Бен

После поцелуя мы разговариваем. Разговариваем обо всем. О ее жизни, о моей жизни. О наших родных и друзьях. О глупых и серьезных вещах.

Я не рассказываю ей ни о зомби, ни о том, что случилось с Прией. Возможно, когда-нибудь, но только не сейчас. Я беру эти образы, клокочущие во мне, как раскаленная лава, и прячу их в глубинах своего сознания. Я запираю эту пузырящуюся магму под земной корой; эти образы слишком сильны, чтобы оставаться там всегда, но в данный момент они должны оставаться внутри меня.

Я сосредоточусь на Хошико: единственной, кто остался у меня в этом мире.

Мы одни, вокруг никого. Мы будто подвешены в каком-то безопасном пузыре, где ничто не способно причинить нам боль. Я знаю, что нам должно быть страшно, нам следует паниковать, но этого не происходит.

Мы — воплощение спокойствия. Нам хорошо и уютно. Я бы даже сказал, что мы разомлели. Мир сошел с ума — причем давно сошел с ума, — и я не знаю, выйдет ли кто-нибудь из нас отсюда живым, но сейчас я чувствую лишь спокойствие. Значение имеет только то, что происходит прямо здесь и сейчас.

Знаю, большинство людей скажут, что мне повезло. Что я всегда имел все, что хотел, по крайней мере, в материальном смысле: уютный дом, дорогую одежду, учебу в престижной школе. Но, несмотря на это, так хорошо, как сейчас, мне не было никогда прежде. Мне как будто всегда чего-то недоставало, но сейчас нашелся недостающий кусочек пазла, здесь, на самом краю смерти. Я собрал себя целиком.