том числе и циркачи-Отбросы, в оцеплении кордона полиции. Я всматриваюсь в их лица. Увы, Хошико среди них нет.

Где же она? Наверное, мертва.

Эта мысль вызывает у меня физическую боль. Может быть, мне нужно прямо сейчас заявить о себе.

Кому какое дело, если меня пристрелят? Оказавшись здесь, я уже потерял все шансы на спокойную комфортную жизнь Чистого, да теперь она и не нужна мне. В общем, в старый мир дороги больше нет. За последние два дня я стал другим человеком.

Хотя ничто не мешает продолжить мою борьбу. Я мог бы сказать этой толпе, что я о них думаю. По крайней мере, мне больше не нужно притворяться, не нужно покорно соглашаться с каждым словом. И если у безумного, забытого Богом человечества, частью которого я являюсь, есть хотя бы какая-то загробная жизнь, оказавшись там, я, по крайней мере, смогу посмотреть в глаза Хошико и Прие.

Я энергично работаю локтями, пробиваясь вперед. Чем больше людей увидят и услышат меня, тем лучше.

Мне нужно попасть на сцену. Если я смогу достучаться хотя бы до одного человека, значит, моя жизнь была не напрасна.

Я почти на сцене, когда до меня доносится какой-то шум. Это галдят цирковые артисты. Дверь под куполом распахивается.

В дверном проеме стоит она. Живая. Слава богу!

Правда, сегодня ее не узнать — по крайней мере, в первую секунду.

Темно-синий костюм искрится тысячами огоньков, волосы зачесаны назад и собраны в узел.

Хо-ши-ко. Японское хокку.