Бен

Когда мы возвращаемся домой, мать, отец и Фрэнсис уже в постелях, дом погружен во тьму.

Я даже не переодеваюсь, просто жду в своей комнате, пока Стэнли отпускает другого охранника и переустанавливает сигнализацию.

После спускаюсь вниз, чтобы отыскать Прию. Единственный свет исходит из кухни, она должна быть там.

Когда я вхожу, то вижу какого-то другого человека, который моет посуду. Это мужчина, на нем наша домашняя униформа. Он бросает на меня короткий взгляд и тут же опускает глаза.

— Привет, — говорю я. — Кто вы? Где Прия?

— Извините, сэр, мне приказано не обсуждать это с вами.

— Что вы имеете в виду? Кто сказал, что вы не можете обсуждать это со мной?

Он продолжает энергично мыть, скоблить и вытирать кастрюли со сковородками.

— Извините, сэр, мне не разрешают обсуждать это с вами.

Я подхожу ближе и встаю между ним и раковиной, но он все равно не смотрит на меня, стоит, опустив глаза.

— Где Прия? — спрашиваю я. — Почему вы не можете ответить мне? Скажите, куда она ушла, пожалуйста!

— Извините, сэр, мне не разрешено обсуждать это с вами, — снова повторяет он, его голос испуганно дрожит.

Где же она? Что мне делать? Приходится вернуться наверх.

Я останавливаюсь возле комнаты родителей и распахиваю дверь. В спальне темно, но я могу разглядеть в постели их спящие тела. Я включаю свет, и они оба садятся, моргая от яркого света. Мать испуганно ахает, прижимая к себе одеяло, а отец инстинктивно хватает с тумбочки пистолет и направляет его на меня. Как только он понимает, что это всего лишь его сын, а не какой-то злобный Отброс-похититель, то бросает его на кровать.

— Бенедикт! Что ты, черт возьми, делаешь?

— Где Прия? — требовательно спрашиваю я.

— Как ты смеешь? — голос матери звенит возмущением. — Как ты смеешь заходить сюда посреди ночи и задавать такие дерзкие вопросы?

— Я сказал, где Прия?

Она тянется за очками и, надев их, смотрит на меня.

— Почему местонахождение какой-то грязной служанки, Отброса, беспокоит тебя, Бенедикт?

— Где она?

— Она ушла и больше не вернется, — твердо говорит отец.

— Зачем? Почему она ушла?

Мать тяжело вздыхает.

— Ты действительно думаешь, что мы не знаем, что происходит под нашей собственной крышей, Бенедикт? Думаешь, мы такие наивные? Мы в курсе твоих полночных посиделок с этой женщиной. Поэтому в нашем доме ее больше не будет.

У меня пересохло во рту. Я удивленно смотрю на нее.

— О чем ты думал, когда общался с ней так, будто она равная тебе, будто имеет какую-то ценность?

— Она была ценной, — говорю я. — И остается. Да, она важна для меня.

Мать усмехается.

— Да, верно, — говорит она. — Была.

Кажется, меня сейчас снова стошнит. Что они с ней сделали?

— Бенедикт, — улыбается она. — У нас есть глаза и уши повсюду. Кстати говоря, какой интересный вопрос ты задал маленькой канатоходке, девчонке-Отбросу сегодня вечером. «Вы когда-нибудь хотели, чтобы все было по-другому»? — смеется она. — Ты не знаешь, где ты родился!

— Я предупреждал тебя, — говорит ей отец. — Я говорил тебе, что позволить им поехать в цирк — плохая идея. Это мероприятие внушило ему ложные представления.

— Теперь нет никакого смысла в обвинениях, Роджер. Послушай, Бенедикт, Прия ушла от нас, и это все, что тебе нужно знать. Никакого цирка больше не будет. Тебе придется найти что-нибудь другое для домашнего задания. А сейчас я предлагаю всем отправиться спать.

Она положила очки на стол и улеглась.

— Выключи на обратном пути свет, хорошо?